Война войной,а любовь по расписанию

Жизнь — жестокая штука. Она играет с нами. Распоряжается нами. Мы словно игрушки в неопытных руках ребёнка. Но, порой, жизнь открывает нам дороги, по которым нужно идти или не нужно, зависит только от нашего выбора... "...я не помню как я сам пришёл к этому, но когда первая волна шока прошла, я взял себя в руки и решил, что должен бороться с этим. С любовью, к моему лучшему другу...". Лёня вот уже час сидел и пытался осмыслить только что прочитанное. Он знал с самого детства, что нельзя читать чужие дневники и письма, но эта записная книжка была особенной, что-то подсказало Леониду ещё когда он только взял её в руки, что там таится нечто очень важное. Интуиция его не подвела, но лучше бы всё было наоборот. "... когда он сидел слишком близко ко мне, меня начинало знобить. Руки непроизвольно тянулись к его плечам, а губы болели, изнемогали от желания поцеловать его. Каждая клеточка меня требовала хоть каких-то действий и поэтому мне приходилось закрываться в какой-нибудь комнатушке или прятаться в лесу, чтобы уталить свою "жажду". Помню, как-то мы поздним вечером полезли купаться голышом. Вода была холодная, но жар возбуждения, который исходил от меня, мог растопить, наверное, тысячи кубометров льда..." — Этого не может быть! — крикнул Лёня и вздрогнул от собственного голоса. В этом крике было столько отчаяния и боли. Лучший друг не мог так поступить с ним. Чтобы парень любил парня совсем не братской любовью... Такого просто не могло быть. Нет, Леонид, конечно, слышал от Американских солдат про таких извращенцев, но чтобы в Советском союзе! Да ещё и Лёха! "...помню, когда нам сказали, что он подписал чистосердечное я и не знал, что думать. Это были самые трудные для меня времена. Самое ужасное, что после этого я его не видел. Заглушать горе мне помогал самогон, но и он не мог убить во мне те чувства, то отчаяние... А когда он вернулся я хотел сначала врезать ему, а потом поцеловать так страстно, как его никто ещё не целовал, но это не могло так произойти, да и, думаю, он бы меня просто убил или сдал, и меня бы убили уже в тюрьме. А жить я ещё хотел..." — О боже, — прошептал Филатов. — Он. Любит. Меня... Сделав наконец-то вывод из прочитанного, Леонид подошёл к столу, налил себе стакан водки и выпил его залпом. В дневнике осталось ещё приличное количество страниц, но Филатов решил немного сократить их и перешагнул сразу листов через двадцать. "...Мы все-таки дошли до Лейпциге-Штрассе! Я не могу поверить в это. Внутри было такое чувство... опустошённости, что ли. Самое главное, что рядом со мной был он. И я знал, что это будет именно то место, где я признаюсь ему. Место, где оборвалась моя старая жизнь и где начнётся новая... Света не было, так что вечер мы проводили при свечах, с большим количеством алкоголя высшей пробы. В принципе, это самая романтичная обстановка, которую я когда-либо мог представить. Мы говорили обо всем: о вине, о моём дяде. Я как бы, между прочим, обнял его за шею одной рукой и уже практически притянул к себе, но тут наш разговор стал переходить в небольшую перепалку. О боже, ну почему я такой нерешительный? У меня был такой шанс, но алкоголь дал знать своё. Он уснул у меня на руках. Его тёплое дыхание вызвало во мне бурю эмоций. Он был так близко, такой беззащитный, но я не мог воспользоваться этим. Всё должно произойти иначе...". — Так, так, так. Значит, читаем мой дневник? Не хорошо, ох, как не хорошо, Филатов. Леонид от неожиданности выронил записную книжку. Он так увлёкся чтением, что не заметил, как вернулся Алексей. Он стоял в дверном проёме, держа в руках какую-то папку с документами. — Это правда? Всё, что там написано? — спокойно спросил Филатов. Его руки начинали дрожать от гнева пробуждающегося глубоко изнутри. — Всё тайное всегда становится явным, — Алексей тяжело вздохнул и потёр переносицу. — Стоило сказать тебе, но я надеялся, что это пройдёт. — Как ты мог поступить так со мной? — А как я с тобой поступал? Я что хоть раз воспользовался моментом и изнасиловал тебя или как-то домогался до тебя? Я никогда бы не причинил тебе боль! Я бы никогда не пошёл против твоей воли! — на последней фразе голос Бобрикова стал тихим. Он закрыл лицо ладонями. В комнате повисла тишина. — Я ненавижу тебя! Чёртов извращенец! Как ты мог! Я считал тебя своим другом! — Филатов перешёл на крик. Он встал с кресла и вплотную подошёл к Алексею. — Я всё тот же... — Лёха убрал руки от лица. Оно было красным от слёз. — Давай просто забудем про это. Я... Но он не успел договорить. Филатов ударил первым. Завязалась драка. Леонид бил с такой ненавистью, что, казалось, сейчас перед ним был не его лучший друг, а самый злейший враг. Они валялись на полу, сшибая ногами стулья, горшки с цветами — всё, что было на их пути. И вот когда сверху оказался Алексей, он схватил запястья своего друга и плотно прижал их к полу,а затем сделал то, о чём так долго мечтал... Поцелуй был такой горячий и настойчивый, что, то ли от неожиданности, то ли от возбуждения, Филатов ответил на него. Их тела были так близко. Возбуждение Лёхи давало о себе знать, но он понимал, что нельзя получить всё сразу. Филатов издал еле слышный стон. Он с таким остервенением кусал губы своего друга. Всё в этой комнате пахло желанием, которое исходило от этих двоих. Но кто-то должен был остановиться. Когда Бобриков отстранился и выпустил руки Леонида из своей стальной хватки, Филатов лишь еле слышно попросил: — Слезь с меня, пожалуйста. С того поцелуя прошёл год. Они не виделись даже мельком. В тот вечер Филатов просто ушёл. Он шёл до самого дома, не оглядываясь. Лишь когда он зашёл в квартиру и закрыл за собой дверь, слёзы хлынули из его глаз. Хорошо, что жены и ребёнка не было дома. Леонид не думал, что способен так плакать, но всё то, что произошло с ним в тот вечер, нельзя было выплеснуть как-то иначе. Самое страшное, что он ответил на поцелуй. Наверное, поэтому он решил больше никогда не видеться со своим бывшим лучшим другом. С человеком, за которого он когда-то готов был отдать жизнь. А сейчас Филатов стоит в коридоре своей квартиры и смотрит на письмо, в котором написано, что вчера человек, которого он отчаянно пытался забыть — погиб. Подорвался на мине военных времён, когда прогуливался по лесу. Человек, который прошёл всю войну, который участвовал в операциях повышенной сложности, погиб из-за одинокой мины, которую как-то умудрялись обходить звери и люди все эти годы... Судьба — коварная штука. Она может дать нам второй шанс, но в то же время может забрать последнее. Она может подарить нам любовь, счастье, мечту, а потом просто взять и уничтожить всё в один миг. Всё, что ты любил...