Другая история

Дверь в кабинет Наследника Мрака открылась так, будто бы ее хорошенько пнули с обратной стороны ногой. И, судя по звуку, так оно и оказалось. Матвей Багров вошел, распространяя вокруг себя ледяное спокойствие в радиусе десяти метров, и сразу же уселся на подлокотник старинного кресла, на котором испустил свой дух один из королей французской династии. Мефодий медленно поднял голову, оторвавшись от книги; взгляд его напоминал взгляд разбуженного зверя. Наследник Мрака не терпел вторжения в его личное пространство. Наследник Мрака очень не любил, когда его отвлекали от чтения, и, наконец, Наследник Мрака вдвойне ненавидел, когда все это делал Матвей Багров. — Не понял, — сощурил глаза Меф и аккуратно отложил книгу в сторону. — Ты уже выполнил приказ? Услышав подобную формулировку, Багров тут же вспыхнул, но смог сдержать себя, чтобы не наброситься на Буслаева сию же секунду. — Я не выполняю ничьих приказов. Только просьбы, — с издевкой удалось произнести Матвею и восстановить обычное насмешливо-высокомерное выражение лица. — А я никого ни о чем не прошу, — процедил Мефодий, сжимая кулаки. Он тоже начинал закипать: ни минуты, проведенной с некромагом, ему не удавалось оставаться спокойным. — Я считаю глупыми такие мероприятия. Они Мраку не к лицу. Так или иначе, я ничего не делал, — пожал плечами Матвей и посмотрел в окно, выходящее на Большую Дмитровку. Уже совсем не такую, какой она была несколько лет назад... — Хватит уже! — грубо бросил Мефодий, прочитав мысли некромага. Багров усмехнулся. С тех пор, как Мефодий выбрал сторону Мрака, все изменилось. Изменился и он, Буслаев. Хотя характер остался таким же взбалмошным и раздражительным, но теперь в нем появились еще и жестокие оттенки, некогда маскируемые или подавляемые Светом в сердце Мефа. — Думаешь, если ты сделаешь вид, что ничего не было, то полегчает? — напрямую спросил Матвей. Он был единственным, кто не боялся Наследника Мрака. В основном потому, потому что он был одним из немногих, кто остался в живых. Дафна, Ирка, Улита, Ната, Мошкин, Чимоданов, Арей... Список был столь обширным, что даже некромагу становилось жутко. Никого из прежних друзей и знакомых судьба не пощадила, а Мамзелькина не пожалела. — Прекрати разводить сопли, Багров! Ты сам знаешь, что...! — Что я знаю? Что ты отрекся от Света и прикончил Лигула, как полудохлую собачонку? Что ты обменял Дафну на власть? Или что убил Арея? Что именно я знаю, а, Буслаев? — Матвей все говорил и говорил, а Меф уже не мог сдерживать гнев и, мгновенно оказавшись рядом с Матвеем, поднял его за ворот и впечатал в стену. — Я не предавал Дафну! И не убивал Арея, он погиб в бою! — прокричал Мефодий в лицо некромагу, который с горькой усмешкой в глазах наблюдал за очередным срывом Наследника. — О нет, Буслаев. — процедил Багров. — Арей не погиб в бою, как ты говоришь. Это ты его убил. Ты убил его, потому что он приказал тебе сделать это. Ученик превзошел учителя. И ты не пощадил. Ты пронзил его тело мечом, и твое сердце не дрогнуло, когда ты понял, что теперь ты Первый Клинок Мрака. Первый удар пришелся по скуле Матвея. Но он, несмотря на боль, не собирался молчать. — Скажи, Буслаев, ты думаешь, что если поубиваешь всех в округе, то освободишься от воспоминаний? Тогда давай разберемся один раз и навсегда, чтобы Ваше Величество, наконец, задавило в себе то чувство, что грызет душу изнутри день и ночь. Только ты не избавишься от грязи, что теперь поселилась внутри тебя. — Последние слова Багров уже не говорил, а почти шептал, словно проговаривал заклинание. Голос его становился тише с каждым ударом сердца Мефодия; хватка Наследника ослабла, и он растерянно уставился в глаза Багрова. — Я должен был. Если бы я встал на сторону Света, Мрак бы пал. Но в мире должно быть равновесие. Свет силен. Теперь силен и Мрак. Я не Зло. Я лишь слежу за весами. Понимаешь, Багров? У меня не было выбора. — Мефодий говорил отрывисто, словно доказывая себе то, что он озвучивал вслух. Словно оправдываясь перед самим собой. — Ты, Багров, то немногое, что осталось мне от прошлой жизни. Да еще Прасковья, которая, как замороженная рыбина, не может ничего сказать или банально улыбнуться. Потеряв свои силы, она должна была умереть, но выжила. Не могу же я после этого лишить ее жизни... — Не забывай, она воспитывалась Лигулом и почти всю жизнь провела в Тартаре. Она была уже не обычным человеком, — Матвей осторожно попытался проскользнуть между стеной и Буслаевым, но тот резко преградил рукой путь к отступлению. — Я бы не смог остаться собой, если бы не ты... Осознаешь ли ты, некромаг, что имеешь надо мной власть?... — прошептал Наследник Мрака на ухо Матвею, вновь вернув самообладание. Матвей криво улыбнулся и повернул голову влево, чтобы почти прикоснуться губами к щеке Мефодия. Теперь тот ощущал неровное дыхание некромага и легкий запах волнения. На этот раз Матвей решил начать первым. Он медленно провел губами по щеке Буслаева, спускаясь на шею. Некромаг ощутил боль в запястьях и понял, что его руки крепко прижаты к стене, а Меф повернул голову, чтобы Багров остановился — опять его инициативу самым наглым образом забирают в вечное пользование. — Я не знаю, как ты это делаешь, но мне это нравится, — произнес Буслаев и властно поцеловал уже готового к этому Матвея. Теперь такие игры стали для них привычными и приятными, и нельзя было сказать, кто из двоих наслаждался ими больше. Крепкие пальцы сильней сжали запястья некромага, вжимая его в стену, и... В этот же момент раздался робкий стук в дверь. Из всего того, что бесило Наследника Мрака, больше всего Буслаев ненавидел, когда его отвлекали от Багрова. — Если через три секунды за моей дверью еще кто-то будет, я снесу ее вместе со всей Резиденцией к чертям! — закричал Меф. — Я занят! — Совсем распустились, — улыбнулся Матвей и втянул Мефодия в новый поцелуй. Как бы опасно это ни было — заигрывать с Наследником Мрака, — но ничего поделать с собой он не мог. Так же, как и сам Мефодий.