It is Cold

Февраль. Джина не любила последний месяц зимы никогда. Слишком холодно, чтобы выбираться на улицу, а дома сидеть ей никогда не нравилось. Слишком солнечно, аж глаза слепит, а солнечные очки совершенно не к месту. Да и зима заканчивается, унося с собой любимое Рождество, в которое каждый раз ожидаешь чуда, уносятся и чистые дорожки, покрытые легким снежным ковром, ступать по которому – сплошное удовольствие. Вместе с ними исчезают кристальные снежинки - крошечные показатели волшебства и отзывы детства. А сегодня вместо снега на улице едва ли не моросит мелкий противный дождь, а на небе проглядывает тусклое солнце, что не столько печально, сколько на самом деле просто противно и Нана лишь сильнее ежится, пряча лицо в леопардовом платке, что пришел на смену теплому вязанному шарфу, а худыми пальцами забирается поглубже в карман и плюет на то, что в сумке у нее кожаные перчатки из последней коллекции ее друга, ей просто хочется поскорее оказаться в родном тепле, выпить терпкого кофе, смешать его аромат с запахом кожи Яна, в мыслях почему-то тут же воскресает образ золотистого загара и по-настоящему летнего солнца, но сказка рушится, когда блондинка резко наступает в мокрый снег и наблюдает за темнеющей замшей на носке сапога кремового цвета. Она невольно ругается про себя и лишь старается перебирать ногами быстрее, забегая по пути в местную кофейню, звеня колокольчиком входной двери, и слегка расправляет плечи, ощущая, как нежное тепло проникает в каждую клеточку ее тела. Джина покупает 5 унций при ней смолотого кофе с добавлением тертого шоколада, который девушка любит не меньше. Он всегда помогает ей прийти в себя, собраться и сосредоточиться в моменты мимолетного творческого кризиса, когда нужно всего-то подменить ординарность серых будней чем-нибудь по истине приятным, родным и знакомым. Им покидает небольшое уютное помещение с витающими в теплом воздухе ярчайшими ароматами чаев, смешанных с лепестками, кофе, перебивающее шоколад и ей, Джине, действительно слишком нравится это маленькое царство с неизвестными ей правителями, но у тех, наверняка, построены множественные чугунные котлы, где крохотные эльфы с забавными ушами, с заботой во взгляде смешивают ингредиенты, чтобы люди потом могли насладиться их магическим напитком. Джина вновь выходит на встречу неудавшейся зиме и где-то, словно во сне слышит позади легкий звон волшебного колокольчика, тот будто напоминает ей, что нужно идти, нет, бежать дальше и Джин почти полностью повинуется своему порыву, ускоряя шаг, и будь немного суше, она бы обязательно побежала, хотя, ей давно не по статусу – бегать по Кимдже. Просто ей слишком тоскливо в последние дни, а в бьющемся внутри комочке поселилась вселенская печаль, которая тянет и тянет из Джины всю радость бытия. - весна близко, – изрекает про себя Нана, вспоминая, как тяжело ей дается этот переход от волшебной белоснежности улиц и детских улыбок к темно-коричневой облысевшей весне, но это только до конца апреля, а после одним утром она почувствует, что переродилась и жизнь вновь бьет ключом, но до того момента, внезапно споткнувшаяся Им будет искать укрытия, чтобы сохранить остатки себя, не растерять те до весны. Так трудно каждый раз оставаться собой… И словно дразня из-за поворота появляется высотка Сынхо – самое высокое здание этого города, десять этажей – просто смешно для монополий Сеула, но все же… Ян, наверное, не знает, что она придет. Джина не предупреждала, не звонила, не сообщала, она просто решила, что сейчас он ей нужен. Блондинка так решила еще вчера, но в последние дни слишком часто для самой себя Нана возвращается мысленно к нему, словно добровольно связывая себя по рукам и ногам, а разбиваться девочка совсем не хотела. Она должна оставаться свободной, словно птица, которая иногда возвращается к окну того, кого в действительности любит больше неба, но если пернатая спуститься и залетит внутрь, ее посадят в клетку и, разучившись летать, она утратит все свое привлекательное волшебство, приравненное к совершенству. И вот заветный электронный звонок, на видеоряд которого владелец, кажется, не задерживается, открывая дверь почти сразу и представая перед Наной все таким же уютно теплым, но Джин незаметно для самой себя косится в сторону повисшего у него на плече леопардового бюстгальтера, зато заметно для хозяина квартиры. - ты один, я не помешала? – Мягко интересуется она. Впрочем, как и всегда. - Один....Но это не мое. – Резко осекается тот. А Джина наконец-то может преодолеть тот внезапный порыв - успокоиться в объятиях Панды, она словно бы отрезвляется, возвращаясь в их существующую реальность, а маленькая девочка с воскресающими зачатками прежней наивности снова вынуждена спрятаться за толстыми глухими стенами. - Я войду? – Джин улыбается, но внутри она ощущает некоторую фальшивость самой себя, словно тончайшая скорлупа вновь захлопнулась.