Верь

      Глубокой ночью, когда даже Бог представляется космической шуткой, когда до тебя, кажется, ровным счетом никому нет дела, все мы, пожалуй, нуждаемся в какой-то поддержке, в ком-то, кого можно коснуться. (с) Мальчик с голубыми глазами Король умер.       В тени помещения прохладно и пахнет ладаном. Двери тяжелые, дубовые - чуть приоткрыты из-за томной жары на улице, поэтому в спину коленопреклонному дует легкий ветерок. Пусто. Подростков не загонишь в церквушки, на атеизм пошла глупая мода, да и слишком жарко, чтобы выходить на улицу. Люди остаются дома, под кондиционерами и вентиляторами, сидя на диване и лениво листая каналы в телевизоре. Он и сам зашел сюда чуть ли не случайно, спасаясь от солнца - кто бы мог подумать, что в насквозь сером Лондоне может быть такая погода? Зашел и встал на колени, ища помощи от хлынувших воспоминаний. Тоска скапливалась в нем годами, пока он был одинок, подбиралась незаметно - он замечал отголоски своего умершего счастья в парочках, держащихся за руки на улице, в лучике солнца, пробившегося из-за туч, в припухлых слезах радости на щеках, в смехе детей, играющих на улице, в возбужденных рассказах знакомых о своих новых увлечениях. Первое время он еще умел за них радоваться. Склонив голову под взглядом светло-карих глаз Бога, Мерлин тихонечко молит свое. Молитва, повторяющаяся из года в год, из века в век, одна и та же. Да, он знает, что никому еще не возвращали человека, ушедшего из жизни. Hо и никому еще не давали такого бессмертия - тоскливого, тянущего своей болью и осознанием собственного бессилия. Слабость душит его, зарождаясь где-то в глотке, тугим комком проталкивается вперед и наконец остается на дрожащих ресницах в виде соленой слезы. Мерлин смахивает ее почти раздраженно, легко поднимаясь с колен и снова шепча свое "вернись". Он касается иконы, с любовью поглаживая Марию по щеке, затем отворачивается, поднимает сумку и уходит, не оглядываясь. Дом встречает его духотой и требовательным мяуканьем. Толстый, рыжий кот трется о его ноги, встречая и требуя ласки. Мерлин подхватывает его на руки, на мгновение вжимается в теплый бок носом и замирает. Он не один. И ему надо верить. Когда уже нет возможности пытаться, когда все способы испробованы, когда времени прошло достаточно, когда силы покинули - главное, не сдаваться и все еще надеяться. Эмрис думает, что их ждет еще один вечер, полный одиночества. Он думает, что сегодня будет рисовать портреты Артура, чтобы не забыть его лицо. Он думает, что он снова разочаруется в Боге и завтра утром поверит в него, ибо это его единственная надежда. Один вечер из тысяч точно таких же. Он не знает, что сегодня в дверь его квартирки постучится высокий голубоглазый блондин из легенд и еще не знает, что он упадет на колени, шепча самое любимое имя, в сердце пронесенное через время. Артур. Да здравствует король!