Жульничать — это нормально. Практически даже честно.
Терри Пратчетт. Ведьмы за границей
Поезд на Минск приехал поздно ночью. Катя и Маруся показали проводнице свои билеты и прошли внутрь вагона. Пока та отмечала билеты на своём листочке и не смотрела на него, Эл, бормоча «Я провожающий. Я провожающий», быстро прошмыгнул следом. Троица быстро прошла между полок, на которых спали пассажиры. Ближе к концу вагона, в четырёхместном купе, которое к счастью оказалось пустым, были места Кати и Маруси. В двухместном купе напротив, на верхней полке заходился храпом какой-то мужик. Эл поднял крышку нижнего сиденья в их купе и заглянул туда, куда обычно все пассажиры ставили свои чУмоданы. — Мда, — задумчиво протянул он. — Тесновато будет, но думаю — продержусь. — Что-о? — удивилась Маруся. — Рюузаки, ты что, собрался там прятаться всю дорогу? — Не всю, — поправил сыщик. — А только во время проверки билетов и когда проводница будет поблизости. — Э-э-э... да... — сказала Катя. Ничего себе. У себя в мире на лимузинах разъезжал, а тут полезет в багажник для сумок. Девушке стало даже немного его жаль. Они-то с Марусей поедут, как нормальные люди. И всё из-за этого недоразумения ходячего, не могла даже запись в Тетрадь сделать нормально! Иногда Кате реально хотелось придушить эту раздолбайку. Как можно так постоянно лохаться? И главное, что от этого страдают другие. Вот теперь Эл должен отдуваться. Так, Катя, стоп! Что-то последнее время ты уж слишком часто Эла жалеешь... — По моему знаку будете приоткрывать крышку, чтобы мне было чем дышать, OK? — Хорошо, — ответила Маруся. — И ещё кое-что. Если кто-нибудь из вас даст мне под голову свою сумку, я буду очень благодарен, а то жестковато там, сами понимаете... Катя задумалась, стоит ли жертвовать своим рюкзачком (она ходила в универ с маленьким черным кожаным рюкзачишкой, и всё это время он был при ней) и отдавать его под голову детективу, где он положит его в пыль и грязь. «Катя, ты хочешь, чтобы в пыль и грязь Эл положил своё лицо?! — с негодованием спросила Совесть (да-да, она имелась даже у Кати). «Не парься! Маруся даст ему свою сумку, а она большая, и в этой жизни ей уже ничто не повредит, так что забей, — ответила Катя. — И вообще, это всё из-за Маруси, пусть она и лезет, а не мучает бедного парня. Хотя, в принципе, мне похер...» — «Так уж похер?» — почему-то засомневался внутренний голос. «ЧТО?! Конечно же похер!!!» Как Катя и предполагала, Маруся протянула Элу свою сумку. — Держи. — Благодарю. В этот самый момент поезд качнулся и тронулся с места. Эл забрался в багажное отделение (А хрен его знает, как это место на самом деле называется, — автор) и кое-как в нём вместился, положив под голову сумку щедрой Маруси. — Закрывайте крышку, как только будет идти проводница, — распорядился детектив. Не успел он это сказать, как послышались её шаги. — Давайте. Крышка захлопнулась, Маруся и Катя сели на неё сверху. — Ваши билеты, — сказала проводница. Девушки с милыми улыбками протянули ей свои билеты.* * *
Маруся вернулась из купе проводницы и протянула обожаемому Элу газету. — Вот, держи. Эл, измученный, весь покрытый испариной и пылью и уже пять минут как вылезший из места, не предназначенного для пассажиров, взял газету и развернул её. Удовлетворённо хмыкнув, он отложил её на стол. — Итак, — серьёзно сказал он девушкам, сидящим напротив, — настала пора обсудить кое-что важное. Кто-нибудь из вас может одолжить мне сотовый телефон? Если вдруг что-то случится, мне нужно быть с вами на связи, сами понимаете. — Хех, — после секундного раздумья Катя полезла в свой рюкзак, — ладно, так и быть, — снисходительно заявила она. — У меня есть второй мобильник. Он старый, я им почти не пользуюсь. Держи, — она протянула Элу телефон. — Я сотру с него все номера. Если он попадёт не в те руки, не нужно, чтобы они там были. А теперь назовите мне свои. Я их запомню. — Катя, что ты рассказала Лайту о себе и о Марине? — уже чуть позже спросил Эл, запихивая старый сотовик Кати в свой карман. — Я имею в виду, ты говорила ему, где вы живёте? — Нет, конечно, — надулась якобы обиженная Катя. — Я что, глупая, что ли? — «Этот гад меня недооценивает! Но я ему ещё покажу». — Я сказала, что мы с Марусей учимся на биофаке БГУ. И прибыли из 2010-го года, а если быть точнее, то из 12-го мая. — Всё? — Всё. — А что-нибудь про своих друзей, родных, знакомых, их адреса? — Нет. Я упоминала лишь биофак. Специально, чтобы Лайт знал... мм... места нашего постоянного пребывания в своём мире, скажем так. Ясное дело, и его теперь нужно там искать. Больше ничего не говорила. Хотя, нет, подожди... Ещё... Мужик из противоположного купе заворчал во сне. Ребята насторожились. Но тот опять захрапел. Троица продолжила разговор ещё более тихими голосами, чем раньше. — Про работу ничего не говорила? — спросила Маруся. — Да, — с заминкой кивнула Катя. — И про работу сказала ещё... И всё. — Катя подрабатывает в больнице, — пояснила детективу Маруся. — А к чему было ещё про работу упоминать? — спросил Эл. — Зачем ещё своих коллег в это впутывать? — Не знаю, — недовольно бросила Катя. — Может, мне хочется кого-нибудь из них убить, что с того? — Вспомнив про некоторых из своих так называемых коллег, она лишь презрительно фыркнула. На большинство из них ей было, мягко говоря, насрать. Нет, никто её там не доставал, но многие раздражали. Нет, конечно, смерти она никому там не желала, просто с языка сорвалось. — Надо же, — там временем заметил Рюузаки. — Кто бы мог подумать, что ты такая кровожадная. — Она не кровожадная, — вступилась за подругу Маруся. — Она настоящий зайчи-ик! Милый, невинный, безобидный! Катя зло покосилась на неё. Если бы взглядом можно было убить, Маруся была бы уже мертва (причём давно...). — Сама ты зайчик!!! Отвали от меня! И вообщё, заяц здесь пока что Эл! А ещё раз меня так назовёшь, точно прибью! — Катя терпеть не могла, когда ей давали подобные «пушистые» и ласковые прозвища. — Катя, — проговорил Эл, задумчиво глядя в окно (кстати, там ничего не было видно, потому что была ночь), — в точности повтори мне то ложное правило, которое ты придумала и сказала Лайту. — «Новому владельцу Тетради необходимо сразу же после получения её отправиться в мир бывшего владельца и время, в котором он жил, и пробыть там 60 дней, в местах, где тот бывал до этого. Только в этом случае права владения полностью перейдут к новому владельцу. Иначе Тетрадь Переселения откажется с ним сотрудничать, занеся его в другую вселенную, она уже не вернёт его обратно». Звучит тупо, но, в любом случае, у Лайта нет выхода. Он не может проверить истинность правила, и рисковать он тоже не может. Эл достал из кармана джинсов кусочек листка с Правилами и повертел им перед глазами, внимательно рассматривая. «Разумеется, сомнения по поводу истинности этого правила у Него есть и не малые. Наверняка догадывается, что Катя с Мариной на моей стороне. Тем более есть основания думать, что правило было выдумано ей, чтобы запутать его. И тем не менее... Надеюсь, что он всё же не решит это проверить, иначе... Иначе я никогда его не найду... Не найду, чтобы наказать за убийства... А может, не станет проверять это правило, потому что уже всё равно с какого мира начинать вершить „справедливость“? А знаешь ли ты, что я иду следом? Наверняка. Я всегда буду рядом, даже если нас не будет сковывать цепь. И изменить это может только моя смерть. Ты ведь уже был близок к триумфу. Зачем останавливаться. Ты просто давно должен был приказать Рэм убить меня. Мне сказали, что она была согласна сделать это. Тогда почему я ещё жив?» — Да, — согласился Эл. — Твои действия были правильными. И упоминаниями о биофаке и больнице тоже. Конечно, теперь твоим однокурсникам и коллегам угрожает опасность, но, если бы ты не подсказала Лайту, куда отправляться, — он сунул кусок листка обратно в карман, — и мы бы не знали, где его искать, опасность Киры угрожала бы не только им, а всему миру. Все трое обменялись понимающими взглядами. Несколько минут все молчали, и был слышен только стук колёс. Катя, сидевшая ближе к окну и теребившая свой длинный хвост из тёмно-каштановых волос (вредная привычка такая), задумчиво произнесла: — Значит, придётся караулить Лайта в университете или на работе. — При этом надо быть крайне осторожными. Без сомнения, Лайт взял Мису с собой, чтобы пользоваться её глазами Бога Смерти, — заключил Эл. — Я только одного не понимаю, — задумчиво сказала Маруся, — Лайт же узнал наши имена ещё тогда... Почему же мы с Катей до сих пор ещё живы? — Вот, блин! Нашла, что напоминать, — буркнула Катя, смотревшая в окно. Сидевшая рядом с ней Маруся тоже посмотрела в окно (что они все пытаются там увидеть?) Эл встал во весь рост. — Не знаю точно, — сказал он, подперев нижнюю губу большим пальцем. — Может быть, он... Охххх! — Эл внезапно пошатнулся, схватился за стол, а потом медленно сполз на пол. — Эл! — пискнула Маруся. — Чёрт! Что ещё за...! — Катя и Маруся кинулись к распростёртому на полу детективу. — Эл! Эл, ты меня слышишь? — тормошила парня испуганная до смерти Маруся. — Эл! — Катя схватила руку детектива, чтобы проверить его пульс. — Ничего не чувствую... — побелев, прошептала она.* * *
Катя всё ещё пыталась нащупать пульс, когда вдруг Эл открыл глаза. Несколько секунд он рассматривал потолок вагона и настороженные лица склонившихся над ним девушек, будто не узнавая их, потом грустно вздохнул. Все молчали. — Ой... кажется, я нашла пульс... — скромно подала голос Катя, чтобы разрядить ситуацию. Эл убрал руку Кати и медленно с трудом поднялся на ноги, опираясь о сиденье купе. — Рюузаки! Что случилось? — моментально накинулась на него всё ещё бледная Маруся. Рюуга плюхнулся на сиденье. — Не знаю, — он дотронулся рукой до своей груди. — Понятия не имею, что произошло. Вдруг что-то будто кольнуло в сердце, и в глазах потемнело. Странное чувство... Ну да ладно, — он беззаботно забрался на сиденье с ногами и положил подбородок на колени. — На чём мы там остановились? Катя с Марусей в недоумении переглянулись. «Этот парень чокнутый, — подумала Катя. — Минуту назад ни с того ни с сего отключился, а теперь как ни в чём не бывало...» — С тобой точно всё нормально? — спросила всё ещё беспокоящаяся Маруся. Ответить Эл не успел. От разговора их отвлёк шум в вагоне. Мимо них быстро прошла недовольная женщина с огромной сумкой, явно только что зашедшая в поезд. Ребята, отвлекшись, не заметили, что поезд уже несколько минут стоит на станции. Шум и голоса стали громче. Разбуженные пассажиры заворочались на своих полках. Мужик, всю дорогу действующий на нервы нашей троицы своим храпом, сонно спросил у только что зашедшей женщины: — Что случилось? Чего там так шумят? — Милиция документы проверяет у пассажиров, — ответила та. — Чего? Зачем? — А чёрт их знает! Говорят, преступники какие-то сбежали, вот и проверяют все поезда, выезжающие из Могилёвской области, смотрят документы, обыскивают вагоны. — Чё за херня? — пробормотала Катя. — Смотрят документы? — переспросила Маруся. — А у меня только студенческий есть и всё. — У меня тож. Да пофиг! Хватит им и этого, — отмахнулась Катя. — Можно подумать, все люди с собой всегда паспорта таскают. Я, например, его никогда с собой не ношу. Маруся с беспокойством посмотрела на Эла. Ведь он не сможет спрятаться, так как вагоны всё равно обыскивают, а билета у него нет. Если проводница будет таскаться вместе с ментами, она может вспомнить, что он заходил в поезд как провожающий. Оставалось надеяться, что у неё не такая хорошая зрительная память. Однако Рюузаки остался, как всегда, невозмутим, будто происходящее вообще его не касалось. Их очередь пришла через несколько минут. Ментов было трое. И проводницы с ними не было. Один, худой, как жердь, обыскал купе, посмотрев и в отделе для сумок. Второй, похожий на колобок на ножках, проверил документы. Третий, среднего объёма, просто стоял над душой. «Колобок» посмотрел документы девушек и повернулся к L. Самый знаменитый (но, увы, не в этом мире) детектив, невинно моргая глазёнками, протянул ему поддельный паспорт, взятый с собой из другой вселенной и, к счастью, не положенный при отправлении в тот злополучный рюкзак. Милиционер лениво глянул на фотографию, имя, перевёл взгляд на стоящего перед ним мальчишку и небрежно сунул ему паспорт обратно в руки. Эл с благодарностью принял его. Третий милиционер, который до этого момента просто стоял в стороне, сунул под нос ребятам лист с распечатанными на нем двумя чёрно-белыми фотографиями. — Не встречали их? — спросил он. Катя глянула на фотографии. На одной из них был изображён портрет здоровенного детины лет тридцати или чуть старше, с короткими светлыми волосами и разбросанными по всему лицу веснушками. Второй был чуть постарше, тоже светловолосый, но очень худой и вдобавок с кривым носом и злобным взглядом мелких, близко посаженых глазок. — Не встречали их? — повторил уставший ждать милиционер. — Нет, — ответила Катя, отрывая взгляд от фотографий. Каждый раз, когда она видела фото разыскиваемых преступников, то почему-то всегда старалась запомнить лица, как будто могла их где-нибудь встретить. — Нет, — повторила за ней Маруся. — А ты их видел, парень? — Мент помахал фотографиями перед самым носом детектива Эла. — Нет, не видел, — ответил ему детектив. — Если встретите, звоните в милицию. — И, повернувшись к ним спиной, милиционер кивнул своим напарникам: — Пошли в следующее купе. Поезд тронулся больше, чем через полчаса, когда были проверены все вагоны. Женщина, зашедшая в вагон на остановке, оказалась их новой соседкой по купе. Остаток пути ребята больше не разговаривали. Эл всю дорогу сидел у окна, закрываясь газетой каждый раз, когда проводница проходила мимо. Катя и Маруся вскоре стали клевать носами и забрались на верхние полки, чтобы поспать. В 6.38, с опозданием в час, поезд «Могилёв — Вильнюс» прибыл на Минский вокзал. Катя проворно слезла с полки и потянулась. — Бля, голова раскалывается, — пробормотала она, потирая виски. — Так и не удалось заснуть. Неудивительно, что Мак ненавидит ночевать в поезде. — Кто такой Мак? — спросил Эл. — Наш друг из другого города, — ответила Маруся, слезая с полки. Тут же зацепилась за поручень сумкой и чуть не шмякнулась на пол, но Эл во время успел её поддержать. — Ой... Спасибо... — пробормотала она, краснея. Катя закатила глаза: — Марусенция, как всегда, в своём репертуаре. — Идёмте, уже все почти вышли, — сказал Эл, проходя к выходу из вагона. Маруся засеменила следом: — Не отставай, Катя. — Да, — кивнул Эл, — не отставай, зайчик. — САМИ ВЫ ЗАЙЧИКИ, БЛЯТЬ!!! — злобно рявкнула им вслед Катя. ...Маруся с Катей не спеша вышли из вагона первыми. Эл, высунув голову и оглядевшись, попытался было незаметно прошмыгнуть следом мимо стоящей у выхода проводницы, но тут вдруг почувствовал, что кто-то схватил его прямо за раненое запястье. Повернувшись, он встретился взглядом с удивленной проводницей. — Эй, — проговорила она, крепко держа его за руку. — Ты же был провожающим. Эл замер, чувствуя, как рана на руке начинает пульсировать болью, от крепко стиснувших её пальцев. — А ну-ка покажи свой билет!..