***
― Одноместный номер, пожалуйста, ― Сэм берет протянутые администратором ключи и, перекинув рюкзаки через плечо, шагает в номер. Пришлось довольствоваться самой дешевой гостиницей, так как почти все деньги остались у Дина. Ну и плевать. Он спал и в машине, ему не привыкать. Комнатка небольшая, на стенах зеленые ободранные обои, маленькое окно, занавешенное коричневыми шторами в цветочек, обшарпанный стол и единственный деревянный стул. «У кого-то был отвратительный вкус», ― мрачно думает Сэм и, скинув рюкзаки на кровать, садится рядом. Взгляд сразу же спотыкается о вторую односпальную кровать, стоящую у противоположной стены. Мгновенно появляется сильнейшее раздражение, и Сэм борется с желаением немедленно покинуть это место. «Я же просил ОДНОМЕСТНЫЙ номер!» ― он резко дергает замок одного из рюкзаков и вытряхивает его содержимое на кровать. Чистое белье, пара пистолетов, небольшая аптечка, банка с солью, серебряный нож и… Сэм теребит в руках голову Аписа на черной толстой нитке – кулон брата, который тот когда-то выкинул в урну. Его, Сэма, подарок на Рождество, когда-то предназначавшийся для отца. Дин не знал, что Сэм подобрал его и все это время хранил у себя: но почему-то не хватало смелости отдать этот кулон хозяину. Младший Винчестер рассматривает его долго, как будто бы видит в первый раз, а затем крепко зажимает его в кулаке и стискивает зубы. Сейчас ему хочется выкинуть кулон так же, как это сделал Дин. Выкинуть и не видеть больше ничего из того, что напоминало бы о брате. Сэм рычит в бессилии и швыряет кулон обратно в сумку, сверху судорожно запихивая то, что только что вытащил. Дин убил Эми. Он убил ее, когда знал, что она спасла его брату жизнь! Если бы не она, он, Сэм, уже давно был бы заколот ее сумасшедшей мамашей. Оказалось так, что Эми и ее мать были объектами охоты Дина и отца. Они заранее были врагами, но Эми… Она спрятала его, а потом убила собственную мать… Просто потому, что она собиралась прикончить Сэма. И теперь он спас ей жизнь, так как не мог поступить по-другому. Но Дин!.. Он вечно лезет, куда не надо, делает то, о чем его не просят. Бежит сломя голову спасать твою шкуру, ни в грош не ставя свою жизнь, продает за тебя душу, воскрешает из мертвых, зная, что потом обречен на адские муки, стоит за тебя стеной, готовый в любую секунду закрыть тебя своим телом, прощает после самого немыслимого предательства… Сэм яростно трясет головой и вскакивает с кровати. Нет. Дин сделал то, чего он так просил не делать! Он верил Эми, он был уверен в том, что она больше не убъет, а значит, он был прав! Чутье никогда его не обманывало. Противный голосок в голове ехидно интересуется: «Да неужели?», но Сэм отмахивается от него, как от назойливой мухи. Он просил Дина довериться ему. И он надеялся, что старший брат поймет, но этого не произошло: Дин поступил так, как считал нужным он, а чувства Сэма и его просьбу о доверии вообще проигнорировал. Все это время скрывал от него, делая вид, что ничего не произошло, как будто все так и надо. Разве так поступают братья? И снова этот чертов голос: «А как поступал с ним ты?», но Сэм усилием воли заставляет его заткнуться и яростно сжимает кулаки: злость просто разъедает его изнутри. Он боится этого чувства, всегда боялся. Боялся того, что когда-нибудь возненавидит брата, что тьма завладеет им. Но ее нет. Тьмы. Во всем виноват один только Дин, и сейчас Сэм больше всего мечтает не думать о старшем брате. Слова Дина, сказанные ему после просьбы, почти мольбы о том, чтобы он ему доверился: «Когда-то надо начинать», просто выбили его из колеи. Значит, вот как, оказывается, он ему верит, значит, он только начинает это делать… Да, Сэм понимает, что наворотил много того, что могло подорвать доверие страшего брата, но… Столько времени прошло! Он сам никогда не ставил под сомнение поступки Дина, всегда соглашался, шел за ним, словно собачка на поводке. Теперь пришел конец, с него хватит. Он уже не тот малыш Сэмми, которому нужно утирать сопли, и в няньке он больше не нуждается. Ему нужно только время все обдумать и успокоиться; в данный момент, если бы Дин внезапно появился в этом затхлом номере, он бы не сдержался и превратил бы его лицо в винегрет. Сэм тяжело вздыхает, достает из второго рюкзака ноутбук и садится за стол. Ему нужно отдохнуть. Он устал от брата. И наконец-то он может совершенно спокойно себе в этом признаться. У него и без Дина все хорошо. А у Дина все хорошо без него.***
Дин недовольно рассматривает свое отражение в зеркале: все лицо в царапинах, верхняя губа разбита – очередная стычка с очередным демоном прошла не самым удачным образом. И это совсем не из-за того, что теперь некому прикрыть его спину, совсем нет. Просто демон попался упрямый, что, впрочем, случилось не впервые. После ухода Сэма в неизвестном направлении прошла неделя, и всю эту неделю он постоянно охотился, почти не оставляя себе времени для отдыха. Отдых ему не был нужен: он чувствовал себя просто отлично, и у него все было хорошо. Поэтому теперь можно перекусить, вздремнуть несколько часиков, а потом снова за дело: избавлять мир от нечисти. Он снова вернулся в город, в котором они с Сэмом разошлись: оказалось, что помимо левиафанов тут есть еще и другие твари. Дин открывает небольшой холодильник, достает банку пива и со стоном падает на кровать: ребра после того, как его немного помутузил демон, отправив в полет на бетонную стену, сильно болели. По-хорошему, надо было немного отдохнуть, съездить к Бобби за припасами, но после того, как тот наорал на него за то, что они разошлись с Сэмом, желание выслушивать дальнейшие нотации пропало. Дин был уверен, что Бобби и Сэму звонил, старался переубедить, да разве того остановишь? «Наш Сэмми – горячий парень, ― про себя ухмыляется Дин, сделав небольшой глоток холодного алкогольного напитка. ― Что сейчас, что, будучи «Терминатором» ― все на одно лицо. На лицо набегает туча от воспоминаний того полугода, когда Сэм разгуливал без души и мочил всех покруче какого-нибудь демона. Дин снова отхлебывает из банки, затем ставит ее на прикроватную тумбочку и устраивается поудобнее. Пора немножко отдохнуть, а затем его ждет новая работка. На секунду Дин забывается и только открывает было рот, чтобы пожелать спокойной ночи Сэму, но вспоминает, что брата нет. Все настроение снова катится к чертям, и Винчестер раздраженно натягивает на голову одеяло. Что бы они ни делал, все равно каждый день он думает о Сэме, и это просто до жути его раздражает. Он моя привычка. Может, потому что он все-таки виноват? Как бы ни пытался Дин убедить себя в том, что поступил правильно, что-то грызло его изнутри, не давая спокойно жить. Да даже не в этом было дело, и Винчестер это прекрасно понимал. Он последовал чутью, а оно почти никогда его не обманывало, так стоит ему винить себя за это? Неважно, была ли она другом Сэма или нет, Дин был уверен в одном: она была чудовищем, а если убить раз, то потом больше не остановишься… Но не это не давало Дину покоя. Было что-то еще… Что-то важное и неправильное. Но что? И вдруг его словно ударяет током. « ― Понимаю, ты ей не веришь, хорошо… Поверь мне. Дин, прошу… ― Ладно. ― Правда? ― Когда-то надо начинать». Дин стонет, уткнувшись лицом в подушку, почти рычит. В мыслях всплывает искренне удивленное лицо Сэма, когда он сказал «Ладно». Сэм был уверен в том, что брат откажет ему, не поверит, снова не воспримет всерьез. И его неверящее: «Правда?» Дин резко садится в кровати и яростно бьет кулаком по подушке. Теперь, оглядываясь назад, он понял, что сказал. Особенно его последние слова… Они ведь, наверное, причинили боль Сэму, он понял, что Дин ему не доверяет. Черт! Он и не научился снова так же доверять Сэму, как до того, как он его предал, а теперь вот еще и Кас… Складывалось такое ощущение, что те, кто его окружают, рано или поздно его подставят. Но… Сэм его единственный брат, тот, ради кого Дин еще борется за свою грешную жизнь. Да, Сэм совершал много ошибок, но разве он сам весь такой святоша из себя? Как он сказал Джо, он на девяносто процентов состоит из дерьма, а сам по себе он – ничто. Сэм же намного лучше его, он не заслужил Ада, не заслужил, черт возьми! Представлять то, что Сэм пережил то же, что и он, было невыносимо. Лучше гореть в аду самому. Он должен доверять Сэму, иначе ему тогда больше вообще некому доверять в этом долбаном мире. Ну, разве что кроме Бобби. А что самое главное, ему нужно научиться доверяться своему младшему брату. Потому что тогда смысла во всем том, что он делает, что с ним происходит, вообще нет. Он должен, а значит, он научится. Несмотря на то, что в глубине души для Дина брат навсегда останется его маленьким Сэмми, которого нужно холить, лелеять и оберегать, как самое сокровенное сокровище. Потому что он у него один. «И ко всему прочему, это же моя работа, верно? Учить уму-разуму своего младшего братишку». Дин опускает голову на подушку и горько улыбается, вспоминая эти давнишние слова, сказанные будто в прошлой жизни. Хотя это так и есть. Да, это его работа, и, похоже, он с ней теперь больше не справляется. Чувствуя себя последней дрянью, Дин вздыхает и проваливается в царство Морфея. Утром настроение просто поганое. Снова всю ночь снились разные кошмары. Конечно же, опять о Сэме. Почти всю неделю, что он живет без брата, его преследуют сны о нем. В основном, это воспоминания: Сэм, бездыханный, на его плече, Сэм падает в бездну вместе с Адамом-Михаилом, Сэм, мучащийся после того, как «перегородка» в его голове рухнула. Но иногда же это сны о том, чего Дин боится больше всего. То, о чем он мечтает забыть после каждой ночи кошмаров. «Мне его не хватает, Лиза. Он слишком долго был частью моей жизни, чтобы его было легко забыть. Он моя привычка». Подсознание, казалось, нарочно над ним издевается, подсовывая самые жестокие и ужасающие картинки, от чего каждый следующий день Дин проводил на нервах, хоть и старался не думать о том, что приснилось. Просто этот козел бросил его, не подозревая, насколько умудрился сделать Дина зависимым от него! Этот паршивец даже не догадывается о том, что брат теперь, без него, крутится, как белка в колесе, больше, чем с ним! Потому что когда Сэм был рядом, Дин знал, что ему делать, знал свою цель, у него была работа, а теперь… Все стало как-то пусто и незначительно. Черт бы его побрал, этого сучонка! А он, придурок, еще и скучает по нему. Но по-другому не получается. Все, хватит. Сейчас у него дела, а мысли о блудном брате могут подождать до вечера. Быстро одевшись и наскоро перекусив, Дин выходит из гостиницы и направляется к машине: нужно скорей расправиться с одной двинувшейся призрачной дамочкой, которая расхреначила ножом уже не одну цыпочку своего возраста. Вернее, того возраста, при котором она отправилась в мир иной. Сначала нужно выяснить причины этого сумасшествия, что Дин и собирается сделать: а значит, работы приличное количество. ― Привет, Дин, ― позади внезапно раздается чей-то голос, и Винчестер, только открывший дверь машины, резко оборачивается, выхватывая пистолет. Но в ту же секунду на голову словно падает мешок с цементом, и все накрывает тягучая, непроглядная тьма. ― Упс. Перепутал. Пока, Дин!***
Сэм сидит в той же гостинице и, разбирая пистолет, старается ни о чем не думать. Но, как всегда, у него ничего не получается. Прошла неделя с того момента, как он ушел от Дина. Прошла неделя с того момента, как он начал чувствовать себя совершенно свободным. Неделю он живет без старшего брата, и ему совершенно не кажется, что что-то не так. Разве что вечера стали немного скучнее, а в целом… В целом, жизнь без Дина его вполне устраивает. Конечно, устраивает. Когда-то он так же сбежал и от отца, поэтому ничего страшного в этом нет. Но… Сэм краем мозга понимал, что он просто убеждает себя в том, что все хорошо, а на самом деле… Просто он свыкся с тем, что Дин, как надоедливая муха, вечно вертится рядом, порой только своим присутствием умудряясь его успокаивать. За все шесть с лишним лет, что они колесят по Америке на Импале, Сэм уже настолько успел привыкнуть к тому, что брат рядом, что вся его жизнь и в будущем представлялась вместе с ним. Дин стал его привычкой. Он против воли улыбается, когда вспоминает свои частенькие ехидные замечания о том, что жена у него уже есть, и зовут ее Дин Винчестер; брат все время посылал его нафиг за эти слова. «И в печали, и в радости, и в богатстве, и в бедности – мы всегда вместе, и даже смерть не способна разлучить нас, ты заметил? ― когда-то философски выдал хорошенько выпивший Дин, когда он после крутой заварушки затащил брата в бар. ― На кой черт тебе жена, Сэм, кто будет заботиться о тебе лучше, чем я?» Сэм, более трезвый, чем брат, только закатил глаза и потащил его из бара. К счастью, на следующее утро Дин вообще не помнил прошедший вечер, но Сэм порой не мог удержаться от колкостей, что выводило Дина из себя. Брат стал частью его жизни и помогал нести нелегкий груз, доставшийся им с самого детства. Дин был тем, кто превращал серые будни его жизни в нечто более яркое и значительное. И когда мысли заходили в эту сторону, появлялась жгучая ярость, заполнявшая Сэма до краев, и все, о чем он думал, забывалось. Оставалось только понимание одной вещи. Дин. Убил. Эми. И простить его за это все еще не получалось. Сэм вообще не уверен в том, что ему когда-нибудь удастся забыть об этом поступке Дина. Ведь… От дальнейших мыслей его отвлекает вибрация в кармане джинсов: звонит мобильный. Сэм достает телефон, на экране высвечено имя: «Дин». Палец застывает над кнопкой вызова, но так и не решается нажать. Признаваясь сам себе, Сэм понимает, что хочет услышать голос брата, узнать, как дела, все ли хорошо, но другая его часть все еще очень зла на него. С другой стороны… а если у него что-то случилось? Сэм знал Дина, как облупленного, и ему было совершенно ясно, что старший брат первым звонить и мириться бы не стал. Всю эту неделю Сэм, хоть и совершенно злющий на брата, каждый день просматривал телефон: вдруг звонил Дин. Но звонков не было, и ярость только усиливалась: он никогда, никогда первым не признает свою вину! Если честно, в чем Сэм не хотел себе признаваться, если бы Дин позвонил, то он либо бы не взял трубку, либо разговор их получился бы очень коротким и ограничился бы новой ссорой. Ладно. Он ответит ему, но возвращаться не будет. Он все еще не может видеть Дина, все еще не хочет. У него все хорошо. Да, конечно. Сэм нажимает на кнопку вызова и подносит мобильный к уху. Он не собирается говорить первым – если Дину что-то надо, то пусть… ― Алло? Это Сэм Винчестер? ― из трубки доносится незнакомый женский голос, и Сэм напрягается. Какого черта, где Дин? Неужели это звонит его очередная цыпочка? Но брат никогда и никому не давал свой телефон! Горло сжимается от нехорошего предчувствия. ― Да, это я. Что случилось? Кто вы? Где мой брат? Все, что он так старательно отрицал и прятал эту неделю, прорвалось наружу в этих трех вопросах. Как бы он ни пытался забыть, как бы он ни злился на Дина, что бы тот ни сделал, Сэм все равно беспокоился за него и даже скучал. Он все равно не мог устать от Дина. В его стене из ярости и злости всегда был один кирпичик под названием «Забота о брате», который постепенно, со временем, раскалывался и разрушал всю эту крепкую, как казалось на первый взгляд, баррикаду. Потому что брат у него один. И потерять его еще раз он не может, просто не может. ― Мне очень жаль, мистер Винчестер… В ушах нарастает оглушительный звон. ― …вам лучше присесть… Сразу же становится нечем дышать, и Сэм судорожно хватает ртом воздух. Безрезультатно. ―…ваш брат мертв. Телефон выскальзывает из руки и, ударившись об пол, разлетается на части. Так же, как и разлетается на осколки весь мир Сэма. И его душа.***
― Сэм? ― Бобби… Я еду в морг… Дин… мертв… На большее его не хватает: в горле появляется тяжеленный комок, мешающий говорить, и Сэм в бессилии опускает телефон. Ему сейчас неважно, в ловушку он мчится или нет: по сути, он и Дин должны снова считаться мертвыми, причем мертвыми опасными преступниками, а девушка, позвонившая ему, спокойно назвала его по имени… Неважно. Это совершенно неважно сейчас. И плевать, засадят его снова за решетку или нет, если это какая-то уловка. Ему нужно только лишь убедиться, что Дин… Нужно убедиться, что Дин жив. А не лежит в морге. Сэм стискивает руль, пытаясь подавить дрожь в руках. Нет. Нет. Нетнетнет. Дин не может быть мертв. Это все ложь, чей-то жуткий розыгрыш, западня, ловушка, да что угодно, кроме того, что его брат… Дин не мог уйти. Он не имел на это права, черт возьми! Сэм жмет на педаль газа, и машина мчится еще быстрее. Он не видит перед собой дороги, так как все его мысли сейчас занимает брат. Он видит только его. Дин сильный, он намного сильнее его и не дал бы себя убить! Не дал бы! Сэм в мыслях почти вопит, всеми силами стараясь убедить себя в том, что брат жив. Неужели Дин не справился бы без него? Он всегда справлялся, а значит, это произошло и сейчас! Потому что он, в отличие от Сэма, научился жить в одиночку, без брата. Дин сильный. Поэтому он не мог умереть. Он не мог оставить его одного. Брат не мог поступить так же, как и он неделю назад. Сэм закусывает нижнюю губу, пытаясь подавить яростный крик. Как он мог бросить Дина, зная, что левиафаны открыли на них сезон охоты? Зная, что брат будет переживать за него. Зная, что в одиночку он, Сэм – никто. Четыре месяца без брата уже показали это; ему пришлось принимать помощь сучки Руби, которая впоследствии его обманула. Как он мог так поступить? Нужно было просто хорошенько надавать Дину по физиономии, а затем спокойно поговорить. Но не бросать его. А теперь уже поздно… Нет! Сэм еще крепче сжимает руль. Ложь это, все ложь! Дин жив и наверняка где-то его дожидается, несмотря на то, что звонков и сообщений Сэм от него не получал. Дин никогда не оступится первым, но Сэм совершенно точно знает, что тот сейчас изводит себя. Именно так и никак иначе. Пусть лучше его мучает совесть, а не… За эту неделю Сэм на сотни раз успел передумать ситуацию с Эми и, чем дальше, тем больше понимал, что Дин не мог поступить иначе. Он охотник, а охотники должны следовать своим инстинктам. Сэму стало ясно, о чем думал Дин, когда шел убивать Эми: он думал о тех, кому она еще могла навредить. Да, он не был в восторге от того, что она друг его брата: наоборот, все становилось во много раз сложнее. Дин поступил подло, ничего не рассказав ему. Но это не являлось поводом для того, чтобы Сэм сразу же свалил от него, даже не выслушав. Они оба наворотили кучу ошибок, и оба же от них сбежали, предпочтя их не исправлять, а заниматься самобичеванием. Совершенно не в стиле Винчестеров. Сэм за всеми этими мыслями совсем не замечает, как подъезжает к зданию морга. В животе словно образуется огромная глыба льда, и младший Винчестер всеми силами старается прийти в себя. Глубоко вдохнув, Сэм выходит из машины, направляясь ко входу. Сердце готово выскочить из груди, но он заставляет себя идти ровно. «Не он, хоть бы не он, не он…» Сэм заходит в здание, показывая при этом фальшивое удостоверение, и ему неважно, узнают его или нет. Он идет чисто на автомате, ни на кого не оглядываясь и ни с кем не разговаривая; и почему-то никто не пытается его остановить. Как будто никто не может понять, что он как бы мертвый беглый преступник. Ему все равно, будь это даже магией или же тем, что он внезапно стал невидимкой. Он не будет подталкивать события, пусть все идет, как идет; сейчас ему важен брат. Вот и нужная дверь. Сэм останавливается и пытается глотнуть побольше воздуха в легкие. «Его там нет. Его там нет», ― как мантру повторяет про себя Сэм и делает маленький шаг вперед. Еще никогда в жизни ему не было так страшно. Если не считать того года, слишком быстро отсчитывающего последние дни жизни Дина. Судорожно вздохнув, Сэм протягивает дрожащую руку и опускает дверную ручку. В глаза сразу бросается стол, стоящий посередине комнаты, на котором лежит тело, накрытое белым покрывалом. Сэм на секунду закрывает глаза и снова делает большой глоток воздуха, не замечая, что из прикушенной губы течет струйка крови. «Пожалуйстапожалуйстапожалуйста». Еще один шаг вперед, рука тянется к покрывалу и хватает его за край рядом с головой трупа. Еще один глубокий вдох. Бешено бьется сердце, руки трясутся мелкой дрожью. Еще немного и по спине потечет холодный пот. На белоснежном покрывале откуда-то появляется красная капля. Резкий рывок руки, и покрывало чуть ли не летит на пол. Крик застревает в горле, а мир сжимается до крошечных размеров. Сэм, задыхаясь, смотрит на спокойное, без единой эмоции, лицо брата. Мертвого брата. Ноги отказывают, и Сэму приходится схватиться за край стола, на котором лежит Дин, чтобы не упасть. Нет-нет-нет. Этого не может быть. Это просто ужасный кошмар, и сейчас Сэм проснется, и ничего этого не будет. Будет только Дин, рядом, живой. Но реальность почему-то не хочет превращаться в сон, и Сэму приходится принять, что все это происходит на самом деле. Что Дина больше нет. Сэм неистово трясет головой, и у него вырывается негромкий полувсхлип-полустон. Дин… Как ты посмел так поступить со мной? Дин. Какое право ты имел умирать? Дин! Как ты мог снова оставить меня одного? ДИН! Какого черта ты молчишь?! Сэму хочется кричать, вопить, стонать, орать, лишь бы выплеснуть всю боль, разрывающую его изнутри, но голос куда-то пропал. Осталась лишь пустота. Сэму хочется заплакать, чтобы дать выход жгущим глаза слезам, но он не может. Кажется, что, выйдя из Ада и пробыв полтора года без души, он разучился этому. Он разучился выпускать свою боль. Он снова заперт в клетке. Плечи Сэма мелко вздрагивают, но слез нет. Он медленно протягивает руку и сжимает ей холодную ладонь брата. Сэм чувствует, что такой же жуткий холод заполняет его сердце. Он бросается к окровавленному Дину, с размаху приземляется рядом с ним на колени и, аккуратно приподнимая, прижимает его к себе; отчаянный, полный боли стон вырывается из груди. Он обнимает мертвого брата, покачивая его словно грудного ребенка, и молит всех богов о том, чтобы время снова повернулось вспять. Он смотрит в когда-то яркие, а теперь будто потухшие, ничего не выражающие глаза, на лицо, забрызганное кровью, а горячие слезы все текут и текут, на секунду задерживаясь на носу и подбородке, а затем падают на волосы брата и впитываются в них. Он, как последняя истеричка, рыдает над телом Дина, лежащего в деревянном гробу, и совсем не обращает внимания на Элен, Джо и Бобби, которые с болью и сожалением смотрят на него, а в их глазах также блестят непролитые слезы. Он сидит на коленях на земле и, воя, как раненый зверь, яростно бьет кулаками по разрытой земле с крестом в изголовье и проклинает весь мир вместе с самим собой… Воспоминания накатывают, как огромный снежный ком, и Сэм не в силах остановить этот кошмар. Он зажмуривается и сжимает зубы, чтобы не дать вырваться наружу громкому крику. Боль от потери и отчаяние сжигают его изнутри, разъедая все на своем пути словно кислотой. Сэм держится за руку Дина так сильно, что тому, будь он… живым, ему было бы больно. Секунды идут одна за одной, но Сэм не считает их; он не знает, сколько уже времени просидел на коленях на холодном полу, одной рукой сжимая ладонь брата, а другой с силой вцепившись в свои волосы. Когда находиться рядом с мертвым братом становится совсем невозможным, Сэм, покачиваясь, встает и словно робот шагает к выходу. И снова никто его не останавливает, лишь со страхом некоторые оглядываются на него: видимо, выражение его лица сейчас по-настоящему пугающе. Плевать. На все плевать. Сэм садится на залитые солнцем ступеньки рядом с выходом и, опуская голову, запускает руки в волосы. Больно. Черт, как же ему больно. Что делать дальше, он совсем не имеет понятия. Он совсем не знает, что ему делать без Дина и как без него жить. Он бросил брата, и тот не справился без него! Ведь он даже не знает, какая тварь убила его … Боль смешивается с яростью, и Сэм снова начинает задыхаться. Дина убили из-за него. Из-за того, что он повел себя, как идиот, и бросил брата. И тот не сумел победить в одиночку. Дин, который всегда, не заботясь о своей жизни и не думая о последствиях, мчался спасать его. Дин, который был самым лучшим в мире охотником. Который был самым лучшим в мире старшим братом. Был.***
Тьма постепенно раступается, но головная боль никуда не исчезает, только усиливается. Дин трясет головой, стараясь прояснить зрение, и у него немножко получается. Он пытается протереть глаза, но руки почему-то отказываются шевелиться; Дин опускает взгляд вниз и обнаруживает, что связан цепями по рукам и ногам. Вот черт. И где он находится? И какая сволочь его поймала? И зачем? В голове появляется миллион вопросов, но Дин понимает: сейчас не до этого, нужно срочно попробовать освободиться. Окинув взглядом помещение, в котором находится, Дин понимает, что это будет, если не невозможно, то, по крайней мере, жутко сложно. Абсолютно пустая комната с голыми стенами, висящей на потолке небольшой тусклой лампой и с единственной железной дверью. Конечно же, запертой. Стоп. В кармане у него был мобильный, и если попробовать его достать, то… Дин с трудом поднимает закованную в тяжелую цепь руку и старается дотянуться до внутреннего кармана куртки. После долгих попыток у него все же это получается, но его ждет большое разочарование: телефона там нет. ― Твою мать! ― зло выругивается Дин. ― И что теперь делать? Внезапно за дверью раздаются шум и чьи-то голоса, и он вздрагивает. Слышится какой-то противный скрежет, и через мгновение дверь медленно открывается. Входит какой-то черноволосый мужик в черной куртке и с гадкой усмешкой на губах. На лице Дина появляется гримаса отвращения: значит, этот подонок его сюда запихал? Или кто-то из его дружков? Оборотней, демонов или же… ― Привет, Дин, ― он встает напротив стула, к которому привязан Дин, и ухмыляется. ― Теперь точно привет. Ну, как тебе, удобно, я надеюсь? ― Пошел ты, ― шипит Дин и снова старается высвободиться. ― Кто ты такой, чертов ублюдок? На губах того снова появляется гаденькая улыбочка. ― Ты со своим братом уже знаком со мной, не правда ли? Здорово мы повеселились, развлекаясь под вашими бренными шкурками! Дин стискивает зубы. Значит, эта одна из тварей, которая притворялась им или Сэмом, из-за этого урода он с братом чуть не остался гнить в тюрьме. Гребаный левиафан сначала ударил его чем-то по башке, притащил в какую-то конуру и теперь еще и глумится над ним. Сука. ― И зачем вам все это надо? ― Винчестер с омерзением вглядывается в лицо левиафана. ― Не проще ли было тебе сразу меня прикончить и дело с концом? Или вздумал поиграть со мной, тварь? ― О-о-о, какие мы колючие… ― тот медленно обходит стул и встает позади, положив руки на спинку и наклонившись к Дину; Винчестера с отвращением передергивает, когда он чувствует горячее дыхание на своей шее. ― Я могу тебе рассказать, потому как ты все равно скоро умрешь, Дин. Нам не нужен один ты, нам нужны оба Винчестера. Но твой братишка где-то гуляет, не так ли? Дин вздрагивает. Похоже, дело принимает ужасный оборот. ― То есть я – приманка, на которую должен клюнуть Сэм, да, ублюдок? ― Не совсем, ― левиафан противно смеется, от чего Дину хочется дать ему в челюсть, да посильнее. ― Это было бы слишком просто. Твой братишка думает, что ты отбросил копытца, и сейчас страдает, как не до конца придавленный таракан. Тепень он легкая добыча и скоро окажется у нас. Ты хотел воссоединения, Дин? Мы вам его устроим. Дин невидящим взглядом смотрит перед собой. Эти твари воспользовались тем, что они с Сэмом разошлись, и теперь устроили массовый забег на добычу. Как Сэм может думать, что он мертв? Ведь он тут, живой. Пока. Наверняка это их бравада, чтобы ударить побольнее. Дин ухмыляется. ― Придурок, я здесь, ты сам меня поймал! Каким хреном я могу быть мертвым, если даже тела нет? Ты считаешь, что Сэм поведется, узнав о моем исчезновении, и сразу меня похоронит? Ошибаешься, сучонок. Он чувствует, что руки со спинки убираются, и чуть слышно выдыхает. Позади раздается громкий хохот. ― О, Дин, ― левиафан снова встает напротив. ― Какой же ты еще глупенький малыш… Хочешь, покажу? Дин молчит, с ненавистью глядя на подонка, который через мгновение превращается в… Сэма. Вот черт. Черт-черт-черт. Все становится кристалльно ясным, и сердце Дина против воли замирает. Эти твари готовы на все, чтобы поймать его и Сэма, и не способны на жалость, поэтому одному левиафану превратиться в него самого, а другому потом прикончить его, подсунув тело брату, не составит никакого труда. Теперь брат находится в большой опасности, а он даже не может ему помочь, защитить его. Если бы левиафаны просто похитили его, то шансов у Сэма было бы больше: он бы явился сюда во всеоружии, но… Если Сэм считает, что Дин мертв, то это то же самое, что спасаться от хищника рыбе, выброшенной на берег. ― А не проще ли было просто сделать из меня приманку? ― Дин смотрит на уже обратно превратившегося в черноволосого тощего мужика левиафана. И это хорошо. ― На кой черт весь этот спектакль? Несмотря на то, что мы с ним… Он в любом случае пошел бы меня спасать! ― О, я знаю вашу манию, Винчестеры. Жертвовать собой друг ради друга – об этом среди всех нас уже давно ходит молва. ― Дин яростно сжимает кулаки. Похоже, левиафаны тоже поняли то, о чем думал и он. ― Ты думаешь, мы не знаем этого? Нам пришлось бы сложнее, если бы Сэм примчался сюда, готовый и думающий только об одном: спасти твою шкурку любой ценой. А так… Малыш Сэмми будет страдать и совсем не заметит, как попадет в наши цепкие ручки. Жди брата, Дин, он скоро прибудет, я обещаю, ― левиафан хохочет. ― «И умрут они в один день», как же символично. Ты ведь об этом мечтаешь, да? ― Заткнись! ― яростно ревет Дин и дергается, пытаясь сбросить цепи. ― Заткни свое хлебало, а то клянусь, я достану тебя с того света, и ты вообще пожалеешь, что родился! ― О, ты себя уже похоронил… Ну и умница. А пока адьес! Он с издевкой кланяется и, бросив на Дина последний насмехающийся взгляд, выходит из комнаты, запирая за собой дверь. Через мгновение все затихает. Выругавшись сквозь зубы, Дин понимает, что все плохо. Нет и не было никаких «У меня все хорошо». И сейчас, и всю последнюю неделю, что он жил без брата, хоть он сам отрицал это. Сэма не было рядом – все было плохо. Наконец-то он может совершенно спокойно себе в этом признаться. Сэм думает, что он мертв, и в любой момент эти твари могут напасть на него, а сам он прикован к чертовому стулу гребаными левиафанами, и у него нет никакого шанса спастись. У него нет никакого шанса спасти своего брата. Все чертовски плохо. <div align=center>***</div> В голове вертится только одно короткое слово, но оно причиняет Сэму боль, намного большую, чем ту, которая бывает от пулевого ранения или ножа в спину. Боль, которая, не щадя, терзает сердце. Новый крик рвется наружу вместе со слезами, но ни того, ни другого Сэм сделать не может. Хочет, но не может. Он сидит на крыльце морга и, не обращая внимания на оглядывавшихся прохожих, покачивается взад-вперед, как помешанный. Визг тормозов привлекает внимание Сэма, и он поднимает голову. За рулем машины он видит знакомый профиль в кепке. Бобби? А, Бобби… У Сэма даже нет сил подняться, чтобы встретить его, но тому, похоже, это и не надо. Только машина останавливается, как Бобби выскакивает из нее и на полном ходу несется к нему. Сэм не знает, что скажет. Как он будет смотреть ему в глаза, когда тот узнает, что он косвенно виновен в смерти Дина. ― Бобби… Но Бобби, все так же не сбавляя скорости, проносится мимо него и исчезает за дверью. Сэму сейчас настолько плохо, что он даже не в состоянии удивиться такому поведению. Скорее всего, тот также помчался в морг, чтобы собственными глазами убедиться в том, что Дина Винчестера больше нет. Сэм прячет лицо в руках, подавляя очередной стон. Неизвестно, сколько времени проходит – но Сэму кажется, что целая вечность – как дверь открывается, и выходит Бобби. Он не в состоянии прочитать выражение его лица. ― Бобби… ― Чертов дурак! ― внезапно начинает орать тот, от чего Сэм чуть ли не подпрыгивает. Взглядом, полным непонимания и отчаяния, он смотрит на Бобби: глаза лихорадочно блестят, а руки трясутся точно так же, как и у него. ― Убить тебя мало, придурок! А если бы меня из-за тебя инфаркт хватил?! Выпалив гневную речь, Бобби бухается на крыльцо рядом с младшим Винчестером и тяжело дышит. ― Бобби, что…? ― СЭМ! ― он грубо хватает его за плечи. ― В тебе осталась хоть крупица ума?! Вот что! ― чуть ли не брызгая слюной, Бобби тычет ему под нос бутылку с… моющим средством? Сэм непонимающе смотрит на него. ― Что ты…? ― начинает он, и тут его осеняет. Сердце, кажется, сейчас разорвется на части от быстрого биения. ― Неужели?.. ― Сэм забывает, как дышать от нахлынувших на него эмоций; дикая, безумная надежда слабым огоньком загорается в душе. ― Да, мать твою! ― Бобби вскакивает, будто под ним появилась пружина. ― Эти твари тебя развели, заставив похоронить брата! И тебе круто повезло, что я вовремя догадался, что что-то тут нечисто, потому что я уверен, что они сейчас открыли на тебя охоту! Ты стал легкой для них мишенью, балбес! Нам надо срочно валить и искать Дина! Наверняка они где-то его спрятали. Но Сэм не слышит ничего из того, что говорит ему Бобби. В ушах стоит такой грохот, будто рядом летают самолеты. Его брат жив, а все остальное неважно. Он отыщет Дина, где бы он ни был, но главное, чтобы он был жив. Главное, чтобы он дождался его. Дышать становится легче, боль отпускает, и Сэм наконец-то может нормально выдохнуть. Его рухнувший мир снова восстанавливается, а преграда, не позволявшая дать выход боли, наоборот, рассыпается на мелкие части. Прозрачные обжигающие капли тоненькими дорожками стекают по щекам и падают на руки.***
Время, как будто назло, течет ужасно медленно, Дину вообще кажется, что все застыло, и только откуда-то издалека доносится тихий стук. Это бьется его сердце. После того как тот урод навестил его, к нему больше никто не заходил. С одной стороны, это обнадеживало: значит, они не поймали Сэма, с другой же – тот все еще находится в ужасной опасности. Остается только надеяться, что брат на этот раз поведет себя благоразумно. Но страх за него никуда не хотел исчезать. Дин целых гребаных полчаса пытался освободиться от цепей, но все было бесполезно, он только потерял все оставшиеся у него силы. Бессильно опустив голову, он старается придумать, что же ему делать дальше. Дин вздрагивает, когда слышит сильнейший грохот, доносящийся откуда-то из-за дверей, а затем громкие выстрелы и чьи-то голоса. «Сэм!» Он снова рвется из цепей, но тщетно; остается только ждать. Секунды словно насмехаются над ним и перестают идти, когда все затихает, и Дин слышит только свое собственное учащенное дыхание и биение сердца. Внезапно снова раздается противный скрежет, дверь распахивается, и в комнату влетает Сэм; позади маячит Бобби, в одной руке держа пистолет, а в другой, как понял Дин, канистру с моющим средством сильной концентрации. ― Сэм! ― не выдерживая, с облегчением орет Дин, когда брат кидается к нему, чтобы освободить. ― Привет, братишка, ― пыхтя от натуги, говорит Сэм и продолжает возиться с цепями. ― Как вы меня нашли? ― Легко, ― это уже отвечает Бобби, который стоит спиной к нему и внимательно смотрит на тела, лежащие на полу. ― Эти придурки не знают такой штуки как JPS, и по звонку Сэму с твоего телефона мы тебя и вычислили. ― Они звонили Сэму с моего телефона? ― начинает Дин, но брат, с трудом оборвав все цепи, затыкает его. ― Все потом, Дин, нам надо валить, пока тут не появилось еще больше этих тварей! Нам и так повезло, что они почти все ушли за мной! Тот не спорит, понимая, что они сейчас находятся в крайне неприятном положении, и через минуту все трое уже стоят около машины; Дин запрыгивает в водительское кресло и поворачивает ключ зажигания. Когда Сэм садится на соседнее сиденье, а Бобби пристраивается сзади, он жмет на педаль газа, и машина срывается с места. Через несколько часов, после того как Сэм собрал вещи и покинул гостиницу (выражение лица брата, когда он увидел, где тот жил, стало таким, будто он целиком проглотил лимон), они возвращаются к машине Дина. Все снова встает на свои места: как будто и не было той недели, что они жили порознь. И убийство Эми теперь не является пропастью между ними; поговорив и выяснив отношения, братья пришли к выводу, что то, что было – прошло, и порой надо прислушиваться не к сердцу, а к инстинктам, как бы ужасно это ни звучало. Как Дин объяснил Сэму, его внутреннее чутье подсказывало ему, что нужно поступить именно так, а никак иначе, несмотря на то, что… Несмотря ни на что. Хоть убийство Эми было даже сложнее, чем его первая охота. Все получилось так, как и думал Сэм, и поэтому его злость на брата, постепенно уменьшаясь, затихает. Потому что он совершенно точно знает, что он бы точно так же поступил на месте Дина. Но Сэм видит, что что-то еще не дает его брату покоя: на его лице странное выражение, которое Сэм, как ни пытается, расшифровать не может. ― Дин? ― Что? ― тот даже не поворачивает головы, его взгляд направлен только на дорогу. « ― Как ты догадался, что это не я, Бобби? ― Ты бы никогда не дал себя убить. Только не тогда, когда без тебя Сэм окончательно и бесповоротно может съехать с катушек». ― Ты… Когда я… ― слова отказываются складываться в предложения: Сэму все еще тяжело говорить о тех минутах, в течение которых он думал, что брат мертв. Поэтому рассказывал и про звонок, и про то, как стало ясным, что все это развод левиафанов, Бобби, а Сэм все это время молчал, не в силах выговорить и слова. К счастью, брат понял его и не пытался ни о чем расспросить. Но теперь младший Винчестер чувствует, что просто не в состоянии больше все держать в себе – ему нужно, чтобы брат знал. А еще Сэму ясно, что Дин терпеть не может «Ту Речь». Но ему ведь нравится выводить брата из себя, верно? ― В общем… ― Сэмми, ― Дин все-таки поворачивает к нему голову. ― Не надо. Ты же не думаешь, что я мог куда-то деться от своего настырного братишки? Кому-то ведь надо учить тебя уму-разуму, верно? Кто, если не я? Уголки губ Сэма незамедлительно ползут вверх, а напряжение исчезает. Кто бы сомневался, что Дин не смог бы по-другому? Он ведь для него, как варенье для мухи, все время вертящейся где-то рядом. Несмотря на то, что порой брат ужасно доставал его чрезвычайной заботой, при этом очень умело скрытой. Но Сэм ведь не зря изучает его с самого детства, верно? И сейчас ему кажется, с братом что-то не так. ― Дин, что случилось? Тот пожимает плечами. ― С чего ты взял, что что-то не так? У меня… ― Вот только не говори, что у тебя все хорошо! ― отрезает Сэм: он уже успел выучить наизусть все взгляды Дина, и этот ему определенно не нравится. ― Сэм, ― тоном, не терпящим пререканий, начинает брат. ― У меня все хорошо. Правда. Дин выговаривает эти слова и внезапно улыбается. Причем, как это обычно и бывает в таких ситуациях, не улыбкой «Только скорей отвали от меня, Сэм!», а нормально, искренне. По-настоящему. И тогда Сэм понимает то, чего не может сказать Дин, то, что скрыто за одной такой его улыбкой, то, в чем они никогда друг другу не признаются. Понимает все. Неважно, сколько разных тварей их окружает, желая уничтожить, неважно, что их работа самая трудная из всех. Главное, что когда они вместе, жизнь кажется не такой уж мрачной и безысходной. Главное, чтобы рядом всегда было плечо брата. И он улыбается в ответ. ― У меня тоже, Дин.