Под градусом

      Я все еще находилась в объятьях Морфея, хотя страстно желала проснуться. Обычно я, как младенец проваливаюсь в темную яму, и наутро выскакиваю из нее бодрой и посвежевшей. Сегодня же мне было дико жарко, в голове метались печальные мысли, одеяло мешалось, а любимая подушка валялась в ногах.       Мне лишь стоило открыть глаза, как весь свет в комнате, собравшись пучком, дикой болью отразился в как будто бы распухшей голове. Пламя, яркое пламя охватило мое тело, я ощущала боль в каждой клеточке своего тела. В горле саднило так, как будто тонны гравия засыпали мне в глотку, в ушах стоял гуд бомбёжки, и я не могла дышать. Кажется, я поняла, в чем тут дело. Кошмары снятся мне только во время гриппа.       Я застонала и начала выпутываться из простыни. Этого мне еще не хватало! Пора на пары, хотя какие тут пары, я просто не смогу донести этот мешок с костями, именуемый моим телом, до универа. Скорее всего, я свалюсь где-нибудь около метро. Затем меня поднимет жалостливая сухенькая бабулька и вызовет "Скорую". А там и до дома недалеко. Зря только проделаю этот бесполезный круг.       Хотя ну это все нафиг, хватит бесполезных рассуждений. Пора вставать. Закутавшись в махровый халатик, я сунула ледяные ступни в тапочки и поползла на кухню. Включила телевизор. Хлющев опять закрутил свой тройной тулуп, чего и следовало ожидать. Вообще-то, я люблю Олимпиаду. На моем веку еще такого не было. Но сегодня я была не готова ни к чему, сегодня я болела, и никакой Хлющев это не предотвратил. Ужасно.       Этот огромный, загазованный мегаполис. Совсем недавно я приехала сюда из своего маленького зеленого городка, и только недавно поняла, что больше потеряла, чем приобрела тут. Серьёзно, тут никто никого не видит, миллионы прохожих направляются по своим делам. Здесь невозможно кого-то узнать толком. Здесь такой менталитет.       Но кое-что и я взяла от этого большого города. Я познакомилась с Тобой. Ты, застенчивый длинный пацан, стеснительный и краснеющий, постоянно шатался за мной по универу. Ты до каких-то пор думал, что незаметно. Но я Тебя подловила.       В силу моего дико энергичного характера, мы все время ссорились. Ссорились из-за всякой чуши, пустяков, как всякий раз я понимала. Но всегда мирились, и, наверное даже, во многом дополняли друг друга.       Ты никогда не был общителен и навязчив, и никогда не пытался ни к кому меня ревновать. Это бесило меня до жути, я всегда лезла на рожон, пыталась доказать тебе что-то. Ты был невозмутим, и я поняла, что для тебя я важна в другом ракурсе. Так и должно быть. Мы дополняем друг друга.       Я, напротив, беспокойна, жить не могу без выхода в свет. Все дело во мне. Люди всегда хотели меня видеть, и я всегда любила людей. Депрессняк доставал меня гораздо чаще, чем Тебя, и я попросту ходила к Тебе за исповедью. Ты всегда выслушивал меня и отпускал. Давал советы. Так и должно быть. Мы дополняем друг друга.       Неделю назад мы опять поссорились. Ты, конечно, снова простишь меня. Но сейчас? Сейчас Ты нужен мне больше, чем когда-либо. Я нуждаюсь в Тебе. Ты услышал?       Не знаю, сколько времени прошло, пока я сидела на пустой кухне, но Ты услышал.       Раздался звонок в дверь, и я поплелась открывать. Ключ кувыркнулся в замке. За дверью стоял Ты. Да, я встречала Тебя прямо так. Сопливая, взъерошенная... В старом детском халатике, из которого торчало все, что только можно: коленки, локти и клочок живота. Ты подсмеивался над этим халатиком и говорил, что его давно пора выбросить. Но кажется, тебе он нравился... глубоко в душе. А я не представляла жизни без этой вещицы. Она напоминала мне детство, а я еще пока не вышла из него, да и, скорее всего, не выйду до далёкой старости. Ты взрослый, а я вечное дитя. Мы даем друг другу то, что не можем взять по отдельности.       В руках ты держал пакет. Пакет с логотипом аптеки. Когда это Ты успел узнать о том, что я болею? Наверное, тогда, когда я ответила на звонок, как я полагала, подруги. Я просто заорала в трубку: "Отвяжись, я болею!" Да, в этом вся я.       Я куда больше люблю Тебя за эту практичность и здравый смысл, чем любила бы за милейших розовых мишек. Да, сердечко для меня просто красная плюшевая жопа. А в мишек в таком состоянии я бы просто сморкалась.       Ты, аккуратно сняв ботинки, прошел в кухню. Я, ни говоря ни слова, последовала за Тобой. В другой раз я бы болтала без умолку, но не сейчас.       Ты плюхнул в чашку заварку и сахар. В следующее мгновение, что я помню, Ты поставил передо мной чай. Как всегда. Плохо заваренный, слишком сладкий для меня. Нужно научить Тебя делать хороший чай. Потом. Когда-нибудь потом. У Нас еще есть целая вечность.       Гора таблеток. Я терпеть не могу таблетки и порошки, я вообще ненавижу болеть. Ты знаешь мой вкус. Я бы никогда не утруждала себя, а Ты сыплешь порошки в варенье. Малиновое варенье, мое любимое.       Все кончилось. И варенье, и чай. Я уползла в комнату, еле передвигая ноги, прилегла на диванчик и задремала. Очень хорошо. Тепло. И снова непонятные, разрозненные образы, жарко, опять жарко. Чем меня пугают эти цветные линии во снах? Возможно, своей неоконченностью.       Внезапно я почувствовала на себе что-то очень и очень тяжёлое. Совершенно точно, это Ты. Слон, абсолютно неуклюжий и теплый слон, ты спас меня от кошмаров. Раздавил, но я благодарна тебе. Я даже ничего не скажу. Я просто накрою тебя одеялом, а ты громко захрапишь. Так умеешь только Ты, а я сплю очень тихо. Мы дополняем друг друга.