Dark and Dangerous Love

Расстояние - неплохая вещь. Это чарующий и вполне измеримый элемент, способный развести страстных влюбленных врозь или подтолкнуть к вечной и неукротимой любви. Расстояние - барьер, но и естественный катализатор для эмоций. Когда люди говорят, что благодарю этому ваше сердце почувствует нечто важное, они не врут. За их заявлением кроется истина. И в данный момент Зейн испытывал обе стороны, предлагаемые расстоянием. Прекрасный Король сидел на полу, прислонившись спиной к закрытой двери, соединяющей их с Эвелин комнаты. Около пятидесяти пустых бутылок от ликера лежало рядом с ним, и он осушал последнюю. Вампир знал, девушка лежала на кровати в не более, чем паре сотен шагов от него. Расстояние, разделяющее их, было ничтожным. Дверь не могла остановить его. Но для Зейна дверь и те метры расстояния были слишком непреодолимы. Терпкий привкус алкоголя обжигал его горло, также помогая забываться на какое-то время, тая от градусов напитка. Это смягчало его боль и помогало усыпить демонов. Его чувства были притуплены, он не слышал более привлекательного шепота Тьмы, преследовавшей его последние три дня. Исключая недостаток контроля, подверженный алкоголю Зейн был безопасен для Эвелин. Впрочем, его собственные демонические желания периодически всплывали, и пьяный король был таким же опасным, как и спокойным. Зейн прислонился красным и опухшим лицом к холодной деревянной двери. Он слышал притягательный зов Тьмы, кричащей где-то вдалеке и приказывать ей открыть дверь, чтобы выполнить все желания вампира. Он не знал, как или почему, но его самоконтроль наконец-то заработал. Может, тот вид Эвелин был похож на оплеуху от нее и пробудил Зейна? Три дня прошло с того дня, как Зейн сделал предложение Эвелин. Ровно столько же он не слышал от нее ни слова. Ему казалось, что прошли миллионы лет. Ничто, из испытанного им раньше, не могло быть сравнимо с той пустотой в ее глазах. Она отказывалась реагировать на его слова и прикосновения, будто ее покинуло сознание, и девушка была пустой оболочкой, не способной чувствовать. Все было лучше для Зейна, чем видеть Эвелин настолько разбитой и хрупкой. Он понимал, что это его ошибка, и это убивало Короля. - Мне так жаль, Эви, - пробормотал он. Глаза Зейна были красные, щеки горели под влиянием бутылок, высушенных им. После трех дней он понимал, что больше не может испытывать это всепоглощающее чувство вины. Дух Эвелин был уничтожен из-за него. Если бы он отказался играть по правилам Этана, то все было бы иначе; если бы он не был так хвастлив по отношению к Редферну и Гарри, желая увидеть боль на из лицах, чтобы они поняли, как было разбито его сердце; если бы не хотел отчаянно доказать себе, что все контролировал... этого бы не произошло. Зейн аккуратно прислушивался к дыханию Эвелин, успокаивающего его, и старался дышать в том же темпе. Каждый раз, когда она сбивалась или закашливалась, тело Зейна било тревогу. Его спокойствие зависело напрямую от вдохов и выдохов девушки. Без нее он стал бы мертвецом. Без Эвелин Зейна бы не было. Она стала его миром. - Убирайся с дороги! - знакомый голос прозвучал из-за стен комнаты. Зейн Малик зарычал, он узнал обладателя голоса. Злость поднималась в нем. - Пошел прочь, человек, - услышал Зейн одного из стражей. - Король занят, почему бы тебе не пойти, повязать что-нибудь? Разве тебе никто не говорил, что тебе можно видеть Короля только по его желанию? Такой жалкий человечишка не имеет права желать встречи с ним. Зейн практически рассмеялся. Он кивнул, соглашаясь и мысленно решив, что даст этому малому хорошую премию и новые апартаменты в Утопии. - Малик! - закричал Этан, игнорируя стражей. - Я знаю, ты слышишь меня! - Пусть уйдет, - вздохнул Зейн тихо, но стражи были вампирами и прекрасно слышали его. Ему не хотелось иметь дел с Этаном Редферном, парень мог подождать. - Малик! - все еще кричал Этан. - Я недооценил твои возможности сдерживаться. Ты мог убить Эвелин, не понимаешь? Она не сможет так долго терпеть это. Я думал, что у зла есть лимит, табу, но, видимо, ошибался. Чертов подонок! - он понимал, что провоцирует Короля. Как и рассчитывал парень, демон проснулся. Один из стражей довольно посмотрел на него взглядом а-ля вот-ты-и-доигрался, другой — я-же-говорил. Этан улыбнулся обоим, ведь оба не знали, что он хотел этого. Лучше всего привлечь Зейна можно было яростью. Зейн вскочил на ноги, в мгновение ока оказавшись у входа. Он открыл дверь как раз в тот момент, когда стражи собирались вышвырнуть Этана. Благодаря алкоголю вампир не мешкался, схватив парня за горло. Глаза Зейна были темны как ночь, схватив врага за слабое место он должен был быть счастлив, но это не произошло. - Убьешь меня и потеряешь ее навсегда. - Она ненавидит тебя, - рассмеялся Зейн. - Сомневаюсь, что моей Эви не все равно. - Она не твоя, а живое дышащее существо. Она живет сама по себе, прекрати убеждать себя! - прошипел Этан раздраженно. Он ненавидел то, как Зейн говорил об Эв. - И она не может ненавидеть меня, просто Эвелин расстроена. Она все еще любит меня, мы оба знаем это. Зейн усилил хватку, поднимая тело Этана с земли. - Раскачиваешься на тонком льде, - пьяный, с красными и опухшими глазами, Зейн все еще был на высоте. Он был на грани уничтожения. Эвелин теперь ненавидела его еще больше, она боялась его ревности и неспособности контролировать себя. Терять было больше нечего. Этан коснулся запястья Зейна, жестоко скрутив его и напрягая все свое тело. Элемент неожиданности был на его стороне, звук от ломающихся костей отдался эхом от стен, и он был освобожден. Король оступился, расширив глаза от недоверия. Его запястье было свернуто и обезображено, но только на миг. Потребовалось секунда, чтобы исцелиться. Этан поступил рисково, теперь его секретное оружие было раскрыто и удивить Зейна больше не получится. Кости вампира были невероятно прочны, а скелет Семерки был намного сильнее. Чтобы нанести им рану, требовалось огромное количество силы и энергии. Давно Зейн испытывал физическую боль, а то, что причинил это ощущение Этан, было еще более интересным. - Нам пора поговорить как равным, - сказал Редферн. Недоверие исчезло с лица Зейна также быстро, как появилось. Он улыбнулся: - Мы с тобой не ровня.