* * *
Как бы это глупо и странно не звучало, он не любил спать. Если бы это не было физической потребностью, необходимой для организма, он никогда бы не сомкнул глаз. Как бы это ни было странно, Эл не любил погружаться в это странное состояние, призванное дарить забвение, успокоение и возможность хоть на миг забыть о реальности. Для него сон не приносил долгожданного спасения. Каждый раз закрывая глаза он уже ждал момента пробуждения с дико колотящимся сердцем и дрожью, идущей по всему телу. Сны снились ему часто. И почти всегда это были либо кошмары, либо воспоминания, призванные до конца его дней оставаться кошмарами. Которые если и пытаешься настойчиво стереть из памяти или задвинуть в самый дальний угол своего подсознания, возвращаются во время забвенья, когда ты не властен над своим разумом. Темный коридор. Серые, обшарпанные стены и пол, выложенный старой оббитой плиткой. Не известно, куда он ведет, не понятно, почему все вокруг укутано туманом. Но куда-то идти надо, поэтому он идет вперед. Сам не зная зачем, начинает считать шаги. Раз-два... двадцать-двадцать один... тридцать четыре-тридцать пять... Тишину разрывает звонок телефона. Здесь даже есть телефон? Как интересно. Хоть это место ему незнакомо и он здесь явно впервые, откуда-то появляется уверенность, что звонят именно ему. Раз уж именно он здесь. Эл неторопливо подходит к телефону: он белый, с диском. Такие уже давно не делают. - Я слушаю, - негромко говорит он в трубку. Молчание. - Я вас слушаю. Говорите. Тишина. И лишь едва различимо чье-то дыхание на том конце провода. Это начинает дико раздражать. Эл никогда не любил глупых шуток, но сейчас почему-то это злило в особенности. - Эй, кто там? - прошипел он. - Тебе делать нечего? Обычно после этого бросают трубку, но Эл почему-то продолжает вслушиваться в чужое дыхание. И с каждой секундой ему все больше начинает казаться, что он знает человека на том конце провода. Да, так и есть! Это... И в этот момент волна паники обрушивается на него. Он сам не может объяснить себе, почему его вдруг охватывает такой ужас. Он что-то должен был сделать, что-то… но не успел и забыл об этом, и теперь должен за это расплатиться. - Ты узнал меня, L?.. - Волкова! Волкова! – резкий голос преподавателя математики заставляет его оторваться от воспоминаний. – Волкова, вы что спите на моей паре?! Эл искоса смотрит на Катю, которая рывком садится на парте, часто мигая и рассеянно глядя перед собой. На её лице недоумение, смешанное с ужасом, что смотрится весьма комично. Особенно в сочетании с отпечатком рукава вязанной кофточки на правой щеке, что красноречивей всяких слов говорила о том, как неправильно были проведены последние пять минут пары. Катя выдавливает на лицо невинную улыбку, всем своим видом демонстрируя раскаяние. - Еще одна такая выходка… - преподаватель просверлила девушку убийственным взглядом, - выйдите за двери – спать в коридоре на пуфике. А не на паре по высшей математике. Катя скромно потупилась, сама покорность и смирение. Эл улыбнулся краем губ. Видеть обычно нагловатую и языкастую девушку такой притихшей было неожиданно приятно. Однако стоило преподавателю отвернуться обратно к доске и продолжить объяснение примера, как Катя, скорчив злобную рожицу, показала ей средний палец. Сидящая сзади Алина едва слышно хихикнула. Катя самодовольно улыбнулась, потом, зевнув, склонилась к тетради с готовностью записывать решение примера. И в этот самый момент, следуя внезапному импульсу, он клонился к её уху и едва слышно прошептал: - Тебе надо лучше высыпаться… Катя, - буквально выдохнул он её имя. Реакция превзошла все ожидания. Девушка буквально подпрыгнула на стуле, шарахнувшись от него в сторону, в результате чего едва не свалилась со стула, лишь в последний момент успев ухватиться рукой за край стола. По кабинету пронеслись смешки. Преподаватель обернулась на шум. - Катя, что у вас там опять творится? - едва сдерживая раздражение, процедила она. - Ничего, - буркнула шатенка, ровно садясь на стуле и бросив на Эла злобный взгляд. Похоже, что месть не заставит себя долго ждать.* * *
Она улыбнулась уголком губ и, подавшись вперед, нежно провела рукой по черным волосам парня, зарываясь в них пальцами. Он замер, глядя на неё из-под полуопущенных век. Его губы слегка приоткрылись, выпуская тихий вздох. Как же долго она этого ждала. Никуда он теперь не денется. Он принадлежит ей, наконец-то. Гордый и строптивый, он полностью принадлежит ей. Внезапно-резким движением потянув его за волосы, она заставляет детектива откинуть голову назад. Он покорно подчиняется её желанию, доверчиво открывая беззащитную шею и лишь едва заметно морщась. То, каким она помнила его, каким привыкла видеть, и то, каким был сейчас. То, что он всегда такой неприступный, далекий, отстраненный и холодный - сейчас открытый и чувственный, растерянный и смущенный. Ранее гордый и властный - в этот момент такой податливый и покорный. Принимающий всё беспрекословно, отдающий себя в её руки. Это сводило с ума. От собственной безграничной власти именно над этим человеком кружилась голова. Именно он – он! – хочет её, и это льстит и чертовски заводит. Она наклоняется к нему и медленно, мучительно медленно проводит языком по его шее, ласкает губами мочку уха, то слегка прикусывая, то нежно обводя по контуру кончиком языка, одновременно прислушиваясь к его хриплому дыханию. Эл едва слышно стонет сквозь стиснутые зубы, потом негромко выдыхает её имя: - Ка… тя… Она и не знала, что её имя может звучать столь эротично. С таким придыханием и хрипом. Да, у Эла красивый голос, как сказала бы Марина - сексуальный. Даже её собственное имя, которое никогда ей особо не нравилось, в его исполнении звучало как-то по-особенному… - Волкова! Э? Чего? Это здесь явно не в тему… - Волкова! - Волкова! – резкий голос ворвался в сознание, заставив Катю резко подпрыгнуть на парте. – Волкова, вы что спите на моей паре?! А? Что? Катя часто заморгала, пытаясь понять, что происходит и где она находится. Сердце глухо ударялось в ребра, дыхание было частым и поверхностным. Медленно, очень медленно до её сознания доходило, что это был всего лишь сон… И что на самом деле она на семинаре по высшей математике. И – ой, бл*ть! – каким-то макаром умудрилась заснуть… Заснуть на паре по математике!!! Вот же писец подкрался незаметно, хоть виден был издалека! Еще толком не отойдя от столь пикантного сна, Катя автоматически втянула голову в плечи, стараясь придать своему виду как можно более раскаивающееся выражение. Дескать, все сознаюсь в своем смертельном грехе, нет мне прощенья. Как говориться в священном писании: ты можешь предать друга, мужа, Родину, убить морскую свинку или человека, украсть огурцы с грядки соседа… Но нет на белом свете греха хуже, чем не слушать объяснений Натальи Ивановны Тарелки… Какой сегодня ужасный день. Два кошмара за одни сутки. Ладно еще первый… Но второй!!! Какого дьявола?! Что за… Катя вся съежилась, еще не отойдя ото сна. Ничего себе, как она только не поседела… - Еще одна такая выходка… - не дала ей закончить мысль математица, - выйдете за двери – спать в коридоре на пуфике. А не на паре по высшей математике. Катя пропустила её слова мимо ушей. Как бы это ни было странно, но в мире, оказывается, существовала более страшная вещь, чем озлобленная Тарелка: эротический сон с участием детектива L. Приснившийся на паре Натальи Ивановны Тарелки… Катя искоса глянула на своего соседа. Бл*ть! Эта чернобрысая морда еще и пялится прямо на неё. Она сглотнула и поспешно сделала вид, что все нормально, мысленно посылая благодарности Небесам за то, что она хотя бы не покраснела, как перезревшая на подоконнике помидорка. Кажется, у неё едет крыша. Ей уже Эл в сексуальных фантазиях является. И – черт возьми! – все было так реально, что до сих пор придти в себя трудно. До сих пор сердце еще колотится. И детективья морда всё косится и косится на неё. Что уставился?! Еб*ть, как его присутствие сейчас нервирует. Как будто он может прочесть все её мысли. Как же это нев*бенно хорошо, что он не обладает даром телепатии! Хотя от Эла всего можно ожидать. Стараясь придать своему лицу самое что ни на есть невозмутимое выражение, Катя склонилась над конспектом, пытаясь отогнать прочь непрошенные мысли. Но как назло перед глазами стояло лицо детектива. Но не того Эла, что она привыкла видеть изо дня в день. А слегка растерянного и смущенного, такого… переполненного эмоциями, возбуждённого, с затуманенными страстью глазами. Катя до этого момента даже не представляла, какое это удовольствие видеть его таким. И самое главное: это знать, что причина того – она сама, его чувства к ней. Нда, сны бывают порой… весьма странными. Ну что на самом деле может быть у них двоих? В реале они даже общаться нормально не в состоянии, а во сне уже занимаются любовью. Черт знает что? Может у неё помутнение? Нехватка витаминов? Или банальный недотрах. Давно у них с Дэном не было свиданий… - Тебе надо лучше высыпаться… Катя, - раздался у неё над самым ухом тихий хрипловатый голос детектива. Её имя, произнесенное этим чёртовым голосом! Так близко, что она почувствовала на своей шее горячее дыхание парня. По коже словно прошел электрический разряд. Это было уже слишком. Нервы, итак напряженные до предела, подвели в самый не подходящий момент. Катя резко дернулась в сторону, едва не свалившись со стула, чем повторно привлекла внимание Тарелки. Но даже гнев математицы был ничто по сравнению с осознанием того, что Эл просто постебался с неё в очередной раз. Вот она реальность: он не сходит по ней с ума, а издевается! Ведь это же была такая остроумная шутка, да?! Эл, скотина чернобрысая, подстроил это специально. Иначе как еще объяснить этот его шепот с придыханием: «Тебе надо лучше высыпаться… Катя», - мысленно перекривляла она его. Приколист хренов! «Заигрывать со мной надумал? Сволочь, даже если это так, тебе ничего не светит даже в следующей жизни! Не для тебя моя роза цвела». Ничего-ничего. Она ему отомстит в самое ближайшее время. Надо только придумать, как. Гордо выгнув бровь, Катя покосилась на детектива, желая одним только выражением лица выразить всю глубину своего презрения.* * *
Англичанка, видимо, не собиралась так просто сдаваться. Может, она решила, что прошлый раз Корсаров так хорошо прочитал текст лишь благодаря своей счастливой звезде. Может, что она сама тогда утратила сноровку, расслабилась, а потому и не смогла как следует замучить его до полусмерти. А может, дело было в отличной подготовке студентом именно этого текста. Кто знает? Но судя по её злорадному и гаденькому взгляду из-за стекол очков, направленному в сторону Эла, задумала Тамара Евгеньевна явно нечто весьма и весьма зловещее. У Кати не возникло даже ма-алюсенькой, крохотной жалости в отношении Эла. Не смотря на лютую ненависть к англичанке, в этот раз она болела за неё. Даже прекрасно понимая, что Тамаре Евгеньевне не удастся засадить детектива, уж скорее случится цунами или Мак научится вести себя адекватно. Но все же, в самых глубинах её души горел небольшой огонёк надежды, что хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь проучит этого самодовольного козла. Пусть же ей поможет само проведение! «Тамара Евгеньевна! Я болею за ВАС!!! Наподдайте ему!» - мысленно призывала англичанку Катя, когда та вызвала наконец-то Корсарова, чтобы тот прочитал текст. Абсолютно незнакомый, напичканный биологической терминологией от и до, ужасный для каждого из них… и совершенно безобидный для англичанина, которого заставили это читать. Удовлетворить недобрые желания Кати в отношении Эла могло только провидение. Ну пусть он как-нибудь ошибется, соринка в глаз попадет, поперхнется или слюной подавится!.. В этот самый момент, даже не начав читать текст, Эл внезапно кашлянул. Потом еще раз и еще. Катя искоса посмотрела на черноволосого парня. Ей почудилось, или он и правда только что подавился? Со счастливым неверием она продолжала коситься на детектива, который уже просто давился кашлем. Казалось, бедняга сейчас задохнется. - Корсаров, когда вы уже начнете читать? - похоже, у англичанки лопнуло терпение. Она сверлила парня взглядом, столь пронзительным, словно пыталась его поджечь. Странно, как только Эл не задымился. Катя даже присмотрелась повнимательнее, вдруг дымок просто еще слабоват и она его просто не заметила. - Я... я подавился, - с явным трудом выдавил из себя L. Помогите, кто-нибудь! Великий детектив умирает! Англичанка издала столь характерное для неё цоканье и с подчеркнутым недовольством поджала губы. - Нечего есть на паре, Корсаров, - со своей обычной издевательской улыбочкой вкрадчиво проговорила она. Походу, решила, что Эл на паре втихаря уминал булочку. - Я подавился слюной, - выдавил Эл, наконец-то кое-как восстанавливая дыхание. Катя уже в открытую вытаращилась на него. Неужели Вселенная услышала её мольбы?! Может быть… Может быть, тогда, если она попросит силы мира, чтобы Эл споткнулся на выходе из кабинета, тот действительно бразнется лбом об косяк например?.. Оху*ть! Катя злорадно хихикнула и опять покосилась на детектива. Тот выглядел слегка измученным и, похоже, немного утратившим бдительность. Бедненький… Такой несчастный! Катя картинно аж шмыгнула носом. Самое время отплатить ему за математику. Подавшись в его сторону, она наклонилась прямо к его уху, которое, к сожалению, было прикрыто черными, как смоль, волосами. Но Катю это не остановило, скорее наоборот. - Нечего пускать слюни на паре, Корсаров… - нежно прошептала она, намеренно даже не касаясь, а буквально скользя губами по его волосам, причем носом почти уткнувшись ему в ухо. Мысль о том, а не перебарщивает ли она, даже не пришла в голову в тот момент. Катя неожиданно четко ощутила, как он дернулся. Детектив тут же отстранился, недовольно нахмурив брови, и холодно глянул на неё. Ему неприятно. Она поняла это необычайно ясно. Прямо почувствовала эту его неприязнь, напоровшись на этот его взгляд. Похоже, что игривое настроение, бывшее у него на математике, испарилось, и сейчас детектив не собирался терпеть её подколы. Надо же, какие мы переменчивые! Стоило ей лишь попробовать в свою очередь пошутить над ним его же способом, как он тут же обозлился на неё. Ну да, ей тоже не шибко понравилась его шутка, но она же в ответ не посмотрела на него, как на говно, которое не достойно даже прилипнуть к подошве, не то что сидеть рядом. О да, у L просто непревзойденное умение одним лишь взглядом принизить человека до невозможности. Не нужно даже выискивать какие-то изощренные оскорбления. Достаточно лишь этого взгляда, словно говорящего: ты мне не ровня, кто ты такая, чтобы позволять себе эту вольность? «Детектив L, какой же ты все-таки ублюдок!» - злобно подумала она, отворачиваясь. И снова это странное чувство обиды и разочарования от того, что с ним не будет того простого и легкого общения. Он другой, пора бы это понять. И самое неприятное то, что она действительно не дотягивает до него. Это все равно, что пытаться вести себя панибратски с миллионером-владельцем фирмы, если сам ты всего лишь приходишь туда время от времени унитаз починить… Ох, ну и ладно. Было бы из-за чего переживать! В конце концов, если уж и волноваться за кого-то, так это за Марусю. Бедная Маня, она ведь на самом деле надеется на близкие отношения с детективом L. Неужели она еще не поняла, что это за человек? На что она надеется?.. Ну, по крайней мере, что касается её собственных отношений с Элом, Катя видела все четко и ясно. Их можно было охарактеризовать одним незамысловатым предложением, цитатой из одного журнала: никакой любви и дружбы не существует.* * *
Людмила Иосифовна не спеша кралась по лугу, трепетно прижимая к груди заветную трёхлитровую банку. Её орлиный глаз, который так безукоризненно замечал любые провинности студентов биофака, где она работала уборщицей, выискивал посреди зарослей травы притаившихся будущих составляющих её завтрашнего ужина. - Так… где вы спрятались, мои лапочки? – ласково приговаривала Людмила Иосифовна, посекундно переводя взгляд справа налево и то и дело приседая или наклоняясь, чтобы заглянуть под густой травяной покров, что было весьма и весьма нелегко при её-то комплекции. Но даже такие тяжелые препятствия не останавливали целеустремленную тётю Люду, и она не смотря ни на что продолжала поиски. Настойчивость в достижении цели всегда несет свои плоды, поэтому уже спустя десять минут Людмила Иосифовна с победоносным видом извлекла из-под крупного листа лопуха жирную виноградную улитку с коричневатой раковиной. Покрутив добычу в руке, тётя Люда довольно улыбнулась и отправила улитку прямиком в трёхлитровую банку, где уже прибывали остальные её несчастные сородичи. Людмила Иосифовна была довольна собой. А именно: своими гениальными идеями, позволяющими превосходно экономить деньги. Если бы все её знакомые, а в особенности сестра, жили по её советам, то ей не приходилось бы целыми днями выслушивать нытье по поводу вечного отсутствия у последней денег. Валя умудрялась спускать свою пенсию на ветер за первую половину месяца, а потом всю вторую жить за счет знакомых, к которым бегала в гости «на чаёк», даже если те были против. Причем устраиваться на работу абсолютно не стремилась. Как можно быть такой транжиркой? Ведь это же так интересно – экономить деньги! Вот например, взять счетчик на воду. Если лить её, совсем не следя, как это делала Валя, то никаких денег не оберешься. А ведь все так просто. Почему нельзя, постирав одежду в тазике, этой же водой и помыть пол, а потом ее и смыть в унитазе после себя? И сэкономить! Совсем недавно тетя Люда нашла один крайне интересный способ экономии денег. Она наконец научилась готовить виноградных улиток! Интересно, вкусно и снижает затраты. С этими мыслями она отправилась дальше. Но не успела пройти и пару шагов, как внезапно споткнулась, зацепившись носком туфли за камень. Вовремя успев подставить руки, Людмила Иосифовна избежала падения. С оханьем кое-как вновь став на две ноги, она с неодобрением посмотрела на свои руки, которые теперь были все в земле. Недовольно цокнув языком, тетя Люда направилась к небольшому озеру, что находилось примерно в метрах ста от места, где она собирала улиток. Осторожно подойдя к кромке воды, Людмила Иосифовна принялась споласкивать руки, одновременно стараясь не промочить ноги на влажном берегу, поросшему камышами. Закончив свое дело, она уже собиралась было возвращаться на луг, когда её взгляд уловил чуть дальше за зарослями посреди болотной растительности и валяющихся там-сям пустых пластмассовых бутылок и прочего оставленного культурными людьми мусора нечто ярко-красное. Тетя Люда нахмурилась и раздвинув ближайшие камыши, внимательнее всмотрелась в странный предмет. Напоминает какую-то цветастую тряпку. Любопытство пересилило, и Людмила Иосифовна подалась вперед, не обращая внимание на то, что уже почти залезла в воду и может с минуты на минуту промочить туфли. Еще минуту взирала она в привлекший её внимание предмет, прежде чем смогла рассмотреть рядом с ним какой-то странный темный спутанный комок какой-то то ли грязи, то ли ниток… Озарение пришло так внезапно, что поначалу Людмила Иосифовна просто застыла на месте, выпучив глаза и приложив руку ко рту. Но уже спустя минуту, она громко и пронзительно завизжала и, подобрав свою длинную юбку, кинулась наутёк со всей скорости, на которую только была способна. Напрочь забыв про банку с улитками, которая так и осталась стоять на берегу озера.