Квартирка по имени "Мозг"

Я бы могла быть собой, если бы во мне жил один человек. Но, вопреки общепринятым меркам души, сознания, самосознания и прочей дребедени их было больше. Даже не два. Сколько? Вообще-то, много, но только три жили в моей голове на постоянной основе: Оптимист, Пессимист и Злодей. Добрый-добрый наивный Оптимист был самым маленьким, но всегда старался отбить себе побольше места: ему, видите ли, некуда девать доброту и тепло. Чем больше места занимал Оптимист, тем легче и проще мне становилось мирить спорщиков, переносить трудности и просто смотреть на жизнь. Ведь тепло, оно греет. Несмотря на большие запросы Оптимиста, Пессимист был опытней: подкармливаемый новостями, интернетом и соседскими сплетнями, он легко мог вытеснить Оптимиста, и иногда даже на долгое время. Он питался всей злобой и ненавистью окружающего мира, собирая ее во мне, отравляя чернотой мою душу, делая больно. Но он делал это не со зла, а исключительно из-за большой любви, тыкая носом, вбивая мне в мозг и в сердце все недостатки мира и тем самым отрезвляя меня, перегревшуюся теплом Оптимиста. Он давал мне почувствовать это глубже и глубже, чтобы я поняла, какого цвета жизнь вокруг меня, и как здесь нужно жить. Много тепла тоже вредно. Злодей, к всеобщему удивлению, занимал не маленький, но и совсем не большой кусочек. Что еще страннее: Злодей не был злым. Он не строил планов по захвату мира, уничтожению городов и всей человеческой расы. Может, он даже не был Злодеем в полном смысле этого слова. Большую часть времени он с хорошей иронией наблюдал за баталиями Оптимиста и Пессимиста, изредка вставляя свои реплики. Именно из него в меня потоком шла язвительность, сарказм и цинизм. Именно он собирал обиду на всех людей, когда либо плохо поступивших, или вечно так поступавших. Он замечал их недостатки и злые умыслы. Он охранял мою душу. Четвертый посетитель моей странной квартирки в доме под названием "Мозг" постоянно здесь не жил. Он был слишком ветреным, легкомысленным и любопытным, чтобы весь день сидеть в четырех стенах, слушая хоть и интересные, но быстро надоедаемые споры остальных жителей. Нигилист частенько забегал на чай в нашу скромную компанию, в большинстве случаев, чтобы снять лапшу, навешанную младшему на уши. Он на корню пресекал любые попытки давления на меня, но в силу своей молодости и неудержимого энтузиазма делал это настолько энергично, что мне не только не хотелось слушать ересь, всеми вокруг втираемую, а тут же пойти и сделать назло. Благодаря ему я могла противостоять обществу и делать свой выбор: мир больше не делился на черное и белое, заставляя меня следовать по определенному пути. С ним я могла позволять себе делать то, то хочу. Нигилист любил подолгу вести со мной задушевные беседы, критикуя моё окружение и общество в целом. Злодей с радостью ему в этом помогал. - Так ты говоришь, что у вас буквально насильно пропагандируют здоровый образ жизни? - часто спрашивал он меня. - Получается, да. А еще гомофобию и безопасный секс. - Ну, против безопасного секса не попрешь - действительно важная штука в ваше сумасшедшее время. А вот здоровый образ жизни... - он, ухмыльнувшись, достал из кармана сигарету и нагло закурил. - Здоровье, как и говорят у вас, - собственный выбор каждого. Но при этом они сами навязывают тебе это. Я же скажу тебе, детка, - он мягко потрепал меня по голове, - что ты должна делать то, что нравится. Если тебе хочется курить, потому что тебе это нужно - пожалуйста! - Но если только из-за того, что рядом кто-то курит, то лучше иди и займись спортом: ничему тебя дядя Нигилист не научил, - вставил Злодей. - А гомофобия - это гомосексуально! - воскликнул он и чмокнул Нигилиста в щеку. Тот лишь улыбнулся, положив руку на талию худощавому Злодею: - Главное, все делать по любви, - сказал он. - Если ты любишь, то уже не важно, какого пола твой избранник. Если вы делаете то, что приносит вам обоим счастье и удовольствие, - это не извращение. Извращенцы те, кто называет вас так. В таких беседах они и разрушали стереотипы, прочно залаживаемые обществом. Благодаря ним у меня открывались глаза. Пятой жительницей моего скромного пристанища была безудержная Фантазия. В ней была и любовь, и надежда, и самая сокровенная мечта. Ей подчинялось все ночное время, ночью для меня не существовало преград. Ночью мне было хорошо: из меня, водопадом обрушиваясь на бумагу, лилось творчество. Этот водопад смывал все беды дня, наполняя голову верой в лучшее. Ночью я могла чувствовать себя живой. Я любила жителей своей головы, но с ними было тяжело. У меня часто менялось настроение и форма поведения. Нет, на людях балом правил маленький Оптимист, сопровождаемый иногда Нигилистом. Время, когда я в одиночестве, занимал Пессимист. Злодей же показывался, когда хотел. А ещё, когда люди пользовались безграничной добротой Оптимиста и просто начинали ездить на моей шее. Только ночью ничего не менялось. Вот так я и шла по жизни: не в одиночестве, а с веселой компанией в собственной голове. А сколько людей живет в Вас?