Забудем об учетных записях

…Вам хочется смеяться. Вы смеетесь везде, всегда, надо всем. Вы ещё в зал не вошли, а уже хари свои ржать приготовили! Вам смешно абсолютно всё! Жизнь, смерть, цунами! Землетрясение, а вы РЖЕТЕ! Ха-ха-ха! Полстраны замерзло – ха-ха-ха, милиционер убийца – ха-ха-ха, 5 миллионов детей без призора – ха-ха-ха! А почему смеетесь? Почему это ха-ха-ха? Потому, что когда серьезно, вам страшно… Монолог персонажа Михаила Ефремова. «12» 8 Ноября 2011 года. 8 утра Дождливая погода. Гроза, молния. Опять-то же самое, что и два дня назад. И опять на душе невероятно мерзко. Хочется мучить скрипку, пить отвратительнейший кофе, приготовленный Джоном и за внешней невыносимостью скрывать перед ним - же душу. То, что в душе. А ещё, нужно улыбаться ему, издеваться над ним – ведь всё как обычно. Но сил нет. «Эта женщина» - эти слова слетели с губ человека под теплым одеялом. - Легкая, изящная. Ах, какая особа! – человек поджал губы и свернулся калачиком, но эта попытка защитить себя – внешняя. Она не спасет, если собирается екнуть сердце. Так невыносимо больно и жутко! Восхищение. Да, сейчас в этот чертов момент этим чертовым утром, он скрывал от самого себя всё, что было связано с Этой Женщиной. Он поставил самый сложный для разгадки из всех существующих пароль, на этот секретный файл – то, что он думает о Доминантке. И на второй файл - всё, что он чувствует. Он предпочитал в такие минуты говорить о восхищении Этой Женщиной. Он предпочитал винить во всем её ум. Её гордость, силу и сообразительность. Которая, безусловно, была ничтожно мала, но имела право на существование, и вызывала уважение. Он тут же, обычно, чертыхался (где-то в душе) и исправлял, довольно поспешно, восхищение на уважение. Но обмануть себя нелегко. Он тысячи раз прокручивал в голове этот план – выделить, и нажать на кнопку «Удалить», потом левый щелчок мыши – «Вставить». Но не получалось. Ведь изменить старую ложь, на новую – не так легко, как кажется. Да и бывали моменты, когда уже не так и хотелось врать – а тем более самому себе. Это в сто раз омерзительнее, чем любая другая ложь. - Красная помада, - он привычно улыбается, словно видит её на губах Этой Женщины, - только нет больше. Ни помады, ни лака. Ни изящного платья, ни дорогих туфлей от Christian Loubutain, - сердце опять болезненно екнуло. Тысячи ножей в мгновенье впились в ту часть организма, которой, как заявляли специалисты, у Холмса не было. Тысячи холодных, острых серых лезвий. Не жадных на каплю крови. А то и не на каплю. Тихо покинув кровать, Холмс сел за рабочий стол. Осмотрел этот предмет мебели. Одна лишь мысль промелькнула у него в голове. «Гостиная была лучшим вариантом, но сейчас, я согласен и на столик в спальне». Усмехнувшись, добавил про себя «Для ужина, разумеется». - Платок, да, всего лишь платок. Почему всё так банально? Потому что она банальна и скучна в своих намерениях и желаниях. По отношению ко мне. В понимании. Моем. Всё дело в духах. Вдыхает запах парфюма. Сладкий со странной горечью, небывало резкими нотами и совсем уж приторным окончанием. Всего лишь запах. Как жаль. Как жаль. Вставив крохотный ключик в ящик стола, достает оттуда тонкую папку. - Доминантка, - растягивая каждый слог, приостанавливаясь на каждой гласной, произносит он. Гордо, но как-то воздушно, невесомо. Как -будто слово потеряло своё изначальное значение. Проводит по фотографии Этой Женщины рукой. Легко, едва касаясь длинными пальцами белых рук изображения. Но ничего не происходит. «Из ниоткуда» не появляется Доминантка в комнате, не обвивает шею, не дразнит темными прядями щеки. - Ирен Адлер! – громко, четко произносит он. Впервые, за это время он назвал «Эту Женщину», по имени, - Вы, безусловно, имеет права администратора компьютера, но не забывайте, что они есть и у меня! Не засоряйте жесткие диски своими файлами, иначе я изменю возможности вашей учетной записи на этой машине. Тогда нам обоим будет больно и обидно. Нам, как ЛЮДЯМ. А не как учетным записям. Всё, что было связано с этой женщиной – великолепно. Их общение, её внешний вид и… Но это всё - лишь отрывки, из его существования… запомнившиеся на все оставшиеся дни бытия.