Dark and Dangerous Love

Люк смотрел на Зейна, слегка приподняв бровь, смущенный и сбитый с толку. - Ч-что ты говоришь? Т-ты слышал? Ты слышал, что Кайнзиус пропал, и пришел поэтому? - возбуждение послышалось в голосе Люка, но та радость была за Кайнзиуса, не за себя. Люк только мог представить, насколько восторженным будет Кайнзиус, если об его исчезновении узнал Зейн. - Кайнзиус?.. - пробормотал Зейн с незнакомыми нотками в голосе. - Почему я должен заботиться об этом ребенке? Ему больше трех тысяч лет, он уже давно не дитя и может позаботиться о себе. Люк позволил рыку сорваться с его губ, поступок был как храбрым, так и слишком глупым, импульсивным. - Прости, что говорю это, малыш, но твой создатель не богоподобное существо, в какое он заставил тебя верить. Кайнзиус чертов трус, он сделает миру одолжение, если просто исчезнет с лица Земли. - Как ты можешь говорить что-то такое злое и неправдивое о том, кто боготворил тебя с рождения? У тебя нет сердца, Зейн Малик? Ты такой же беспощадный и черствый, как заставил поверить весь мир? Ты правда не способен чувствовать? За твоей маской нет ни грамма сострадания или любви? - Маской? - засмеялся Зейн, вежливо покачав головой в недоверии, пока раздражение и бешенство не появились на его лице. - Маска? Ты думаешь, я ношу ее? Зачем бы? Зачем мне, Зейну Малику, Королю чертового мира, носить маску? Ты так же глуп, как твой создатель? Мне не нужна причина, чтобы носить маску и притворяться кем-то. Все, что ты видишь, - я. Злой, монстроподобный, тиран - все это не маска. Это моя личность, придурок, - в мгновение ока Зейн оказался перед Люком, их тела разделяло несколько сантиметров. Вампир схватил горло Хеммингса руками с удовлетворенной улыбкой. - Страшно? - Нет, - в глазах Люка светилось похожее бешенство. Он знал, ему нет причин преклоняться перед Зейном как щенок и молить о жизни, когда тиран хотел наказать и убить его. Он хотел уйти, сделав подобие взрыва. Вампир хотел спалить эго Зейна, пронзить Короля максимальным количеством вспышек. - Почему же тебе не страшно? - смеялся Зейн, пальцы стискивались все сильнее. Ему всегда нравилось играть с жертвами. Ничто не могло удовлетворить Короля больше, чем безнадежные попытки вырваться перед смертью. Зейну нравилось наблюдать за их борьбой, слезами, мольбами о пощаде, схватка за небольшой шанс на жизнь. - Думаешь, я боюсь убить тебя из-за отношений с Кайнзиусом, так как ты один из его протеже? Думаешь, это делает тебя особенным? - Кто ты такой, чтобы врываться в мои апартаменты и угрожать мне? Ты можешь быть Королем, Зейн, но ты не Бог! Несмотря на твои силы, ты не можешь угрожать людям как Кайнзиус и я, будто мы грязь на твоих туфлях. Удар. Люк услышал, как его челюсть хрустнула, затем он почувствовал боль от кулака Зейна. - Ты выбрал ложный день для храбрости. Я пришел, чтобы пощадить твою жизнь, но вариант с твоей смертью и окончанием этой жалкой жизни кажется мне все более ожидаемым. - Давай. Зачем тратить время на разговоры, если можешь исполнить? Что дает тебе такое сюсюкание? Ожидал, что я налью тебе пива, пока мы будем обсуждать проблемы твоей жалкой девушки? - смеялся Люк, обнажая зубы. - Я бы с удовольствием, если бы пресса интересовалась этим. Давай, друг, сколько раз Эвелин отвергла тебя, опустила и сказала, что она не сможет полюбить такого, как ты? Она не влюбится в тебя, пойми... - вдохновленная речь Люка прекратилась, когда Зейн опять ударил его по челюсти. В обычной ситуации жертвы Зейна стояли бы на коленях и молили о пощаде. Смелость Люка обошла все представления Короля. Но то, как младший вампир бросал вызов контролю Зейна, заставляло его бурлить изнутри, а этого Люку добиваться не стоило. - Как я и говорил, ты выбрал не тот день для испытания пределов храбрости, - прорычал Зейн, поднимая тело Люка с земли. - Посмотри на себя, - рассмеялся Люк. - Посмотри, каким жалким ты стал, каким слабым она тебя сделала. Что случилось с Зейном, который не принимал отрицание за ответ; с Зейном, который ничего не боялся; с Зейном, которые своими руками убивал целые города просто так? Ты не можешь звать себя Королем, не можешь заставлять остальных видеть в себе Бога, если ты бесхребетный парень, который влюбился в девчонку, ненавидящую тебя. Посмотри на себя, Зейн, ты жалок. Улыбка Зейна исчезла, он показал Люку клыки. Каждый тезис Люка достигал своей цели. Гордость Зейна была уязвлена, требовался каждый грамм самоконтроля Короля, чтобы не оторвать мальчишке голову. - Слабый? Я? Ты хоть понимаешь, с кем говоришь? - рычал Зейн. - Не делай ошибку, мое отношение Эвелин не является слабостью. Я не слаб. Я не трус, и я точно не буду обсуждать это с таким, как ты. Ты знаешь, как легко я могу убить тебя? На самом деле, если бы я хотел, то Кайнзиус оказался бы здесь через час и убил бы тебя добровольно. Скажи мне, Хеммингс, хотел бы ты быть убитым своим создателем? - Ты недооцениваешь Кайнзиуса. Он больше не ребенок, каким был века назад. Он не склонится перед тобой как щенок. У тебя нет власти над ним, как и над Эвелин, мной, Гарри... Смирись, Зейн, ты стал слабым, этакой шуткой. Чтобы твой собственный протеже... - и опять слова Люка были прерваны. Правда не насилием со стороны Зейна, а его отсутствием. Люк еще не успел понять, что Зейн планировал, когда Король промелькнул перед ним в старую спальню Кайнзиуса и вытащил бессознательного парня со светлыми волосами: Эштон. - Я сказал, я не собираюсь убивать тебя, - его жестокая улыбка опять появилась. - Я здесь, чтобы убить этого бедного и невинного паренька. - Пусти его, Эштон не пешка в этой игре. Он невинен и не имеет цены. Пусти. Убивать его будет бессмысленно. Ты настолько отчаялся, что будешь убивать кого-то настолько бесполезного? - слова вылетали спокойно и расслабленно, будто Люку было скучно. Каким бы он ни был хорошим актером, даже его лучшее представление не могло отвлечь Зейна. Он сделал то, что не стоит делать в вампирской, криминальной или невероятно удачливой истории - показывать слабость. И этого было достаточно. - Если он настолько неважный, почему он здесь? Почему, Люк? Я никогда не видел, чтобы ты уделял внимание мужчинам... Я не знал, что ты поменялся местами в командах. - Он не мой любовник, - рассмеялся Люк. - Он еда. Я держу его здесь, потому что его кровь очень вкусная. Попробуй. - Вставай, милый мальчик, - улыбнулся Зейн, жестоко ударив Эштона по лицу. - Я уже сказал, он не может быть пешкой в этой игре. - Не думаю, Кайнзиус ведь решил оставить его здесь? Не делай из меня глупца, Люк, просто потому что мне не интересны действия Кайнзиуса, не значит, что я бы позволил этому мальчишке делать все, что угодно, не убедившись, что он предан Вампирской Нации. Люк издал рык. Он понял, что глупо будет доводить Зейна до предела, когда жизнь Эштона могла закончиться через секунду. - Кайнзиус держит здесь Эштона, потому что сочувствует ему, потому что он напоминает Кайнзиусу его самого в детстве, из-за его ностальгии и желании создать семью. Ему нужна любовь. Вы с Кайнзиусом похожи в этом, вы оба цените любовь, - честно заговорил Люк. Он говорил медленно, чувственно, надеясь пробудить в Зейне симпатию. - Кто может полюбить такого неудачника? - рассмеялся Зейн, а Эштон постепенно начинал просыпаться. - Знаешь, вместо поисков любви от девушки, которая того не хочет, почему бы не поискать того, кто будет восхищаться тобой, кто станет твоей семьей? Почему ты настаиваешь, что Кайнзиус порождение трусости и зла? Почему ты не видишь, как он любит тебя? Ты - его единственная семья. Пожалей его! - Пожалеть Кайнзиуса или ребенка? - подшутил Зейн. - Ведь я не сделаю ни того, ни другого. Что в нем особенного? - Я уже сказал тебе! - закричал Люк. - Кайнзиус держит здесь Эштона, потому что он напоминает ему его самого, почему ты не веришь мне? - Было бы слишком просто для Кайнзиуса соврать тебе, как ты делаешь со мной. Ты видишь в нем Бога. Я не так глуп, я знаю истинную природы того ребенка, и я не поверю, что он держит рядом человека по такой глупой причине. Интересно... - Зейн осмотрел Эштона. - Давно я не видел Дреянского гена... Что ж, думаю, надо проверить самому. Зейн вонзил клыки в плоть Эштона, из-за чего человек всхлипнул.