"Свет былой любви"

Осень. Темнеет куда раньше, на черном полотне уже зажглись небесные светлячки, а луна тусклым светом освещала закрывшие ее облака. Где-то слышалось заливистое гавканье собаки и шум проезжавших автомобилей. Парень, стоявший под светом мигающего фонаря, выудил из кармана дрожащей рукой зажигалку. Щелк. Затяжка. Едкий дым вырывался из приоткрытых губ. До чего он докатился. Травит себя сильнее прежнего. Бельфегор затоптал окурок «никотиновой убийцы» подошвой сапога и поднял голову вверх, к звездам. Холодно. Пар клубился изо рта, руки в карманах, куртка расстегнута, как и всегда, впрочем. Еще один плюс его длинной челки, скрывающей пол-лица - никто не видел его глаз: измученных, покрасневших и опухших от бессонных ночей. Пустых, полных боли и потерявших свой цвет. Три дня. Прошло три чертовых дня после ее гибели. Сегодня они со Скуало и Луссурией приехали в морг на опознание. Зрелище было не из приятных и не для слабонервных. Но оно не должно было быть ужасным для него, для того, кто проливал кровь, для того, кто собственноручно прирезал своего брата, наслаждаясь его воплями и струившейся из порезов еще теплой кровью. И семью туда же. И еще кучу человек, половину из которых он убил ради удовольствия, чтобы лицезреть последние минуты их жизни, затухающие глаза, вывернутые наружу органы, и питаться их страхом. Казалось бы, единственная радость жизни… Но при виде ее искалеченного тела, на котором и живого место не осталось, офицер почувствовал до боли знакомое чувство гнева и ярости. Хотелось перерезать этим сволочам глотки, вырвать им языки вместе с гортанной трубкой. И сердца, вырезать не заточенным стилетом еще бьющиеся сердца и любоваться оборванными тромбами. Но прежде всего, вырвать легкие, почерневшие от никотина, лишить их кислорода, как сделали это они с ним, лишив его Фран. В тот день, когда он узнал о ее смерти, «Потрошитель» рвался на свободу. Ведь Бельфегор считал еще и Леви виновным во всем. Этот тупица не уследил за его лягушкой. Была засада, которою они даже не ожидали, и двум офицерам пришлось не сладко. Не уследил. Да не особо Хранитель Грозы и расстроился из-за смерти их иллюзиониста. Если бы не Суперби с Луссурией, Принц бы точно ему кишки на легкие намотал. А вот Занзасу было абсолютно начхать на это. Босс лишь хмыкнул и уже через два дня нашел новый мусор. В этом весь Занзас: все и вся кусок никчемного мусора. Новый хранитель тумана был парнишка лет двадцати двух с копной каштановых волос и серыми глазами. Бэл был в ярости, но выскажи он все боссу, то отправился бы за следом за Фран. Хотя, может, оно бы и к лучшему?.. Каваллини печально улыбнулся, вновь прикуривая сигарету. Он вспоминал их первую встречу, как она издевалась над ним и как он обещал отправить нахальную иллюзионистку за ее длинный язык к прародителям. Фран же ответила, что достанет его и с того света или дождется, пока тот умрет, и будет надоедать еще хлеще. Парень уже с улыбкой вспоминал то, как она сгибала его стилеты и выкидывала в окно, отчего у Принца глаз дергался. За это она получала еще тройку стилетов в шапку, в которую он лично нарядил ее ради забавы и в память о мелком жадюшке. Но Вайпер вернулся, будущее изменилось, а шапка-лягушка осталась. Первые месяцы девица просто-напросто выводила из себя Его Высочество, тянула гласные так, что хотелось прибить ее на месте. Но со временем все изменилось. Сам того не подозревая, Бельфегор привязался к этой надоедливой лягушке, ему нравилось, как она называла его «Сэмпаем» и всюду сновала за ним. Бесить, конечно, не перестала, но столь ярое желание прикончить ее пропало. Еще сложнее было признаться в этом самому себе… А вот теперь она мертва и ее изувеченный труп лежит в морге, в холодильнике. Он бы должен радоваться, что избавился от этого земноводного, а нет, душу разрывает. Впервые в жизни Ураган Варии чувствовал что-то теплое и трепещущее, кроме наслаждения от вида крови на собственных руках. Офицер сделал очередную губительную затяжку, выпуская клубы дыма. Послышалось кошачье мяуканье, дикий собачий вой и грохот опрокинутого мусорного контейнера, на что Принц не отреагировал. Замелькал свет фонаря. Пошел снег. Мелкий белый снег. Бэл встряхнулся и, выкинув окурок, развернулся, вошел в здание и закрыл за собой железную дверь. Труп опознали. Точнее, его опознали по зубам. Она была настолько искалечена, что было непонятно, кто это. Выдранные зеленые клочья волос, разрезанная до кости плоть, куча гематом и ушибов. В дополнение ее пытались сжечь, чтобы уж наверняка. Вария - они живучие, так что лишним не будет. Ублюдки. Каваллини не хотел в это верить. Не мог. Она ведь сильная. Бельфегор даже притащил ее учителя, ведь Мармон находился на другом конце света, а кто еще способен отличить столь сильную иллюзию, как не Мукуро? Парень удалился около получаса назад, а его слова звучали в голове Принца как приговор. «Попалась». Затем последовала усмешка и этот смех, от которого просто выворачивало наизнанку. Рокудо вышел в коридор и растворился в тумане. Запрокинув голову, Бельфегор шел по пустынным коридорам морга, шаги гулко отзывались эхом. Уже издалека он услышал орущий голос Скуало из ординаторской. Да такой, что стены дрожали, а женщина в халате, оказавшаяся неподалеку от двери, выронила из рук пару папок. Санитары, перевозившие очередного «жмурика», застыли на месте с глазами-блюдцами. Что там опять произошло? Уж больно сильно надрывается их боевой капитан. Только бы патологоанатома не зарубил, а то опять проблем не оберешься. Каваллини недовольно фыркнул и прошел мимо шокированной женщины, поспешно собирающей разлетевшиеся листки. Санитары поскорее заторопились, от греха подальше, как говорится. Принц уже приготовился к очередному скандалу. Но, право, что можно было учудить в таком чудесном месте? Покойник перечил? За секунду до того, как войти, парень услышал голос Луссурии, пытавшегося успокоить Дождь Варии. Спокойствие? Смывает кровь с поля боя? Успокаивает? Похоже, это явно не про эту «Гордую акулу». Легким ударом ноги Бэл распахнул дверь и замер в проеме, засунув руки в карманы и оглядываясь. Солнце Варии удерживало в «железных тисках» брыкающегося и размахивающего мечом Суперби. Из разрубленного дивана торчала набивка, повсюду летали бумажки. Врача в ординаторской не наблюдалось. - Врооой! Отпусти меня! Разрублю напополам! - Ску-тян успокойся! Мы должны радоваться! - протянул мастер боевых искусств. Очки мужчины были перекошены и треснуты, похоже, он получил от длинноволосого локтем в глаз. - Капитан, убавь громкость, - от тяжелого голоса Принца повисла тишина. Суперби перестал дрыгаться, и оба варийца во все глаза уставились на вошедшего блондина. Повисла тишина. Слышался лишь шорох падающих листков. - Что тут происходит? Лус разомкнул объятия, выпустив патлатого на свободу. Тот, в свою очередь, метнул взгляд куда-то, а потом снова на Принца. - Понимаешь, Бел-кун, тут такое дело... Фран... Его заставил замолчать раздраженный взгляд из-под челки. Парень стиснул зубы. Кто-кто, а вот Луссурия лучше всех знал, как его коллега был привязан к иллюзионистке, как любил и после смерти не мог спокойно слышать ее имя. Но Принц совсем не понимал, каким боком она тут? Накаленную атмосферу прервал тихий хриплый голос, донесшийся из-за двери: - Привет, Бэ~л-сэмпа~ай. В тот самый момент ему показалось, что он бредит, что начинает сходить с ума. Но беглый взгляд хранителя Солнца и отрицательное мотание головой доказывало обратное. Парень сделал несколько шагов и заглянул за дверь, остолбенев. Там, у противоположной стены, совершенно спокойно сидела на стульчике, шмыгая носом, она. Фран была вся перепачкана в грязи, вперемешку с кровью, левый рукав был оборван, на лице красовались несколько царапин, опухшие глаза покраснели, но, судя по всему, серьезных ранений не было. Ты разбит, тебе перекрыли кислород, отключили от аппарата в комовом состоянии, растоптали душу, лишили единственного дорогого человека. Мир, который и так увяз в грязи, затонул, как Атлантида. Парень порой даже мечтал, чтобы ее слова про тот свет сбылись. Просто чтобы увидеть эти глаза необычного изумрудного цвета, что встречаются так редко. Ощутить мягкость волос цвета яблока. Увидеть, как губы расплываются в легкой улыбке, что бывает еще реже. Услышать ее голос, очередные издевательства. И те три дня длились, словно три года, каждую минуту доставляя в кровь новую порцию яда. А теперь... Теперь она находится всего в нескольких метрах от него, живая, хлопая глазенками. Но как? Он видел ее тело, обезображенное до неузнаваемости. Это была иллюзия?! После ухода ее учителя Принц опустил руки. Но Мукуро знал! Знал, что это обман, что девчонка жива, но ей тяжко, видать, приходится. Возможно, думал, что та сама справится со своими проблемами. Принца обвели вокруг пальца! Вот только сейчас Бельфегор внутренне ликовал, что его обманули и оставили в дураках. Сейчас гению Варии было плевать на все, он не замечал ни вбежавшего санитара, твердившего о пропаже трупа с неподдельным страхом в глазах, ни криков Скуало. - Бэ~л-сэмпа~й, а я Вас запали~ла. Курить вредно для здоро~вья. Вы же При~нц. Голос Фран вывел его из ступора. Офицер сделал несколько шагов по направлению к девушке и дотронулся до ее лба холодными пальцами, стирая сажу. - Ты где так перепачкалась, земноводное? - голос был необычно спокойным. - В лесу~у. За мной гнали~ись. Если бы не моя иллюзия, я бы лежала на том столе~е. Извраще~еный способ уби~ийства. Иллюзионистка чихнула и потерла нос. - Кажется, я простуди~илась. Она говорила еще что-то о потерянной шапке и иллюзиях, но Бэл не стал слушать дальше. Блондин сделал то, о чем мечтал последние три дня и сожалел, что упустил эту возможность. Он крепко прижал ее к груди, поглаживая тонкими аристократическими пальцами по едко пахнущим зеленым волосам. - Сэмпа~ай, от вас сигаретами несе~ет, зажуйте жва~ачку. Как всегда - издевается над ним, пытается задеть. Но ручки девчушки сомкнулись за его спиной, отчего сердце начало отмерять бешеный ритм, пульс участился, а он сам наконец улыбнулся. - Тупая лягушка, только попробуй теперь уйти на задание с кем-то, кроме меня. Каваллини прикрыл глаза, все еще сжимая ее в своих объятиях. - Я думал, что с ума сошел. Послышался тихий смешок. - Ла~адно. Только без поцелуев. Проти~ивно все же. У Принца глаз задергался. Шею свернуть, что ли? - Ты у меня договоришься когда-нибудь. - Я вас то~оже люблю, Бэ~эл-сэмпа~ай...