Бывают такие дни

День не задался с самого утра. Бывают ведь такие дни, когда едва открыв глаза думаешь: «На кой черт я это сделал?», а интуиция вопит во весь голос, что лучшее, что сегодня стоит предпринять, так это не выходить из дома, тихо усесться у компьютера и передвигаться по квартире только в сторону кухни и туалета. Но как тогда вы себе представляете объяснительную по поводу прогула? «Я, Марко Ботт, такого-то числа не явился на работу, так как почувствовал, что вреда от меня будет больше, чем пользы»? Сначала он не нашел правый тапок. Видимо Бейлиc, двухлетний дымчатый кот, снова решил, что ему домашняя обувь хозяина нужнее и припрятал его где-нибудь за холодильником или шкафом. Затем выяснилось, что закончился гель для бритья, то есть он сделал мысленно пометку, когда брился в прошлый раз: «купить гель», но она видимо потерялась где-то между: «купить сахар» и «заплатить за интернет». Пришлось бриться, размазав по щекам обычную мыльную пену, уговаривая себя, что раньше в деревнях мужики брились обломком косы, а он не мужик что ли? Потом сбежал кофе, залив пеной с крупицами гущи половину печи, которую уже некогда было мыть. Зашнуровывая ботинки, попутно прихлебывая перекипевший кофе без сахара, Марко ещё слышал, как интуиция в последний раз пытается достучаться до его разума, прикрикнул на неё и та замолчала. И смолчала даже, когда он споткнулся, наступив на развязавшийся шнурок, и ссадил колено, порвав джинсы, как восьмилетний мальчишка. *** А бывают дни, когда открываешь глаза и понимаешь, что это твой день. Во-первых, неясно каким чудом удалось выспаться, во-вторых, мама оставила на столе завтрак и не нужно морочиться с какими-нибудь яйцами и гренками, а потом есть то, что вышло, потому что надо позавтракать. Да ещё и кофе помолот с запасом и можно не доставать кофемолку, а просто быстро сварить чашечку к ещё теплому завтраку. В-третьих, ещё полно времени, чтобы проверить все свои аккаунты, просмотреть новости, собраться под музыку и выпорхнуть из дома, успев запрыгнуть в полупустой автобус. Так хорошо, что хочется дышать на прозрачное стекло и выводить пальцем: «Я, Жан Кирштайн, такого-то числа такого-то года абсолютно счастлив». *** — Я ещё даже не проснулась, - Нанаба пыталась увернуться от настойчивых мужских рук, но дальше стены укатиться не смогла, не такая уж она огромная эта супружеская кровать. — Зато я проснулся и хочу тебя, - бывает же и такое, когда проснулся и сразу «хочу». Одеяло поползло вниз, к ногам, руки не унимались, понемногу разгоняя сладкий утренний сон. Бывают и дни, когда ещё не успел проснуться, а уже всё лень, даже перевернуться. Это, впрочем, и не нужно, если кто-то сам жаждет тебя перевернуть. Через час Нанаба, провожая мужа у двери, всё-таки проворчала: — Даже кофе выпить не успел. Майк, подхватив сумку с документами, поцеловал жену в уголок губ: — Выпьешь за меня. А я на работе выпью. *** Кофемашина фыркнула, чихнула, брызнула черным сгустком в белоснежную чашку и сделала вид, что стоит всего лишь для красоты, радуя глаз своими хромированными деталями. Марко выключил её и включил, проверил настройки, проверил подачу воды, снял и протер холдеры и даже нежно погладил блестящий бок, ласково промурлыкав: «Давай, моя хорошая, ну что же ты так». «Хорошая» не издала больше ни звука, всем своим видом показывая, что не желает общаться с неудачником, с утра прихрамывающим на левую ногу. А через двадцать минут откроется ресторан и буквально каждый пришедший из стоящего по соседству офисного центра и окрестных домов, чтобы позавтракать, попросит чашечку кофе. Появившийся из дверей кухни Жан на ходу жонглировал лаймами, держа подмышкой пакет молока. У молока были все шансы скиснуть от выражения лица Марко, который уже в третий раз пытался дозвониться технику. — Жан, принеси с кухни побольше апельсинов и достань фрешницу. Кофемашина накрылась. Будем вместо кофе предлагать фреш и чай, - а сам попутно вынимал все имеющиеся в наличии чайники. – О, дозвонился, наконец! С добрым утром. Ресторан «Времена года» беспокоит, не работает с утра машинка наша. Когда, простите? Через четыре часа? А раньше никак? Хорошо, спасибо, будем ждать, - едва ли не швырнул телефон на стойку. – Отлично! Мы без кофе минимум до обеда. Постукивая пальцами по хромированному боку несчастного автомата, Жан нахмурился немного, но тут же снова засиял белозубой улыбкой: — А турка на кухне есть? — Да, в кондитерском было несколько. Саша варит кофе для своих десертов. Погоди, что ты собираешься делать? Жан, поймав ловкими пальцами подброшенный почти к потолку лайм, хитро подмигнул: — Будет им кофе. Ристретто не предлагайте, но американо я всем наварю. В кухне было по-утреннему тихо. У окна совсем молоденький мальчик нарезал и раскладывал по контейнерам грибы. Петра жужжала блендером, готовя свежий майонез. Саша, одна в кондитерском цехе, замешивала тесто, которому необходимо настояться до вечера, ловко работая казалось бы хрупкими девичьими руками. Невнятная масса из муки, воды, сахара и каких-то неведомых Жану ингредиентов превращалась в эластичный, не пристающий к пальцам ком, этот ком заворачивался в пленку и отправлялся в холодильник, а Саша принималась за следующую невнятную массу. — Бу! – странно пытаться напугать человека, который тебя видит, но Жану было весело, хоть Саша и не дернулась, только улыбнулась молча, продолжая месить тесто. – Марко сказал, у тебя турки есть? Плита же сейчас не занята? — Есть. Пока не занята, но сейчас завтраки начнутся, сто процентов будут блины, - она даже не стала вникать чего он хочет. — Ничего, займу соседнюю. У нас кофемашина накрылась, буду здесь кофе варить. Сашка вдруг рассмеялась ни с того ни с сего: — Отлично. Мне хотя бы не придется слушать, как ворчит Имир. — Что Имир? Имир войти не успела уже что-то не так, да? Захлопнись и меси свои булки, - показавшаяся в дверях брюнетка на ходу завязывала фартук. – Петра, яйца привезли? — Привезли, - майонез распределился по маленьким соусникам, а Петра приступила к приготовлению айоли. – Я, по-твоему, из чего майонез сделала? — Да хрен тебя знает, - Имир включила плиту, повязала вынутую из кармана бандану с «веселым роджером». – Эй, Жан, Криста сегодня работает? Тот фыркнул откуда-то снизу, роясь среди посуды в поисках джезв: — Да я откуда знаю? — Так, а какого ты здесь вообще околачиваешься? Он проигнорировал, расставляя на плите четыре больших турки. Отлично. Из каждой выйдет по три порции. Двенадцать порций за раз – вполне нормально, главное не забыть гущу процеживать. Уже через пять минут после открытия зажужжал маленький принтер, выдавая листок с заказом. Взглянув на него, Имир одновременно заулыбалась и скривилась, выдав такую непередаваемую гримасу, что Эрен, перешедший уже на очистку кальмаров, чуть не порезал палец от испуга. В целом она была довольна, на верхней строчке заказа стояло имя Кристы, а то что заказали одновременно четыре омлета и все с разными начинками, ну что ж, можно пережить. Вскоре и сама Криста появилась, бросив листок заказа с бара перед Жаном: — Марко сказал кофе отсюда забирать. — Пять минут. Они так уютно устроились за соседними плитами в маленьком кондитерском цехе, на удивление, даже не ругаясь за место, только изредка толкая друг друга локтями, выдавая заказ, и то больше в шутку. Саша заворачивала в тонкие блинчики карамелизированные яблоки, творожную массу, свежие фрукты, Жан разливал по чашкам свежесваренный кофе, от которого шел такой умопомрачительный аромат, лучше, чем от Сашиных блинов. — Саш, а ты дома готовишь, - одна из турок, едва снятая с огня пузырилась густой пеной. — Ну а кто ещё? Готовлю, есть же надо. А ты? — Не-а, - весело помотал головой, - я и готовлю-то не очень. Пытался как-то печь блины, все к сковороде пристали. — Надо масло растительное добавлять, - блинчики не успевали образовать хотя бы маленькую горку, буквально улетая на тарелках, уносимых маленькими руками Кристы. Жан покосился на кондитера, чуть прикусив губу. Дома она, наверняка готовит без колпака, и волосы в высоком хвосте то и дело бьют по щекам, когда она резко оборачивается, зорко следя, чтобы край не пригорел. А может дома и вовсе их распускает. Она вдруг взглянула лукаво, поймав его взгляд, и следующий снятый горячий блинчик полила карамелью и поставила на стол возле него. Тут же бросившись к вновь зажужжавшему принтеру: — О! Мороженого хотят! — Саш, спасибо, но… Она шикнула, шутливо сердясь: — Леви будет только к обеду, не бойся. — Имир видит. Та и правда, взбивая венчиком яйца для очередного омлета, не скрывала, что наблюдает за этими двумя, отвлекаясь лишь, когда вынимала формы из духовки и когда прибегала Криста. Сашин тон посерьезнел вмиг, словно Жан оскорбил что-то для неё важное: — Имир не стучит. *** Майк приехал минут через сорок после открытия и первым делом направился к бару: — Марко, будь другом, свари кофе. Марко за одно утро разбил два стакана, один с соком, понимая, что как только разойдутся завтракающие и вернется Жан, ему придется внепланово мыть коврик. Рассыпал сахар, случайно порвав несколько пакетиков с фирменным логотипом. Вспомнил, что не натер чайные ложки и теперь наводил им блеск, теряя время за каждой заказанной чашкой чая. В ответ на слово «кофе» велико было желание ответить нецензурно, но не владельцу же, в самом деле. — Простите, кофемашина наша закапризничала что-то. Я техника вызвал, но будет только после обеда. Кофе Жан в кухне варит. Похвалив за находчивость, Майк направился в кухню. Он уже успел слегка пожалеть, что не потратил лишние утренние полчаса на сон и не выпил дома кофе, а кофе как назло хотелось сильно, почти как Нанабу с утра. Работа кипела, радуя слух, глаз, а особенно чувствительный хозяйский нос. — Имир, доброе утро. Сделаешь мне омлет с помидорами, я через полчаса спущусь, заберу? — Доброе. Сыра добавить? Как Вы любите, - буркнула, всё-таки чуть смягчив тон. Имир сменила шесть ресторанов, прежде чем попасть во «Времена года». Нигде не уживаясь ни с шефом, ни с остальными поварами и рекомендации имела преужаснейшие, характеризующие её, как абсолютно хамское и криворукое существо. Один Майк три года назад, наплевав на всё, взял её на работу, едва попробовав приготовленный ею французский омлет. «Мне плевать насколько тяжелый у тебя характер, если ты способна такое приготовить. Только не бей никого кроме яиц, хорошо?». Она помнила и была благодарна. — Добавь, если не жалко, - шутит ещё. Хороший мужик, понимающий. Эрен, мяукнувший от окна «здравствуйте» получил в ответ приветливый кивок, Петра – улыбку, возле кондитерского цеха Захариус задержался. — Жан, угостишь кофе? Тот только развел руками: — Только поставил – пару минут. — Подожду, - взгляд скользнул по тарелке с блином возле Жана, который не догадался её отодвинуть или хотя бы прикрыть. Перекинулись парой слов о чудесной погоде, о конфетах, которые Нанаба просила к выходным, Майк забрал чашку и двинулся к лестнице, на ходу вынимая из кармана зазвонивший телефон. — Промолчал, - Жан выдохнул удивленно. Саша только плечами пожала. — Я, смотрю, он к тебе по-особому относится, да? Саша заулыбалась, легко и бесхитростно: — Ну, если совсем откровенно, то не он, а Нанаба. — Это жена его? — Ага, да ты её видел наверняка. Блондинка с короткой стрижкой, она порой приезжает. Сведя брови на переносице, Жан пытался вспомнить жену владельца среди потока лиц проходящих мимо ежедневно в последние три месяца что он здесь работает. Вспомнил. — Да, точно, видел. Я подумал ещё, что она странно выглядит для его жены. Саше стало обидно за Нанабу: — А как, по-твоему, она должна выглядеть? Прекрасно она выглядит. Очень красивая, по-моему. Жан замялся, прикусывая язык: — Нет, я ничего плохого… Просто думал, что у хозяина ресторана жена должна быть какая-нибудь такая, ну… Прости, глупость сказал. Они ещё о чем-то болтали, смеялись, Жан рассказывать про хомяка, который жил у него в пятом классе, Саша о морской свинке, которую пыталась кормить сливовым пирогом. Время завтраков пролетело, турки были перемыты, плита протерта и пора бы возвращаться за бар, тем более, что кухня начала наполняться поварами и бармену здесь стало совсем не место. Уходить не хотелось. Впрочем, если это и вправду его, Жана, день, то почему бы не сегодня? Когда же тогда, если не сегодня? — Саш, а что ты делаешь на выходных? — Да по-разному. Отдыхаю, езжу к папе, с друзьями гуляю. Вот хочу на курсы испанского пойти и всё никак что-то, может с осени. — А давай сходим куда-нибудь. У Саши в руках застыла кисточка, которой она обмазывала готовые отправиться в духовку булочки. — К-куда? — Куда захочешь? Хочешь в кино, а хочешь погуляем, посидим где-нибудь. Я в центре одну кондитерскую знаю, тебе там понравится. Она отвернулась, поправляя выбившуюся из-под колпака каштановую прядь, ужасно переживая покраснела ли или только кажется. Черт, и глянуть-то на себя некуда, только разве что в натертый до блеска стол, но в таком нечетком отражении не разберешь. И он вдруг слегка подрастерял свою уверенность, подумаешь, выспался с утра и съел мамин завтрак, как это может гарантировать, что она согласится? Только когда булочки отправились в адское жерло духовки Саша выпрямилась и, встав вполоборота, насмешливо ответила: — Ладно, кондитерские я люблю. Только с тебя услуга. — Что хочешь. — Свари мне кофе для тирамису. *** Распечатывая очередной документ Майк клял Ханджи последними словами. Эта чокнутая позавчера умотала в Индию: «Всегда мечтала увидеть Тадж-Махал – далее последовала история создания мавзолея, которую Майк и так знал, но перебивать эту женщину никакого смысла не имело, - а ещё у них там есть храм с обезьянами, представляешь. Ну, священный в смысле, они там живут и их трогать нельзя». Захариус пробурчал что-то вроде, что её в том храме примут за свою, но она даже не обиделась, ещё громче захохотав. А вчера позвонила и сквозь шум аэропорта проорала, что сегодня у них плановая проверка санинспекции. «Да ты справишься». Ну ему-то что, у него есть Леви, который сам этой инспекции может проверку устроить и заставляет всех надевать бахилы перед входом. Но вот документы. Этим всегда занималась Ханджи. Крепкий кофе разогнал легкий туман недосыпа, но хотелось ещё. Что какая-то маленькая чашка на стокилограммовый мужской организм. В зале над кофемашиной как раз колдовал техник, который на вопрос: как скоро можно будет пользоваться аппаратом, отмахнулся раздраженно, попросив не говорить под руку. Пришлось идти к Саше на кондитерку, клянчить остатки кофе от тирамису, но она, как назло, как раз только отдала заказ и сама собиралась варить свежий как только руки дойдут. — Пустишь на свою территорию? Я сварю и тебе тоже. — Тогда, может, и приготовите что-нибудь? Майк стал боком, понимая, что занимает больше пространства, чем не мешающий утром Жан, не отказывая себе в удовольствии поболтать. Сейчас всё равно придется возвращаться в кабинет и общаться с поставщиками и инспекторами, вот же Ханджи, зараза очкастая: — Ну уж нет. Я теперь только дома готовлю. — Повезло Вашей жене. Он хитро прищурился, фыркая в усы: —Вот она за конфетами приедет, ты ей это скажи. Смотри, не забудь. Посмеялись, он оглянулся, не слышит ли кто и, как любопытный без меры подросток, заговорщицким шепотом спросил: — А что у вас с Жаном? И по её вспыхнувшим щекам понял, что ничего. Что совсем ничего. Но очень хочется. *** Когда кофемашина вновь согласилась работать с незадачливым барменом, коврики промылись и высушились, сахар был выметен до последнего кристаллика и коленка, обмотанная повязкой со льдом, стала меньше саднить, Марко попросил Жана постоять в одиночку с полчаса и вышел через служебную дверь в тенистый внутренний дворик. Нужно постоять, подышать и пусть каких-то тридцать минут он ничего не натворит. — Бездельничать вышел? — голос Имир слева он услыхал раньше, чем почуял дым от её ментоловой сигареты. — Медитировать. — Медитируй в туалете. Совестно на людях. Эти двое были разными. Казалось больших противоположностей не найти: светлый душой и сердцем, приятный и тихий Марко и откровенно резкая, порой до неприличия грубая и нахальная Имир. Они симпатизировали друг другу едва ли не по-родственному. Из-за глупости, из-за ерунды – из-за веснушек. — Твой пацан к Браус клеится, знаешь? — Тебе что? Не к Кристе же. Имир хмыкнула: — Без яиц бы остался. Пустила б на омлет. Помолчали пока она прикуривала вторую. — Имир, что делать, если день неудачный? — Не портить его другим, - докурила не спеша и уже подходя к двери, приобняла Марко рукой за плечо, пробормотав что-то вроде: «давай сюда свою неудачу». Он подумал, что послышалось, но больше до вечера ничего не разбил и не рассыпал. *** — Уснула? – Майк вопросительно кивнул в сторону детской. — Да, наконец-то, - Нанаба упала на диван, укладывая голову на мужских коленях. – Спать хочется. Я сегодня ни единой чашки кофе не выпила. — А что так? — Растворимого нет, а молотый было лень варить. Да и некогда было, а теперь уже поздно пить, спать скоро, - она закинула ноги на подлокотник. - Когда Ханджи возвращается? Майк ещё возился с каким-то бланками и документами, оставленными санинспекцией: — Через неделю. Я ей вставлю как вернется, они мне все нервы вымотали. «А почему у вас то, а почему у вас это, а почему у вас повар не в белой косынке, а в бандане с черепом?» Какая на фиг разница, главное чистая. Была б грязная, Леви б сожрать заставил. Нанаба тихонько засмеялась, мысленно одобрив ход Ханджи. По-женски хитро. Знай Майк о проверке заранее, лег бы на пороге, но её не отпустил. — Нанаба. — М? — Давай сходим куда-нибудь, когда она вернется. У меня времени больше будет. Мама твоя с Эммой посидит? В центре новая кондитерская открылась, тебе понравится. Она потянулась, хватая его за руку с накладными и вынимая бумаги из пальцев: — Я люблю кондитерские. А ещё своди меня в кино. Бывают такие вечера, когда тихий сон ребенка в детской и осторожный поцелуй мужа накрывают легким одеялом спокойствия и счастливого умиротворения. Удивительно, но для этого даже не требуется чашка кофе.