Life from 'E' to 'R'

Быстро, быстро, быстро! — прерывисто бормотал себе под нос невысокий парень, пробегая по длинному коридору Института Механики и Химии имени какого-то Ксеркского — ученого, который и основал этот институт, а потом погиб в катастрофе, накрывшей всю страну более сотни лет назад. Парень пробежал мимо стенда со старыми черно-белыми фотографиями Аместрийских улиц и толстых политических деятелей, мимо лестничного пролета, чуть не сбил сумкой горшок с экзотическим цветком, который, хоть и выглядел весьма необычно, но пах как навозная куча, и, врезавшись в растрепанного третьекурсника, растекся лужицей по грязному кафелю. — А, это опять ты… – третьекурсник недовольно потер ушибленный лоб и протянул парню руку. Тот, ловко поднявшись с пола, быстро пожал протянутую ему руку, прежде небрежно вытерев ее о джинсы. — Как дела? – спросил он, однако даже не стал ждать ответа. – Прости, но я очень спешу. Парень откинул длинные пряди светлых волос с лица и побежал дальше, оставив растерянного третьекурсника недоуменно хлопать глазами, глядя ему в след. Выбежав в холл, он поспешно огляделся, стараясь как можно скорее выбрать кратчайший путь в нужную аудиторию. Подошва кроссовок сильно скользила при беге, и блондин был вынужден притормаживать, чтобы сохранить равновесие. Еще пара шагов и… Барабанные перепонки прорезал громкий раздражающий звон, объявляющий всему корпусу "М" о начале третьей пары. Парень заметно снизил скорость. Замедляясь все больше с каждым шагом, он в один момент неожиданно изменил направление, и размеренно направился к выходу из корпуса. Пнув дверь запасного выхода ногой, он прошмыгнул на улицу мимо стоящего у входа охранника и встал под красной табличкой, гласящей: «Зона для курения». Вытащив из кармана пачку дешевых сигарет, парень услужливо протянул ее мужчине, но тот отрицательно покачал головой. Пожав плечами, блондин аккуратно наступил в почти растаявшую кучку снега носком кроссовка и закурил, ежась от утреннего весеннего холода. — Почему не на паре? – парень обернулся и увидел вышедшего из корпуса преподавателя физики – лысеющего потного извращенца, который любил распускать руки и делать сомнительные комплименты. — Я опоздал, – протянул парень, слегка склонив голову набок. Как ни странно, с этим старым педофилом у него были довольно теплые отношения. — Небось дрочил в туалете? – мужчина хрипло захрюкал, скаля идеально ровные золотые зубы в пошлой ухмылке. — Разумеется, – спорить было себе дороже. – А вы знали, что Марта из 28 группы рассталась с парнем? Физик широко улыбнулся, превратившись в слух, а парень начал неторопливый рассказ о бедной Марте, которую на днях застукал в женском туалете с симпатичной первокурсницей. Закончив, он быстро докурил, слушая рассуждения старого извращенца и представляя, как это же выслушает и бедная девушка на ближайшей паре. Честно говоря, ему не было дела до того, кто с кем трахается, но автомат по физике того стоил. Парень бросил окурок через плечо, понятное дело, не попав в урну, и сплюнул, засунув руки в карманы. Оставив золотозубого старика мечтательно сжимать груди воображаемой девушки, он зашел в корпус, и, поправляя выпадающие из конского хвоста пряди, направился вверх по лестнице к кабинету матанализа. Достав из перекинутой через плечо сумки конспект, парень открыл его на первой попавшейся странице и, громко постучав, вошел в аудиторию. Кабинет был довольно светлый и просторный, имел огромное количество стендов с одному богу известными формулами. Преподаватель матана, пожилая и очень раздражительная женщина в климаксе, оторвалась от лекции и недовольно посмотрела на вошедшего в аудиторию парня. — Чего тебе, Элрик? – пробасила она хриплым голосом, привычным движением поправляя очки. Студенты сначала заинтересованно оглянулись, настолько дружно, что казалось, будто они заранее это отрепетировали. — Вы сказали к третьей паре подойти, — блондин вопросительно посмотрел на женщину, которая лишь раздраженно закатила глаза. — Ты не видишь, что у меня курсы? – она выжидающе облокотилась на стол. — Я тогда тут подожду, – ничуть не смутившись, парень сел за последнюю парту рядом с симпатичной иностранкой. Преподаватель, злобно сверкнув глазами, взяла мел и начала рисовать таблицу интерполяции, продолжая рассказывать тему. К середине пары парню искренне надоело зря рассматривать конспект, и он повернулся к девушке, телефон которой уже третий раз издавал жалобный писк, напоминающий о скорой кончине аккумулятора. Та, быстро печатала смс, бормоча что-то себе под нос. Допечатав, она выключила телефон, и со вздохом отложила его в сторону. — А ты – красотка, — обаятельно улыбнувшись, шепнул парень, протягивая ей руку. – А я Эдвард. — Мэй, – девушка пожала протянутую руку, пытаясь скрыть мгновенно вспыхнувший румянец. — Ты из Ксинга? – Эд нагнулся, чтобы их не было слышно, и теперь шептал это девушке на ухо. — Да. Так заметно? – Мэй смущенно отодвинулась. — Нет, просто я думал, что в Ксинге самые красивые девушки, — парень подмигнул ей. — Но теперь я в этом абсолютно уверен. Тебе лет-то сколько? — Шестнадцать. Эдвард скорчил гипертрофированно страдальческую гримасу. — Жаль, меня посадят, — он хохотнул, довольный своей шуткой, и убрал длинную светлую прядь, выпавшую из конского хвоста. — Уже успела познакомиться со всеми? — Нет, я только недавно приехала по обмену и не успела еще ни с кем... — Ну, тогда держись меня, и если что, говори, что ты моя подруга, — блондин откинулся на стуле. Он явно чувствовал себя комфортно. — А ты здесь зачем? — Мэй поспешила сменить тему. — Я пересдаю экзамен по матанализу, — прошептал парень, закатив глаза. — Уже четвертый раз. Надеюсь, что я достаточно измучил ее и, она, наконец, сдастся и поставит мне три, — девушка только усмехнулась. — И это говорит человек, который только что утверждал мне, что он — пуп земли. — А я и не сказал, что я гений, — Эд пофигистично пожал плечами. — А что делаешь ты, такая умная и милая, в этой забытой богом помойке? — Мои родители хотят, чтобы я училась здесь на программиста. Они и отправили меня на эти курсы, — Мэй тяжело вздохнула, поправив яркую воздушную кофточку. — А ты сама чего хочешь? — Я хочу быть врачом, — она задумалась. — Или фотографом. Эд улыбнулся — девушка ему нравилась. Они тихо проболтали всю оставшуюся пару, она показала ему свой полупрофессиональный зеркальный фотоаппарат и фотографии, сделанные на нем, но вот, наконец, прозвенел надоедливый звонок, никогда не звонящий вовремя, и все начали собираться. — Так ты познакомишь меня со здешними активистами? — Мэй внимательно посмотрела на блондина. — А ты мне за это что? — тот сделал по-детски наивное лицо. — А я помогу тебе сдать экзамен на четыре. — Идет. Выйдя из кабинета с чувством полного удовлетворения, Эд широко улыбнулся и повернулся к девушке, убирая зачетку с первой пятеркой по матану в сумку. — Как тебе это удалось? Ты же на четыре года младше меня! И ниже. Какой у тебя рост? — 159 сантиметров, — Мэй задумалась. — А ты, кстати, мог бы и сам на пятерку сдать, просто в следующий раз вместо того, чтобы бесить мисс Сильвиан, попробуй просто ответить на ее вопросы. — Но бесить преподов веселей, чем… Постой. Какой у тебя рост??? — парень подошел к девушке вплотную, но поняв, что выше ее всего лишь сантиметра на 2-3, быстро отошел на пару шагов. — Такое ощущение, что я расту вниз! — расстроено пробубнил он. Мэй улыбнулась. — Свою часть сделки я выполнила. Твоя очередь. — Мужчина всегда держит слово! — картинно продекламировал Эд, приобнимая девушку за плечи. – Идем! Они прошли по длинным коридорам, навстречу потоку студентов, и каждый хотя бы кивком поприветствовал их. Девушка, не веря своим глазам, провожала взглядом людей, проносящихся мимо. А блондин тем временем, периодически кивая студентам в ответ, монотонно рассуждал: — Меня сложно заинтересовать, я знаком с огромным количеством людей… Но ты мне очень понравилась. – Эд остановился и озарено поднял палец вверх. — Надо тебя с братом познакомить! Они дошли до большой светлой столовой, и парень быстро направился к группе ребят, шумно сидящих за грязным столом. Мэй огляделась — в этой части Института она была впервые, так как, в отличие от библиотеки, не считала столовую важной частью учебного процесса. А зря. Здесь было тепло и очень уютно, хотя интерьер выглядел несколько скудным и незавершенным, а еще приятно пахло макаронами и яблочным пирогом. Подойдя к веселящимся ребятам, Эдвард громко свистнул. — Привет, чуваки! – он приобнял двоих близ сидящих за плечи. Те обернулись и громко загалдели вразнобой, создавая подобие белого шума: — Ооо, смотрите, кто пожаловал! — Привет! — Кто это с тобой? Эдвард усмехнулся и потянул девушку вперед. — Пацаны, вот это – новенькая Мэй. Она очень клёвая, но я ее уже застолбил для моего брата, так что не смейте к ней приставать, – он наклонился и прошептал ей на ухо. – Моя часть сделки, кажется, тоже выполнена. Знакомься, а я пока пойду, куплю нам перекусить. Оставив новую знакомую развлекаться с активистами, Эд подумал о том, что сегодня вполне удачный день, а еще его никак не покидало волнующее ощущение, что эта девушка сыграет в его жизни немалую роль. Весь оставшийся день они с ребятами, не умолкая, болтали обо всем: о жизни, политике, и даже о том, что синяя военная форма смотрится куда эффектнее по сравнению с предыдущей – зеленой. Как любой юный фотограф, увлеченный своим делом, Мэй быстро нашла поклонников своего таланта: ни на секунду не расставаясь со своим драгоценным фотоаппаратом, она бегала вокруг веселящейся компании и то и дело фотографировала позирующих ребят. Однако большая шумная компания к вечеру начала рассасываться, и вскоре Эдвард и Мэй остались наедине. Темное вечернее небо выгодно оттеняло зеленеющее одеяние Аместрийской весны, деревья косолапыми гигантами раскинули свои огромные ветви над небольшой деревянной лавкой с ажурными прутьям, тусклый свет уличных фонарей мягко освещал тихую аллею. Парень устало потянулся и сел на лавку, жестом предложив Мэй присесть рядом. Где-то вдалеке был слышен приглушенный шум дороги. Эд прикрыл глаза, положив голову девушке на плечо. — Хочешь выпить? – не открывая глаз, спросил он. — Я не пью… — смущенно пробормотала она в ответ. — А покурить? — И не курю. – Эд открыл глаза и, на секунду отстранившись, очень серьезно посмотрел на нее. — Выходи за меня?.. – он снова положил голову. Наступила неловкая пауза. — Ты же это не серьезно? – с сомнением прошептала Мэй. Ее голос дрожал. — Кто знает… — пробубнил парень. – Может и не серьезно. На самом деле я… Договорить он не успел – послышался звук вибрирующего телефона. Пошарив по карманам, Эдвард извлек оттуда пачку сигарет, мятые чеки, старые монеты, фантик и даже презерватив, но не продолжающий вибрировать телефон. Тогда он, расстегнув сумку, запустил туда руку, с задумчивым видом шаря внутри. Такой метод поиска тоже не дал результатов и блондин, не выдержав, вытряхнул содержимое сумки на лавку. Посыпались ручки, кошелек, паспорт, студенческий, две тетради и куча прочего мусора. Последним по закону подлости и выпал злополучный телефон допотопной модели. Эд раздраженно поднес его к уху. — Да! Привет. Нет, а сколько? Неужели? – пока он говорил, Мэй осторожно ворошила его вещи, испытывая некоторое удивление: она была абсолютно уверена, что такой бардак бывает только в женских сумочках. Открыв студенческий, девушка, быстро пробежавшись глазами по черно-белой фотографии, прочитала: Студенческий билет № 107-53. Фамилия: Элрик Имя: Эдвард Отделение: 365107 (химия, физика и механика материалов) Форма обучения: очная (дневная) Дата выдачи: 16. 08. 1915 г. Мэй задумалась. Если Эд начал учиться в 1915 году, значит сейчас он на четвертом курсе. Взгляд девушки вернулся к фотографии, с которой как-то исподлобья хмуро смотрел шестнадцатилетний Эдвард, худой, уставший, с темными синяками под глазами. Это так разнилось с тем, что она видела перед собой, что она невольно задумалась над тем, как такие перемены могли произойти с человеком. Тем временем парень перестал говорить по телефону и, убрав его в сумку, начал быстро собирать вещи, рассыпанные по всей лавке. — Извини, но мне пора, – Эд неаккуратно распихал ручки по карманам. – Куда ты дальше? — Мне на электричку, – Мэй встала и достала фотоаппарат. Отключив вспышку, она незаметно отошла подальше и, сделав несколько снимков, улыбнулась. Ей нравились живые, не постановочные фотографии, а Эдвард, поспешно собирающий вещи смотрелся очень живо. Это нравилось ей. И Эд ей нравился. Когда они дошли до станции, Мэй мягко поцеловала его в щеку на прощанье и направилась к кассе, мечтательно представляя, как дома будет разбирать сделанные сегодня фотографии. Тогда ей показалось, что она узнала об Эдварде все. Дойдя до своей съемной однокомнатной квартиры, парень устало открыл большую железную дверь, ловко просунув ржавый ключ в заедающий замок, и даже пару раз пнул ее для верности. Дверь неохотно поддалась, впустив его в темное маленькое и очень неуютное помещение. Повесив куртку на большой кривой гвоздь, косо торчащий из стены, Эд принюхался: в квартирке аппетитно пахло жарящимся мясом и специями – так непривычно для этого вечно пахнущего табаком места. Пройдя вглубь помещения, он бросил сумку на стоящий у обшарпанной стены стул с отломанной спинкой и направился на сногсшибательный запах. Дойдя до неприветливо обставленной кухни, блондин мягко улыбнулся. Подсвеченная светом уличных фонарей, пробивающимся через сложенные между рамами бутылки пива, комната была наполнена чудесным ароматом, а у плиты спиной к Эду стоял светловолосый коротко стриженный парень среднего роста (сантиметров на 15 выше него) и тихо напевал себе что-то под нос. — Альфонс! – радостно вскрикнул Эдвард, обнимая любимого младшего брата, который чуть не выронил из рук солонку. — Привет, – тот фыркнул. – Как ты мог забыть о том, что мы договорились встретиться сегодня? — Ты же знаешь, в душе я блондинка, – парень невинно хлопнул большими золотыми глазами, обрамленными длинными ресницами. — Ну да... — младший смерил его скептическим взглядом и поправил фартук. — Я решил чего-нибудь приготовить. А поскольку в твоем холодильнике даже тараканы от голода повесились, я вынужден был сам купить говядину. И салат. — Надеюсь, ты не ставил его в холодильник? — поморщился Эд. — Туда и поставил... — Ал смутился. — А что? — А что? — передразнил его старший. – Эта огромная бесполезная железка уже давно не работает! Как думаешь, почему я пиво храню за рамой, – он вытащил теплый салат из холодильника и поставил его на стол. Достав из-за рамы две бутылки светлого пива, парень поставил одну на стол к салату, а вторую открыл и отхлебнул немного. — Кстати, — Эд сел на маленькую табуретку рядом с дверцей, ведущей на крохотный, заваленный хозяйским хламом балкон. – Я тебя хочу кое с кем познакомить. Ал вздохнул. — Хватит знакомить меня со всеми подряд, я сам найду себе девушку. — Да ладно тебе! – старший сделал еще один глоток и отставил бутылку. – Она клевая. — Решительно нет! – Ал выложил приготовленное мясо на единственную тарелку, имеющуюся в доме. — Слушай, — незаметно стащив кусочек мяса, Эд картинно закатил глаза. – Я же не заставляю тебя с ней встречаться, я просто хочу, чтобы вы пообщались. — Как и всегда, — сдался младший. Он притащил из комнаты небольшую тумбочку на колесиках и сел на нее, придвинувшись поближе к столу. – Как твои дела? — Неплохо, — честно признался парень. – Сдаю долги… понемногу. — Хорошо, – Ал перестал жевать мясо и открыл стоящую на столе бутылку пива. – Знаю, что пожалею об этом, но все же спрошу: как твоя личная жизнь? Эд подавился пивом и скривился. — Ты уверен, что хочешь об этом послушать? — Уже не уверен. Наступило молчание, прерываемое только периодическим чавканьем и визгом соседской сигнализации. Когда тарелка опустела, Эдвард бросил ее в мойку, отколов маленький кусочек с краю. — Тебе бы следовало бережнее относиться к посуде, — пробормотал Ал, ковыряясь вилкой в салате. — Вот любишь ты поучать, — недовольно фыркнул Эд, выбираясь из-за стола. – Я в туалет. Скрывшись за дверью уборной и замкнув ее хитроумным устройством, чтобы она не открывалась, ибо замок был сломан еще прежними жильцами, парень неохотно подошел к маленькому зеркалу, висящему над унитазом. Заметив, что концы волос спутались, он пробежался глазами по всей туалетной комнате (хоть такой ее назвать было довольно трудно) в поисках расчески. Где же она? Вот старый унитаз без крышки, по совместительству рукомойник, вот стиральная машина доисторической модели, служащая скорее как подставка для огромного количества гелей, лаков и муссов, в беспорядке разбросанных по всей комнатке, вот вешалка сделанная из одиноко торчащего оленьего рога, дверь, подпертая тем, что осталось от швабры, вот душевая с краном, вмонтированным в стену в районе пупка, порванные шторы, заменяющие и полотенце, и занавески для душа, вот прибитая к стене деревянная полка, на которой почетно лежат выпрямитель для волос и расческа. Взяв расческу с полки, Эд отточенными, но нежными движениями провел ей по волосам, бережно расчесывая немного спутавшиеся концы. Он очень бережно относился к своей внешности, к фигуре, но особенно трепетно только к волосам. У него было, по меньшей мере, двадцать различных шампуней, каждый из которых был привезен из-за границы и стоил целое состояние. Внешний вид – это основная и наибольшая статья расходов Эдварда. Приведя себя в порядок, парень вышел из уборной и направился к Алу, который сидел на столе и со скучающим видом допивал свое пиво. Эд сел рядом с братом и сонно зевнул. — Что-то я сегодня устал. — Так не ходи никуда, а ложись спать, – допив, младший бросил бутылку в самодельную урну. — Не… — протянул парень. – В гробу отосплюсь. — Кстати, о гробе! – Альфонс сделал небольшую паузу. – Что ты делал в институте, у тебя же практика? — Я сдавал долги. — Ты отпрашивался? — Нет. Ал опешил. — Тогда зачем… — Чтобы у моего начальника от злости повыпадали все зубы. — Все настолько плохо? Эд сплюнул на грязный кафель и невесело усмехнулся. — Все куда хуже, чем ты думаешь. Нашу 45хфм группу разделили на две части. Первая — отправилась в исследовательский центр, а вторая — в Центральный штаб армии. И я, конечно, оказался во второй группе. Но не это самое страшное. Меня приставили к какому-то придурку! На самом деле, я – человек очень спокойный, — Ал насмешливо приподнял бровь. – Но даже я не могу не реагировать, слушая, как на меня просто так орут по три раза на день! — И наладить со своим начальником отношения так, чтобы никому из вас не пересчитали все ребра, не получается? — О! – Эд сжал кулаки. – Поверь, если я встречу его в темной подворотне, я насчитаю ему на два ребра меньше! Эд вышел из квартиры и, минут пять провозившись с ключом, направился к стоящему у дома такси. Ал ушел домой час назад (они жили в разных домах, так как их квартира, в которой сейчас жил Альфонс, находится достаточно далеко от института, и Эдварду было очень неудобно добираться до него оттуда), и парень, быстро переодевшись, вызвал такси. Сев в машину, он пробормотал: «В клуб «Stonewall», пожалуйста». Таксист хмыкнул и нажал на газ, в окне замелькали улицы и авеню, подсвеченные яркими огнями вечернего города. Мало кто из друзей – приятелей – знакомых Эда знал об этой стороне его жизни, хотя слухи об этом и ходили, но серьезного значения им не придавал почти никто. Этот клуб был для парня вторым домом – там его знали все: от администраторов до клиентов, так же как в институте, но только тут о нем ходила совершенно иная слава. Среди многочисленного количества его приятелей, мало кто мог сказать о нем что-то плохое, но здесь у него не было ни друзей, ни приятелей... Почти не было. Войдя в мигающие всеми цветами радуги двери клуба, Эд привычно направился к небольшой дверке в углу зала. Мужчина, стоящий около нее, услужливо открыл парню дверь, и он осторожно прошел внутрь небольшого помещения. В приятном полумраке Эдвард быстро добрался до барной стойки и сел, с наслаждением вдыхая приятный наркотический запах восточных благовоний. — Привет, Роза, – он дружелюбно поздоровался с девушкой, разливающей коктейли. Она работала здесь уже давно, хотя и не была «посвященной». — Привет, Эд, — улыбнулась она. – Тебе как обычно? — Да, пожалуй. — Эд! – за спиной парня раздался радостный крик, и чьи-то руки ловко обняли его за талию. — Как дела, Энви? – ни капли не удивившись, пробормотал парень. — Неплохо. Вот, тебя жду, один не хочу начинать, – парень с длинными темно-зелеными волосами и в коротких шортиках мягко поцеловал Эда в шею. — Может, давай завтра? – устало спросил блондин. Его зеленоволосый друг приподнял бровь. — Смотрю, ты сегодня не в духе. Ну, это ничего, сейчас я тебя развеселю! Идем! Вытащив вяло сопротивляющегося парня на середину зала, Энви аккуратно завязал ему глаза и несколько раз развернул влево. Потом свистнул и громко обратился ко всем присутствующим: — Уважаемые посетители, давайте сыграем в эротические жмурки. Те, кто пришел со своими, просьба поднять руки, вас мы засчитывать не будем. Спасибо. Энви еще раз развернул Эда и весело улыбнулся, намереваясь поиграть в любимую игру. — Укажи направление, – Эдвард тяжело вздохнул и ткнул пальцем направо. – Отлично! А теперь назови цифру от одного до пяти, – зеленоволосый парень откровенно развлекался. — Два. — Прекрасный выбор! Подведя блондина ко второму столику справа и не давая ему снять повязку с глаз, Энви обаятельно улыбнулся высокому и статному мужчине, допивающему третий коктейль. Сзади раздался приглушенный стон всеобщего разочарования – не каждый день выпадает шанс поиграть, особенно здесь. Тем временем Энви осторожно усадил блондина мужчине на колени и немного отошел, хитро улыбаясь. — А теперь, по правилам игры, в следующие пять минут Вы можете делать все, что захотите, только не разговаривать, а Эдвард попробует угадать, знает ли он Вас, и если да, то должен будет правильно назвать Ваше имя! И не снимайте повязку, – зеленоволосый наклонился к другу и тихо прошептал: — Развлекайся. — Ты за это заплатишь! – шутливо пригрозил Эд. — Я люблю платить. Отойдя подальше, Энви взял со столика свой бокал мартини и отхлебнул немного, с удовольствием наблюдая за происходящим. Мужчина тем временем, наклонив голову парня вбок, мягко облизывал и посасывал нежную кожу, лаская пальцами соски. Задрав обтягивающую голубую футболку Эда, он прошелся языком по его груди, поглаживая ладонью живот. Расстегнув светлые джинсы, он игриво пробежался пальцами под резинкой трусов. Блондин издал короткий стон и осторожно провел рукой по лицу мужчины. Он думал. «Этот парень умеренно хорош, действует без неожиданностей, нежен, нетороплив. Кто же это может быть?» Мужчина усадил его в кресло и, покусывая мочку уха, приспустил джинсы, не спеша приступать к самому веселому, хотя в запасе у него осталось всего три минуты. Мягко поглаживая область паха, он осторожно укусил Эда за нижнюю губу, но ничего больше себе не позволил. Блондин начал терять терпение. «Это просто невозможно!» — думал он. – «Как можно быть таким приторно – нежным? Интересно, его самого это не бесит? Меня вот уже тошнит. Помочь бы ему, но у меня завязаны глаза…» Он осторожно потянулся вперед и, погладив пальцами лицо мужчины, наигранно мягко коснулся губами его щеки. Затем, он настойчиво провел языком по его губам и хитро улыбнулся, спускаясь ниже, целуя и покусывая кожу на шее, оставляя светло – розовые следы засосов. Мужчина тихо постанывал, проводя пальцами по мягким струящимся волосам Эда, завязанным в высокий хвост. Парень выгнулся, прижимаясь к нему всем телом, и тихо прошептал ему на ухо: — Трахни меня… — он с некоторой насмешкой отметил, что мужчина вздрогнул и судорожно вдохнул. «О, да. Трахни меня… если успеешь». До окончания первого раунда оставалось меньше минуты, а Энви, хоть периодически и поглядывая на часы, успевал неустанно флиртовать с пожилым администратором. Эдвард думал, что это для того, чтобы развлекаться здесь за счет заведения, и был недалек от истины. Мужчина, трясущимися руками, расстегнул молнию свих брюк и, грубо впился в губы парня требовательным поцелуем. Эд аж подпрыгнул от такой неожиданной наглости, ведь все в клубе знали, что у таких как он есть лишь одно правило: «Можно делать, что угодно, но в губы не целовать». Он отстранился и хмуро заявил: — Этого парня я точно не знаю. — Уложился ровно в пять минут, восемь секунд, – весело объявил Энви. – А знаешь, что это значит? — К сожалению, да… — пробубнил Эд. Он не любил проигрывать. — Второй раунд! – крикнул кто-то из толпы и блондин вздохнул. Эдвард тяжело вздохнул и послушно поплелся в центр зала с Энви. Хоть он и старательно строил недовольное лицо, он все равно получал от этого маленького представления удовольствие. Не физическое, хотя не без этого, а, скорее, моральное, удовольствие от пошлой, но забавной шалости. Проделав стандартную процедуру: раскрутив парня, на сей раз в правую сторону, Энви, улыбнувшись, спросил: — В каком направлении тебе хочется рвануть теперь? Эд развернулся на сто восемьдесят градусов и указал ровно перед собой, в надежде, что выбрал другое направление. — Цифра. — Пять. — Занят. Эд задумался. — Тогда один. — Это всегда пожалуйста. Подведя парня к первому столику, Энви быстро побежал ловить своего администратора, пока он не сбежал от него к своим бумажкам. Эд почувствовал, как сильные руки притянули его к могучему телу, и грубо приподняли над полом. Мужчина быстрым движением достал из кармана светлых джинсов парня презерватив и расстегнул штаны. Пока он надевал его, Эдвард сделал для себя несколько заметок: «Он знает, где у меня лежат презервативы, груб, быстр. Кажется, я знаю, кто это…» Мужчина резко потянул парня на себя и, ни на секунду не задумываясь, спустил с него штаны до колен. Не позволяя ему дотронуться до своего лица, он надавил на плечи, заставляя его сесть. В глазах у Эда на секунду потемнело – у его нынешнего партнера был внушительный размер. Если бы подобные занятия не были бы ежедневной программой, он, наверное, взвыл бы от боли. «Этот парень либо знает, что для меня подобный секс не проблема, либо он — псих». Резкий толчок, и Эдвард выгнулся дугой. Без возможности дотронуться до лица, эта игра становилась игрой в случайность. Мужчина увеличил темп, придерживая Эда за плечи. Закусив губу, парень сжал дрожащими пальцами рубашку мужчины, стараясь не потерять голову. «Черт, я уже на пределе…» Он не знал, стоит ли высказать свое предположение, но думать в таком ритме становилось просто невозможно. Еще несколько секунд и Эдвард кончил, содрогнувшись от удовольствия и издав тихий протяжный стон. Однако, остановившись лишь на секунду, чтобы дать парню отдышаться, мужчина снова начинал быстро двигаться внутри. Потянув Эда за волосы, он больно насадил его на всю длину. Пора было это заканчивать. — Капитан Буканир, Вы сегодня, насколько я понял, в ударе, – улыбнувшись, расслабленно спросил Эд. — Бинго, мой друг! – капитан ослабил хватку, позволяя парню снять повязку с глаз. — Давно Вас не было видно. Вы к нам надолго? — На неделю, — не останавливаясь, мужчина грубо прижал блондина к себе. – Генерал – майор дала мне отгул за безупречную службу на границе в Бригсе. — Холодно там у вас, наверное. — Не то слово! Вот, решил в Централе погреться и не прогадал, горячо тут у вас, особенно ночью. — Время! – важным голосом международного судьи провозгласил Энви. – Следующий… Эд, кивнув, осторожно слез с громоздкого мужчины и, застегнув штаны, направился к стойке бара. Он выиграл бесплатный напиток и собирался немедленно его получить. — Роза, где мой мохито? – устало спросил он. — Вот, — девушка протянула ему бокал с коктейлем. В кармане завибрировал телефон. Отпив немного, он положил голову на стойку и недовольно вытащил его из кармана. Посмотрев на дисплей, он поднес его к уху и ответил: — Да? Привет. Я на дискотеке с друзьями, что? Правда? Супер! Да, до завтра… Убрав телефон обратно в карман, Эд с горестным видом уронил голову на руки. — Роза, а сделай мне что-нибудь покрепче, – тихо пробормотал он. – У меня сегодня неудачный день… — Что-то случилось? – встревожено спросила девушка. — Это звонил мой парень, — протянул Эд. — Не может быть! Он тебя бросил? — Хуже… — блондин тяжело вздохнул. – Он сказал, что любит меня и хочет познакомить со своими родителями. Пора его бросать. Возвращаясь домой и раскачиваясь во все стороны, Эд поднялся по ступенькам на шестой этаж и, нащупав ключи в куртке, повернулся к своей квартире. Рядом с дверью стояла высокая блондинка с длинными волосами и пыталась позвонить в почти неработающий звонок. То и дело поправляя задирающуюся мини юбку, она снова и снова нажимала на кнопку и тихо всхлипывала. — Звонок не работает, – осторожно сообщил ей Эд. Она обернулась, не переставая нажимать на кнопку. Неожиданно раздался приглушенный звук, от которого по спине побежали мурашки. Блондин удивленно моргнул. — Надо же! Работает, – он достал ключ и резко вставил его в замок под немыслимым углом. Девушка вытерла заплаканное лицо рукавом свитера и повернулась к нему. — Уинри, осмелюсь спросить, что ты делаешь в четвертом часу около моей квартиры? – парень пнул тяжелую дверь, и она неохотно поддалась, впустив их в коридор. — Он меня бросил… — всхлипнула девушка. — Ясно, — Эдвард жестом пригласил ее войти в квартиру. Разувшись, они прошли в темную спальню. Парень включил свет и, бросив куртку в угол комнаты, сел на перекошенный диван грязно-бордового цвета. Уинри присела рядом. — Ну, рассказывай, что случилось? – Эд облокотился на спинку дивана, готовясь к долгому монологу. — Он пригласил меня в кафе… — по щекам девушки снова покатились большие слезы. – И все было прекрасно, мы выпили, он читал мне стихи… — она всхлипнула. – Я никогда больше никого так не полюблю, он был особенный! Чуткий, нежный, страстный… Эд взял со стола картонную упаковку для салфеток и устало протянул ее Уинри. Она вытащила одну и высморкалась. — И вот… он сказал, что я – красавица и что мои глаза цвета небесной лазури в солнечный день и… — девушка рыдала. Эд отстраненно погладил ее по волосам. «Он тебя развел, а ты купилась, дурочка…» — А потом… мы пошли к нему и он… он сказал, что я прекрасна в постели… а потом… — она взяла еще одну салфеточку, а Эд мотнул головой, чтобы не заснуть. Эту песню он слышал далеко не в первый раз. — Потом он меня бросил!..— Уинри уткнулась носом парню в плечо и разрыдалась. Тот зевнул и прикрыл глаза. — Эд! – девушка толкнула его. – Бесчувственная сволочь! Не смей спать, пока я изливаю тебе душу! — То есть, я все равно должен быть твоей жилеткой даже если ты не станешь слушать то, что я тебе скажу? – сонно пробубнил он. — Ты же мой друг! – Уинри вытерла слезы. — Это не дает тебе права приходить ко мне в три часа ночи! Девушка злобно сверкнула глазами, слезы снова покатились по ее щекам. — Ты никогда не думал, что это талант: когда ты мудак, а тебя все равно все любят?! — А я вообще очень талантливый! – парировал Эд. Помолчав, он добавил: – Знаешь, забудь его. — Не могу! Он такой один! Парень вздохнул и раздраженно повернулся к девушке. — Знаешь, что? Я хочу тебе напомнить, что всего месяц назад ты говорила мне, когда тебя бросил твой очередной бывший: ты говорила, что раньше никого так не любила, что никогда ни с кем больше не сможешь построить отношения, что он был тем самым единственным… Уинри перестала плакать. — Ты прав… — Мужчин в мире полно! – со знанием дела заявил Эд. – Если чувствуешь, что ситуация обостряется, брось его сама. — Точно! – она улыбнулась. — Только не забудь этого. Я не хочу повторять то же самое через месяц. Закрыв за подругой дверь, парень, не раздеваясь, упал на диван и закрыл глаза. День, наконец, закончился, а через три часа начнется новый. Засыпая, он думал о том, что скоро снова придется идти на практику и выслушивать издевки этого, хоть и красивого, но невыносимо сволочного полковника.