Жду его, свой конец

Моя жизнь угасает, но я не боюсь этого. Мне восемьдесят шесть, и я пережила инсульт. Боже, я пережила инсульт! Почему я не умерла? Ведь от меня теперь проку никакого и никто не хочет, чтобы я возвращалась к прежней жизни. Я лежу в больнице, не знаю, сколько, но чувствую, что время тянется медленно, очень медленно. Я способна только мыслить и анализировать, хотя некоторые считают, что я подверглась маразму и амнезии. Но я же не виновата, что не могу даже пошевелить лицевыми мышцами, чтобы улыбнуться или выдавить слезу досады… С виду просто старый и немощный овощ, шагающий по краю пропасти смерти и все никак в нее не падающий. Хотя меня все-таки приходят навещать. Приятно чувствовать, что ты кому-то дорог в этом мире, пусть и самую малость. *** Женщина открыла глаза и увидела перед собой грустно улыбающуюся молодую девушку. – Здравствуй, бабушка, – тихо произнесла она. «Здравствуй, Мэрилин», – хотела ответить та внучке, но вместо этого парализованной удалось лишь слабо приоткрыть рот и издать звук, похожий на мычание. Мэрилин, запечатлевшая эту сцену, поморщилась. Она взяла в свои руки маленькую старческую, с взбухшими венами и покрытую розовыми пятнами, бабушкину кисть, но еще теплую, еще живую. – Не волнуйся, – добавила девушка. Несчастная посмотрела на нее умоляюще своими тусклыми бесцветными глазами. Вскоре подошли еще одна женщина лет, наверное, пятидесяти, с заметной проседью на висках, – скорее всего, мать Мэрилин и дочь восьмидесятишестилетней старушки – и доктор, у которого на лице выражалось нечто похожее на сочувствие. – Ну что, вы приняли решение? – вздохнув, устало спросил врач. Женщина с надеждой взглянула на дочь. Та, не выпуская из объятий бабушкину ладонь, осторожно кивнула, так как, видимо, слезами затуманились ее глаза. Потом Мэрилин закрыла лицо одной рукой и отвернулась, все же продолжая держаться за бабушку. Ее мать тем временем подошла к лежащей женщине: – Все будет хорошо, – прошептала она и поцеловала старушку в холодный морщинистый лоб. – Остались лишь формальности, – заключил молчавший до сих пор доктор и вывел затем посетительниц из палаты. *** И ведь они действительно думают, что я ничего не соображаю, будучи в здравом уме и трезвой памяти. Но конец близок, я это знаю и я это поняла и… хочу этого.