Мы выросли из сказок

Мы выросли из сказок «Вокруг всегда много людей, которые, кажется, готовы идти за тобой на край света, – записала Коралина в своем компьютере, как только он у нее появился. – Но, как только ты собираешься пройти жалкие десять-пятнадцать километров, неожиданно выясняется, что мало кто согласен куда-то идти, а те, кто согласился, пойдут не тем путем, каким хотелось бы тебе» Планировалось это как афоризм, но (как удовлетворенно отметила Коралина) для первых написанных ей строчек это – вполне нормально. Она ошибалась – много лет назад она набрала на компьютере короткую историю о девочке, чьи ноги превратились в «соссизки». Но какой подросток любит вспоминать о детстве? Коралайн никогда не забывала, как однажды ей пришлось спасать родителей из другого мира, где жили существа с глазами-пуговицами. Тогда виновато было ее любопытство, потребность вечно что-то разведывать. Но любопытство оставалось и расцветало пышным цветом, а чудеса случаться перестали. Девочка стала девушкой, разлюбила зеленые перчатки и перестала верить, что кошки разговаривают. Кот, отказывавшийся от права иметь имя, на первых порах много с ней болтал, но однажды замолчал, посчитав общение с суетливыми человеческими существами, именуемыми тинейджерами, ниже своего достоинства. Коралина не один месяц ждала, когда же он сменит гнев на милость, а потом сказала себе, что кошки не умеют говорить и пора взрослеть. Поставив точку в конце своего неудачного афоризма, она выключила компьютер и решила отправиться погулять. – Мам, пап, я – разведывать! – скороговоркой сообщила она родителям, быстрым шагом проходя мимо их комнаты. В ответ донеслось вялое «Хорошо». Немногие подружки жаловались Коралине, что их собственные «предки» всегда требуют полного отчета о прошлом, настоящем и будущем местонахождении детей, и девочка очень удивлялась, что ее родители совсем не такие. Став почти взрослой, она начала осознавать, что вызвано это было только тем, что она возвращалась домой засветло, одна и в трезвом состоянии. Друзей, таких, за которыми можно было куда-нибудь пойти, у нее было мало. Мучившая ее в детстве болезнь невидимости и неслышимости не вполне прошла и сейчас. Люди вокруг нее имели привычку жить, как будто все время играя в шахматы, продумывая вперед все ходы. Поэтому они слышали то, что хотели слышать, и пропускали мимо ушей все неожиданные ответы на их риторические вопросы. Что ж, по крайней мере, имя ее теперь редко кто коверкал. И на том спасибо. Хотя и были времена, когда Коралина была согласна поменять две буквы местами, только бы стать обычной. Она дошла до старого колодца, в котором когда-то сгинула рука другой ее матери, и усмехнулась. Если бы не та история, она бы не раз утопилась в этом колодце в нелегкие годы подросткового одиночества, а так ее каждый раз выручал брезгливый страх. Получается, ее вторая мать не врала, говоря, что любит ее и будет всегда о ней заботиться. Сколько же раз способны добро и зло поменяться местами?