Пылающие чувства

Девятое февраля было посвящено вовсе не тренировкам. Встав пораньше, Джоночи и Шизука сходили на свои тренировки, а после они пошли гулять по Сочи. Одеты они были в яркие оранжевые куртки, светлые голубые штаны и, по настоянию Катсуи, Шизука надела голубенькую шапочку, чего сам Катсуя и Май не сделали. Свои роскошные светлые локоны Куджаку оставила распущенными, а вот Шизука заплела на голове косу. Что же будут делать иностранцы в Сочи? Конечно же фоткаться! В первую, очередь символы: Мишка, Зайка и Леопард. А потом елочки, камни, море, супермаркеты, люди. До обеда компания точно каждый предмет на своем пути фотографировала, а вот после, некоторые пропускали. Дойдя до побережья, Джоночи сделал несколько фотографий на фоне моря. Опустив руку в воду, юноша сказал, что она холодная, после чего они начали прогуливаться по побережью. Шли они долго-долго, пока не зашли в такую даль, где не было даже русских. — Отличное место! — поразилась Май и улыбнулась. — Да, а еще мы тут одни, — блондин тоже улыбнулся. — Нет, не одни, — Шизука посмотрела на силуэт вдали, а Джоночи насторожился. — Да это же Атем! Ну, я ему сейчас устрою! — крикнул он, но его остановила рыжая, положив руки ему на плечи. — Не надо, он нам ничего не сделал… — А мы ждать не будем, сами сделаем! — Да ну, лучше просто поговорим, — Май пошла на встречу американцу. - Хей, Атем, привет! Мото удивленно обернулся и посмотрел на подошедших Май, Джоночи и Шизуку. — H-hi… (П-привет)  — неуверенно ответил он. — Нe хочешь прогуляться с нами вдоль моря? — поинтересовалась Каваи. — I don't speak Japanese… I'm sorry… I'd better go… (Я не говорю по-японски… Прошу меня извинить… Я пойду…)  — Атем сделал пару неуверенных шагов назад. — Этот валенок даже по-японски не говорит, — вздохнул Катсуя. — Me is speak English! I'm translate! (Меня говорить по-английски! Я переводчик!)  — выпалил блондин, после чего Атем и Май засмеялись. — Джоночи, лучше молчи! — смеясь произнесла блондинка. — А то я умру от смеха! — Yes, yes! (Да, да!)  — подтвердил Атем. — Да я этому валенку сейчас… — начал злиться блондин. — Братик, держи себя в руках! — напомнила Шизука, беря старшего брата за руку. — Are you brother and sister? Sorry, I'm not interested in their rivals, (Вы брат и сестра? Извините, я не интересовался соперниками)  — немного успокоившись, спросил Атем, на что те кивнули. — Hey, Atem, wanna have fun? (Хей, Атем, не хочешь развлечься?)  — спросила Май, подходя к парню. Положив свои руки ему на плечи, она наклонилась, дабы заглянуть в его аметистовые глаза, и подмигнула. — Uh, no, I shall refrain, (Эм, нет, воздержусь)  — юноша аккуратно отошел на пару метров и стал на краю дороги, идущей вдоль моря. — It's okay, Atem, she covets everybody, (Все в порядке, Атем, она всех домогается)  — шепнул на ухо Джоночи Атему, подойдя к ним, брюнет усмехнулся, а блондин получил затрещину от возмущенной блондинки. — Это кто тут кого домогается, я не поняла?! — кричала блондинка, случайно, махнув рукой, она толкнула американского биатлониста и тот упал в воду. — Ой… — Атем! — пискнула Шизука, смотря на воду. Брюнет уже вынырнул и плыл к каменному тротуару, с которого ему уже протягивал руку Катсуя. — Жить будет, — прошептал блондин, беря юношу за руку. Тот, опираясь ногами о камни, поднимался вверх. - Май, будь осторожнее в следующий раз. Блондинка кивнула и извинилась перед юношей, тот лишь усмехнулся и ушел, а японские олимпийцы продолжили прогулку. А вот вечером Джоночи уже в одиночестве шел поддержать свою младшую сестренку и ее подружку на командных соревнованиях произвольной программе среди женщин. К удивлению биатлониста Атем тоже там был, но, разумеется, среди американских болельщиков. Шизука выступала под третьим номером. Ее номер назывался «Безмолвная Луна». Данная композиция относилась к традиционной японской музыке, была спокойной, особых перепадов в ритме или темпе не наблюдалось, что немного противоречило правилам, ведь произвольная программа подразумевает в себе некую смену ритма. Когда объявили Шизуку, ее тренер пожелала ей удачи и девушка выехала на лед. На ней струился голубой костюм. Купальник с длинными рукавами и открытой спиной, под грудью проходил небольшой разрез, разделяя голубую и белую ткань, передняя часть купальника была расшита блестками, а задняя — лентами. И прозрачная шелковая ткань, переливающаяся из серебристого в белый цвет, закрепленная с боку. Волосы были заплетены в две рыжие косички, а на лице был красивый макияж. Как и полагается, первым делом на лице девушки был тоник, ведь именно на него уже наносят дальнейшие тени, тушь и т.д. Немного тенями синего цвета были подкрашены уголки глаз с внешней стороны, верхние веки были накрашены серебристыми тенями, глаза подведены жидкой подводкой серого цвета, а объем пушистым ресницам придавала тушь. Свет потух, а Каваи, выехав на середину льда, присела. Как только заиграла музыка, софиты были устремлены прямо на девушку, и она начала свой номер. Первые десять секунд она поднимала руки вверх и вниз, имитируя ветер, после чего поднялась и на пятнадцатой секунде начала движение по кругу. Подъехав к судейскому столу, девушка подпрыгнула в тройном сальхове, плавно перешедшем в двойной тулуп. За эту комбинацию выполненную в идеале можно получить 2,6 баллов. После тулупа девушка поехала спиной, покачивая руками, как в начале. Над программой фигуристка работала долго, поэтому постаралась по максимуму использовать свои навыки и умения, а при этом уложиться в программу, в которую обязательно должны были входить следующие элементы: не более семи прыжковых элементов, одним из которых являлся аксель, в случае девушки двойной, не больше трех вращений — комбинированное вращение со сменой ноги, прыжок во вращение и вращение без смены позиции, дорожка шагов, среднего уровня у Шизуки и хореографическая дорожка (комбинация любых связующих элементов). Так как Каваи была девушкой, то в ее программе обязательно должна была присутствовать спираль. Все элементы она выполнила просто великолепно, без единой зацепочки. А в конце своего номера, когда музыка замедлилась, она начала опускаться на лед, сопровождая это легкими покачиваниями руками, а в самом конце легла на лед. Зал аплодировал стоя. Но ушла японка с результатом 137,50 баллов, принеся команде 9 баллов за второе место. Первое было у Юлии Липницкой — российской фигуристки, но Шизуке сняли баллы за превышение нормы в музыке. Композиция должна длиться максимум четыре минуты и десять секунд, а не четыре с половиной минуты. Куджаку Май выступала под номером восемь с номером «Сакура», который, отметили судьи, не очень сильно отличался от номера ее предшественницы. Разве что все элементы были сложнее. Вместо тулупов и сальховов блондинка использовала лутцы, тройной лутц дает в идеале 6,0 баллов, и риттбергеры, 5,1 баллов в идеальном исполнении. Когда Май выехала на лед, Джоночи отметил для себя, что она очень красивая. Куджаку была одной из немногих спортсменок, даже, можно сказать, единственной, кто выступал с хвостом. На фигуристке было простое розовое платье, украшенное рисунками с сакурой внизу, на руках перчатки, в волосах лепестки дерева. Накрашена она была не очень ярко, черной тушью рестницы, черной подводкой подведены глаза, а на веках лишь немного розовых теней. За всю программу Май получила 130,44 баллов, став третьей. Когда соревнования закончились, Джоночи поздравил девушек с медалями и вручил каждой по букету роз, Шизуке — желтые, Май — розовые. Смеясь, радуясь, в компании тренеров и группы поддержки они вышли из ледового дворца «Айсберг». Они направились к своему автобусу, но неожиданно рыжая остановилась. Она попросила остальных идти вперед, а сама сказала, что чуть-чуть задержится. Девушка подбежала к повороту, который был недалеко. Она выглянула из-за него и у видела Атема, который мило беседовал с Юлией, а в руках русой был букет роз, видимо, подаренных американским биатлонистом. — Вот это внезапный поворот событий! — девушка подняла голову и увидела над собой Май, которая так же наблюдала за парочкой. — Да как он мог вообще! — возмутилась Шизука. — Так, подруга, без паники! Вернем его еще себе! — уверенно сказала Куджаку. — Смотри, тренер Липницкой, сейчас уведут ее, — с ноткой злорадства продолжила она. — Ага! — поддакнула Каваи. Юлию тренер увела, чему несказанно рада была серебряная медалистка, но когда Мото поцеловал победительницу в щечку, Май держала подругу, чтобы та не набросилась на российскую фигуристку и не разорвала ее на маленькие кусочки. Когда русая ушла, Атем, улыбаясь, развернулся и увидел двух своих старых знакомых, он очень удивлен был, увидев их поведение. А сами девушки быстро смылись, как только их заметили. Всю дорогу до своей деревни Шизука ехала нахмуренная, а на вопросы старшего брата не отвечала. Джоночи сразу заподозрил что-то неладное, но Май ему тоже ничего не сказала. Поэтому Катсуя, во что бы то ни стало, решил выяснить причину недовольства своей сестры. Парень нутром чуял, что во всем виноват Атем.