Привет, братишка!

Привет, братишка! Вот мы и пришли. Мы — это я и Флёр. Прости, что без родителей. Честно говоря, они даже и не знают, что мы здесь. Мне кажется, что так лучше. Знаешь, когда сюда приходит мама, она начинает безостановочно плакать. Не тем истерическим плачем, который можно сейчас услышать очень часто на улицах. Нет. По ее лицу просто текут слезы. А у отца часто прихватывает сердце. Последний раз мы его едва откачали. Так что прости нас, но я не смог их сюда привести. Знаешь, мы решили назвать нашего сына Фредом. Просто потому, что без Фреда вся семья Уизли пустеет. Но у нас родилась дочь. Её зовут Мари-Виктуар. Девочке уже почти три, и она постоянно сует свой курносый нос во все шкафы и ящики. Флёр едва успевает наложить на них запирающие заклятия. Тогда Мари морщит нос и упорно хмурится. Мама говорит, что у всех маленьких Уизли такое выражение лица, когда у них что-то не получается. Не знаю. Я не помню. Мы очень скучаем по тебе, братишка. Иногда мне кажется, что ты уехал в долгосрочную командировку, и по каким-то очень важным причинам не возвращаешься, а Флер говорит, что ты просто уснул и не хочешь просыпаться. На самом деле, она тоже по тебе очень скучает. Но старается не показывать этого. Я уже, наверное, говорил, но если у нас когда-нибудь родится сын, мы назовем его Фредом. Обещаю. Привет, братишка! Вот мы и пришли. Мы — это я, и эта тварь, которая, свесившись с меня, пытается все тут сжечь. Ты, наверное, помнишь, как мы, когда ещё были детьми, притащили в дом маленькую фиолетовую ящерку. Нам тогда показалась забавным, как это ящерицы могут быть фиолетовыми, и мы решили показать её маме. Какой она тогда подняла шум! Всё пыталась доказать, что этим зверюгам не место в доме. Вы с Джорджем тогда отвлекали её с помощью бомб-вонючек (и где вы их откопали?), а я пытался спрятать пресмыкающееся у папы в гараже. В конце концов, мама согласилась с тем, что ящерица имеет право на жизнь, а я согласился с тем, что ящерица имеет право жить на воле. Ты ведь помнишь, как под бдительным маминым присмотром мы торжественно отпускали бедное животное на волю? Нас ведь потом на неделю лишили сладкого! Ну, так вот, я запомнил, куда мы отпустили зверюгу и на следующий день начал её подкармливать. За лето она так привыкла ко мне, что я никуда не мог пойти без неё. Потом мне пришло письмо, и я отправился в Хогвартс. Ну и ящерицу с собой захватил. Чего мне стоило протащить её мимо мамы! Зато в школе она куда-то исчезла. Я везде перерыл, но нигде её не нашел. И вот столько лет спустя, она сама меня нашла! Оказывается, это очень редкий вид драконов, почти исчезнувший. А ещё они привязываются к тем, кто о них заботится. Теперь мы практически не расстаемся. Отец говорит, что с такой зверюгой на плечах я никогда не найду девушку. Ну, что ж поделать! Знаешь, мне кажется, что Канта подружилась бы с тобой... Ведь признает-то она Джорджа? Оказывается, она помнит абсолютно всё! Даже, то, как мама ругала её. Может поэтому Канта так шипит на неё... Что я такое говорю? Наверное, здесь не стоит так говорить. Но... Ты ведь очень любишь жизнь и... А, ладно. Давай я попробую сначала, хорошо? Прости меня, братишка, что я никого не привел к тебе. Просто мне очень хотелось поговорить с тобой, а когда много народу, не очень-то выскажешь все свои слова. Но ты ведь поймёшь меня, правда? Просто я очень скучаю. Мы все очень скучаем. Нам тебя не хватает. Привет, братишка! Вот мы и пришли. Мы — это я и новый министр магии Робертс Хилл. Вообще-то, он иностранец, приезжий из Италии. После убийства Кингсли Брувстера его выбрали новым министром магии. В своей предвыборной речи он что-то говорил о мире во всем мире, о начале реформ, о демилитаризации (я не знаю, что значит это слово, но звучало оно очень весомо) общества, о потерях и убытках... Он хотел произвести хорошее впечатление, и он этого добился. Люди ему поверили. Так же, как поверили когда-то Кингсли, что мир можно восстановить, что все может быть все может быть как раньше, как было до Сам-Знаешь-Кого. Но Кингсли убит, а новый министр не такой, как он. Ну, в смысле он неплохой политик, отличный психолог, да и просто прикольный дядька. Но он не знает, каково это, когда твоего отца, или брата, или жены больше нет из-за Сам-Знаешь-Кого. Ему этого никогда не понять, ведь он всю жизнь прожил в другой стране. Знаешь, мне кажется, что возвращаются времена Фаджа. Все будет так же отчужденно, непроницаемо и глухо к людям. Ты, наверное, не поверишь, но мне очень стыдно за то время. Иногда мне кажется, что нельзя мне работать в Министерстве, хотя я к этому очень долго стремился. Нда... По-моему, единственное, что хорошего я сделал за всю службу там — это добился отставки Амбридж по статье «Служебное несоответствие». Вообще-то, я хотел, чтобы её уволили по статье «Пособничество Пожирателям смерти». Ведь за это теперь лишают палочки и отсылают в мир магглов. А так она может колдовать, работать, правда, уже не в Министерстве. Сейчас я работаю в отделе «Помощь семьям убитых и пострадавших». Это хоть как-то заглушает мою вину. Ведь если бы не я, ты может был бы сейчас с нами... Да что об этом уже говорить. Сделанного не воротишь. Поэтому я и прихожу сюда сам. Слишком живо чувство вины. Министр сейчас ходит тут всюду, рассматривает что-то. Нет, ему никогда не понять людей... Никогда... Привет, братишка! Вот мы и пришли. Мы — это я и Алисия Спиннет. Ну, неужели ты забыл ту знаменитую охотницу, которая постоянно давала нам списывать конспекты по зельям? Ну, то-то же! Я же знаю, что ты не забыл. Знаешь, мне кажется, она возвращает меня к жизни. Нет, она никогда не сможет заменить тебя, но... После того, что случилось в Хогвартсе, я сам не свой стал. Ходил как зомби, никого и ничего не замечал и, честно признаться, крепко выпивал. Да знаю я, что мы после того, как отметили совершеннолетие, клятвенно пообещали себе даже не смотреть в сторону огненного виски! Но мне было так паршиво, что хотелось попросту уснуть и не просыпаться. Спасибо Рону. Он постоянно говорил, что нужно держать магазин на плаву, что надо работать, что надо вставать, надо идти, надо улыбаться. Надо жить! И я вставал, я шел, я улыбался посетителям, но я не жил. Это было похоже больше на ночной кошмар, которому не было конца. Я шел в магазин, воплощал в жизнь старые проекты, улыбался посетителям, но жить, быть веселым, как прежде... Это было выше меня. А ещё появилась такая привычка — отмечать наш день рождения и твой день ухода, выпивая две бутылки огненного виски. Сам понимаешь, что после этого не то, что на работу, до кухни не доползёшь. И вот пытаюсь я выйти на кухню после всего этого и вижу... Алисию, мирно жарящую омлет на кухне. Я попытался хоть что-то сказать, но она молча подошла и так заехала по щеке, что у меня до сих пор полосы остались красные. Зато я мигом протрезвел! А она также молча налила мне кофе и поставила омлет. С этого дня я стал оживать. Медленно, незаметно, но все же. У меня появился стимул, чтобы жить... Появился смысл жизни. Этим смыслом, этим стимулом стала она. Когда после того памятного дня меня впервые увидела мама, знаешь, что она сказала? «Наконец-то ты влюбился. Теперь все наладится». Не знаю, как насчет того времени, но теперь я понимаю — я люблю Алисию. По-настоящему. Она играет в сборной Шотландии по квидичу, часто в разъездах, у неё постоянные тренировки, но мне удивительно легко. Хочется шутить, петь, плясать, взрывать, жить! Иногда мне кажется, что я предаю тебя, но я-то знаю, что никто не заменит мне тебя. А эти два дня... может, не стоит нарушать традиции, а? Привет, братишка! Вот мы и пришли. Мы — это я, Гарри и Гермиона. Правда теперь нас называют Золотое Трио, но по мне, так никакие трио и квартеты не сравнятся с Золотым Дуэтом Хогвартса. Да-да. Вас теперь зовут только так. Вы стали поистине легендой школы. Причем ещё при жизни. Первокурсники перешептываются, что Золотой Дуэт довел одного из директоров Хогвартса до инсульта и оставил в подвалах Хогвартса кучу золота, которое найти может только ваш наследник. Вообще-то, это слышал не я, а Невилл Долгопупс, (он, кстати, сейчас работает преподавателем в школе), но все же! Какие ходят о вас слухи! Иногда мне кажется, что вы реально закопали в Хогвартсе золото, (ведь возглавили же вы восстание против Амбридж в свое время!) но для чего я понятия не имею. Мы тебе тут кое-чего принесли. Конечно, это глупо. Обычно приносят цветы, но... Ты очень любишь квиддич, и я знаю точно, что ты бы никогда не пропустил этого матча. Вот. Сборная Великобритании — Сборная Германии. Да, это так! Две самые лучшие команды (конечно, после Болгарии, но мы-то этого никогда не признаем, ведь Болгария продула Британии в прошлом сезоне) в поединке за Кубок Европы. Фред и Джордж этот матч бы не пропустили. Для них это было бы ещё одним шансом разрекламировать свой магазин. Они бы напридумывали новых штучек и... Ох, что я такое говорю. Наверное, это бред, но теперь я понимаю, почему Гарри не любит говорить о своих родителях и не переваривает это место. Вообще, мы всегда молчим здесь. А что ещё сказать? Гарри считает, что во всем этом виноват только он один, а Гермиона пытается его хоть в чем-то его переубедить. Я уже давно бросил эти бесполезные попытки. Ну не понимает он, что это был свободный выбор, что он никого не принуждал и что если бы ты захотел, ты бы ушел сам. Но ты остался. Ты поддержал не только его, но и нас. И я очень горжусь, что у меня такой брат, как ты. Привет, братишка! Вот мы и пришли. Мы — это я и мой будущий сын. Мы хотели назвать его Фредом, но Билл попросил этого не делать. Сказал, что сам хочет этого. Мы не стали возражать, поэтому твоего будущего племянника зовут Джеймс. Знаешь, братишка, а я счастлива. Нет, серьёзно. Конечно, для вас я всегда была только маленькой сестренкой, над которой можно подшутить. Но я не забыла, как на каждый мой день рождения, ты всегда говорил: «Будь счастлива, малютка Джинни». И когда мне было три, и семь, и четырнадцать, и семнадцать, ты всегда говорил мне это. И я счастлива. У меня прекрасный муж, уютный дом, любимая работа. Кстати, я работаю флористом. Составляю букеты и цветочные композиции. Это очень увлекательно. Я сама выращиваю цветы, а потом продаю. Теперь весь дом обставлен разными горшками и плошечками, в которых произрастают самые различные растения. Гарри (Да-да! тот самый Гарри. Теперь он мой, так сказать, мой законный муж) ворчит, что у нас не дом, в котором живут тихие и спокойные люди, а самые настоящие джунгли (что до меня, то в нашем-то доме никогда люди тихие и спокойные не жили). Но на самом деле, ему нравится, чем я занимаюсь. Мы арендовали небольшое помещение в Косом переулке и обустроили там магазинчик. Дело потихоньку продвигается. Наверное, это во мне взыграли ваши с Джорджем гены. Теперь я «Бизнес леди», как ни смешно это звучит. Я люблю тебя, братишка, как ни звучало бы это, но я все равно тебя люблю. И никогда тебя не забуду. Ведь ты мой брат. Я буду равняться на тебя, братишка. Ты же не ушёл навсегда, правда? *** На кладбище Илл-Кроссинг было необычайно тихо. Только ветер пытался донести до могильных камней багряные кленовые листья...