Зарисовка «не-ангелу»

OST — Lumen «Мы не ангелы»

Нету к таким Ни любви, ни доверия. Люди глядят на наличие перьев.

Иногда мне хочется поджечь весь этот чертов мир, заставляющий мое солнце печалиться. Иногда, когда он возвращается домой грустным и убитым, но так старательно натягивая милую улыбку на лицо, я думаю о том, что весь этот хренов мир не заслуживает ни одной его слезинки. Он всегда мне улыбается и неизменно целует в лоб, обнимая и шепча мне о том, что все будет хорошо. Он никогда не говорит мне о своих проблемах или неудачах. Он не хочет меня расстраивать. Не хочет, чтобы я волновался и переживал за него. Он у меня такой идиот. Самый лучший идиот на свете. Он считает, что, раз я младше, он должен оберегать меня от всех гадостей мира, хранить меня, словно я фарфоровый. Я хочу держать его за руку каждую секунду своего существования, но иногда он мягко отстраняет меня, если мы находимся в особенно людном месте. Я всегда упрямлюсь, прижимаюсь еще ближе, мертвой хваткой вцепляясь в предплечье, переплетая пальцы и вообще показывая всем, что этот мужчина — мой. Конечно, потом мы оба выслушиваем тонны грязи в свой адрес, презрительный шепот за спиной и ловим полные недовольства и отвращения взгляды. Особо милые люди не преминут сообщить нам в лицо, как это мерзко, низко и противно. Но это никогда не мешает мне затормозить его посреди толпы и притянуть к себе для поцелуя. И уж поверьте мне, я умею целовать своего мужчину так, что он не сможет оттолкнуть меня. Иногда я действительно готов поблагодарить каждого, кто не то, чтобы с понимание относится, а просто не обращает внимая на нас. Вот спасибо вам, что даете другим жить спокойно. У него частенько бывают проблемы на работе из-за нас. У меня — нет, в приюте для животных бездомным отщепенцам как-то все равно, кого любит тот, кто за тобой ухаживает. У нас вообще частенько бывают проблемы. С самой юности, когда все только начиналось и мы через день обрабатывали друг другу свежие раны, будучи опять кем-нибудь побитыми, оплеванными, униженными, оскорбленными, отверженными, непонятыми, брошенными. Но ни он, ни я не собирались отказываться друг от друга ради всех остальных. Он никогда мне не жалуется. Он всегда говорит, что у нас все хорошо, а будет еще лучше. Он думает, я не знаю о том, как часто его мучает бессонница и он выбирается из нашей кровати, отправляясь курить на балкон. Он думает, я не замечаю, с каким удовольствием он возится с мелкой племянницей, и как у него просто на лице написано, что он мечтает о собственных детях. Иногда... Нет, всегда. Я не понимаю, почему всех вокруг так волнует, кто кого любит. Почему все считают, что нельзя мужчине любить мужчину, а женщине — женщину? Почему зачастую к наркоторговцам и террористам относятся с меньшим отвращением и враждебностью, чем к таким, как мы? Мы чем-то хуже? Нет. Люди изначально одинаковые. Мы кому-то не даем жить спокойно? Нет. Мы вообще самые мирные и тихие. Я не понимаю. Кажется, он не понимает тоже. И не хочет понимать. Сегодня мое солнце поистине лучезарно улыбается мне, щурясь от теплого ветра и смешно сдувая челку с глаз. Мне больше ничего не надо. Мы, кажется, вернулись лет на десять назад, когда мир еще не казался нам таким сложным. Мамочка закрыла глаза своему пятилетнему сыну, когда мы проходили мимо, держась за руки. Он только крепче сжал мою ладонь. Иногда, правда, он не знает об этом, я прошу у Бога, чтобы все эти люди стали чуточку добрее и чуточку терпимее. Я прошу, чтобы мое солнце больше никогда не печалилось и чаще улыбалось, потому что его улбыки — это лучшее, что придумала Вселенная. Я надеюсь, Бог однажды меня услышит.