Неправильно... или? - 6. Здравствуй, реальная жизнь...

      — Доброе утро, шериф, — привычно поздоровалась я, проходя мимо здоровяка в плаще и с автоматом за спиной. — Как рука?              — Двадцать четыре.              — Что?              — Ты уже двадцать четвертый человек, который меня спрашивает об этом и которому я отвечаю: не дождешься. Кстати, я видел тебя в компании с этим типом.              — Вы про Мэтью?              — Что у тебя с ним за дела?              — Ну так, пошарились по развалинам в поисках жрачки и лекарств. Повоевали с рейдерами по пути. Вот, сегодня думаем чем еще таким заняться. А что?              — Мой тебе совет: держись от него подальше, девочка.              — Вы что-то знаете о нем?              — Да так... Разные слухи ходят.              — И вы этим слухам верите?              — Слухи просто так не возникают. Поселился тут недавно, говорят, что раньше вел дела с работорговцами и наркоторговцами. Второе еще более менее приемлемо и понятно, но вот торговля людьми...              — Этому есть реальное подтверждение? Ну, что-то кроме слов и "вроде бы", "если бы".              — Девочка, если бы действительно было что-то такое, я бы его давно из города выкинул. А так... Нова говорила, что он когда мусор выбрасывает, там все время шприцы какие-то... Нарик, не иначе.              И вот тут я крепко задумалась. О странных переменах в настроении Мэтью, о том, как он то отчитывает меня подобно строгому отцу семейства, то ведет себя как мой ровесник и старый знакомый, то угрюмо молчит, то сыплет налево-направо дурацкими шутками и сомнительными комплиментами.              Вспомнились слова о том, что он, видите ли, не мог помочь нам с шерифом, потому что был пьян... Мы разговаривали с ним через пару часов после происшествия, но от него не пахло спиртным! Я бы почувствовала... Так что в словах шерифа про химию был определенный резон и... И я теперь точно не знаю, что делать. Мэтью ведь не сделал мне ничего плохого, даже наоборот — бомбу разрядить помог, дробовик подарил... Не знаю я теперь, что и думать о нем. С другой стороны — а если он действительно из наркоманов? Им ведь свойственны всякие там... причуды. Особенно когда долго нет дозы. Вот и что мне делать?              — Ты опоздала, — раздался над ухом голос этого странного персонажа.              — Пять минут не опоздание, — огрызнулась я. Хм, я и не заметила, как за размышлениями незаметно подошла к магазинчику "На кратере". Что же, теперь еще от одного совместного дела не отвертеться и... Надо будет присмотреться к этому странному чудаку, порасспрашивать. Ну а мало ли — вдруг Симмс не зря меня предупреждал.              На этот раз нравоучений я не дождалась — Мэтью лишь угрюмо кивнул мне и первым прошел внутрь. Я несколько помедлила перед тем, как войти следом за ним. В основном для того, чтобы подумать. Итак, что мы имеем? Мы имеем массу слухов, которые, в принципе, ничем не подтверждаются. Ну, право же, у меня самой одно время в тумбочке нашли такой шикарный набор компроматов, что отца потом Джонас всю ночь валерьянкой отпаивал. Так что слухи — это слухи, но пока я сама не увижу, как Мэт ширяется, лучше им не верить. Посмотрим на вещи реальней: он не питает симпатии к местным, но при этом вытащил нейтронный блок управления из бомбы, чтобы она не взорвалась, если Берк найдет идиота, готового подсоединить детонатор. То есть — не любит, но и пустить на фарш этот "свинарник" не дал. Ко мне у него тоже отношение неоднозначное: без конца издевается и подкалывает по поводу и без оного, стремится во всем показать свое превосходство надо мной (взять хотя бы тот случай со взломом робота в Супермарте), но при этом старается защитить, прикрыть спину, вон дробовик подарил... И, как бы глупо это не звучало, я почему-то начала к нему привязываться.              — А вот и вы! — радостно приветствовала нас Мойра. — Не обращайте внимания на запах, я тут немного... переусердствовала с опытами.              — Слава богу, хоть что-то способно заглушить вонь этого прекрасного городка, — пробормотал себе под нос Мэт. Я лишь неодобрительно зыркнула на него, напомнив самой себе побеседовать с напарником насчет его манеры поведения. Ну ладно, Мойре видимо, наплевать, кто там и что говорит, ну а если Мэтью потянет пофилосовствовать рядом с кем-то более... патриотичным, что ли? Мне лично мои зубы дороги пока что... Нет, я местных не боюсь, но зачем же прямо вот так вот нарываться? Доказать свою крутость? Просто побрюзжать?              — Ну и какой оригинальный способ самоубийства ты для нас приготовила на сегодня? — уточнила я.              — О, зачем же так сразу... Ну, хотелось бы провести исследование о влиянии радиации на человеческий организм и...              — Мы пас, — сразу же сказал Мэт. — Без обид, но на это приключение тебе придется поискать других добровольцев.              — Ребята, но вы же рано или поздно все равно нахватаете радиации...              — Увы и ах, но лично я нет, — вздохнула я и, помявшись пару секунд, рассказала Мойре о своей особенности. Та секунду потаращилась на меня, ожидаемо попросила пробу крови для исследования. Да на держи, что мне, жалко что ли пару шприцов плазмы?              — А ты, Мэтью, что, тоже из этих...              — Да, я обладаю устойчивостью к радиации. Той же самой, которая присутствует у нее. Поскольку один образец у тебя уже есть, я не вижу смысла давать тебе еще один такой же для сравнения. Уж будь добра, довольствуйся тем, что есть, — резко обрубил Мэт. — И давай навсегда закроем тему нашей необычности, если ты хочешь, чтобы мы продолжали сотрудничество.              — О, само собой, — в голосе Мойры была слышна странная грусть, но в то же время — и понимание. — Ладно, тогда за вами — прогулка на минное поле. Это небольшой город, который, как говорят, кишит минами. Было бы неплохо, если бы вы там полазили, ну и заодно, принесли мне парочку мин для исследований.              — Моя алчная натура жаждет узнать, что же мы получим за столь... самоубийственную миссию? — уточняет Мэтью прежде, чем я успеваю слово вставить.              — Будет логично, если за работу со взрывчаткой вы получите еще немного взрывчатки. Ну и, само собой, за вами то, что вы вытащите с самого города. Местные-то туда не суются, говорят — призраки водятся. А может, просто мин боятся.              Перспектива разряжать мины меня не пугала. Схуяли, я ведь с бомбой справилась! Да и Мэт со взрывчаткой работать умеет. Эх, ладно, саперы-любители, живем все равно один раз и все равно, как ни крути, светит мне убиться на прекрасной Столичной Пустоши. Ну правда, не назад же в Убежище проситься?              Мэтью, судя по всему, обладал примерно таким же мнением по данному вопросу, поскольку на Минное Поле идти согласился практически не раздумывая. К сожалению, в этот раз предстояла нам прогулка в края достаточно дальние... Ну, по меркам Столичной Пустоши. День туда, ночь там, день обратно, и это еще если не заблудимся по пути или не нарвемся на какие-нибудь неприятности. Эх, что-то мне не нравится перспектива ночевать хер пойми где с незнакомым мужиком... ну да делать нечего, я уже согласилась.              Фред на мое заявление "иду на прогулку по минному полю, буду через три дня" среагировал достаточно спокойно... Ну как спокойно — обозвал ебанутой, постарался забаррикадировать дверь за то время, что я собиралась и конкретно заявил, что с Мэтью хер пойми куда я смогу пойти только через его, Фредди Гомеса, труп. Да ладно, мне что, жалко что ли! Тем более я все равно сильней. И дерусь лучше, хахаха! Ну, убивать я его не стала, конечно же — так, быстро повалила на пол и выскочила за дверь. Когда я спустилась к Латунному фонарю, мне вслед долетело жизнеутверждающее:              — Убьешься — домой не приходи, идиотка хренова!              — Ну что, пойдем? — уточнила я у Мэтью, проверяя экипировку. Так, дробовик — одна штука. Патроны к дробовику — сто штук, ятаган — одна штука, крышки — двадцать штук (исключительно на всякий случай). Жопа, ищущая приключений — одна штука, руки из жопы растущие прилагаются — две штуки, ноги быстро бегающие — две штуки, голова — одна штука, мозг — ноль штук. Все на месте, ничего не забыли, лишнего не взяли, я готова идти. Еп твою мать, а почему у меня такой мандраж? Неужели из-за мин? Или из-за Мэтью...              — Ты...              — Опоздала, я знаю.              — Вообще-то я хотел спросить, в порядке ли ты. Но да, ты действительно опоздала, — Мэтью резко повернулся ко мне спиной и первым прошел к выходу из города. Мне кажется, или шериф, привычно прогуливающийся у ворот, метнул на спину моего спутника прямо-таки убийственный взгляд? И сразу же мне глаза страшные сделал: мол, предупреждал я тебя на счет этого типа. Предупреждали, шериф, предупреждали, ну а что делать... Ничего не поделать. Не одной же мне на минное поле идти.              ***              — Ура! Мы заблудились! — заявила я шесть часов ходу спустя. Действительно, куда-то не туда мы отклонились, судя по всему, потому что вместо предполагаемой пустынной местности с остатками крупной автомобильной дороги перед нами была самая настоящая свалка. Нет, разумеется, свалкой сейчас весь этот мир можно считать, но это явно склад всех отбросов с довоенной эпохи. Громады машин, летающих когда-то в воздухе, даже какие-то жуткие вагончики, подобных которым мне на Столичной пустоши видеть еще не доводилось.              Впереди послышались стрельба и крики. А еще — собачий вой и лай. Причем, было в этом вое что-то такое, что заставило меня броситься вперед, невзирая на попытку Мэта остановить от столь необдуманного шага. Один выстрел рейдеру в спину из дробовика — и он валится замертво, собака в это же время цепляется в горло второму противнику и тут же поворачивается ко мне.              — Мэт, нет! — я бросаюсь между моим спутником и собакой таким образом, чтобы загородить последнюю от выстрела. Что-то такое в собачьих глазах... Не могу передать словами. И еще — я чувствую странную тоску и страх, исходящие от этого существа. Словно бы пес не знает, что теперь делать, куда идти и как жить. Я знаю, что с ним будет, если его отпустить — очередной одичавший несчастный зверь, бросающийся на путников с целью добыть пропитание.              — Иди сюда. Иди ко мне, маленький. Что такое, хозяина потерял, бедняжка?              — Ты его еще оближи, — начал учить меня Мэт, когда я крепко обняла пса и начала чесать его за ушами, невольно улыбаясь когда в ответ раздалось радостное пыхтение.              — Мэт, ты либо научишься контролировать свой паскудный характер, либо же нам придется расстаться, — я понимаю, что именно сейчас как нельзя лучший момент для того, чтобы поговорить о всем происходящем.              — Ты о чем?              — Я о твоих репликах по поводу местных обитателей, по поводу меня и даже по поводу этой собаки. Что мы все тебе сделали, что ты такой озлобленный? Лично я и этот бедный песик уж точно непричастны к каким-либо неприятностям, с тобой в прошлом произошедших, так какого, извиняюсь, хера, ты срываешь свою злость на нас? Зачем ты провоцируешь местных чуть ли не на драку своими репликами? Так хочется отхватить от кого-нибудь по зубам?              — Я сам кому хочешь надаю по зубам.              — И ты считаешь, что подобное делает тебе чести? Нарочно раздраконить заведомо слабого противника, который при этом достаточно миролюбив и не желает тебе вреда, просто ради того, чтобы дать волю своей злобе?              — При чем тут моя злоба?              — Да при том, что окружающее пространство вокруг тебя ею просто пропиталось! Я не знаю, почему ты вынужден задерживаться в городе, который тебе не нравится. Если тебе так уж тут невыносимо плохо, почему бы не прекратить плеваться на всех ядом и не уйти... куда-нибудь? В другое место, где трава зеленей, верней, где эта трава вообще есть...              — Я смотрю, ты прямо влюбилась в прекрасную Столичную Пустошь. Сразу видно, что нигде кроме этой драной пустыни не бывала, вот и кажется тебе эта местность абсолютно идеальной, — глаза Мэта сейчас стали по-настоящему злыми. Невольно мне стало жутко от того, что я разозлила этого типа. Нет, он и так был на взводе, но именно сейчас объектом его злости стала я. И тем не менее, непонятно по какой причине, я продолжила гнуть свою линию.              — Мэтью, тем не менее, ты не прав. Я знаю, что это место неидеально. У него, как и у любого другого, есть свои достоинства и недостатки. Мне не все здесь нравится, но тем не менее, я не вижу причины вести себя, как последняя свинья. Да, Мегатонна достаточно... оригинальный городок с одним санузлом на всю деревню. Да, местный шериф — не наигравшийся в ковбоев бесхитростный... как ты там сказал... не помню уже. Но во всем есть хорошая сторона. По крайней мере, в этот город мы всегда сможем вернуться и чувствовать себя в безопасности. А шериф... Он был добр ко мне. Встретил...              — Начал привычно угрожать...              — Работа у него такая — угрожать. Как только я с ним нормально поговорила, нормально, понимаешь, Мэтью? Без этой твоей распальцовки "вы тут грязные, тупые и примитивные, один я такой крутой и невъебенно умный"... Так вот, как только я с ним нормально поговорила, так между нами сразу же установились нормальные, даже я бы сказала, дружеские отношения. То же самое касается всех остальных людей и существ, даже этой собаки.              — О, давай ты попробуешь поговорить с рейдерами? Уверен, у тебя прекрасно получится.              — Я говорю не о изначально враждебных к нам людях и существах, а о тех, которые могут стать таковыми после твоего блядского отношения. Вот выстрелил бы ты в эту собаку — и что тогда? Ну покусала бы она нас, мы ее убили и что с этого было бы хорошего? Трупом одного животного больше?              — О, а ты предлагаешь взять ее с собой, кормить с сосочки, любить холить и лелеять, дабы было больше в этой пустыне добра, любви, тепла... Знаешь, ты такая же идиотка, каким я был много лет назад. И поверь — ничем хорошим это для тебя не кончится. Тебя либо подставят, либо убьют — одно из двух.              — И сделает это, скорей всего, человек. Вот знаешь, мне почему-то кажется, что собака меня точно не предаст. В отличии от человека.              — Ты... Ты меня сейчас имела в виду? — голос Мэтью дрогнул. Мне это не показалось — действительно тон такой, как будто... будто мне не стоило это произносить ни в коем случае. — И... Чем же я дал тебе повод столь... нелестно думать обо мне? Неужели только тем, что рассуждаю иначе, гляжу на вещи более практично с высоты своего возраста и опыта?              И тут я не нашлась что ответить. Действительно, у каждого есть своя точка зрения. Свой, как правильно сказал Мэт, опыт, на который тот опирается. У меня этого опыта, признаем, маловато. А Мэт... Что же с человеком может произойти такого, что он может приобрести такую... циничность суждений, грубость слов и при этом... Да, почему-то при всем при этом я понимаю, что вот это вот внешнее — это шелуха, напускная грубость, за которой прячется вполне нормальный и, я бы даже сказала, добрый человек. По крайней мере, ко мне он добрый. Пока дело не касается вот таких вот споров.              Надо как-то уйти с этой достаточно... щекотливой темы. Да, я пока что не доверяю этому типу потому что просто мало его знаю, наверное. Еще и слухи эти, верить которым мне бы не хотелось.              — Когда я жила в убежище, у меня была подруга, Амата. Ну как, подруга... Мы с ней общались практически с самого рождения, отец мой все время впаривал мне, что уж лучше этой девочки мне компании не найти. Я полагалась на его опыт, думая, что он мне точно ничего плохого не посоветует и не подскажет, лет до десяти. После достижения сего возраста я предпочла обществу Аматы компанию ребят на несколько лет старше меня. У ребят этих в убежище была самая... плохая репутация. Что на них, и на меня соответственно, только не вешали, какие ярлыки не клеили — и наркоманы, и развратники, и хулиганы... А мы просто предпочитали собираться вместе, вдали ото всех, читали старые книги, учились драться... Это с ними я научилась всему тому, что сейчас применяю здесь, на Пустошах. Они оставались верны мне, до последнего, один из них даже пошел со мной сюда, на Столичную Пустошь.              — И к чему это...              — Сложно объяснять, дай договорить. Так вот, они, дружбу с которыми отец мне даже пытался запретить, оказались именно такими, какими я их представляла — добрыми, честными, справедливыми, верными. А Амата? Прекрасная девочка, которая докладывала своему папе обо всех моих перемещениях, которая крысила на меня, на всех остальных и которую я, тем не менее, всегда выручала. Знаешь, как она мне отплатила? В день моего побега, когда я в очередной раз спасла ее? Она назвала меня чудовищем, Мэтью. Впрочем, возможно, данное определение отчасти справедливо — выйдя на поверхность, я оставила за собой восемь трупов, одним из которых был ее отец. Я давала всем второй шанс, каждый раз перед тем, как они шли в атаку, я говорила о том, что если они опустят оружие и сдадутся, то я не трону их, просто уйду. То же самое я сказала Смотрителю, но он не внял моим предупреждениям и получил в горло вот этот самый ятаган. И знаешь — да, я на отношениях с этим человеком сильно обожглась, по крайней мере, для моего возраста и общего отсутствия опыта это была первая серьезная такая оплеуха. Но тем не менее, одна, десять, даже сто неудач — еще не причина ненавидеть всех остальных. Люди же не должны отвечать за грехи других! Они не виноваты в том, что по каким-то причинам нам не нравится место, где мы находимся, что нас кто-то когда-то предал или пытался убить. Они — другие. Абстрактные личности. И как эти личности будут относиться к тебе — зависит, прежде всего, от твоего отношения. Не хочешь ни с кем сближаться — карты в руки, держи всех на расстоянии, но провоцировать агрессию зачем? А собаку я себе оставлю. С соски ее кормить не надо, думаю, обычная пища ее вполне устроит, может даже смогу с ней охотиться и добывать свежее мясо. Кроме того — эта собака порвала двух рейдеров без нашей помощи, так что это дополнительная силовая поддержка нашему небольшому и вовсе не такому дружному, как я хотела бы, отряду.              Мэт повернулся ко мне спиной и, ни слова не говоря, пошел прочь.              — Стой! Ну куда ты?              — Раз тебе теперь собаки дороже людей, раз ты не считаешь наш отряд дружным, раз ты мне не доверяешь и лишаешь меня права на свою точку зрения и видение ситуации — нам с тобой не по пути, — зло процедил мужчина.              В этот момент пес рванул вперед и, схватив Мэтью за рукав куртки, потащил его назад, ко мне.              — Мэт, пожалуйста вернись, успокойся, и выслушай меня. Да, я знаю, что тебе неприятно было слышать все то, что я говорю, но ты сам меня на это спровоцировал, признай. В общем, как бы то ни было, прости и... Слушай, я не знаю, что с тобой такого произошло, что ты стал... таким. Но не надо так себя вести. Со мной, с другими людьми. Дай шанс самому себе, в конце концов.              — Все, начались полоскания мозгов с перетягиванием на светлую сторону. Как из тебя до сих пор этого не выбили?              — Можешь попробовать выбить. Кто кого перебодает, как два барана на мосту из детской сказки.              — Да я тебя опытом задавлю.              — А я тебя — энтузиазмом и верой в свои собственные слова.              — Получается, что я в свои слова не верю, что ли?              — Ну... несмотря на достаточно... неоднозначное и порой неприемлемое поведение, ты не демонстрируешь качеств, которые присущи рейдерам, бандитам и прочим ублюдкам. Это о многом говорит. Еще бы научить тебя более... добродушно воспринимать ситуацию — и вообще все заебись.              — Серьезно? Ты? Меня? Учить? Девочка моя, а тебе не кажется, что все должно быть наоборот? А то получится у нас, как в поговорке...              — Яйца курицу учат, я знаю.              — Вообще-то не учат.              — А я за обмен опыта между поколениями. Как по мне, молодежи тоже есть чему научить старших, например, вере в лучшее, не так ли? Вот пристрелил бы ты собаку...              — Да хватит уже о собаке! Бери ты свою собаку! Только не надоедай мне, умоляю. Так, нам надо... туда! — уверенно, но как-то неопределенно Мэт махнул рукой в северном направлении. В этот момент рукав куртки несколько задрался, обнажив характерные для инъекций синяки.              Вот черт! Самое страшное не то, что я это заметила, а то, что я невольно дала это понять Мэту. Мужчина странно прищурился, глядя мне глаза в глаза:              — Я не наркоман, понятно тебе? И не надо так смотреть.              Может, действительно, не нарик? Ну, болеет чем-нибудь, или обезболивающее колол некоторое время?              Хотя нет... На больного данный персонаж не тянет при всем желании: слишком быстро бегает, слишком метко стреляет, слишком много циничных фраз произносит. Больные в массе своей не такие. Ранений на нем никаких не было, ну, по крайней мере, я бы заметила какие-то повязки или еще что в этом роде... А вот перемены в настроении, которые я у него наблюдала, как раз-таки характерны для наркоманов. Что делать, что делать, что делать?! Господи, зачем я только пошла с ним черт-те куда? Почему не послушалась шерифа? Что же теперь делать, что, что, что?!              Бежать! Разумеется, прежде всего, надо бежать. Вот только маленький нюанс — у этого типа оружие. Вырубить, а потом бежать? Нет, вырубить я его смогу только если нападу неожиданно, а неожиданно напасть он мне не позволит — у него реакция намного лучше, чем у меня, вспомнить хотя бы эпизод с "выкидушкой". Самый верный вариант — постараться сбежать ночью. С Псиной. Авось, сможем добраться до Мегатонны вдвоем. О том, что можно постараться завершить это задание и разойтись уже в Мегатонне, я не думала— слишком велик был риск, что ночь я просто не переживу.              — Да ничего я не смотрю. Понятно, что не нарик. Болеешь?              — А что, если да?              — Да ничего — просто спросила, — я пожала плечами и демонстративно повернулась к Коннору спиной. Что-то вроде знака доверия, хотя скорей, не доверия, а безнадежности — все равно он меня может убить в любую секунду.              — Пойдешь со мной, собачка? Пойдешь, да... Уйти моя маленькая, моя хорошая... — я повалила пса на землю и почесала его пузо. — Сидеть!              Собака послушно села. Команды "лежать" и "апорт" были выполнены с точностью. Хм, кажется, его учили...              — Ищи патроны, мальчик, — вдруг произнес Мэт, а пес понятливо поставил торчком уши и неожиданно кинулся к трупу одного из рейдеров. Миг — и в руках Мэтью небольшая запасная обойма к штурмовой винтовке.              — Ай, какой молодец. Слушай, Рин, а ты права была — кажется, эта собака может быть полезной. И это... Прости, что я тут тебе наговорил. Был неправ.              Ага, все понятно. Хочет усыпить бдительность. Ладно, примем игру.              — Да все в порядке. Ты тоже извини — меня что-то понесло не в ту степь... Это вообще не мое дело, как ты с окружающими общаешься и все такое...              — Ну да, это не твое дело, но ты все равно в это лезешь. Пожалуй, за это тебя все и любят, — Мэт как-то совсем по-доброму улыбнулся и снова посмотрел на меня. Словно извиняясь, но за что? На мгновение я даже забыла о том, насколько опасен теперь для меня этот человек. Но только на мгновение. Тем временем Мэт гладил "полезную" собаку, а пес явно отвечал ему взаимностью, перетаскав к ногам моего спутника найденные боеприпасы, пару штурмовых винтовок, несколько доз химии, которые, видимо, были у мародера — мертвого хозяина собаки, тело которого находилось неподалеку. Черт подери, а ведь кажется, в Мегатонну мне придется бежать в одиночку. А вдруг Псина примет сторону Мэтью Коннора, а не мою?              Как бы то ни было, сейчас я топаю следом за Мэтью, лишь надеясь, что на этот раз он меня приведет действительно к Минному Полю, а не к очередной свалке на встречу с очередной порцией приключений.