***
Всю ночь я ворочалась в постели и не могла заснуть. В голове крутилась одна и та же фраза: «Ненавижу», произнесённая таким родным, но таким холодным и равнодушным голосом. Я посмотрела на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. Уже четвёртый час, а сна всё ни в одном глазу. В итоге, пришлось встать и принять холодный душ, чтобы взбодриться окончательно. В гостиной, в красивой вазе стоял огромный букет из красных роз. А рядом лежала записка… Сколько я ни пыталась разобрать почерк, ничего не могла понять. Чонин? Это конечно самый вероятный вариант, но он больше любит жёлтые розы… В общем, у Ким Чонина я всё разузнаю позже. А пока… Посижу и послушаю свою любимую классику в наушниках. Полностью погрузившись в музыку, я вздрогнула, когда на плечо мне легла чья-то рука. — Чжи Хён? — я облегчённо вздохнула. — Сколько времени? — 6 часов. Я не успела доделать доклад вчера, вот и встала пораньше. Видимо, она увидела вазу с цветами. — Какой шикарный букет… Тётя, ты с кем-то встречаешься? Он чеболь? Или знаменитость? — Кажется, кто-то смотрит слишком много дорам. Я сама не знаю от кого это. Вчера, перед закрытием, цветы принёс курьер. Чжи Хён взяла в руки открытку и вздохнула. — Кто бы это ни был, ты очень ему нравишься… А нравиться хотелось только одному человеку, который вчера сказал, что ненавидит меня. Вернее, речь шла о кофе, но тут явно было двойное дно.***
Если до обеда я ещё держалась молодцом, то после — начала сдавать позиции. Спать хотелось всё больше. Даже чашка крепкого эспрессо не помогла. В кофейню зашёл Чунмён, на его губах была самая доброжелательная улыбка. — Привет, Ми Рэ! Сделай, пожалуйста, 6 эспрессо, 3 капучино и 2 латте с собой. И ещё 12 вон тех пироженок, — он показал пальцем в витрину. — Сейчас, оппа, может пока присядешь? — Да нет, я тут подожду. Лучше скажи, как у тебя прошёл этот год? Похоже, ему хотелось поболтать. Я пожала плечами. — Жила в Штатах, училась, потом работала бариста в одной из кофеен Нью-Йорка. Он улыбнулся. — Рад, что ты быстро оправилась после того происшествия… Быстро?! Воспоминания о первых месяцах «после» до сих пор наводили на меня ужас. Меня тогда словно засасывало в чёрную дыру. — На фортепиано свет клином не сошёлся. Я прекрасно обхожусь и без него. Откровенно говоря, без него мне было очень и очень тяжело. Но я уже привыкла натягивать маску равнодушия, когда кто-то спрашивал о той травме. Я поставила кофе в специальную картонную подставку с ручкой, чтобы удобно было нести, а пирожные — в коробку. Когда я протягивала ему кофе, рукав рубашки немного задрался, и его взору предстал шрам, оставшийся после моей мимолетной слабости. Он в один миг стал серьёзен. — Ми Рэ… — Оппа, только не надо снова извиняться. В то время я была наивной дурочкой. Я до сих пор ругаю себя за этот поступок. Это было так глупо. — Это было ужасно. Мне до сих пор иногда снится тот кошмар, как я нашёл тебя в луже крови… Я посмотрела на него. Спокойное и серьёзное лицо, чуть поджатые губы. Даже удивительно. Когда-то меня бросало в дрожь от одного его голоса… Но чувства и правда проходят со временем. Сейчас мы спокойно разговариваем, как будто просто хорошие знакомые, у которых за спиной не было романа, тяжёлого расставания и, как следствие, депрессии. Вот и у Чанёля, видимо, всё прошло. Он абсолютно равнодушен и спокоен, как и я сейчас, когда вижу Чунмёна. — Я рада, что тогда ты так и не вернулся ко мне. Он неловко улыбнулся. — Но я почему-то до сих пор чувствую себя виноватым… — Даже не думай об этом. Теперь это просто воспоминания, как хорошие, так и плохие. Он взял кофе и пирожные. — А ведь мы могли бы быть хорошими друзьями. — Это и сейчас не поздно сделать, — я протянула ему руку. Он пожал её и рассмеялся. Ну да, со стороны наверное выглядело смешно. — Кстати, прошу прощения за грубость Чанёля вчера. Но и ты пойми его, у него тоже год был не из лёгких. Взять хотя бы… Он замолчал. Видимо понял, что сболтнул лишнее. — Продолжай… — Когда ты с ним рассталась, он… Ему было очень плохо, и… — Оппа, не тяни! — В общем, у него теперь такой же шрам, как у тебя. Даже не представляю, как бы всё закончилось, если бы не отменили съёмки, и мы бы не приехали в общежитие раньше. Я почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Самовлюблённая идиотка!.. Из-за своего эгоизма я сделала Чанёлю так больно… Теперь он имеет полное право меня ненавидеть. Кажется, я уже и сама испытываю к себе те же чувства. — Ми Рэ, ты побледнела, может тебе лучше присесть? — Вот ведь идиотка… Идиотка… Из глаз закапали слёзы. Я стирала их ладонью, но они всё продолжали течь. — Прости, оппа, обычно я не веду себя так… Просто… Это слишком тяжело. Чунмён подошёл и обнял меня. Крепко, по-дружески, я бы даже сказала по-братски. Он не сказал ни слова, но стало немного легче. — Теперь я даже не обижаюсь на то, что он ненавидит меня. Я была так жестока… — Ненавидит?! Ми Рэ, не выдумывай. Стал бы он посылать тебе такой красивый букет, если бы ненавидел? Я не ослышалась?.. — Что?! Так это от него?! Чунмён хлопнул себя по лбу. — Воистину, язык мой — враг мой. Он что, не подписался? — Нет… — Тогда сделай вид, что я ничего тебе не говорил. Хорошо? — Обещаю… Ладно, оппа, беги, тебя уже наверное заждались… Он посмотрел на часы и присвистнул. — И правда пора… В общем, вытри слёзы, Ми Рэ, всё хорошо. Я кивнула и помахала на прощание. Вдогонку я написала ему то, что не решилась сказать вслух. «Спасибо за всё. Я всегда мечтала иметь старшего брата». Почти тут же пришёл ответ. «Прости, что игнорировал тебя тогда, и не отвечал на сообщения… Вот такой глупый и вспыльчивый у тебя старший брат. Мне очень жаль т.т» Я улыбнулась. Видимо, друзья из нас получились лучше, чем возлюбленные.***
Чуть позже в голову пришла совершенно неожиданная идея. Пригласить Чанёля сюда и всё прояснить. Я попросила у Чунмёна его номер и, не решившись позвонить, написала смс: «Давай встретимся сегодня в 9 в кофейне? Это очень важно, пожалуйста. Ми Рэ» Спустя час пришёл ответ: «Ок» Я целый час не находила себе места, а в ответ получила одно слово… Но ладно хоть согласился. Если бы он сейчас отказал, от моей гордости вообще ничего бы не осталось.***
Кофейня закрыта, рабочий день закончился. Я бродила из угла в угол в томительном ожидании. Вдруг дверь открылась, зашёл Чанёль. Как всегда красивый, в какой-то брендовой кепке и даже в очках. Лицо замотано шарфом практически до носа. Мастер маскировки. Но ни тени улыбки на лице… Мне стало как-то неловко, не знала, с чего начать разговор. — Присаживайся… Может всё-таки хочешь что-нибудь выпить? Чай, горячий шоколад, молоко? Он сел напротив, скинул всю свою маскировочную амуницию и поправил взъерошенные волосы. — Если только молоко… — Хорошо, тогда подожди секундочку… Ну что ж, начало положено. Может я и правда лишнего себе напридумывала. В любом случае, настроение поднялось. Назад я вернулась с двумя чашками. Чанёлю — молоко, мне — эспрессо. Он немного отпил из чашки и вопросительно взглянул на меня. — Так о чём ты хотела поговорить? — В первую очередь, извиниться… За то, что случилось год назад. Я понимаю, что поступила слишком жестоко… — Когда играла со мной? Или когда бросила? Каждое его слово больно жалило. — Всё не так… Мне пришлось сказать тебе это, чтобы ты отпустил меня и был счастливым. На его губах появилась несвойственная ему усмешка. — Вот как? Спасибо, я счастлив. Ты знаешь, я смог быстро оправиться от этого. Сейчас мне уже всё равно. Храбрится или и правда полностью равнодушен?***
За окном забарабанил сильный ливень. Надо же… Декабрь на дворе, а вместо снега — дождь. Я не знала, что ещё сказать. Он потянулся за кружкой, рукав худи немного задрался. Я сразу же бросила взгляд на его запястье. И правда шрам… Чанёль понял, что я заметила его. — И за это прости… — Это не из-за тебя, не выдумывай. Сказал, как отрезал. Лжёт или говорит правду? — А из-за чего? — На гвоздь напоролся, случайно. А кто-то видимо сделал из этого трагедию. Ладно, сменим тему. — Спасибо за букет… Мне было очень приятно, я думала, что ты ненавидишь меня, а ты… — А что я? Я просто поздравил тебя с открытием. Это ни о чём не говорит. Разве по таким поводам не принято посылать цветы? — он был абсолютно серьёзен. — Значит ты всё-таки ненавидишь меня? — я спрашивала и в то же время боялась услышать ответ. — Я не ненавижу тебя. Мне уже всё равно. Начало фразы было таким многообещающим, а в итоге… Моя появившаяся было улыбка сменилась озадаченным выражением лица. Он посмотрел на часы и встал со стула. — Мне нужно идти. И можешь больше не дёргать меня по таким поводам? Я подумал, что у тебя действительно что-то важное. — Да, конечно, извини… Я сидела, как громом поражённая, и не верила своим ушам. Когда он уже открыл дверь и вышел на улицу, на меня что-то нашло. Как же я потом ругала себя за этот порыв.***
Я выбежала на улицу и обняла его со спины. — Прости меня… Я знаю, что вела себя как последняя эгоистка… Он взял за запястья мои руки, обхватившие его талию, но пока не убрал их. — Я всё ещё люблю тебя, и ни на секунду не переставала любить. Я сама до сих пор виню себя за тот поступок… — Сочувствую. Он всё-таки расцепил мои руки и ушёл, не оглядываясь. А я так и осталась стоять под дождём. «Сочувствую»… Именно так я и сказала год назад. Так вот как, оказывается, бьёт это слово. Всё, теперь меня отвергли окончательно. А я даже разозлиться на него за это могу. Потому что понимаю, на его месте я бы поступила точно также.