Редкий экземпляр

Собрание началось на полчаса позже намеченного. Леон успел встретить несколько знакомых, обменяться приветствиями, какой-то рабочей информацией. Краем глаза он следил за мистером Лоуренсом, понимая, что тот в свою очередь следит за ним. Гамма сердился на родителей, которые так беспечно раскрыли его сущность перед совершенно посторонним человеком. Теперь это опосредованно сказывается на его работе. - Мистер Лерре? – раздался негромкий голос за его спиной. Леон резко обернулся, в который раз за сегодня. Мэр подкрался незаметно. - Добрый день, извините, что не заметил вас раньше. - Вряд ли вам бы это удалось, я только что пришёл. Ну, да оставим приватные беседы на «потом». Пора общаться с этими… просветителями. - В вашем голосе сарказм, - замечает гамма. - А как же без этого, - усмехается мэр. И понеслось. Полтора часа ненужных дискуссий. Девяносто минут прослушивания бесполезной информации. Из сказанного, Леона заинтересовали только какие-то крохи сведений. Хотелось бежать отсюда как можно скорее, проверить всё ли в порядке в типографии, правильную ли бумагу они используют, верно ли выставлен шрифт… От того, что завтрак был скорее перекусом, гамма остро чувствовал свой пустой желудок. Казалось, что он вообще сейчас ощущал каждый свой внутренний орган. От резких поворотов головы всё плыло перед глазами. «Видимо, давление упало», - подумал Леон. Досидеть до конца это бесполезное собрание, было сродни героическому подвигу. Едва начали подниматься со своих мест сидящие рядом с ним люди, как он, не обращая внимания на мелькающие перед глазами цветные пятна, выскочил из конференц-зала. На всей скорости, какую можно было развить в коридорах мэрии, он влетел в туалет, забрасывая в рот таблетку и запивая её тут же водой из-под крана. Но Леон даже до десяти досчитать не успел, как приступ тошноты заставил таблетку покинуть организм мужчины. - Я когда – нибудь подохну со своей работой, каждый раз как не высплюсь и не поем, меня тошнит, - бубнил гамма, набирая сообщение Тео. Перед глазами пляшут звёздочки, садиться за руль в таком состоянии опасно и для себя, для окружающих. Альфа перезванивает сразу же, его голос кажется каким-то глухим. - Тео, что у тебя с голосом? - Ничего страшного, воды холодной выпил. Я заеду за тобой через десять минут, буду ждать у входа в мэрию. - Спасибо… Леон осторожно садится на скамейку, невесть, зачем поставленную в туалете, и задумывается. Вот Тео всегда ему рад, всегда пытается сделать для него что-то приятное. Йоран говорит – это любовь. А вот он, Леон, как относится к альфе? Они занимаются сексом, можно ли считать это любовью? Нет! Секс – это не любовь. Что страшнее: любовь без секса или секс без любви? Мужчина осторожно тряхнул головой, стараясь выбросить эти мысли, но не спровоцировать новый приступ дурноты. Вспомнив, что скоро за ним приедет Тео, гамма поднимается и берёт курс на выход. Где-то в толпе мелькнула макушка Сафи и Леон одёргивает себя: «Не маленький мальчик, справится». Выйдя из полутёмного холла на улицу, брюнет жмурится от яркого солнца. Прикрыв глаза рукой, он пытается найти машину альфы. - Я здесь, можешь меня не искать, - пальцы Тео нежно касаются плеча гаммы, подкрепляя слова действием. – Держись за руку, я доведу тебя до машины. Как себя чувствуешь? - Внутри всё болит, хочется есть и весь день тошнит от недосыпа. Что с твоим голосом? - Горло болит, это не смертельно. Но речь не обо мне! Это всё твоя работа! Нельзя так к своему здоровью относиться. Возьми на завтра выходной, в кино сходим. - А чем тебе дома не кино? - Можно и дома, - кивает альфа. Машина едет медленно, дороги забиты под завязку – вездесущие пробки. Тео смотрит на гамму, сейчас, после работы, занявшей всю ночь, и, явно скучного, собрания, он кажется таким уставшим, что хочется его пожалеть и поскорее уложить спать. Поэтому, подъехав к дому, альфа бросает машину у въезда и ведёт своё сокровище в квартиру. От предложения донести его на руках Леон отказался, но стоило им переступить порог квартиры, как Тео всё же подхватывает гамму на руки и несёт в спальню, усаживает его на кровать, помогает избавиться от одежды. - Попробуй уснуть. - В голове гудит… Спать хочу ужасно, но думаю, что не усну. От этого гула кружится голова и подташнивает. - Это перенапряжение. Я принесу тебе холодной воды. Леон звездой раскидывается на кровати, но не торопится закрывать глаза. Он обводит взглядом комнату, смотрит на свои вещи, аккуратно уложенные альфой на стул. - Выпей, и постарайся уснуть, - протягивает мужчине стакан Тео. – Я оставлю стакан на тумбочке у кровати. - Спасибо… Ты возишься со мной как с ребёнком…. - Хватит болтать! Закрывай глаза и спи. - Тео… Мужчина, добравшийся до двери, оборачивается. - Что? - Останься со мной… - Это не лучший вариант, у меня сейчас не самое благоприятное время для нежностей. А ты не совсем здоров, и… - Можно и без нежностей. Останься… Альфа подходит к постели и садится на край, его запах окутывает гамму и тот только ахает, когда чувствует лёгкий спазм внизу живота. - Теперь понимаешь, почему я не хочу оставаться рядом с тобой. - А мне кажется, ты наоборот, очень этого хочешь, - стараясь говорить спокойно, улыбается Леон. – Может быть, после этого я лучше усну? Тео осторожно берёт мужчину за руку и подносит её к губам: запястье, ладонь, каждый пальчик – получают по поцелую. Каждое прикосновение заставляет гамму ахать и вздрагивать, такого с ним ещё не было. Ни разу запах альфы так не действовал на него, не вызывал помутнение рассудка, не заставлял тело так реагировать на прикосновения. Спазмы в животе сменились каким-то теплом, почему-то стало неуютно и холодно. Отстранившись от Леона, альфа смотрел на него как-то иначе. - Что-то не так? – прерывисто дыша, прошептал брюнет. - Ты… Впервые настолько меня хочешь! Гамма покраснел. Такие слова, сказанные ему в глаза, заставляли задуматься о собственной порочности. Да, он хотел его и… - Стоп! А с чего ты вообще взял, что я тебя хочу?! Вместо ответа Тео стягивает с мужчины остатки одежды и, разведя его ноги, нависает над ним. Близость друг к другу бьёт по ним с неимоверной силой. Кровь ударяет альфе в голову, и он нетерпеливо входит в Леона, поражаясь тому, с какой лёгкостью ему это удаётся и, осознав только после нескольких толчков, что внутри гаммы непривычно влажно и горячо. Мимолётный взгляд на мужчину под ним и Тео словно зависает: прикрытые глаза, чуть подрагивающие ресницы, с приоткрытых губ слетают томные вздохи, отмечая каждое движение альфы. От увиденного желание обладать этим человеком только усиливается, превращаясь в манию! Но возбуждение настолько сильно, что после пары фрикций Тео накрывает всесносящей волной оргазма и он на несколько мгновений теряет способность мыслить. Когда окружающий мир вновь приобретает чёткость, альфа видит мирно спящего рядом Леона. Осторожно, стараясь не разбудить его, мужчина поднимается с постели. Ужасно удивляясь, почему результатом такого нереального секса не стало появление узла и возможности зачать ребёнка. - Видимо, всему своё время, - еле слышно шепчет он, торопливо одеваясь и спеша покинуть спальню. Обойдя квартиру и отключив всё, что могло разбудить гамму, Тео берёт с книжной полки первую попавшуюся книгу и погружается в чтение. Звук шагов заставляет альфу обернуться, а явление заспанного Леона на пороге спальни вызывает улыбку. Он всё ещё сонный, взлохмаченный и одурительно пахнущий недавним сексом и чем-то новым, но не менее притягательным. - Я долго спал? - Не очень. Предлагаю поесть и возвращаться в постель. Брюнет задумывается над предложением. - А секс ты снова используешь вместо колыбельной? - Я не блещу вокальными данными. Так что выбор не велик. Леон… - Что? – недоверчиво смотрит на альфу мужчина. - Ты сегодня был великолепен! Почему раньше ты прятал от меня способность быть таким искренним в эмоциях?! Гамма смотрит куда-то в сторону и молчит. - Я сказал что-то не то? – тихо спрашивает Тео. - Нет, всё в порядке. Может быть, дело в том, что я сам себя чувствую как-то… странно. - Странно? - Да. Я чувствую, когда ты меня хочешь и… у меня появляется какой-то дискомфорт в… ну, сам понимаешь. И это чувство жжёт меня. Я не силён в физиологии, наверное, это как-то зависит от твоего усилившегося запаха. - Моего запаха? – недоумевает альфа. – Да ты хоть знаешь, насколько одурительно пахнешь сам, словно ты те… Леон! Скажи, пожалуйста, а мы ведь не доставали никаких смазок? Я плохо помню… - Ты меня об этом спрашиваешь? – округлил глаза брюнет. – Единственное, что я помню, это ты сел рядом… Потом дыра в воспоминаниях и только после твоё горячее дыхание. Всё было слишком быстро… - Всё встаёт на свои места. А я-то всё понять не мог. - Что «всё»? - Моё желание, вызвано совпадением с твоим циклом как омеги. А наши запахи просто усиливают похоть друг друга. Извини, я теперь к тебе без презерватива не подойду. - Чего? – поразился крутому повороту в диалоге Леон. - Ты сам корил меня за легкомысленность. Я прекрасно помню, что ты не хочешь беременеть. А сейчас самое благоприятное время. Я буду осмотрителен, не беспокойся. Почему-то от таких благоразумных речей гамма начинает потихоньку злиться. Нет, вроде всё правильно, но что-то его едва уловимо бесит. - Но что бы ни случилось, я всё равно всегда буду рядом. Может быть, когда-нибудь ты порадуешь меня известием о своей беременности, - подливает масла в огонь альфа. – Я невыразимо сильно люблю тебя, поэтому наш ребёнок будет самым счастливым и желанным малышом на свете. - Знаешь, - прищуривается Леон. – Хорошо быть альфой! Наплёл про любовь, непередаваемую силу чувств. Вон, я знаю, как омеги на это уши развешивают. Ну, конечно! Вам же хорошо, а вы задумывались, что омеги чувствуют. Какую боль им причиняют мужчины своими неумелыми действиями, своими необдуманными словами и поступками. Любишь меня, говоришь? Вот прямо любишь и что угодно для меня сделаешь? В словах гаммы слышался какой-то подвох, но отступить Тео уже не мог. Так вот примитивно устроены все альфы, поймать их на собственных словах проще простого. А наличием хитроумия и изворотливости похвастаться могли вообще лишь единицы представителей вида. - Да! Сделаю что угодно! Ответ альфы такой решительный и уверенный, что на несколько мгновений гамма теряется. Но отбросив сомнения, смотрит в глаза мужчине. - Хорошо твердить о любви, когда ты можешь взять от этого все сливки. Тебе незнаком дискомфорт после секса, ты вообще не знаешь о том, как чувствуют себя те, кто снизу. - Да, я действительно этого не знаю. - Если ты меня любишь, то рискни поменяться со мной местами. А то, мне начинает казаться, что тебя интересую не я, а исключительно моя задница! Наверное, Тео бледнеет, потому, как даже тон его становится менее уверенным. - Ты хочешь узнать, каково это быть альфой? - Да, - вздёргивает подбородок Леон. - Ты хочешь сделать это со мной? - Да, - ещё один согласный кивок. – Ты же любишь меня, а значит, сделаешь всё, что я попрошу! Подумай над моим предложением… Альфа погружается в раздумья. И гамма почему-то сразу теряет всю уверенность в том, что ему всё это действительно нужно. Словно какая-то волна, накатившая на него, уже рассеялась. Поэтому, он неуверенно кладёт руку на плечо Тео. - Извини, я не знаю, что на меня нашло, ты… - Ты прав! – решительно встаёт альфа, не обращая внимания на смущающегося Леона. – Ты совершенно прав. Желание обладать тобой иногда так сильно, что я перестаю быть нежным, осторожным и предусмотрительным. Думаю, этот опыт не будет лишним в моей жизни. Тем более, что это будет с тем, кого я действительно люблю. - Тео… - Итак, когда ты хочешь это сделать? Леон смотрит в полные решимости глаза альфы и явственно слышит звук захлопывающейся мышеловки, в которую он поймал себя сам. Но вместе с нерешительностью в его голову тихо стучится недоверие, шепчущее: «А вдруг он блефует, обманывает тебя!». Сущность альфы поднимает голову внутри сознания гаммы и он, решительно посмотрев в глаза Тео, отчётливо произносит. - Хоть сейчас!