A Study In Perspective

От первого лица: Грегори Лейстред Я скучал по тем временам, когда видел этих двоих за работой. Конечно, облачная погода не улучшала мое настроение. И, как я видел, эти двое мужчин были в ссоре уже довольно давно. Великолепно. Еще одна вещь, которую можно добавить к этому дерьмовому дню. Я должен был решить, что я заболел, когда сегодня утром я проспал на полчаса. Но я пытался преодолеть пробки, несмотря на то, что утром был не в состоянии найти второй носок, я пролил кофе на рубашку, дважды ударился об угол стола в ту же секунду, как прибыл на работу, на место преступления и нашел этих двоих, которые были мне нужны, находящихся в самом разгаре ссоры. Да, выносите меня. Я видел двух мужчин, стоявших на определенной дистанции друг от друга, как вежливы они были с окружающими и как грубы друг с другом. И вдруг я разозлился. С меня достаточно ссор с моей женой, до того как мы развелись. У них будет достаточно времени для разногласий. Но почему они не могут позволить профессионализму влиять на них? Я не хочу говорить с ними. Но я буду, если понадобится. Я глубоко вдохнул, вдыхая влажный воздух. Я закрыл глаза на минуту, надеясь, что, может быть, я открою глаза и пойму, что сегодняшний день был лишь плохим сном, и что я до сих пор в кровати. Я услышал звук чьего-то рингтона (Take On Me, серьезно? Это классика, но все же..), и понял, что моя уловка не сработала. Я вздохнул и снова открыл глаза. Эти двое почти трогательны сейчас, но чувствуется напряжение между ними. Господи, я готов убить за сигарету. Я дернул плечами и пошел к ним. Я не хочу сейчас разговаривать с ними, бог в свидетели Но я должен. Но нет, один из них сказал что-то и сейчас они целуются (прямо над трупом) и к черту все, и собираюсь пойти прямо к ним и напомнить, что они на моем месте преступления, и на публике, и попросить их избежать публичных проявлений эмоций как минимум, но они уже остановились. Они пристально смотрели друг другу в глаза, и все, что я мог сделать, это блевануть. Или улыбнуться. Я мог пойти к ним и напомнить, что они у всех на виду, но у меня больше не было сердца. Вместо этого я сделал заметку для себя – прилепить больше никотиновых пластырей. Я отвернулся, так что они не увидели, как я улыбаюсь. Начался дождь. От второго лица: Джон Ватсон. Ты боролся с ним в то утро. Он оставил пальцы в джеме на сохранение. И плевать на это, ведь ты так сильно любишь его. Но пальцы в джеме, это же неприемлемо! Вы оба сказали вещи, о которых жалеете сейчас. Просто вещи, которые приходят в голову, когда кто-то звонит ему, а он бросает тебя, оставляя одного посреди комнаты. Тебе едва хватает времени на то, что бы схватить свое пальто и броситься вслед за ним. Теперь ты замерзаешь, на улице облачно, а ты интересуешься, чувствует ли он волны напряжения и разочарования, исходящие от тебя. Может быть, он и может, потому что он держится подальше от тебя и с тобой он лишь формально. «Доктор Ватсон,» он говорит, «что вы думаете о проколах на ее шее?» Ты хмуришься. С каких пор ты стал «доктором Ватсоном»? Мы оба можем играть в эту игру. «Ну, мистер Холмс», начинаешь ты, опускаясь на колени рядом с телом, «Я бы сказал, что это следы от инъекций. Что значит, что наркотик был введен уже после того, как она умерла. Она не сидела на наркотиках, так что это лучшее решение». Ты выжидающе смотришь на него. Он хмурится, с удовольствием отмечаешь ты. Это значит, что ты прав. И тогда он с помощью дедукции узнает все об этой девчонке. Все, что она делала, и ты не можешь остановить это, черт возьми. «Блестяще!» вырывается помимо твоей воли, «Превосходно, прекрасно!» Ты краснеешь, когда вспоминаешь, что собирался злиться на него, но в любом случае сказал это. Он выглядит смущенным на мгновение, но спустя мгновение уже продолжает полет своей дедукции. Ты слышишь рингтон, исходящий неизвестно откуда. И тебе интересно, кому он принадлежит. Ты смотришь на тело, стараясь увидеть то, что видит он, но взгляд в любом случае возвращается к нему. Он действительно красив, думаешь ты, когда он занят делом. Это его стихия. Его стихия это мертвые тела, по крайней мере, у него есть одно. У тебя же не было ни одного до тех пор, пока ты не встретил его. А сейчас? Ты в своей стихии, когда ты рядом с ним. И этого достаточно для тебя. Внезапно он смотрит на тебя и ты осознаешь, что вы были идиотами. Хорошо, он первый начал, но он всегда был идиотом. Он осознал что-то в то же время, что и ты, ты думаешь (с ним ты никогда не можешь быть уверен), а он выпрямляется и смотрит на тебя. А ты смотришь на него. Он смотрит на тебя. Это продолжается несколько секунд. Это весьма утомляет, думаешь ты, и как раз в тот момент ты готов отвернуться, но не делаешь этого, потому что он осознает, что должен наклониться. Поцелуй резкий, но милый. Он не извиняется, но и ты тоже не делаешь этого. Он отстраняется, оставляя тебя выравнивать дыхание, и снова смотрит прямо тебе в глаза. Он все еще ничего не говорит, но ты видишь мольбу о прощении в его глазах. Или ты думаешь так. Ты как всегда не уверен. И, наверное это факт, что ты никогда не уверен, почему улыбаешься. Твоя улыбка говорит о том, что все прощено, или что ты так же извиняешься. Начался дождь. От третьего лица: Шерлок Холмс Шерлок Холмс никогда не был терпеливым человеком. Некоторые вообще думали, что он и человеком не был. Только близкие думали иначе, конечно, но иногда он удивлял самого себя. Однако, это не было проблемой. Текущей проблемой было его терпение. Вообще то, его отсутствие. Он не хотел ждать другой банки джема. Ему просто нужно было хранить где-то пальцы. Он полагал, что банка джема подходит (хотя он знал, что это не так), а если это не так (это не так!), тогда он сможет купить для Джона другую банку (он не сможет и не купит). Таким было его мнение. Джон не обратил на это внимания, к большому ужасу Шерлока. Может быть он уже привык ко многим выходкам детектива. Это была причина тому, что сейчас он был с человеком, которого любит, на холоде, в облачную погоду (которою он не замечал; это был его любимый тип погоды, честно говоря), и они отказывались разговаривать. Ну, они разговаривали. Но Шерлок не знал, считается ли это разговором. Слова вылетали из их ртов. Звуковые шумы тоже были слышны и они повторялись. Но они не разговаривали так, как это делают нормальные люди. Они были как роботы. Слишком вежливые, как те, с кем они разговаривали. И это чертовски беспокоило Шерлока. И отвлекало его. И, ладно, как правило, раздражало его. Он сказал, что сожалеет. Не так ли? Может и не говорил. Он старался передать раздражение через свои слова. «Доктор Ватсон,» он сказал, «Что вы думаете о проколах на ее шее?» Конечно, он уже знал ответ. Когда Джон отреагировал в свойственной ему холодной манере, и сказал все верно, он не мог перестать хмуриться, что распространялось по всем его чертам лица. А когда Джон похвалил его, делая это так, как никто не мог сделать раньше, он осознал, каким был идиотом. Ему стоило извинится. Он должен был подождать, и к черту отсутствие его терпения, потому что Джон принимает его таким, какой он есть, восхищается им, и это то, что никто не делал раньше. Шерлок посмотрел на Джона. Он услышал рингтон и постарался извиниться одними глазами, потому что он не мог произнести это вслух. И Шерлок знает что Джон понял его. Так что, он сделал единственную вещь, которая, как казалось, была подходящей и поцеловал его. Джон отпустил это. Джон простил его. Они посмотрели друг на друга и Шерлок вдруг почувствовал, что именно сейчас все в порядке. Начался дождь. *** Речь идет о песне A-Ha - Take On Me