Жизнь без Саске

В шестнадцать лет у Ханаби было холодное каменное сердце, равнодушное к подростковой любви, крепкой дружбе и шумному веселью. Хиаши хотел воспитать воина – Хиаши воспитал; его младшая дочь решила быть всю жизнь достойной куноичи, служа долгу селения и клана. Если бы кто-то сказал ей, что в девятнадцать лет она выйдет замуж за человека на десять лет старше себя, Ханаби бы не поверила. Но так уж вышло, что ветеран АНБУ, безымянный герой Листа, мог уснуть лишь у неё на коленях. Итачи выжил, вернулся, всплыли документы из архивов Корня – и всё встало на свои места. Ему выдали новый протектор, дали денег под залог для начала, и он даже вернулся в ряды АНБУ, но деревня не приняла его. В день, когда ему исполнилось двадцать пять, Учиха исполнил свой ежедневный ритуал: поинтересовался о судьбе скитающегося неизвестно где младшего брата, - и взял внеплановый отгул, чтобы вволю выспаться. Мужчина спал почти сутки, и его не поздравил ни один человек; никому не было до него дела. Спустя неделю из-за нехватки людей ему дали миссию по охране вместе с Ханаби Хьюга. Никто не знал, что между ними произошло. Никто не знал, что Ханаби холоднокровно пропихивала жгут ткани, между стиснутыми зубами бьющегося на полу Итачи, которого накрыл внезапный приступ старой болезни, держала его руки, так как мужчина царапал ногтями грудь до крови, и выпотрошила всю аптечку, приводя его в чувство. А потом оба дышали загнанно, глотали жадно густой воздух, а руки скользили по волосам друг друга, утешая и успокаивая без слов. Маленькая Ханаби тряслась от напряжения, а Итачи смотрел в потолок, не видел его и вспоминал Кисаме. Хошигаке тоже, бывало, вытаскивал с того света. Так, пару раз, лишь бы не сдох напарник и не поганил отчёты: - Вы все бумажки своим трупом изгадите, Итачи-сан. Хьюга тоже ему так сказала: - Вы испортите отчёт о простейшей миссии, если умрёте, Итачи-сан. После у них было ещё три задания, две тренировки, один неравный по силам спарринг, несколько кратких встреч, которые ничего ни для кого не значили, и ещё что-то странное и неуловимое, что заставляло видеться чаще, идти рядом по улице и обмениваться долгими непонятными взглядами. Через четыре года Учиха надел свои самые приличные вещи, купил на скопленные за пару месяцев деньги кольцо и пошёл к Хиаши – просить руки его младшей дочери. Глава Хьюга поморщился и позвал Ханаби. Молодая Хьюга поклонилась отцу, посмотрела в глаза Итачи, хотя на тот момент ему казалось, что девушка пристально изучает сетку морщин вокруг его глаз, и согласилась. Помнится, Хиаши тогда сказал, что, несмотря ни на что, Учиха – это хорошая партия. В их доме было тихо. Ханаби знала, что топота детских ног в этом доме она никогда не услышит, так как её муж не собирался передавать никому свою проклятую кровь. Впрочем, девушка тоже не хотела никаких проблем и уже сделала один аборт: они были неосторожны и слишком поспешны. Пока не жалела. Из раскрытого окна донёсся шум и чей-то звонкий смех. Бывшая Хьюга нахмурилась, задремавший Итачи зашевелился и поморщился. - Что это? – тихо спросил он. - Четырнадцатое февраля. Праздник, любовь и всё такое... – Ханаби помассировала его висок, тронутый ранней сединой. По правде говоря, по всей длине волос Учиха змеились серебристые нити, а ведь ему было всего тридцать. – Закрыть окно? - Не надо... Я люблю свежий воздух. - Но не любите шум. Итачи кивнул, сбивая подол её простого домашнего кимоно; ему нравилась традиционная одежда, и Ханаби было совсем нетрудно её носить. - Не люблю. Но это терпимо. Четырнадцатое... – мужчина поймал её ладонь и поцеловал тыльную сторону. – Праздновать хотите? Девушка отмахнулась. - Глупости какие. Вы б мне ещё сердечко подарили, - она фыркнула. - Подарил, - Итачи перевернулся на спину, перестав утыкаться носом её в живот, и положил её руку себе на сердце. – Хотя это действительно глупо. Ханаби не ответила. В ладонь ровно бился ток крови и, зажав другой рукой артерию на шее мужа, она начала по привычке отсчитывать удары. Супруги никогда не говорили о болезни Итачи, но её призрачные когтистые объятья изредка напоминали о своём присутствии. К счастью, медики подтверждали свою славу лучших, да и жизнь Учиха стала поспокойней. - Глупо? - Саске должен был меня убить, - он вздохнул. - Я беспокоюсь. А вот это была вторая запретная тема. Его брат, чья судьба абсолютно не волновала Ханаби, мог быть сейчас слеп. Или мёртв. Итачи волновался и за первое, и за второе, так как ему самому глаза подлечили, шаринганом он почти не пользовался – берёг зрение - а Ханаби так вообще настояла, чтобы он регулярно проходил обследование. А вот у Саске такой возможности не было. Учиха погладила его по лбу и скуле. Итачи чуть повернул голову и потёрся лицом о пальцы, прося ласки. - Он у вас сильный, - без особой уверенности заверила его Ханаби. – Не помрёт. - Ага... сильный... – эхом отозвался Учиха, прижимаясь губами к коже на её запястье. – Улыбнись, а? Жизнь Итачи шла без Саске, она была размеренной и спокойной. Возможно, поэтому Ханаби не желала его возвращения. Ханаби улыбнулась и попросила: - Купите мне бананов. - Вы доели? - Люблю их, вкусные. Магазин на углу третьей, дом семь. - Я знаю. Итачи на самом деле мог дойти до этого магазина с закрытыми глазами: Ханаби очень любила бананы, а только в том месте они были круглый год. Но подниматься с удобных колен не хотелось. Вдруг в дверь постучали, и оба нервно дёрнулись от пронзившего помещение резкого звука. Ханаби вздохнула и похлопала Итачи по плечу. Мужчина не ходил открывать дверь, так как к нему мог прийти только Наруто, а тот обычно узнаваемо голосил. - Подъём, Итачи-сан. Учиха послушно сел, давая жене подняться, и сразу лёг обратно, подтянув под голову подушку. Мужчина с удовольствием пролежал бы на этом диване следующую тысячу лет и больше, пока миниатюрные ласковые руки Ханаби перебирали б его волосы; не из-за лени, из-за скопившейся за года усталости. Заодно ответил бы самому себе, хочет ли он видеть Саске после всего. Сможет ли посмотреть в глаза? Лёгкой поступи супруги он не слышал – девушка всегда умела ходить тихо. Дверной замок и то был громче; её очень краткий разговор с гостем Итачи не слушал. - Итачи-сан! Когда Ханаби прибежала, Учиха уже вскочил. Раз уж её лицо стало камнем, а волосы – растрепались от быстрой перебежки от двери к гостиной, то случилось что-то серьёзное. - Кто там? - Ваш брат. Итачи застыл на невыносимо долгое мгновение и вылетел из комнаты мимо Ханаби. Девушка не шевельнулась, так как Саске ей не понравился с первого взгляда. Пожалуй, стоило приготовить ужин. По установленным у них с мужем правилам, которые убивали на корню бытовые ссоры, сегодня была не её очередь заниматься готовкой, но раз уж такое дело... Ханаби вздохнула и пошла переодеваться. Для того, чтобы любимые сладости Итачи – натуральные, на основе зелёного чая, не приторные – получились, как надо, потребуется уйма сил, нервов и испачканные руки. Как раз будет куда выплеснуть странную злость на брата мужа. Саске запыхался. Ему с трудом удалось отделаться от Наруто, на грудь давили слишком тугие бинты, а когда он уже надеялся увидеть Итачи, дверь ему открыла какая-то молодая женщина, Хьюга, судя по глазам. Радужка серая, зрачок серый, кожа бледная, волосы тусклые, кимоно не яркое – ни красоты, ни стати, но было в ней, миниатюрной, странное благородство. Девушка впилась в него взглядом, а Учиха собрался уходить, ругая идиота Удзумаки, который дал ему не тот адрес. - Стой здесь, - какой равнодушный голос. - Итачи-сан! – крикнула она негромко в дом и убежала. Парень вздрогнул. Брат вышел быстро, и Саске шумно выдохнул, глядя на него, стоящего на высоком пороге, снизу вверх. - Ты... - Здравствуй, Саске. Итачи изменился с их последней встречи. Его волосы, затянутые в неизменный хвост, окрасились местами серебром, сетка морщин вокруг глаз стала больше и заметней, исчез холод и то тепло, что видел Саске в его потухающем взгляде. Брат был спокоен и уравновешен, но младший Учиха слышал, как шумно он бежал к двери. Саске не мог найти слов. - Надолго здесь? – начал первым разговор Итачи. - Не знаю... – он пожал плечами. – Навсегда? Я ещё не решил. Старший Учиха оглядел пустую улицу и принялся обуваться. Ноги утопали в хрустящем мокром снеге, но было достаточно тепло; мороз никогда не задерживался в Конохе надолго. - Как твои глаза, Саске? Саске поморщился. Этот вопрос был задан тем же спокойным тоном, как и предыдущие: «Как здоровье?», «Ты с Наруто-куном вернулся или просто так?», «Где собираешься жить?» и так далее, и прочие, малозначащие мелочи. И всё же это был Итачи, настоящий, хотя младший Учиха чувствовал себя обманутым. Но не ожидал же он всерьёз, что брат волшебным образом станет тем смутным образом из далёкого детства? Улыбчивым, ласковым, открытым в меру? - Нормально, - резко отрезал Саске, не желая говорить о больной теме. Итачи остановился и пристально посмотрел ему в глаза. Саске ожидал, что тот что-то скажет... хоть что-нибудь, что ему не всё равно, как кажется по голосу, что!.. Но брат лишь пошёл дальше. Изменился он или нет, но младший Учиха по-прежнему не мог понять, что у него на уме. - Это хорошо, - произнёс он через некоторое время. – Но всё же покажись медикам. - Куда мы идём? - В магазин. - Кто та женщина? - Ты о ком? Братья свернули налево в узкий проулок с протоптанной посередине узкой дорожкой. Пришлось идти друг за другом, и Саске, смотря в спину Итачи, заметил, что он всё ещё ниже. - Мне дверь женщина какая-то открыла... - Жена. - Чья? - Моя, Саске. Младшего Учиха передёрнуло. И почему вдруг его взяла злость? - И если будешь заходить, я бы попросил тебя быть вежливым с ней, - пауза. – Хотя она не любит гостей и, я уверен, будет ругаться на меня. - За что? Учиха вышли на более широкую улицу. Итачи развернулся к нему лицом, а взгляд Саске наткнулся на тошнотворное гигантское сердце в витрине у брата за спиной, розовое, как волосы Сакуры. - Я беспокоюсь за тебя. Ханаби – за меня. А ещё она злится на тебя, так как думает, что из-за тебя у меня трудности. Но ты не беспокойся. – Итачи похлопал его по плечу. – Ты замечательный брат, и я рад тебе. Старший Учиха оставил его прямо там, на необычайно заснеженной улице. Итачи не гнал его, но Саске не пошёл вслед за ним, подмечая, что брат мерзляво прячет нос в шерстяном шарфе. Дойдя до углового магазина, мужчина скрылся в помещении. Ему было уже тридцать лет. Так много... Возраст ли наложил между ними странную пропасть, которую ощутил сейчас Саске, время ли, судьбы... Но Итачи и не подумал поднять руки, чтобы стукнуть его по лбу двумя пальцами. Или же у брата появилась своя жизнь?