Служебный роман

Локи беспокойно спал уже многую ночь подряд, метался в кровати, просыпался ночью, долго не мог снова уснуть - и чуть закрывал глаза, снова вскакивал. Сны приходили рваные, темные, страшные. Сны разрывали его изнутри. Сны говорили, что скоро наступит Распутье. Локи - великий маг, бог и обманщик - боялся Распутья. Знал, что не сбежать и не спастись, что все равно придется пройти, но каждый раз мечтал избежать. Спрятаться. Пересидеть. Сделаться невидимым. Распутье манило его и ужасало. Как прыжок в бездну. Как полет с крыши. Как удар головой о камни. Как смерть. Но хуже, чем смерть. Потому что после Распутья - жизнь. Иная, измененная. Локи снова заворочался в кровати, проснулся и решил, что больше уже не ляжет спать. Неспешно он принял душ, одел халат, сварил кофе и отпивая маленькими глоточками ароматный напиток, стоя у окна, задумался. За окном плескался ночной апрель, запах молодой листвы проливался через раскрытое окно густой волной грядущей любви. «Какой оно будет на этот раз, - думал Локи. – Распутье. Решение, которое неизбежно. Может, руны что-нибудь ответят…» Он достал мешочек, запустил в него руку, нащупал наугад квадратик. 1 Темные аллеи - по аллее несется человек. Хриплое дыхание полностью выдает беглеца. За ним слышен мат, выстрелы, вой полицейской сирены. Человек несется, перепрыгивая через низенькие подстриженные кустики, пытаясь срезать путь. Отчаянно колотит кулаками по двери частного дома: - Спасите! Спасите! В доме включается свет, шаги за дверью. - У вас есть оружие! - Нееет! Аккуратная дверь в виньетках открывается и впускает беглеца. Тот грязен, одет в мешковатый свитер и джинсы, порванные на коленке. На спине бурое пятно. - Вы ранены? - Немного,- беглец еще тяжело дышит, затравленно осматривается. Хозяйка дома ловит его взгляд и ей становится смешно: - Не ищите запасной выход: я вас не выдам. Ванна - там: мойтесь, переодевайтесь и давайте посмотрим вашу спину. Мужчина расслабляется, даже плечи расправляет, кривится. - А будет во что переодеться? Женщина, открывшая ему дверь невысокого роста, едва по плечо. Ей тоже смешно… -Да.. Мой самый длинный халат будет вам по колено… Я простыню принесу, замотаетесь. Она сидит в гостиной и прислушивается, как неожиданный гость фыркает под душем, постанывает - видимо, вода попадает на рану, а потом едва не удерживается от смеха, когда он выходит, замотанный в простыню наподобие древнего грека. - Почти, как Гораций. Рана небольшая… Я в зеркало посмотрел. - Не ожидала, чтобы удирающий от полиции беглец, знал римскую классику. Терпите. Она мажет ему иодом глубокий порез и заливает клеем для кожи. - А я не ожидал, что вы отроете дверь. - Почему? - Ночь. Одинокая красивая женщина. Преступник. Роман можно писать, - он наконец выдыхает: значит, клей перестал щипать. - А вы писатель? -Что вы, - он подкладывает одну ногу под другую и откидывается на подушки. Прилизанные черные волосы мочат валик. – Я - вор. - Как банально. - Если бы я ставил цель вас покорить, я, наверное, бы соврал. Но вам столько врали… - Это вы кокетничаете. - Увы, - он закрывает глаза. - Вы красивы, молоды, здоровы и одиноки настолько, что авантюрно открываете дверь. За ваше внимание многие борются, ваша благосклонность ценна – значит, и распускают перья перед вами часто. И врут, соответственно тоже немало. - А вы решили прельстить меня банальностью. - Я не хочу вас прельстить. Она отвернулась и замолчала. Мужчина напротив сидел, не делая попыток ни флиртовать, ни разговаривать. - Почему? Он открыл глаза: - Не боитесь ответа? 2. - Наташа! Стой! - Клинт догнал Романову на повороте коридора. – Наташа, ну что за фигня! Что ты такая злая? - Клинт, отстань! Я устала! - А спарринг? - Какой спарринг, неугомонный! Я устала! Хочу кофе, спать и убить кого-нибудь! - Воот, - Бартон подстраивается под темп решительного Наташиного шага. - И я тоже. - Спать? - Убить кого-нибудь. Пошли в спорт-зал, а то мы пристрелим кого-нибудь по дороге. Занятая перебранкой с Бартоном, Романова не заметила, как налетела на выходящую из двери аналитического отдела девушку с папками в руках. И если боевой агент легко увернулась, то аналитической «крысе» не повезло: бумаги разлетелись по полу. - Гляди, куда лезешь! - рявкнула Романова и пошла дальше. Клинт обернулся: незнакомая ему девушка собирала на коленях листики, рассортировала их по папочкам и всхлипывала. Бартону стало неприятно; словно внутри поселилась муть. - Наташа, ты зря… - Что?! Бартон! Отстань от меня сегодня, Бога ради. Подари мне день без тебя! - Ты ее очень обидела, - Клинт развернулся и пошел обратно, извиниться. Романова надула губы, и, окончательно, разозлившись, уехала. День не задался с самого утра: она знала, что такие дни рано или поздно наступают, но никакая сила мира не заставила бы их любить и радоваться их появлению. Дни, когда нет работы! В это время она особо чувствовала свою отчужденность, оторванность от родины, продажность… День без работы подтачивал ее самооценку, ее веру в себя и собственную нужность. День без работы словно напоминал ей, что единственно ценное в ней – это карточка ЩИТа с написанным званием и уровнем доступа. «А еще я люблю сахарную вату!»» - упрямо произнесла она в автомобильное зеркало. «На девчонку эту наорала…. Клинт побежал извиняться… сопляк!» Дома было пусто. Как вчера, позавчера. Как каждый день. Романова нажала на пульт телевизора: это была дурная привычка – заполнять дом суррогатами жизни, - на Наташа знала о ней и уже давно не смущалась. Суррогат дома, суррогат жизни, суррогат семьи, суррогат отношений. «Зря ты так»… Чертов Бартон! Чертова девица! Романова переключила канал на фильм ужасов, одела перчатки и начала мутузить боксерскую грушу. - Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Утром чувство вины пересилило. - Романова постучалась в отдел, поискала глазами вчерашнюю потерпевшую, подошла. Та испуганно встала: глазищи на пол-лица, на шее болтается шнурок со временным пропуском - стажерка. - Извините, мисс, - выдавливает она. - Я не хотела, - голос у Романовой с хрипотцой, когда нужно, с бархатом, - Вчера день был такой тяжелый. Хотелось всех убить. Наташа никогда не извиняется: она рассказывает правду и разрешает собеседнику самому решить: прощать или нет. Профессиональная убийца считает, что, раскрыв причину, поймут и следствие. - У меня тоже такие дни бывают, - девушка улыбается. Чуть наивно, чуть понимающе. Наташа пытается проследить за ходом ее мыслей, сбивается, краснеет и понимает, как глупо сейчас выглядит. Но не объяснять же этому цыпленку, как бывает одиноко, когда ты никому не нужна, кроме работы. - Может, кофе? 3. - Уф, жаркая драка, - Локи аккуратно перебегает на другой край крыши и присаживается за вентиляционной шахтой. Устал. Не сказать, чтоб выдохся, но пока еще не кончено - надо беречь силы. Он подползает к краю и подсматривает за парапет. Мстители сражаются с врагами и фантомами, уже прозвучала пара взрывов, потому что кто-то умудрился наступить на минную ловушку - в целом, рисунок боя разворачивается как и планировалось. Пока Мстители веселятся тут, агенты Локи работают там. О, дверь на крышу открывается! Бог обмана вернулся в укромное место за выступом шахты. Кто там идет? - Тут чисто! - ага, Бартон ищет место для обзора. - Неси ее сюда! Вертолет будет через двадцать минут: им раньше не успеть! Шум, шаги, несут… - Сюда кладите, аккуратнее – не мешок с песком! Вот тут маячок поставлю - они тебя сразу заберут! Ну… я пошел… - Давай… - голос шепотом. Локи дождался, пока стихнут шаги и закроется дверь. Выглянул. На красном плаще Тора лежала раненая Романова. Лафейсон аж заулыбался от предвкушения. - Здравствуй, Наташа, - он вышел из укрытия. - Здравствуй, Локи, - захрипела наемная убийца, пытаясь дотянуться до пистолета. Не получается: пустая кобура. – Радуешься. - Рассматриваю, - он склонил голову. Романова почти физически ощущала это ощупывающий взгляд. Было больно и мерзко. - Вот уж не думала, что перед смертью на меня будут смотреть таким раздевающим взглядом. - Ты не в моем вкусе, Наташа, - с притворной грустью сказал Локи. – Я не люблю раненых воительниц. - Предпочитаешь здоровых? - Предпочитаю женщин, а не воинов. С вами и в кровати, как на спарринге: вы вечно хотите доказать, что быстрее, сильнее, умелее. - Более умелые, - поправила Наташа. - Не важно, - махнул рукой Локи и сел на корточки рядом с ее лицом. В Асгарде, у моего брата был подруга Сиф, с детства дружили. Она владела мечом почти как Тор и мечтала стать его женой. Безуспешно, впрочем. Знаешь, почему? - Он ее не любил? - Она забыла о своем главном оружии. Она ведь женщина, - Локи провел пальцем по скуле Романовой, отдернул руку от попытки укусить и погладил раненую по плечу. - Это у тебя пытки такие или хочешь меня убить, когда прибудет вертолет? Совместить приятное с полезным? - Не думал об этом, - Локи откинул плащ, посмотрел на раненую ногу, сжал губы. – Интересно, если я тебя вылечу, ты меня сразу попытаешься убить? - Сразу же. - Тогда мне нет в этом смысла, Наташа. Жаль… - Жаль, что ты иногда не врешь. Твоя рана несерьезна для меня: я бы исправил ее, и мы бы поговорили до прибытия твоего вертолета. - А тебе так хочется поговорить? - А с кем мне здесь разговаривать?! - от ярости Локи даже вскочил, Наташа вжалась в плащ - с этими тупыми скотами, - тонкий палец указывает на улицу, где кипит бой, - с недоумком-братом?! с этим, вашим, телевизором! - Если тебе нужен умный собеседник, купи зеркало. Локи отвернулся и замолчал. - У любого из моих двойников внутри также, как и у меня, - вздохнул он. - Надеюсь, там есть место чувству вины, - съязвила Романова: эта беседа на крыше ее уже забавляла. - Абсурдно, да, - Локи повернулся. – Ты сейчас лишена всего, что тебя так защищает, агент Романова: твои коллеги заняты, оружия нет, ты даже не можешь двигаться. И тут перед тобой появляюсь я, главный враг. И тоже один, без армии, без желания взорвать весь мир… Что тебе осталось сейчас, Наташа? - Пять минут до вертолета. - Смешная маленькая девочка, - Локи снова присел рядом, он улыбался. – Остались только мужчина и женщина, у которых на двоих одно одиночество. И ты так давно знаешь, как это больно, что даже сейчас, когда можно об этом сказать, пытаешься прикрыться сарказмом. Он смотрел ей в глаза долго и нестрашно, пока не услышал, как стрекочет вертушка. - О, за тобой прилетел госпиталь. Будь здорова, агент Романова, до встречи. Вертолет плавно приземлился на крышу, медики с носилками, Коулсон - какие знакомые лица. И какая-то медсестра делает укол и утешает: - Ну не плачь, Наташенька, все обойдется. Подлечим. Не плачь, детка. Локи выдергивает руку из мешочка с рунами, пошатывается. Есть видения, нет решения. Как не изменяй вероятность, как ни меняй тело, как ни решай ситуацию - судьба. 4. Наташа вздрогнула, когда кто-то положил ей руку на плечо. - Вы что себе позволяете?! – начала было она, но осеклась, когда увидела собеседника. После ранения Фьюри настоял на отпуске, и хотя Романова под конец диалога чуть ли не орала на него в голос, надеясь, что дополнительные децибелы смогут сойти за дополнительные аргументы, переубедить начальство не удалось. Согласно пункту 14.7, все сотрудники боевых групп ЩИТа после серьезного ранения были обязаны воспользоваться предоставляющимся отпуском для полной реабилитации. -Чертов формалист! - злобно хлопнула Романова дверью кабинета директора. – Чтоб тебе поздней ночью устав на голову свалился. Все сорок томов! Бюрократ! - Я могу скрасить тебе отпуск, - Тони Старк подкатил к ней сразу, как только услышал про новость. - Отстань, плейбой, она – со мной! – сделал попытку обнять ее за талию Бартон. - Я вам позвоню, - многообещающе пробурчала Наташа, забирая сумочку. Первый день: отель нашла, оплатила, прилетела. Второй день: выкупалась, погуляла, съездила на экскурсию - лениво походила по музею. Третий день: отшила трех мужиков, выкупалась, еще четырех, пообедала. Боже! Скучно как! Как скучно… Вот очередной… - Вы что себе позволяете?! - Я подумал, что если я спрошу: могу ли я присесть, вы откажите. А так, ваш рот будет занят другими словами. - Локи?! В джинсах, темно-зеленой рубашке и кроссовках! Глаза закрыты модными в этом сезоне очками в стиле «Нео, кто-то меняет матрицу». - Что ты здесь делаешь? - цедит Наташа сквозь зубы; на ней купальный костюм и юбка - и снова нет оружия. - Если ты перестанешь чувствовать себя раздетой, - Локи проглядывает принесенное меню, раскрывает наугад страницу и тыкает пальцем, официант кивает и словно испаряется, - Так вот… если ты перестанешь чувствовать себя безоружной передо мной, я тебе отвечу. - А если нет? - Это сложно, Наташа, - бог обмана снимает очки и кладет их на столик. - Я хорошо знаю, как легко подменяются понятия «одетый» и «вооруженный», но в такие минуты я вспоминаю, что у меня есть оружие, которое никому не видно. И оно настолько незаметно, что иногда и я сам, его хозяин забываю о нем. - И что же это? - Врожденное обаяние. - Ты себе льстишь! - Зато тебе – нет. - Мы еще не пили на брудершафт, чтобы ты мне «тыкал»! - Ты первая начала. Локи улыбается. Удивительно беззлобно и нековарно. Непривычно. Официант приносит мясо с гарниром, и Локи начинает методично разрезать его на кусочки. Наташа молча сидит перед ним, пьет коктейль из тропических фруктов и пытается понять, почему не может уйти. - Что тебе от меня нужно? - Какой откровенный вопрос, - Лафейсон улыбается, берет с тарелки веточку базилика и начинает внимательно жевать. Профессиональная убийца замечает, как меняется его взгляд: теперь он чуть ли не искрится. – Ты думаешь, я отвечу честно? - Если бы ты хотел меня убить, то не стал бы так выкаблучиваться. - А, может быть, я не воюю на голодный желудок? Она поневоле улыбается. Нервное напряжение, возникшее сразу при появлении Локи, стало отпускать - она почти расслабилась. И не то, чтобы примирилась с неизбежным, хотя и понимала, что с одним разбитым бокалом против бога магии - шансы нулевые, а, скорее, отбросила страх неизбежного конца и заставила себя расслабиться. - Так почему же? - Мне скучно, и я хочу потрахаться. - И другой кандидатуры не нашлось? - Другие отказались. - Прояви настойчивость, воспользуйся своим оружием? - Показать им мои магические фолианты?! – притворно изумляется Локи. - Природное обаяние! Ты ведь сам утверждал: оно у тебя всегда с собой. - Пошли, - он встает и подает ей руку. - Обойдусь без твоей помощи, - она удивляется самой себе: почему вдруг она послушно встает и идет с врагом в неизвестно куда. - Нервы? - просчитывает разум. - Ты все равно ничего не сделаешь: ты беззащитна, а он сильнее. Фатализм? - Нет, - поворачивается к ней Локи, словно слышит происходящий в мыслях агента диалог. - Тебе интересно. Смотри! Романова поворачивает голову на звук – и вдруг все проваливается, она падает, падает, падает, пока не становится совсем темно. 5. - Рогатый сукин сын, где я?! - Во-первых, я сегодня не в парадном, если ты не заметила. Во-вторых, моя мать была прекрасным ледяным великаном. С третьим словом я, пожалуй, соглашусь. А если ты будешь хорошей девочкой и немножко попереступаешь вперед ножками, сама все увидишь. - Последний раз хорошей девочкой я была тридцать лет назад. - Да? Спасибо за подсказку – не придется похищать твое досье. Романова пробормотала себе под нос несколько не слишком приличных предложений, но шагать стала быстрее. Кругом была такая темнота, что Локи не было видно, хотя, судя по дыханию, он шагал рядом. - Теперь поворот и не оступись. Под пляжной туфлей неожиданно пропала земля, и Наташа инстинктивно схватила Локи за рукав. Тот легко подтянул ее к себе: - Я же предупреждал. Почему не слушаешься? - А что там? - Внизу или впереди? Теперь они шагали под руку, поскольку, как рассудила Наташа, лучше признать слабость при жизни, чем иметь посмертно надпись на камне. - Везде. - Впереди – сюрприз, внизу – пропасть. - Могла бы и не спрашивать. - Глаза прикрой! Романова послушно закрыла глаза, но даже через зажмуренные веки проступал свет, который становился все ярче и ярче. - Теперь открывай аккуратно. Кругом были стеклянные стены. Сверху, высоко под потолком (метров тридцать, не допрыгнуть) светили люстры с хрустальными подвесами, во все стороны разбегались улицы из стекла, в домах горел свет, была видна обстановка, в ближайшем - на первом этаже горел камин. - Что это? - Это знаменитый Прозрачный город Николы Тесла, Наташа. У вас, в Америке жил такой ученый. - Я знаю про Теслу. - Тогда странно, что ты задаешь такой глупый вопрос. Прозрачный город - единственное его творение, которое нравилось создателю и которое не нашли даже в чертежах. - Это такая игрушка? - Пойдем, - он потянул ее за руку. - Не хочу! - Нога болит? - Зачем ты привел меня сюда? - Я же сказал, что мне скучно, и я хочу потрахаться. - Стены перебьешь. - Вот ведь несносная девчонка! - он легко вскинул невысокую Наташу на плечо, - с тобой просто как с маленькой. Будешь себя хорошо вести - куплю пистолетик! - Ты мне что, в отцы навязываешься? - А у тебя интересные фантазии, Романова. Вот уж не думал! – он поставил ее на пол перед огромным зеркалом. В нем отражались они, город и какой-то странный туман. - Что это за туман? - Спроси лучше: что это за зеркало! Потрогай рукой… Наташа приложила к поверхности ладошку: зеркало было горячим, пульсировало, с каждой минутой все жарче, она уже слышала стоны, видела кровать и два тела на ней - отдернула руку. - Локи, что это? - Это зеркало видений. Тесла создал с помощью своих инструментов такую же вещь, какую я создаю магией. - И ты тоже также видишь? - Нет. Я чувствую, как живет мир… что-то на вроде движение волн, которых вы называете электромагнитные, но на другом уровне. Если поступки приводят к четкой цели, то я могу увидеть их заранее. Как ты сейчас в этом зеркале. Тебе интересно? - Зачем ты мне это показываешь? Локи отвернулся. - Что ты молчишь?! - Я не знаю ответа, Наташа. Мне захотелось с тобой прогуляться, - он отвернулся. – Так чтобы ты не бежала в меня стрелять. Показать тебе что-нибудь… интересно. Не в музей танков же тебя вести?! - неожиданно с сарказмом закончил он. - А где мы сейчас? - В Митгарте, если тебя волнует вопрос мира. - А детальнее? - Не терпится обратно на свой курорт? Снова резкий свет - и Наташа стоит в своем номере. Локи - рядом, выдыхает: устал, что ли? - Локи, если тебе так легко проникать в дома – почему ты еще нас не победил? - А ты не помнишь, кто первый начал войну? Он смахивает несуществующие пылинки с рубашки, достает из кармана очки - прячет глаза. Воздух теплый и влажный, море шумит, внизу смеются аниматоры - и Наташа решается: - Локи, ты умеешь плавать? - Конечно, - он улыбается и словно молодеет от улыбки. - Пойдем купаться, а потом наедимся мороженого и потанцуем. Если ты не занят захватом мира, конечно? - Мир подождет, - Локи снимает очки и кладет их на столик, а потом, словно проводит по себе рукой - одежда исчезает, только плавки и полотенце на плече. Они брызгаются в воде, смеются над глупыми шутками клоунов, пьют соки, едят мороженое, он колдует ей хрустальных дракончиков, она пытается станцевать ему танец живота. А утром они просыпаются в одной кровати, и Наташа долго лежит на боку, смотря на спящее лицо злейшего врага. Совсем нестрашного врага. 6. - Клинт, отстань! - Тебя не было целый месяц! Ты не звонила, не отвечала на смс и не сдержала обещания нам позвонить. - Соскучился? - Еще как! Мы с ребятами решили отметить твое возвращение и приглашаем сегодня… - Извини, Клинт, сегодня я занята! - Завтра? - И завтра. - У нее новый роман, Бартон, смирись, - Тони Старк подошел сзади, а из-за визга шин наташиной машины, его не было слышно. - У нее засосы на шее и следы от наручников, - Клинт обиделся. - Наиграется и бросит, говоришь... А мы для нее вечеринку забабахали. Могла бы хоть из вежливости приехать. - Пойдем просто выпьем, - Старк дружески похлопал раздосадованного Клинта по плечу. - Ну кого она себе могла найти? Программиста, финансиста, лингвиста… Сам сказал: поиграется и бросит. Будет лучше ценить старых друзей. - Тони, а если она замуж выйдет?! - За кого? Ты себе можешь представить нашу Вдову замужем? - Старк засмеялся получившемуся каламбуру. - Забей. 7. - Знаешь, как называется то, что я сейчас делаю? - Оно имеет свое особое слово? - Измена родине. - Какая плохая девочка. Наташа захихикала: - Ты обещал мне пистолетик, помнишь?