Люцифер Деймон Слизерин или особенности Некромага

» Не единой эмоции, не единого чувства, В глазах пустота, в душе тоже — пусто».

Лето 1995 года. Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом 4, чулан под лестницей. Маленькое захламленное помещение, в которое с трудом влезает даже кушетка, а в полный рост и вовсе не поместится даже обычный человек. Сюда никогда не проникает солнечный свет, а из-за сырости кое-где появилась плесень. Множество пауков нашли себе новый дом в этом, не предназначенном для проживания, месте. Они живут здесь годами, и никто не смеет нарушать их покой. Именно тут, на той самой кушетке, лежит мальчик. Даже не приглядываясь можно заметить, что он бредит: капельки пота стекают по тонкой шее, сухие губы приоткрыты, лихорадочный румянец заливает щёки. Простыни под ним сбиты и влажны от кровавого пота, глаза широко распахнуты, а само тело даже не выгибается, от усталости и непрерывной боли уже на протяжении несколько часов пронизывающих все его естество, сил не осталось совсем. Страшная смерть настигает измученного ребенка, даря облегчение. Секунда. Одно мгновение, и вот тело уже не шевелится, оно расслабленно опустилось на постель и замерло, не дыша. Малыш умер, навеки закрыв свои глазки, и в тоже мгновение, на фамильных древах магических семей, погасло имя Гарри Поттера. Главы родов первыми узнали о столь знаменательном событии, но никто из них не спешил делиться этим печальным фактом с общественностью. Однако не все магические документы восприняли это как смерть, более новые, не пропитанные древними заклинаниями и зельями, не сочли его перерождение, как рождение чего-то нового, что и стало началом конца нынешней магической Британии от рук собственного героя. Тик. Так. Глаза мальчика распахнулись, и можно было с уверенностью утверждать, любой, кто в них бы взглянул, даже самый храбрый, бесстрашный, любой из живых существ этого мира не выдержал бы всего ужаса, что в них плескался, все они бы бежали, словно завидев свой самый жуткий кошмар. Множество смертей естественных и нет, грехов во всех их обличиях, плескались в глубоких мрачных омутах. Мерцающие темным непроглядным светом, глаза заскользили по помещению в поисках возможной опасности. Он вновь ожил, однако имя на семейных древах не вспыхнуло вновь, будто бы Магия больше не видела в нем свое дитя, будто бы скрыла его появление от всех заинтересованных. Потянувшись, мальчик бодро встал, у него было всего шесть часов до того, как он полностью примет свой истинный облик, а ведь еще надо было успеть хотя бы в Гринготтс. Взгляд стал более мягким и осмысленным, а глаза вновь — ярко-зелёными, с отвращением взглянув на себя, Гарри ещё раз оглядел комнату: потрёпанная кушетка, осколок зеркала и пустая клетка, скорее всего Букли. Сейчас, ему по душе больше змеи, и обычной птице в его жизни не место, тем более такой, слишком выделяющейся, да еще и белой. И смертной. Самый главный недостаток. Мальчик вышел из чулана и спустился вниз. Женщину, что стояла к нему спиной, он помнил довольно смутно. Однако само ее существование вызывало чувство гадливости. Для Некромага ощущать нечто подобное было странно и необычно, однако прислушавшись к себе, он понял, что это всего лишь отголоски эмоций, еще не оставивших это тело. Его взгляд скользнул по помещению, но никак не находил, то, что так яро искал. Кажется, где-то здесь раньше висел календарь. — Не могли бы вы подсказать какое сегодня число? — он вежливо обратился к женщине, которая от его слов вздрогнула и несколько испуганно посмотрела в ответ. Она могла поклясться, что не слышала чужих шагов. — Мальчишка! Живо берись за доску, а то останешься без завтрака! — Петуния проигнорировала вопрос племянника и вернулась к готовке, полностью уверенная, что он сразу же выполнит все ее указания, однако, что-то подсказало ей, что совсем ничего не отвечать на чужой вопрос крайне опрометчиво, поэтому миссис Дурсль недовольно добавила, — если тебе совсем отшибло мозги, то напоминаю, что календарь стоит на холодильнике. — И живо за работу! — визгливо добавила женщина, пригрозив ему деревянной лопаткой. — Благодарю, — мальчик поднял взгляд, сосредотачиваясь на сегодняшней дате. 24 июня 1995 года. Сейчас лето перед пятым курсом, значит, Волан-де-Морт уже воскрес, но пока еще не официально. В школе преподавателем ЗОТИ станет Долорес Амбридж, прекрасно олицетворяющая собой то, чем является на данный момент Министерство Магии. Окклюменция и те кошмары, что когда-то были едва ли не самым ужасным, из того, что он видел в жизни. Поход в Министерство и смерть Сириуса. Год обещал быть насыщенным. Магия почти не слушалась, поэтому открыто вступать в конфликт, было бы несколько опрометчиво. Однако отвести глаза одной простой маггле вполне ему по силам в любом состоянии. Уже вскоре Гарри замер перед зеркалом в ванной комнате, предоставленный самому себе, обычная косметичка самой обычной дамы лежала рядом уже раскрытая. «Я помню все, но словно сквозь призму. Воспоминания тех дней столь далеки, но это мое прошлое, которое было, есть и будет, стоит ли мне мстить или просто уйти? Должен ли я делать подобное за маленького Гарри, которым был когда-то? Правильно ли будет поступить именно так»? Мягкая пушистая кисть с налетом персиковой пудры заскользила вдоль скул. «Сейчас все это не вызывает никаких эмоций, но ведь раньше было плохо, больно, обидно». Плотный слой пудры, повинуясь уверенному движению руки, ложится поверх шрама. «Я помню, что кости срастались довольно быстро, хотя процесс и сопровождался мучительной болью. Как это, когда больно? Кажется, уже не помню». Накладывая еще один слой, мальчик слегка хмурится. «Боли бы не было, если бы меня с завидным постоянством не били, оставляя на теле шрамы, не выворачивали бы суставы, не ломали кости. Должен ли я мстить за прошлое, которое едва помню»? Чуть задумчиво он рассматривает пластиковую коробочку с тенями. «Но тогда какой вообще был смысл, зачем было идти на подобный шаг, если я не собирался мстить им всем. Этот путь давно выбран мною, а сворачивать я не умею. Даже не испытывая тех ярких эмоций, остатки которых вот-вот уйдут в небытие. Нужно сделать это, потому что я обещал своему прошлому, что оно больше не будет иметь надо мной власти, что они все ответят за каждую каплю моей крови, за каждый шрам на теле, за каждую душевную рану. Они все должны ответить за свои преступления». — Эй, что ты здесь делаешь! Гарри, не поворачивая головы, посмотрел на отражающегося в зеркале за его спиной кузена. В тот момент он принял свое окончательное решение, сомневаться в таких простых вещах больше не следовало. — Секундочку, — Люцифер неторопливо закрыл косметичку на молнию, а затем резко развернулся лицом к своему родственнику, — Дадли, как ты думаешь, сколько живет человек после того, как ему сломали позвоночник? — Что, Поттер, совсем крыша поехала, — толстый мальчик покрутил пальцем у виска. — У тебя будет возможность узнать ответ на этот вопрос, — магии еще не достаточно для полноценного колдовства, но сломать кузену позвоночник, с силой швырнув его в стену, дело, не требующее особых магических затрат. Безвольный комок плоти по инерции скатился по лестнице. На звук спешили другие домочадцы. Скорее всего, Вернон уступил ванну сыну, а сам спустился к жене. Его дядя, услышав шум, пошел на его источник, впрочем, увиденная картина нисколько не испугала его, лишь разозлила намного сильнее. Мужчина знал, кто был виноват в этом. Услышав крики мужа, Петуния тоже поспешила присоединиться, на время оставив готовку. Они встретились в гостиной. — Он! Он убил его! — заорал мистер Дурсль еще громче, заметив, что сын не подает признаков жизни. — Вы тоже меня убили, — ответил ему мальчик, — будь я обычным человеком, то многие из полученных травм стали бы смертельными. — Ты! Это все ты! Урод! — мужчина гневно затряс головой и схватил с сервированного стола первый попавшийся нож, желая уничтожить убийцу. — Мертв?! Кто мертв?! — женщина обвела взглядом гостиную и сразу же нашла то, что искала. У подножия лестницы в неправильной позе лежал их сын, — Вернон! Остановись! Нужно срочно ехать в больницу, Дадличек… — ее руки дрожали, когда она, подбежав, перевернула его на спину и стала трясти безвольное тело, — Дадли! Мальчик качал головой в такт ее движениям, из уголка губ начала сочиться кровь. Руки были раскинуты в стороны, ноги под неестественным углом неподвижно лежали на полу, широко распахнутые глаза смотрели в потолок бессмысленным взглядом. Кроме этих капель крови никаких внешних повреждений заметно не было, будто бы он просто спал. Смерть некрасивая, но в тоже время вполне аккуратная и быстрая. Едва ли это важно для безутешной матери, что неверяще смотрит на бездыханное тело. Еще вчера ее сын ходил, играл с друзьями, так же как и он вернувшимися на лето в родной дом, ел выпечку, над которой она так старалась. Еще вчера она думала, какой у нее замечательный сын, хвасталась им перед подругами. Все рухнуло в один момент. Женщина прижала к груди своего любимого мальчика и застыла, беззвучно роняя слезы на его лицо. — Это довольно болезненно, восстанавливаться после двух сломанных ребер и ушиба печени за одну ночь, — будто бы не замечая творившегося вокруг безумия, отстраненно произнес Люцифер. — Ах ты тварь! — мужчина не выдержав, бросился на равнодушно наблюдающего семейную драму мага. В его мыслях было столько жажды мести, сколько не смог скопить Гарри за все свое противостояние с Волан-де-Мортом. — Зачем хвататься за нож, если вы не умеете им пользоваться? — спросил тот, легко перехватив занесенную для удара руку. Маггл застыл, будто бы не веря, опустив взгляд на пустые ладони. Мальчик уже забыл, какие люди слабые, беззащитные перед опасностью. Это так просто, жертва не сопротивляется, редкость для царства его Госпожи, где каждый готов перегрызть другому глотку. Он и забыл, что люди в большинстве своем именно такие. Бесполезные. — Ты! Тебе же нельзя применять магию на каникулах! — дядя неверяще смотрел на вытянутую в его сторону руку. Где-то за пределами его восприятия что-то чирикнула севшая на окно птичка. — Я не использую палочку, — будто бы это могло все объяснить испуганному человеку. Вернон давно бы уже напал, если бы мог пошевелиться, но не предусмотреть подобную возможность было бы крайне глупо. Люцифер внимательно осмотрелся, в поисках чего-то подходящего. Его взгляд остановился на телевизоре. Дядя так часто смотрел это чудо современного прогресса, что почти сроднился с ним. Когда множество кабелей проткнули тонкий слой кожи и пронзили тело насквозь, а капли теплой крови разлетелись в разные стороны, мальчик даже не поморщился. Грузное тело свалилось на пол, не издав ни единого звука, о том, чтобы обезопасить себя от лишних свидетелей маг тоже позаботился. С наружи дома ничего не было слышно. Женщина, казалось, не обратила никакого внимания на смерть мужа, ее глаза были безумны, она все еще не желала верить в смерть сына, в смерть всех своих мечтаний и планов. Светлые волосы растрепались, лицо потеряло всю надменность, которая так была присуща ей только сегодня утром. Она — сестра его матери, родственница. Убивать ее нет никакого смысла. Впрочем, оставлять в живых тоже смысла нет. Тетя уйдет из жизни сама, стоит оставить ее одну. Он поднял на нее свой спокойный взгляд. — Я хочу все забыть! — внезапно закричала миссис Дурсль, в отчаянии, выбирая сама свое наказание. Маг равнодушным взглядом обвел гостиную. Посреди все еще стоит стол, накрытый на трех человек. Занавески колышутся от легкого ветерка, слышно пение птиц. Солнечные лучи освещают все помещения, в их свете кровь выглядит совсем ненастоящей, будто бы маленький ребенок решил поиграть с алой краской. С кухни доносятся запахи еды: жареного бекона и яичницы, поджаристых тостов, которые успешно перебивает железистый привкус. Пожалуй, этот дом прекрасно исполнит свою роль, как последнее пристанище Мальчика-Который-Выжил, Гарри Поттера. — Да будет так, Обливиэйт. *** Он сворачивает с Тисовой Улицы со спокойной душой уже спустя полтора часа. Покинув это место, на этот раз навсегда, Люцифер вскидывает руку с палочкой, вызывая Ночной Рыцырь и, негромко произносит, обращаясь к контролеру: — Дырявый Котел, пожалуйста.