Зелёный чай и тонна шоколада

Мукуро часто задумывается, почему так получилось. Ведь у них обоих настолько скверные характеры, что даже поодиночке выдержать общение с ними почти невозможно. И, конечно же, по всем законам мироздания они должны были стать врагами. В принципе, ими они и стали. Ненавидели, избивали в кровь, пытались унизить и растоптать друг друга, причем, далеко не в переносном смысле слова. Использовали Кольца Вонголы, иллюзии, тонфа и кулаки, когда все остальные средства заканчивались. Он не спрашивает у Кёи почему, не достает его размышлениями и долгими рассуждениями. Кёя – практик. Если оно есть – значит, так надо. И когда по утрам он заходит в кухню, невыспавшийся и недовольный, то Кёя и его зеленый чай, тонкий аромат которого плывет по всему дому, слегка примиряют мастера Иллюзий с действительностью, в которой априори утро не может быть добрым, а Мукуро – милым. - Чаю? – Хибари, как всегда, немногословен, но его предложение звучит безмятежно, словно трубку мира предлагает. И хотя он знает, что первое, что делает проснувшийся Мукуро – это выпивает полную чашку холодного молока, которое всегда ждет его на нижней полке холодильника, он все равно спрашивает про чай. И иногда Мукуро его пьет. Просто потому, что они живут вместе и всё такое. А в таком случае люди должны идти на компромиссы и показывать, что они могут сделать что-то приятное для того, кто рядом. И, хотя Хибари Кёя часто бесит Мукуро до судорог в запястьях, но хранитель Кольца Тумана прекрасно знает, что он сам выносит Хибари мозг еще больше. А зная, как нетерпим глава Дисциплинарного Комитета к недостаткам других, Рокудо благодарен ему за то, что для Хибари он – единственный, на кого эта нетерпимость не распространяется. Ну, почти. Иногда они оба срываются друг на друге так, что потом синяки и ссадины неделями залечивать приходится, если, конечно, вовремя не сходить к Луссурии в больничку. Правда, до Варии они почти никогда в лечебных целях не добираются, обходясь домашними средствами. Зато ночи у них всегда удаются. Они почти никогда не ссорятся, а почему – точно ответить на это Мукуро не может. А вот Кёя может, но молчит. Будет он тут еще слова тратить, если и так все отлично и Мукуро спит, уткнувшись носом в его плечо. Этот хитрый Туман постоянно мотает нервы, так что пусть хоть ночью устает так, чтоб потом вырубался до утра и не болтал всякую чушь. У подлого Тумана слишком острый язык… во всех смыслах этого определения. И когда он дотрагивается до кожи Хибари, заставляя того сжимать кулаки и стискивать зубы, чтобы не застонать вслух, и когда он шепчет всякую язвительную хрень уже после, когда уже все кончено, дыхание переведено, но сил и желания встать и пойти в душ еще пока нет. Слишком хорошо лежать с этой сволочью рядом. Впрочем, это сейчас пройдет – Мукуро то ли компенсаторно, то ли просто из природной вредности обязательно скажет какую-нибудь гадость нарочито противным голосом, заставив главу ДК свалить из комнаты, просто чтобы не смазать разноглазому идиоту по хитрой физиономии. После такой ночи как-то даже неудобно. Но Хибари знает, что Мукуро, несмотря на весь свой сволочизм, нарциссизм и завышенное самомнение на самом деле дико неуверен в себе. Вернее, в их отношениях. Он сам не понимает, как все так получилось и почему они вместе. И злится, и огрызается, и ехидничает только чтобы скрыть свою растерянность. И нежелание менять хоть что-то. Поэтому Хибари терпит всё. И когда с утра сонный и растрепанный Мукуро появляется в кухне и без слов протягивает свою чашку уже сидящему у чайника Хибари, главе Дисциплинарного Комитета хватает сил, чтобы ничем не выдать своего удовольствия. И удивления, конечно. Но когда Мукуро царственным жестом небрежно протягивает ему какой-то маленький сверток в красной глянцевой бумаге, в которой безошибочно угадывается обертка от шоколада, то удивление уже скрыть не получается. А подлый Туман добивает объяснением: - Это тебе на день Валентина. Шоколад. Но половину я съел, там для одного всё равно было много. - Ты и вторую половину сметешь – и не подавишься, - фыркает Хибари, аккуратно кладя подарок рядом с собой. – Тебе что праздник, что будни – ты этот чертов шоколад тоннами заглатываешь. Как у тебя внутри всё еще не слиплось? - Не дождешься, - Мукуро прихлебывает прекрасно заваренный чай, наслаждаясь пикировкой. – А где мой подарок? - Я не справляю дурацкие праздники, - пожимает плечами Хранитель Облака, но легкая усмешка, промелькнувшая в его глазах, показывает Мукуро, что Кёя врёт. – К тому же, я терпеть не могу сладкое. И тебе не советую. - А если так? – и Мукуро, схватив со стола остаток подаренного Хибари огрызка, откусывает кусок и наклоняется к губам замеревшего Облака. – Может, так вкуснее? Они целуются долго и со вкусом. Со вкусом шоколада, вечной борьбы и иронии, без которой они оба уже не могут. - Да, подарка ты меня лишил, - хмыкает Хибари, когда они разрывают поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. – Но я всегда знал, что ты жадный тип. - Я же поделился, - нарочито обиженно тянет иллюзионист. – Хоть бы спасибо сказал, зануда. - За то, что зажал целую плитку, а потом еще и от оставшегося половину? – Кёя фыркает, не выпуская руки Мукуро из своей. – Более скупого итальянца я в жизни не видел. - Ты их вообще не видел, кроме психованного Гокудеры, так что, радуйся, что у тебя есть я, - Мукуро теребит на пальце кольцо, изо всех сил делая вид, что не замечает, как сплетены их пальцы. – А сам-то? Ты мне вообще ничего не подарил! - Кто бы говорил насчет "психованного"... а твоя тонна шоколада – в спальне, - веско роняет Хибари, с превосходством усмехаясь. – Мы, японцы, люди воспитанные, не то, что всякие там, разноглазые… Мукуро с радостным возгласом срывается с места, а неспешно отправившийся за ним Хибари удовлетворённо наблюдает, как Туман с удовольствием копошится в коробке с лучшим бельгийским шоколадом, который владелец кольца Ада обожает. - Ладно, я, так и быть, с тобой поделюсь, - Мукуро внезапно поднимает взгляд на Кёю, и они долго смотрят друг другу в глаза, ведя молчаливый разговор, который никогда не заканчивается. – Иди сюда. И Кёя, довольно ухмыльнувшись, шагает к кровати, которая, конечно же, совершенно необходима для того, чтобы есть шоколад.