Восьмое апреля

Восьмое апреля. Время, когда тает снег и погода становится теплее. Небо перестаёт быть серым, облака пропадают, и всему этому на смену приходит голубое, безоблачное небо. Вот только что в нём хорошего, в этом небе? Немолодой высокий мужчина плотного телосложения покуривал сигару, стоя на балконе и опираясь одной рукой о перила. В небе светили звёзды, и он, не отрывая взгляда, выпускал колечки дыма изо рта. В его почти слипнувшихся от сонности глазах можно было заметить только грусть – ничего более. Он не хотел куда-либо выходить сегодня. Он не хотел видеть это небо. Он просто хотел жить дальше, не вспоминая, но… − Это ты, Крист? – низкий, басистый голос с хрипотцой послышался позади него, и Крист поспешил затушить сигарету о холодные металлические перила. Выкинув сигару, вытерев рот рукавом, мужчина взглянул на человека, только что позвавшего его. Дэйв Грол. Давно не виделись, верно? Тот, заметив круги под глазами у своего бывшего коллеги, молча помотал головой. Они встретились у своего общего давнего друга на вечеринке. Правда, время этот друг выбрал неподходящее. Прошло много лет с тех пор, но ведь боль в сердце не утихнет. Как можно забыть человека, с которым ты вместе курил марихуану, веселился на концертах? Как можно забыть этот странный взгляд, рассеянное поведение и нелепую фигуру Курта Кобейна? Как можно забыть незабываемое? − Как дела? – тихо спросил Крист, вернувшись в своё обычное положение. − Сегодня? – в голосе послышался смешок, но открыто Дэйв посмеяться не посмел. Он просто высмеивал этот вопрос. Получилось странное молчание. Оба они смотрела на небо. Дэйв – неотрывно, боясь продолжать разговор, а Крист часто отвлекался. Ему было неудобно находиться с тем, с кем когда-то был готов зажигать на все сто. − Уже десять лет, да? – он достал ещё одну сигарету, затем – зажигалку. − Да… − Как поживает твоя группа, мм? − Продвигаемся постепенно, − неохотно отвечал Дэйв. Вновь молчание. А молчание… оно делает только хуже. − Скажи, что с ним было не так? Я всё думаю… очень долго думал, моя голова только и была забита этими мыслями, - задумчиво произнёс Крист, сделав затяжку и прищурившись. - Я не видел всего того, что он так скрывал. А ведь мог, если бы хотел. Вспоминая лицо Курта, становится странно на душе. Вот оно – его лицо. Если ты его видишь, значит, он был. Был. А где он сейчас? В раю, в аду, где-нибудь на дороге бродит призраком? Где этот загадочный человек, чья смерть так и не была открытой? − Курт, он… он, скорее, живёт после смерти, − с улыбкой произнёс Дэйв, и Новоселич с недоумением взглянул на него. − Когда ты лежишь в гробу и не можешь пошевелиться, не думаю, что это можно назвать жизнью. − Можно лежать огурцом, а в это время в твоей голове будет происходить нечто невообразимое. Ты же знаешь, это в его стиле. Крист лишь пожимает плечами и делает очередную затяжку. - Думаю, он бы предпочитал не думать вообще. Он предпочитал сгореть, он это и сделал. Прах развеян над рекой Уишка. Прах развеян в воздухе. Курт вместе с ними, он оседает на их одежду в виде капель дождя, он падает на людей, словно снег. Но в то же время нет. Курта Кобейна уже нет. А Крист просто ненавидит этот день.