полтора месяца назад
/ [... Я направлялся к Мел. По дороге в голове подбирал слова, которые скажу ей сегодня. Сейчас. Мысль о том, что сейчас я расскажу ей всё, вселяла трепет. Я найду правильные слова, скажу всё так, как есть на самом деле, а не как подают это нам боги. Поделюсь с ней той ношей, которую нёс в себе более десяти лет. Ведь всё намного глубже, нежели просто злой умысел Кроноса. Моя обида на богов, личные счёты с отцом за то, что случилось с матерью по его вине... Накопилось столько много дерьма, но почему-то сейчас каждый мой шаг давался с неописуемой легкостью и каким-то облегчением... Она поймёт. Она всё поймёт. И решит остаться со мной. Подходя к дверям террасы, я заметил знакомый точёный силуэт. Мел уже ждёт меня. Невольно на губах появилась улыбка, хотя я пытался как-то скрыть её. Впрочем, мне не потребовалось много усилий, так как эта улыбка быстро исчезла сама, едва я вгляделся в лицо Уоллеен. Дочь Гекаты стояла у самой дверной рамы, по ту сторону стекла. Но смотрела она как-то странно, словно узнала что-то такое... — ... что перевернуло её сознание и разорвало все шаблоны, — вслух закончил я мысль, которая, словно факел, загорелась в моей голове. Загорелась так, что обожгла. Нам с Крисом не показалось. Тогда в домике кто-то был, кто-то действительно подслушал наш разговор. Вот только, я никак не мог ожидать того, что это будет Мел. Этот красноречивый взгляд, в котором читалось и разочарование, и страх, и потерянность, и непонимание, и трепет — всё это объяснялось тем, что она узнала обо всём раньше задуманого времени. Медленным шагом я направился ближе к двери. Мел была так рядом, но в то же время так далеко. — Пустишь? — спросил я, зная, что девушка услышит наверняка мой вопрос. — Они открыты, — тихо ответила она, не сводя с меня взгляда. Осторожным движением я толкнул стеклянные двери. Они с едва слышным скрипом открылись передом мной, впуская в дом. Наименьшим лишним движением я боялся спугнуть Мел. Самое смешное, что я вовсе не боялся её гнева, который мог проявиться в образе мощного злоумышленного заклинания. Больше всего я боялся, что она уйдет, не выслушав, не дав мне объясниться. Мелэйна сделала пару шагов назад. Обхватив себя руками, она стояла, словно статуя, а карие глаза не переставали буравить во мне дыру. На миг мне показалось, что этот взгляд ищет мою совесть и взывает к ней. — Ты слышала, — я сказал это, чтобы нарушить молчание. Тишина, которая царила вокруг, убивала меня ещё больше. Мел не проронила даже звука. Всё так же молчала. Всё так же смотрела. На миг мне показалось, что одним лишь взглядом она способна причинять боль. Но нет, это лишь мои внутренние страхи и опасения стали вылезать наружу. — Я не мог рассказать всё с самого начала, — продолжил говорить я, не заметив сопротивления слушать со стороны Уоллен. — Первое время не был уверен, что ты станешь тем человеком, с которым я захочу связать свою жизнь. Потом не был уверен, что подходящий момент. После были сомнения, что ты не готова, ведь твоё общение с... — Ты никак не мог выбрать момент, пока не стало уже поздно, — еле слышно произнесла Мел. Её слова будто бы полоснули мне по груди, чуть ниже от лёгкого. В сочетании с этим взглядом мне на короткий миг стало трудно дышать, чтобы говорить дальше. — Поздно — это когда смерть, — парировал я. Не смотря на смешанные чувства, какая-то призрачная надежда, что Мелэйна поймёт мои мысли, всё ещё тлела внутри. — Я могу устроить, — холодно ответила Уоллен. И я в этот момент не ручался, что девушка блефовала. Помимо страха, непонимания и негодования, в её карих глазах читалась решительность. Моя надежда стремительно угасала. — Мел, дай мне всё объяснить, — внезапно страх, что этот человек отвернется от меня навсегда, сжал моё сердце, но не до конца, от чего пульсирующая кровь громко застучала в висках, — так надо. Мир нужно менять, Олимп прогнил изнутри... — Мне плевать на мир, — тем же отстранённым тоном перебила меня Мел, — мне плевать на Олимп. Услышанное и осознанное, к сожалению или к счастью, никак не отменило тех чувств, которые я имею к тебе. Это не совсем те слова, которые я намеревался услышать. — В моей голове в данную секунду разум борется с сердцем не на жизнь, а на смерть, — продолжила Мелэйна, не сводя с меня глаз. Я даже не мог точно сказать, мигает ли она. Впервые за весь наш разговор её голос дрогнул, обнажая в интонациях истинные чувства и эмоции, — ты хоть представляешь, что это такое? И насколько сейчас я близка к тому, чтобы сойти с ума? Сейчас я смотрел своему страху в глаза, ведь с самого детства боялся увидеть в глазах близкого человека разочарование и опустошенность. Какая-то детская наивность внутри меня всё ещё верила, что Мел поймёт. Я сейчас всё объясню и она поймёт! Но взрослая, смышленая часть меня понимала, что всё не так просто. И я упускаю сквозь пальцы возможность показать всю истину с правильной стороны. — Всё это время твои недомолвки, странные фразы, о том, что ты не достоин меня... За этим скрывался человек, который готов убить невинного ребёнка, — произнесла Мелэйна убийственным шепотом. — Не слишком ли много сходства с термином «чудовище»? Последние её слова стали пощечиной, ударом под дых. — Я не чудовище, Мел, — не знаю, откуда во мне взялось самообладание, но говорил я четко и тихо, — я идейник, поглощенный жаждой мести. — Ты думаешь, только у тебя есть причины ненавидеть их? Или желать возмездия? — Мелэйна широко распахнула глаза, делая шаг навстречу. — Когда ты успел возомнить себя богом? — А я этого и не делал, — ещё тише ответил я, глядя на девушку из-подо лба, — игра ведётся намного большими пешками, нежели обычный полукровка. Я лишь пособник, которому оказали честь, которого посвятили в скрытые умыслы. Я пристально посмотрел на Уоллен. Говорить вслух о многих вещах или уж тем более называть Кроноса мне до сих пор не хотелось. Возможно, тут сыграл интерес, сможет ли Мел сложить все элементы головоломки. Она слышала достаточное количество обрывков фраз, чтобы сделать верные выводы. Судя по тому, как она замерла, я был правильного о ней мнения. Внезапно девушка рукой прикрыла рот, словно в немом крике. Она поняла. — Не может быть, — то ли прошептала Мел, то ли произнесла одними губами. — Не может быть... — Всё верно, — кивнул я, подтверждая её домыслы, от чего выражение её лица менялось мгновенно, — теперь ты понимаешь, что здесь замешана не только моя вражда или желание отомстить. Мои чувства стали лишь инструментом. — Инструментом в руках кукловода, который теперь умело дёргает за твои ниточки, — на секунду мне показалось, что в глазах девушки заблестели слёзы. Слишком сильное потрясение за этот вечер. — Лука, ты понимаешь, что куклой сделали и тебя тоже...? — Я соединяющий мост, между великим замыслом и его осуществлением, — отчеканил я, не желая выслушивать то, что когда-то пытался втирать мне Родригез. — И по этому мосту пойдёт смерть и разруха, после чего его попросту сожгут, — в голосе Уоллен четко было слышно панику и страх. Она боится меня или за меня? — Чтобы с пепла восстала новая эра, — произнёс я. Наконец, я осмелился сделать несколько шагов к ней. Этот мой жест её не спугнул. — Великий задум требует великих жертв. Мел тяжело и резко выдохнула. Словно мои слова причинили ей боль. Она смотрела так, словно хотела что-то сказать, а я, будто утопающий, хватался за любую возможность в нашем разговоре, чтобы достигнуть понимания. Стоять было невыносимо. Ощущая, как что-то между нами рвётся, я подошел ещё ближе, словно пытался ухватить крепче те нити, которые вот-вот треснут. Мел ошеломлённая смотрела на меня и не пыталась отойти или отстраниться. Крошечными и медленными шагами я приближался к ней, пока не смог слышать её порывистое дыхание. Но едва я протянул руки, чтобы заключить Мел в свои объятия, она поспешно передёрнула плечами. — Послушай, я облажался. Страх потерять тебя удерживал меня от того, чтобы быть с тобой честным до конца, — медленно заговорил я. — Но мне важно, чтобы ты знала: ни одно моё действие или решение не преуменьшает моих чувств к тебе. Уоллен, я по-прежнему дорожу тобой. Говорить о важном при таком стечении обстоятельств было трудно. Но ещё труднее было от молчания Мелэйны. В её глазах, в мимике не было и тени отречения, что вселяло крошечную надежду: у меня ещё есть шанс доказать правоту моих мыслей. — Уверен, что дорожишь? — убийственным тоном произнесла Мел после длительного молчания. — Кажется, если я не приму твоих взглядов, тебе придётся меня уничтожить. На какое-то мгновение я забыл, как дышать. Я не удивился её проницательности и умению подмечать все подводные камни любой ситуации. И если честно, понятия не имею, что делать дальше, если девушка так и не пристанет на мою сторону. Мысль о том, что мы встанем по разные баррикады, причиняла мне боль. Единственное, что мне казалось правильным на данный момент – нужно время всё обдумать. Нам обоим. С опаской я потянулся вперёд и медленно взял её за руки. — Мел, ты самое сокровенное, что есть у меня в этом мире, — прошептал я. Её кожа была такой мягкой и приятной на ощупь, хотелось никогда не выпускать эти руки из своих. — Нельзя было допустить скинуть на тебя всю эту ношу и ожидать легкого восприятия, — сложно не опускать взгляд, а решительно смотреть прямо в её бездонные глаза, — но у меня нет много времени на взвешивания всех «за» и «против» ни для тебя, ни для себя… — Только попробуй мне поставить временной ультиматум, Кастеллан! — в глазах Мел вспыхнул опасный блеск, и она поспешно одёрнула руки. — Единственное, что могу тебе обещать: я прежде обязательно сообщу тебе, когда буду направляться к Хирону, чтобы донести на тебя! Я судорожно стиснул челюсти, аж заскрипели зубы. С каждой секундой мой огонёк надежды на понимание девушки безнадёжно угасал. Вот это «когда донесу на тебя» лишний раз дало понять, что она вполне уже обдумывает такое развитие событий. — Хорошо, я услышал тебя, — только ответил я, делая шаг назад, — главное знай: пока я здесь, то в любой момент готов ответить на любые твои вопросы. — Уже поздно для ответов, Кастеллан, — отчеканила Мел. — Убирайся. Красно-черные искры опасно вспыхнули в шаге от меня, давая понять, что по своей воли или нет, но задерживаться тут не стану. Хотел было ещё сказать хоть что-то, но это могло лишь подкинуть дров в то пламя, которое уже вспыхнуло между нами. ...] /настоящее время
/ Ни на следующее утро, ни через день, и даже ни через неделю мы так и не поговорили. Не было никаких томных взглядов сквозь толпу или безмолвных диалогов в общих компаниях — просто мы с Мел за одну ночь стали словно чужие. Безусловно, это стало заметным — едва не по сотни раз на день ко мне подходили разные полукровки с осторожным вопросом «У вас с Мел что-то случилось?». Я научился игнорировать эти вопросы, может потому, что действительно не мог ответить на них. Ведь по факту, у нас ничего не случилось, мы просто так и не расставили последние акценты. Об этом я не говорил даже с Крисом, хотя именно он увидел меня, когда я возвращался в тот вечер от Уоллен. Мой товарищ без слов понял, насколько тяжелым оказался разговор. В моих силах было лишь поведать кратко наш диалог, но, когда Родригез спросил: «И что дальше теперь?», я не находился с ответом. Но кое-что оказалось точным и неизменным. Не смотря на всю неоднозначность ситуации, я был уверен, что Мел не поступит подло. Даже если она примет решение отречься от меня и всего, что нас связывает во имя честности и долга перед лагерем, Олимпом и полукровками, я узнаю об этом первым. Может быть, именно эта уверенность помогала мне держать мои мысли чистыми и укрыть эту тайну от Кроноса, который за всё это время ни разу не упомянул Уоллен, чтобы как-то укорить меня или запугать. Каждый раз я со страхом замечаю знакомый силуэт Мел в толпе — и каждый раз, мысленно молюсь, что она просто проходит мимо, а не направляет ко мне, чтобы сообщить о своём окончательном принятии сторон.***
— Основной провиант мы уже давно погрузили на борт, — Крис докладывал о последних приготовлениях для того, чтобы покинуть лагерь, — в тайнике за холмом остались две партии оружия. Через час с Уильямом заберём. А так, всё готово к отплытию. Мы склонились над записями на столе в моей комнате. Большинство полукровок уже уехали по своим домам, к смертным родителям, поэтому скрываться и прятать наши планы было намного легче. — Отлично, — кивнул я, — в полдень быть всем на борту. В нашем запасе есть два заклинания, но они на случай погони, так что нам надо отчалить максимально быстро и тихо, пока в суете и хаосе все будут пытаться что-то предпринять. — Хорошо, — Крис свернул основные чертежи и списки. Он мельком посмотрел на меня из-подо лба, — вы поговорили? — Нет, — коротко ответил я, избегая взгляда своего друга. — И не стоит. — Хотел бы попрощаться? — осторожно спросил Родригез. — Я оставил ей записку, — произнёс я, сжимая кулаки. — Надеюсь, она найдёт её уже после нашего отправления. Сегодня большинство полукровок, что остаются в лагере и на учебный год, были заняты большой утилизацией — все вещи личного пользования с мест тех, кто уехал, складировали в одном ангаре, где хлам сжигали гарпии. Крис подошел ко мне и похлопал меня по плечу. Мел наверняка могла быть в числе этих волонтеров. — Может, оно к лучшему, друг, — произнёс Крис, от чего внутри что-то больно заныло. Я не нашелся, что ответить. — Возможно, — кивнул я. — Ладно, я пошел. До встречи на борту. Крис поспешно собрал остаток своих вещей и вышел из корпуса. Перси Джексон был всё ещё в лагере, но именно сегодня до полудня он должен точно ответить дирекции лагеря, где он собирается провести следующие девять месяцев. Я до последнего оттягивал момент его расправы. Возможно, это было связано с тем, что последнее время он слишком много времени проводил в компании Аннабет и Мел. Конечно меня это задевало, хотя должно было больше беспокоить — неизвестно, что им могла рассказать Уоллен. Но всё было обычно. Ни враждебных взглядов у Анни, ни подозрений у Перси, ни волнения от Хирона и гарпий. Лишь моя едва уловимая ревность. Я предполагал, что Джексон уедет. Он был славным малым, но точно не для этого лагеря. Его привязанность к матери была больше, чем к тем, у кого с родителями не заладилось. А раз так, он точно найдёт меня, чтобы попрощаться. И вот тогда, попрощаюсь с ним я. Навечно.***
Ожидать сына Посейдона решил на арене для тренировок. Я бросил свою спортивную сумку, в которой уже были сложены последние необходимые для побега вещи, валяться на краю помоста. Увлёкшись наедине, я с завываниями бросался на чучела в доспехах, орудуя своим новым дарёным мечом. Тем самым, которого ещё никто тут никогда не видел прежде… Коварный Меч: его клинок состоял из двух разных металлов — одна кромка была бронзовая, а другая — стальная. Я срубал чучелам головы и пронзал их набитые соломой внутренности, думая о том, что вернулся к исходной точке — где я один. Мел принесла надежду в мою жизнь, и я поверил. Поверил, будто нашел кого-то особенного, кто станет опорой и поддержкой, кто станет тем, кому я захочу отдавать своё тепло и заботу. Ведь вместе с ней мой энтузиазм пылал, а разум мыслил, как никогда ясно. Но решив всё за всех, я упустил свой шанс быть в гармонии с важным для меня человеком. Снова один против всего мира, снова подвести кого-то… Какой-то порочный круг, черт побери. Моя оранжевая футболка вожатого пропотела насквозь, а каждая мышца в теле напряглась до невозможия. Я поочерёдно вспорол животы целому ряду чучел, отсекая им конечности и превращая в груды соломы и доспехов. Аж вот я заметил присутствие кого-то, кто наблюдал за мной со стороны. На миг мне показалось, что это Мел. Мне очень хотелось этого. — Прости, если отвлекаю, — послышался смущенный голос Джексона. — Просто я тоже подумал тут позависать… — Порядок, — кивнул я, опуская свой меч и пытаясь скрыть разочарование в голосе. — Вот тоже в последнюю минуту решил попрактиковаться. Я опустил свой меч, который поблескивал в ярких лучах солнца. Парень с интересом глазел на мой клинок, рассматривая невиданное оружие. — Как тебе? — обратился я к Перси. Я повернул лезвие, и оно ярко и опасно вспыхнуло на свету. — Моя новая игрушка. Коварный Меч. С одной стороны здесь небесная бронза, с другой — закаленная сталь. Может разрубить и смертного, и бессмертного. Когда-то перед моим поиском Хирон твердил мне одну простую истину: герой никогда не нанесет вреда смертным без абсолютной необходимости. Этой чушью он до сих пор пичкает все полукровок, которые решаются выйти во внешний мир. — Я и не знал, что кто-то может делать такое оружие, — пробормотал Перси. — Ну, такое не каждому под силу сотворить, — согласился я, перекидывая меч из одной руки в другую, — Этот такой… один в своем роде, — Перси слишком пристально продолжал смотреть на Коварный Меч, и я поспешил вложить его обратно в ножны. — Слушай, я как раз тебя искал. Как насчет того, чтобы последний раз сходить в лес — найти, с кем бы подраться. Вдруг после моих слов на лице мальчишки отразилась нерешительность. Я старался выглядеть весьма дружелюбно и радушно, хотя это было не легко. И не из-за того, что я собираюсь убить этого мальца, просто с момента его возвращения в лагерь я держался немного отчужденно. Трудно было вообще воспринимать какую-либо информацию. — Ой, брось, пошли, — усмехнулся я максимально бодро, вытесняя нерешительность Перси. Я подошел к своей сумке и вытащил оттуда упаковку из шести банок колы, — напитки за мой счет. Джексон с удивлением уставился на банки с колой, что было не удивительно, учитывая, что в магазинчике лагеря не продавалась даже обычная содовая, какую пьют смертные. Никогда не понимал этого странного ограничения в этом лагере, такие условия и дефицит привычных вещей создавали ощущения какой-то тюрьмы. В конечном итоге Перси согласился, и мы поспешно углубились в лес. Остановиться решили в тенистом месте возле ручья, где Джексон сломал копье Клариссы во время его первой игры за обладание флагом. Потом уселись на большом валуне, выпили колы и стали смотреть на солнечный свет, падавший сквозь ветви деревьев. Спокойно и тихо — нужная атмосфера, чтобы убить кого-то. — Скучаешь по приключениям? — спросил я немного погодя. Это было не для поддержания беседы, скорее… внезапный порыв поговорить с кем-то. — Да, скучаю, — признался Перси. — А ты? — Когда монстры набрасываются на тебя чуть не на каждом шагу? Шутишь? — я поднял бровь, усмехаясь наивному и глупому вопросу. В моей усмешке было слишком мало доброго — последствия чрезмерной усталости и постоянного напряжения. В такие моменты я был бы не против завалить пару тройку монстров, чтобы получить моральную разрядку. — Я жил на Холме полукровок круглый год с четырнадцати лет. С тех пор как Талия… ну, да ты знаешь. Всё время я проводил в упражнениях. Никогда не был нормальным подростком в реальном мире. Потом они подбросили мне одно задание, один поиск, а когда я вернулся, то сказали что-то вроде: «Ладно, хватит путешествий. Живи, наслаждайся жизнью». Я смял свою банку из-под колы и швырнул в ручей. Крошечная доля откровенности с парнишкой напомнила мне наши разговоры с Мел. Мы всегда говорили много и долго. И как много я ещё хотел всего рассказать… — Черт с ними, с лавровыми венками, — оживлённо произнёс я, стряхивая с себя туман ностальгии. Нельзя ослабеть в ответственный момент, пора кончать с этим полукровкой. — Я не собираюсь превращаться в пыльный трофей с чердака Большого дома. — Звучит так, будто ты собрался уезжать, — заметил Джексон. — О да, я уезжаю, все о'кей, Перси, — хмыкнул я с кривой улыбкой. — Как раз привел тебя сюда попрощаться. Что ж, самое время. Я щелкнул пальцами. У ног Перси огонек прожег отверстие в земле, откуда выползло нечто черное и блестящее, размером примерно с мою руку. В такой момент я подумал, что здорово иметь такую силу в запасе, как у Мел: любое веление по щелку пальцев. Скорпион опасно задёргал хвостом. В глазах Перси Джексона вспыхнул страх. Не отводя взгляда от опасного существа, парень медленно потянулся за ручкой. — Не советую, — предупредил я. — Скорпионы, которые живут в ямах, могут подпрыгивать на пятнадцать футов. Его жало может насквозь пронзить твою одежду. Через шестьдесят секунд ты — покойник. — Лука, что… — вдруг в голубых глазах сына Посейдона вспыхнуло озарение. Я буквально слышал шестерёнки в его голове, которые судорожно крутились, генерируя ответы на забытые вопросы, — это всё ты. На миг мне стало не по себе, словно я вновь прожил тот ужасный момент с Мел. На меня вновь смотрели с таким же непониманием и отрешением. Я спокойно встал и отряхнул джинсы. Разумеется, скорпион не обращал на меня никакого внимания, в этом и была загвоздка заклинания, которым наделил меня Кронос. Существо не сводило с Перси черных глаз-бусинок и, цепляясь своими клешнями, забрался на правую кроссовку. — Я много чего в жизни повидал, Перси, — произнёс я, наблюдая за постепенно возрастающим страхом полукровки. — Разве ты не чувствовал этого — тьма сгущается, монстры становятся сильнее? Разве ты не понял, как все это бессмысленно? Все герои — пешки в руках богов, не более. Их должны были бы свергнуть еще тысячелетия назад, но они держатся благодаря нам, полукровкам. — Лука, ты говоришь о наших родителях! Я расхохотался. — Выходит, я должен их за это любить? Их ненаглядная «западная цивилизация» — это болезнь, Перси. Она убивает мир. Помешать этому можно, только если сжечь все дотла и начать с чего-нибудь более честного. — Ты сумасшедший, как Арес. — Арес — дурень, — ответил Лука, сверкнув глазами. — Он никогда не понимал, кому на самом деле служит. Будь у меня время, Перси, я мог бы объяснить. Но, боюсь, жить тебе осталось недолго. В этот момент скорпион заполз на мою штанину. Вот оно, наследие богов — полукровки, слепо верующие в своих родителей, которые пренебрегают ими как могут. Джексон был не из дураков и быстро додумал, кто на самом деле стоит за всем этим. Слушать очередные бредни о том, что мне промыли мозг, было невыносимо скучно. И я оставался весьма спокойным, готовым потерпеть эту бессмысленную беседу, пока скорпион не ужалит мальчишку, но тут этот наглец затронул опасную тему. —А как же Талия, которая погибла за тебя? Та жертва была напрасной? — Жертва? Жертва? — я горько ухмыльнулся. — Боги позволили ей умереть, наблюдая за этим со своего проклятого Олимпа. Так что не смей даже имени её вслух произносит. — А ту адскую гончую в ту ночь в лесу призвал тоже ты? — не унимался Перси, что начинало меня раздражать. — Лука, Мел ведь чуть не погибла из-за тебя! Она… она вообще знает о том, кто ты на самом деле… — Закрой рот, Джексон, — угрожающе произнёс я. Слова о девушке напомнили мне о том, как закончилось наше общение. Я непроизвольно стиснул кулаки. — Она поймёт. Обязательно поймёт. Она должна… Последние слова были сказаны больше себе, нежели почти умершему полукровке. Но он продолжал нелепый разговор, не смотря на скорпиона, который приближался всё ближе к его щиколотке. То ли он тянул время, в надежде меня отвлечь, то ли питал надежду переубедить меня — сложно понять. Наконец, скорпион замахнулся своим смертоносным жалом. Мгновение — и оно вонзилось в оголённую кожу Джексона. Он едва вскрикнул от боли, а затем его взгляд начал гаснуть, тело обмякло. Что ж, вот он и отключился, шестьдесят секунд — и он навечно отойдёт в мир Теней. Но все мои мысли улетучились, едва у края поляны я увидел фигуру Мел. В этот миг моё сердце пропустило удар.