Взрослая

У Данте не было денег. Данте не хотел работать. Данте тоннами ел пиццу. Все как всегда. И бардак тот же самый, что она видела на протяжении уже стольких лет. Пэтти вздохнула и прошла внутрь, запирая за собой дверь. Полудемона, к ее удивлению, в офисе не оказалось. Оно и к лучшему, прибраться успеет. Как можно жить в таком свинарнике?.. Хотя, впрочем, задаваться подобным вопросом было уже поздно. И бесполезно. Он и сам не знал, почему. Врожденная лень, не иначе. Пэтти взяла такую знакомую швабру и принялась за дело. Данте обычно хлопал дверью, заходя в офис, ведь потревожить было некого. В этот раз получилось по-другому. Он осторожно закрылся за собой, наблюдая за кружащей по залу девушкой. Золотые кудри, которые она так любила, весело подпрыгивали в такт движениям хозяйки, подол платья нервно взметывался от слишком резких поворотов. Когда она наклонялась, обнажалась шея – тонкая, хрупкая и белоснежная. У Данте дернулись пальцы. Возникло нестерпимое желание коснуться ее, провести по коже, чуть царапая и услышать возбуждающие вздохи, которые вырывались бы из ее рта… «Какого черта?!» Полудемон судорожно выдохнул. Никогда еще не возникало такой острой потребности в чем-то. Столь невинном, столь красивом, столь надоедливом и раздражающем… Столь взрослом. Она выросла и стала красавицей. Пусть блондинкой, но умной, проницательной и осторожной. И Пэтти… была не из его мира. Светлая. Чистая. Добрая. Без крови на руках, без черни в сердце, без меча в судорожно сжатых пальцах, без боли в глазах… - Эй, Данте, ты чего? – он вздрогнул и сфокусировал взгляд прямо на ее лице. Так непозволительно близком и взволнованном. Губы чуть приоткрыты, глаза расширены, дыхание сбившееся. - Ты чего тут делаешь? – грубо спросил полудемон, стараясь держать себя в руках. А она, глупая, придвинулась еще ближе, внимательно всматриваясь в морщинку между бровей и бегающие глаза. - С тобой что-то не так… - Это с тобой что-то не так. Нафига ты каждый день припираешься сюда? - А кто за тобой еще следить будет? - Я и сам за собой прекрасно слежу. Пэтти обернулась, окинула взглядом еще толком неприбранный зал и иронично усмехнулась. - Я прекрасно все вижу, Данте. - Зачем тебе вообще это?.. – кулаки сжались, оставляя на ладони следы от ногтей. - Как – зачем? Потому что ты – важный для меня чело… Его переклинило на слове. Всего лишь на одном-единственном слове. «Важный». Пэтти удивленно вскрикнула, когда Данте внезапно резко подался вперед, нагло обвивая талию сильными руками и прижимаясь к ее губам своими – твердыми, горячими, настойчивыми. Язык скользнул по коже и как-то очень быстро проник в рот, как хищник нападая на ее язык. Она уперлась кулачками в его грудь, только вот это старание осталось незамеченным – пелена в его голове никуда не хотела уходить. Его пальцы расстегнули молнию на платье и прошлись по коже спины. Ее словно током ударило – такое невероятное ощущение, а откуда-то изнутри, из самых потаенных глубин, вырвался страстный стон. Краска залила щеки, а Данте только улыбнулся сквозь поцелуй – ему было безумно приятно. Вдыхать ее свежий, весенний запах. Чувствовать на кончиках пальцев бархатную кожу. Играть с ней в поцелуе, заставляя стонать и краснеть. Когда Пэтти начала задыхаться и тихонько хныкать, он отстранился, совсем немного, на несколько миллиметров. Она бурно дышала, и ее грудь, затянутая в ткань, приподнималась, упираясь в него. Ее хотелось сильнее, больше, всю без остатка. - Ааа… Дан… те… это что сейчас было?.. – хрипло прошептала девушка, пытаясь привести чувства в порядок и сохранить здравый рассудок. Увы, под руками этого несносного полудемона он испуганно ретировался куда-то, не желая возвращаться и отдавая ее на растерзание желания. - А что, я не могу поцеловать тебя? – его улыбка была соблазнительная, опасная и откровенная. Она ясно давала понять, что на этом этапе он не остановиться. Но Пэтти… по правде сказать, была совсем не против. - Можешь… Он отбросил в сторону швабру и подхватил ее на руки, снова вовлекая в поцелуй. - А больше… я могу сделать? Дыхание сорвалось. Но слов даже не требовалось. Данте рассмеялся довольно и поволок ее наверх. А в голове пронеслась внезапно совершенно бестолковая мысль. «Теперь она здесь будет не только прибираться».