Я can't swim

Трек: Lost Lander – Afraid Of Summer - Ты идешь на речку? - Нет, - я уверенно замотал головой. - Но почему, Дэвид? - удивился собеседник - Сегодня классная погода, и все собираются там: и Джесс, и Майкл, и Лори. - Я не умею плавать, - соврал я, пряча глаза, но парень, видимо, списал все на стеснительность и как ни в чем не бывало продолжил: - Но ведь не обязательно... - Нет, - резко отрезал я. - Я устал и никуда не хочу, иди один, Мэттью. - Ладно, - угрюмо протянул он. - Делай, как хочешь. Но если передумаешь, приходи, - блондин мягко улыбнулся и скрылся в зелени сада. - Кажется, он тебе нравится, - как черт из табакерки выскочила с этими словами из окна моя мать. - Ну же, признавайся, - она лукаво усмехнулась и, немного помедлив, добавила: - Он ведь ничего так, надо сказать. Я только обреченно вздохнул. С тех самых пор, как я рассказал ей в начале весны, что мне нравятся парни, она выспрашивала у меня все. Бывало, даже на улице интересовалась, нравится ли мне тот или иной милый молодой человек. Такое внимание было до жути раздражающим и заставляло меня краснеть при каждой нашей встрече. Но я осознавал, что она совершенно растеряна и не понимает, как ей себя вести, и именно поэтому все время трещит без умолку. Мне было даже жалко ее, но чаще я просто злился. На эти ее дебильные попытки сблизиться и на ужасную доисторическую манеру речи. Мать так и сыпала фразами вроде "молодой человек" или "комильфо". Меня нервировали ее попытки имитировать толерантность. На самом дела она была самой обыкновенной трусихой, которая не могла смириться с тем фактом, что ее сын - гей, не сделав из этого личной или, на худой конец, семейной трагедии, и в конце концов не перетащив все внимание на себя. Она должна быть рада, что я предоставил ей буквально неиссякаемую тему для жалоб. Теперь ей точно не придется выдумывать себе новую проблему. Одна у нее уже есть: сын - гей. Что может быть удачнее? Теперь можно все время картинно сочувствовать мне и записаться в ЛГБТ-френдли, а, может быть, даже выступить где-нибудь с речью на очередном придурошном собрании таких же "сочувствующих". - Ты куда, Дэвид? - растерянно бросила мать мне вслед, но я даже не обернулся. Хватит с меня этого дебилизма, так и с ума сойти недолго. Стоял жаркий июньский вечер, и на тесных улицах не было ни души. Небольшой городок в глубине страны застыл, окутанный предвечерней дремой, и только изредка дети пробегали мимо меня, стараясь успеть до заката к реке, или беззаботно прогуливались рабочие, не спешившие домой. Я шел по разгоряченному асфальту, засунув руки в карманы джинсов и наслаждаясь последними яркими лучами. Солнце опаляло кожу даже через льняную рубашку, заставляя забыть обо всем пугающем и пустом. Замечтавшись, я не заметил, как в полуметре от меня пролетела парочка велосипедистов. Громко смеясь и переругиваясь, они остановились неподалеку и зашли в кафе за мороженым. Мне тоже захотелось немного охладиться, и я зашел следом. В помещении было прохладно и темно. Огромные плотные шторы закрывали окна сверху донизу, и я не сразу смог разглядеть комнату. Когда глаза привыкли к приглушенному свету, я, наконец, смог различить очертания предметов. Это было самое обычное заведение с холодильником и баром, таких здесь десятки. Не полноценное кафе, но и не магазин, как раз для любителей перекусить на ходу. Но если убрать отсюда людей, вид будет более чем удручающий. Стены ободраны, а рекламные плакаты давно не могут скрыть потребность в свежей покраске, на потолке унылая люстра в стиле неомодерн, как мне кажется, наследие из далеких шестидесятых. Казалось, что еще минута, и из-за угла выйдет какой-нибудь парень в выгоревшем твидовом костюме и запоет Бич Бойз. Тем временем парочка уже сделала выбор и покинула лавку, хохоча еще громче, чем раньше. Ко мне обратилась миловидная молодая продавщица: - Что будете заказывать? - она приветливо заулыбалась мне, и на щеках появились небольшие ямочки. - Яблочный щербет, пожалуйста. Девушка зачерпнула посеребренной ложкой салатовое лакомство, все так же лучезарно улыбаясь, и протянула его мне. - Спасибо, - сконфужено выдавил я, не ожидая такого внимания, на что продавщица только слабо кивнула. Мне постоянно было немного неловко в подобных ситуациях. Обманывать чужие ожидания - это вообще неловкое дело, знаете ли. Я всегда думал, что в такие моменты девушкам крайне неприятно будет узнать о моей ориентации. Впрочем, вполне может оказаться, что я ошибался, и ничего такого они не ощущали. Никогда точно не можешь знать, о чем именно думают другие люди. Я вышел на улицу и обнаружил, что красный диск солнца уже успел скрыться за холмами на горизонте. Откуда-то с севера подул легкий, почти неощутимый, прохладный ветер. И я, уловив в этом моменте что-то до боли знакомое, с наслаждением провел языком по поверхности щербета. На языке остался кисло-сладкий привкус зеленых яблок. Ощущение немного выбило меня из колеи, чувство было удивительно знакомым. Похоже, с тех самых пор, как я был здесь на каникулах после окончания средней школы, вкус ничуть не изменился. Может быть, странно думать, что он вдруг ни с того ни с сего изменится, но в жизни все так часто меняется, что сложно поверить, что некоторые вещи стоят на ногах так же прочно, как статуя Свободы в Нью-Йорке, и ничуть не спешат навстречу переменам. Даже я с тех пор настолько изменился, что встреть я тогдашний себя сегодняшнего, ни за что на свете не поверил бы, что это действительно я. В детстве часто отдаляешься от многих вещей. Таких, как секс или наркотики, например. Ведь если хорошенько припомнить, все мы в десять-двенадцать лет были уверены, что ни за какие коврижки это не попробуем. Или даже не захотим попробовать. Хотя некоторые и сейчас так думают. Поддавшись порыву, я рассмеялся. Я меняюсь, а вкус щербета - нет. И все-таки есть в этом что-то по-философски хорошее. Я, конечно, не философ, но даже я понимаю, что кое-что должно оставаться таким, как и десять лет назад. Иначе жить будет слишком трудно. Я шел неторопливо, почти инстинктивно, и все же пришел к реке. Темнота уже окончательно сгустилась в воздухе, и теперь на небе появлялись первые звезды. Кругом стояла темень, и все отдыхающие давно уже разошлись по домам. Тишину нарушал только упругий стрекот кузнечиков. Вода в реке мягко блестела в лунном свете, обещая долгожданную прохладу, и я, заключив, что все равно никто не увидит, решил искупаться голышом. Быстро стащил с себя шорты и рубашку, небрежно бросил их на берегу и медленно стал погружаться. Неторопливо елозил пальцами ног песок на дне, проводил ладонями по темно-синей глади, наслаждался каждым моментом. И наконец, нырнув с головой, поплыл. Кожа, уставшая от дневного зноя, приятно обожглась о стылую воду, волосы, прилипшие ко лбу из-за пота, разметались, колыхаясь, подобно водорослям. Я открыл глаза и огляделся под водой, во мраке мне с трудом удалось различить собственные пальцы на руках, но картинка мне чем-то нравилась. Можно было вообразить себя первопроходцем на неизведанной планете или, на худой конец, Гулливером в стране великанов, который провалился в огромный стакан с водой. Но кислород в легких постепенно заканчивался, и мне пришлось вынырнуть на поверхность. Я часто и глубоко задышал. Как только вода перестала застилать глаза пеленой, я заметил на берегу высокую фигуру. Все это время кто-то наблюдал за мной. По спине пробежали мурашки, и я невольно запаниковал. Но тут фигура приветственно замахала рукой и выкрикнула знакомым голосом: - Это я, Дэвид! - и вот через несколько секунд парень уже сбросил одежду и зашагал к воде. Черт, что же я ему скажу? Не хотелось портить хороший вечер глупыми попытками оправдаться, и я заранее решил, что отвечу все как есть, но только если он спросит. Когда Мэттью подплыл ближе, я увидел его настороженный взгляд, под которым мне сразу же стало неуютно. Я почувствовал себя проворовавшимся ребенком, и мне это нисколько не нравилось. - Ты же говорил, что не умеешь плавать, - насупившись, заметил Мэттью. - Мало ли, что я говорил, - пробурчал я в ответ. - Ну хорошо, хорошо, не хочешь - не объясняйся, - заметно смягчившись, ответил он. - Но зачем же было идти сюда ночью? А то мало ли. - Мало ли что? В этом захолустье отродясь не было маньяков. Здесь даже никого не грабили толком, чего мне бояться? - Ладно, - ответил Мэтт. - Я перестану тебя доставать, если ты честно ответишь мне на один вопрос, идет? - Идет, - впрочем, не сильно уверенный в выгодности такой сделки, согласился я. - Почему ты всех избегаешь? Моих друзей, моего брата, даже собственной матери. Ты нормально общаешься со мной, парень как парень, но как только я зову тебя куда-нибудь - сразу сбегаешь. Что не так, Дэвид? Я правда не понимаю, - он растерянно пялился куда-то перед собой, пока это произносил. - Давай поговорим на берегу, - только и бросил я, уплывая. Мне было стыдно выходить из воды голышом, и я старался приплыть к берегу и одеться как можно быстрее, пока там не было Мэтта. Но, кажется, его это нисколько не смутило. И вот мы уже сидели мокрые на песке в наспех накинутых шортах, и от разговора мне было не уйти. Я обернулся к нему и в первые пару секунд растерялся. Он и вправду безумно красив. Особенно здесь, особенно сегодня, но сейчас не об этом. Глубоко вдохнув, я начал говорить: - Мне не нравится, что все от меня чего-то ждут. Ну, знаешь, считают, что я буду вести себя определенным образом и все в этом духе, - я посмотрел на него в надежде на какую-то ответную реакцию, но Мэттью молчал, ожидая, пока я закончу. - Моя мать ждет, что я поступлю в престижный университет и найду себе бойфренда. Твои друзья ждут, что я буду милым другом-геем, который всюду шляется за тобой, раззявив на тебя рот, клоунничая и читая вечерами "Космополитен", - я нервно перебирал в ладони горстку песка. - А твой брат и вовсе считает, - от волнения у меня вспотели ладони, и песчинки липли к ним, не желая осыпаться, - что предел моих мечтаний - подрочить на твою фотку. Я, может, и идиот, но даже такие идиоты, как я, это замечают. И знаешь... что самое смешное, я ощущаю себя опустошенным, когда разочаровываю их. Потому что если не это, то что? - я в недоумении развел руками. - Я запутался и не знаю, что мне делать. Мне хочется снова стать ребенком и больше ни о чем подобном не беспокоиться. Не думать, чего от меня ждут другие люди, и просто делать то, что мне нравится, понимаешь? - Я думаю, ты еще не все сказал, - Мэтт оказался на удивление проницательным. - Мне не хочется секса. От слова "совсем", если можно так сказать. Нет, мне нравятся парни, но... - я запнулся, отчаянно краснея. - Я ничего такого не чувствую... ну, знаешь, желания. Временами я мастурбирую, но это совсем не то же самое. И вообще я не уверен, что хотел бы это почувствовать. Я такой, какой есть, и у меня нет впечатления, что мне чего-то недостает. Но всем вокруг кажется, что это не так, и я не знаю, что делать. Иногда я стараюсь внушить себе, что я нормальный, но у меня не выходит. - Ну, я что-то такое и думал, - спокойно ответил он. - Почему? - не удержался я от удивленного возгласа. - Ты слишком стараешься обойти эту тему. И вообще я ни разу не видел, чтобы у тебя встал. Хотя, если признаться, пару раз я точно нарочно перед тобой переодевался. Сначала я подумал, что ты сдуру решил, что ты гей, а на самом деле тебе нравятся девушки. Но когда Лиза начала к тебе клеиться, - парень захохотал, - я понял, что и это не твоя стезя. - И что ты обо всем этом думаешь? - Секс - это не главное в жизни. Может быть, странно слышать это от парня вроде меня, но я действительно так считаю. И если ты этого не хочешь, то я не вижу повода всю жизнь грузить себя этим. В конце концов, люди часто ждут от нас по-настоящему идиотских вещей. Но ты же не их собственность. - То есть, по-твоему, я не псих? - неуверенный в сути услышанного, переспросил я. - Определенно, нет, - улыбнувшись, ответил Мэтт. - И лечить меня не нужно? - Не нужно, - он снова заулыбался. - И мы с тобой все еще друзья? - собравшись с духом, уточнил я. - Конечно, Дэвид, - он приобнял меня за талию и неожиданно принялся щекотать. От смеха я повалился на песок и еще долго не мог прийти в себя. Рядом лег Мэтт и, придвинувшись вплотную, уткнулся носом мне в шею. Я настороженно замер. - Ты должен рано или поздно во всем им признаться. Пора спускаться с небес на землю, никто чудесным образом не поймет, что у тебя нет либидо, - строго заметил он. Стало безумно обидно, и я отвернулся. Пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, но глаза все равно противно защипало от подступающих слез. Вот кому я такой нужен? Люди вообще много чего плетут про душу. Но на проверку оказывается, что им она не нужна. И не то, чтобы я дурак и идеалист, который верит в любовь и в Санту Клауса, но ведь можно просто оставить меня в покое. - Я люблю тебя, - тихо сказал Мэтт и взъерошил носом волосы у меня на затылке. Сердце забилось быстрей, и через минуту я слышал его ритм, отдающийся барабанной дробью во всем теле. Чужие руки обняли меня со спины. - Я не жду, что ты ответишь мне тем же, - парень крепче прижался ко мне, и я почувствовал, как он дрожит. Влажный песок подо мной неприятно холодил, рука затекла в неудобной позе, но я все равно закрыл глаза и попытался представить, что нам снова двенадцать. Я скучал, Мэтт.