Без сожалений

- Черт, Юу, я же просил, - не очень убедительно возмутился Рейта, кидая на ритмиста недовольный уставший взгляд, - не кури в моей машине! Аой молча, выкинул сигарету в окно. Весьма утомительное почти трехчасовое интервью и получасовой эфир на радио, в итоге заняли почти весь день и выкачали из обоих музыкантов все силы. Осень уже вступила в свои права, обдирая листья с деревьев и обдувая всё влажным холодным ветром. Красный Форд Мустанг осторожно скользил по почти идеальному дорожному покрытию, сверкая металлическим боком в тусклом свете уже зажжённых редких фонарей. Мужчины молчали. Задремавший Аой резко открыл глаза, почувствовав, как машину внезапно повело вправо. Вывернув руль в противоположную сторону, Рейта выжал сцепление. - Тормози, блять! – взвизгнул Юу, как в замедленной съемке наблюдая за согруппником, который, переключаясь на нейтральную скорость, наконец, надавил по тормозам. - Сузуки, твою мать! Ты не мог просто нажать на тормоз сразу?! – заорал брюнет, когда автомобиль плавно остановился, замирая на обочине. - Не будь идиотом, - почти спокойно отозвался побледневший Акира, - это Мустанг, я не мог взять и «просто нажать на тормоз сразу». Хорошо, что ограждения нет, а то бы разорился на ремонте… Широяма смотрел на коллегу как на идиота. Они только что чуть не съехали в кювет, а он о ремонте говорит. Тихо выругавшись, Аой вышел из машины. Холодный вечерний воздух неприятно прошелся по взмокшему лбу, заставляя немного остыть. - Что такое «не везет» и как с этим бороться? – пробормотал Юу, достав из кармана телефон, чтобы врубить фонарик, - ни черта не выйдет, Акира! – громко сказал он, с тоской глядя на развороченное переднее колесо, злорадно сверкающее литым диском из-под слоев мятой резины. - Черт, - расстроенный басист присел рядом с пострадавшим автомобилем, трогая пальцем лохматые края горячей разорванной шины, - черт! Широяма вздохнул: - Придется вызвать эвакуатор и такси. Нет смысла пытаться что-то сделать самим. Я сейчас домкрат даже из багажника не в состоянии вытащить. - Хорошо, - бесцветно пробормотал Акира, располагаясь прямо на земле. Через несколько минут успешной работы с навигатором, ритм-гитарист, наконец, смог вызвать помощь. - Приедет через полчаса, Акира, слышишь? – обратился он к блондину. - Что? - Эвакуатор будет здесь через тридцать минут, они заберут твой Мустанг, - терпеливо, словно пятилетнему ребенку, объяснил Аой. - А такси? – все такой же безэмоциональный голос. - В двух километрах отсюда есть придорожная гостиница. Мы пешком доберемся в два раза быстрее, чем нас в такой глуши отыщет такси. *** Сгустившиеся сумерки лениво пожирали все на своем пути. Аой и Рейта молча, продвигались по встречной полосе пустой автомагистрали, зябко ежась и кутаясь в тонкие куртки. Осень в этом году наступила рано, но мужчины, кажется, заметили ее только сейчас: в начале ноября. Погрузившись в свои невеселые мысли, они оба не озадачивались тем, что происходило вокруг. До настоящего момента. - Что-то случилось? - негромко спросил Широяма, выдергивая Рейту из его мыслей. - А? - Я спрашиваю, что с тобой? – Аой закурил, - Ты чересчур рассеянный в последнее время, - медленно произнес брюнет, выдыхая сизый дым. - Когда-нибудь твоя проницательность выйдет тебе боком, - усмехнулся Акира, выдергивая сигарету из тонких пальцев и глубоко затягиваясь. Юу улыбался. То ли словам басиста, то ли его действиям. Сузуки вообще часто так поступал: отбирал сигарету, когда вздумается. В любом месте и в любое время, не спрашивая. - У меня сегодня выходной, - продолжал он, - а тут менеджер со своими звонками. Юу кивнул. На самом деле, это Кою должен был явиться и на интервью, и на радио. Но… - … Он заболел, высокая температура! – Рейта мастерски передразнил их менеджера, - У Кая жена рожает, обещаю, отгуляешь свои выходные в двойном размере! - блондин сплюнул, передавая сигарету обратно ритм-гитаристу. - Чертов Уруха даже с постели подняться не может! Аой поморщился, затягиваясь и быстро облизывая горькие от табачного дыма губы. - Так ты из-за выходных так психуешь? – разорвав минутную паузу, переспросил Широяма, выкидывая окурок. - Ты видел, как он нервничал? – вопросом на вопрос тихо ответил Рейта. - Кто? Руки? Они ведь встречаются, верно? Ну,… мне так показалось. Я недавно заметил. Считай это интуицией… Аки? – голос Аоя постепенно сошел на шепот: его осенило. Печальные взгляды, давящая атмосфера. Все, на что никто и не думал обращать внимания, внезапно обрело смысл. - Да, - горько усмехнулся Сузуки, - он бросил меня ради Шимы почти два месяца назад. - Но Кою… - Мой друг? – перебил его Рейта, - Это не важно. У него чувство, поэтому я не могу их винить, и нет смысла копаться и ворошить всё это. Просто… - он замолчал, задумчиво ища в карманах сигареты. - Тяжело это, - закончил за него Юу, протягивая свою пачку, - видеть любимого человека счастливым с другим. Или с другой, - невесело усмехнулся он, заставляя Акиру на мгновение замереть, а после нервно рассмеяться. - Скажи мне, что я ослышался, Юу… - Я еще ничего не сказал, - усмехнулся брюнет, забирая у басиста сигарету и на секунду сталкиваясь взглядами. - Поверить не могу, - прошептал Рейта, - как долго? - Три года, пока не появилась эта фея, и не окольцевала его в сжатые сроки, успев еще и забеременеть. Но уже не важно. Действительно, теперь не важно, - Аой глубоко вздохнул и, впервые за вечер искренне улыбнувшись, открыто посмотрел на Акиру: - Думаю, от некоторых вещей стоит отойти и жить дальше. Без сожалений открываясь новому! У него все отлично, и сейчас, возможно, его дочка уже появилась на свет. Это ведь здорово! – тон последних слов совершенно не соответствовал их смыслу, выдавая Широяму с головой. Акира смотрел на друга непроницаемым, но все, же утратившим царившую до этого отрешенность, взглядом. Он не решался заговорить. Осознание, что есть чувства важнее его собственных, пришло к нему внезапно… Чувства Руки, который чуть дрожащим голосом сообщил ему, что все кончено и пожелал удачи. Чувства Руки, закрывшего за собой дверь, и оставившего Акиру в горьком одиночестве, а после рыдающего от безысходности, ведь связь, возникшую за много месяцев проведенных вместе с Сузуки, невозможно просто так вычеркнуть из жизни. Даже, несмотря на любовь самого Таканори к другому мужчине. Чувства Кою, методично накачивающего себя алкоголем, и заплетающимся языком умоляющего о прощении. Кою, который, черт возьми, любит Таканори больше жизни! Без сожалений. Открыться новому. Отпустить. *** Гостиница оказалась маленькой. Девушка на ресепшене виновато сообщила, что они не принимают пластиковые карты, вынуждая музыкантов взять один номер на двоих. Кто же знал, что есть еще в пределах Токио места, где возможно расплатиться только наличкой. Комната оказалась маленькой, с одной единственной двуспальной кроватью посередине. - Иди в душ первым, - устало сказал Рейта, неосознанно избегая взгляда Аоя. Почему-то после «походных откровений» нечто неуловимо изменилось. Пожав плечами, Широяма отправился в ванную комнату. Акира закурил, приоткрывая окно и впуская в комнату промозглый ноябрьский воздух. - Там был всего один комплект, и я оставил халат тебе, - невозмутимый ровный голос вытащил Рейту из раздумий. - Окно закрой, холодно. Сузуки наконец-то повернулся. Аой стоял у небольшого зеркала в одних боксерах, собирая воду с кончиков темных волос. Отсутствие макияжа делало его лицо более взрослым, более... правильным? Мотнув головой, Акира поспешил в душ. Когда он вернулся, свет в комнате уже не горел. Фонари за окном слегка освещали помещение, создавая атмосферу умиротворения. На левой части кровати, укутавшись в одеяло, лежал Юу. Спал он, или нет, определить было невозможно, поэтому Акира просто молча сел на ее край, вглядываясь в спокойное лицо. - Так и будешь сверлить во мне дырку? – пробурчал Широяма, открывая глаза, - ложись. Только быстро. Аой откинул одеяло, выпуская тепло и впуская замерзшего басиста. Одеяло было маленькое, а Юу горячий. - Спасибо, - шепотом начал Рейта, улегшись на спину. - За что? – теплое дыхание свернувшегося чуть ли не в позу эмбриона гитариста коснулось чужого плеча. - Ты знаешь. За избавление без сожалений. Теперь стало легче, - Акира слабо улыбнулся, поворачиваясь к гитаристу. *** Через секунду никто и не вспомнит, чье движение навстречу было первым. «Зачем» на секунду проносится в сознании и тут же теряется. Просто потому, что хочется, или потому, что избавившись без сожалений от одного, нужно немедленно заполниться чем-то другим. Так же. Без сожалений. С благодарностью, быть может. Или просто за секунду найдя в «новом» что-то свое? Юу был неторопливым. Вся его игривость и кокетливость кошки смылась вместе с косметикой. Ровно так же, как и беззаботная брутальность басиста. Поцелуи влажные и сильные. Уверенные. Аой не закрывает глаза, внимательно наблюдая за дрожащими ресницами напротив. Тонкие пальцы поглаживают шею, слегка надавливая на выделяющийся кадык. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он коснется именно этих губ, даря незатейливую ласку? - Юу, - хрипло, на грани стона. Похоже, он действительно решил отпустить. Раз и навсегда. Отчаянные объятия, стальная хватка на широких плечах. Похоже, раны все еще кровоточат. Акире кажется, что Аой пахнет миндалем. Именно здесь, в ямке между ключицами, куда ныряет горячий язык в порыве необъяснимой нежности. - Я не смогу стать заменой, - столь же отчаянно, как и объятия за секунду до этого. - Не буду лгать тебе,… Юу! – загнанное дыхание, судорожный вздох, то ли от того, что чужая ладонь накрывает ставшее таким очевидным возбуждение, то ли от боли, которой он захлебывается. Кожа Аоя упругая и горячая. И безумно приятная на вкус. Он почти не дает себя ласкать, уделяя внимание худощавому телу под собой. Они решили все молча. Рейта готов: решил же менять всё. Юу не обманывает. С ним нет «навсегда» как с Таканори. Есть только горячие прикосновения широких ладоней и ощущение шелка черно-белых волос… Акира никогда раньше не позволял этого. Он не мог быть ведомым и наслаждаться чужой властью. Но Широяма… Сузуки был уверен, что знает его. Столько лет бок о бок. Из нищеты и безвестности к верхам славы, все взлеты и падения вместе, боль и радость, счастье и разочарование. Казалось, они знали друг друга лучше, чем самих себя. Юу… Всегда в себе, лишь через призму музыки позволялось наблюдать его переживания. До этого момента… На лице брюнета очень явно читалось напряжение. Пролегшая меж бровей складочка и закушенная губа… Акира ощущал себя виноватым в том, что вытащил наружу эти болезненные чувства, но не мог не признать, насколько совершенно и сладко это было. *** - Тише, - шептал Юу, прижимая к постели худощавое жилистое тело. Брюнет не пытался смягчить болезненное вторжение. Им обоим было нужно именно это: редкие глубокие поцелуи, прикосновения, не несущие в себе ничего, кроме желания доставить только плотское удовольствие, вырывая хриплые стоны. - Юу, - громко и несдержанно, умоляюще. Аой двигается быстро, проникает до упора, грубовато разводит шире ноги блондина, слегка приподнимая его бедра. Целует шею и приоткрытые губы, так не похожие на губы его Кая. Тяжелое дыхание, поскрипывание кровати и звук соприкосновения влажных бедер цинично вспарывают тяжелую тишину. - Сильнее, - голос Рейты вырывает Аоя из забытья. Резкий толчок. Грубо, больно. И прерывистый низкий стон. Акира, наконец, отпустив себя, подается навстречу. Он больше не чувствует присутствия «третьего» где-то там, в подкорке, не чувствует Руки. Слишком резка становится покрытая туманом граница, между «тогда» и «сейчас». Между воспоминаниями о вокалисте и тем, что он ощущает в близости с другим мужчиной. Расфокусированный взгляд ловит его замутненный. *** Разрядка наступает неожиданно. Акира целует пухлые губы, заглушая собственный стон, судорожно сжимает в себе Аоя, обволакивая его член эластичным пульсирующим теплом так плотно, что через несколько секунд, совершив несколько коротких финальных фрикций, Юу кончает, до синяков сжимая тонкую талию басиста. Он пока и сам не понимает, зачем нужна та нежность, с которой он придерживает подрагивающие бедра, медленно покидая еще не до конца расслабившееся тело Акиры. - Молчи, - хрипло шепчет Рейта, когда Юу падает рядом, утыкаясь носом в его шею, опаляя ее горячим дыханием. Прохладный воздух снова неприятно касается влажной разгоряченной кожи, но у Акиры не было сил даже сомкнуть бесстыдно раздвинутые ноги, не говоря уже о том, чтобы накрыться маленьким гостиничным одеялом. Аой едва заметно кивает, все-таки находя в себе силы укрыть их обоих, и закрывает глаза, несмело касаясь кончиками пальцев чужой руки. *** Утро встретило басиста отдаленным шумом проезжающих по трассе машин и ярким солнечным светом. В постели он был один. Часы на почти севшем телефоне показывали половину девятого. Послание на тумбочке, написанное размашистым почерком ритм-гитариста, сообщало, в какой сервис отогнали авто Акиры, и убедительно призывало перезвонить, как только тот попадет домой. Рейта вздохнул и поднялся с кровати. Он не чувствовал себя брошенным или обманутым, не ощущал сожаления или угрызений совести. Даже боли, которая терзала его уже почти два месяца. Спокойствие, умиротворение и ощущение, будто весь мир вновь повернулся к нему лицом. Осталось узнать, что же чувствует Аой…