Fray

      - А быть лицедеем, наверное, больно.       Она запрокинула голову, раскинув тощие ноги в стороны, и, что меня иногда выводило из себя, медленно и едва различимо, словно лень было четко выговаривать слова, пыталась поддерживать со мной разговор. Впрочем, ей это не слишком удавалось. Да и вряд ли бессвязные бредовые фразы могли найти ответ.       - С чего бы это? – без особого интереса я колупал шелушащуюся со стен синюю краску.       Кругом виднелись серые островки бетона, проступающие из-под толщи растрескавшейся краски, на банке которой пафосно значилось «Лазурная». На деле она не только оказалась грязно-синей, но и ровно не легла. Разводы этой лазури то тут, то там залазили на потолок с его желтоватой побелкой. У одинокой лампочки, свисающей на закрученном проводе, отходил контакт, и она постоянно мигала, на мгновение оставляя нас во тьме. Недоразумение, а не ванная.       - Ну, они должны вжиться в роли собственных масок. Разве не больно раз за разом их срывать?       Я глубоко и прерывисто вздохнул, разом втянув внутрь облачко густого серого дыма. Как только он рассеялся, наконец удалось разглядеть два вперившихся в меня серых глаза. Даже странно: как она умудрялась выколачивать из меня нужные ей ответы и тут же возвращаться к своему анабиозу?       - Не знаю, Грейс, - спина и ноги затекли от долгого сидения на разбитом плиточном полу. - И я сомневаюсь, что кто-либо сможет тебе ответить.       - Они говорят, что могут, - уверенный стальной голос зазвенел в прокуренном помещении.       Опять. Опять «они».       - Доктор сказал, это скоро пройдет.       Я осмотрел окрестности в поиске заветного лекарства. Дорогущее и действующее чисто теоретически – но успокоить совесть нужно. Перевернутый и опустошенный пузырек одиноко валялся в углу, закатившись под ножку старой облупившейся ванной. Пара ярко-красных капсул виднелись на самом дне – и это при том, что купил я их вчера.       - Где все таблетки? – обеспокоенный взгляд должен был найти хоть какой-то отклик.       - Они громко кричали, - прошептала Грейс.       Холодный белый свет заставлял меня ежиться. Черные мешки под глазами пролегли на половину лица, черные пряди слиплись и были наспех заправлены за уши, а на искусанных губах запеклась кровь. Куда делась моя Грейс? Где та сияющая весельем девушка, которую я так люблю?       Умерла. Сейчас в ее теле господствуют Они.       Можно ли ненавидеть то, чего никогда не видел? Возможно. Я бы каждого из этих ублюдков лично раздавил.       - Помогло?       Грейс расстроенно покачала головой, стараясь спрятать глаза. Она всегда так делала.       - Зачем? Зачем они делают это? – при ней все равно бесполезно было отрицать существование этих «монстров».       Она посмотрела на меня, как на мальчишку, задавшего невероятно глупый и сам собой разумеющийся вопрос.       - Они живут, пока в них кто-то верит.       - Тогда почему, черт подери, веришь ты? – я порядком вспылил.       Ее дымный взгляд поднялся на уровень моей груди. Будто ей не хватило сил подняться повыше.       - Как можно не верить в то, что видишь собственными глазами? – пожала плечами Грейс.       Бетонный континент на противоположной стене омывался водами облупившегося океана. На него надвигалась туча черной плесени – должно быть, близился шторм. Белый кораблик штукатурки метался на ветру.       Я задумчиво потер переносицу, прижав кожу неровными ногтями. Неожиданно очутившийся в моей руке пузырек был смят и со стуком отправился в стену.       Грейс боролась со своими невидимыми демонами вот уже полгода, а все хуже становилось мне. От сердца откалывался кусок каждый раз, когда я невольно натыкался на нее взглядом. И иногда в голову закрадывалась эгоистичная мысль – за что мне это? Почему у меня на попечении осталась психопатка, которая лишь напоминает мою любимую? Чем я это заслужил? Да и разве мог я не мечтать о простом семейном счастье?       Нет, конечно, нет. Но по-прежнему калечил себя близостью с тенью девушки, которую хотел позвать замуж. Теперь я даже и не помышлял о таком. А ей, казалось, плевать на все вокруг. И когда Грейс смотрела на меня, я ощущал себя прозрачным. Не больше, чем препятствие, загораживающее вид на ее собственный воображаемый мир.       Мне не удалось сдержаться в этот раз. Каждая невзначай брошенная фраза по капле стремилась в чашу моего спокойствия. И рано или поздно все эти ненормальные речи должны были выплеснуться через край. Никто не знает, каково это – делить с кем-либо безумие. Я стал страшиться невидимых для моего глаза вещей. Но до дрожи меня пробивало осознание того, что Грейс умудряется с ними уживаться. Возможно, одна из этих тварей в этот момент преспокойно восседает перед ней, а может, рвет ее грудь когтями. В том-то и дело.       Я не смогу побить тень, равно как и истребить демонов, живущих у нее внутри. Я больше не осмеливаюсь утверждать, что никаких монстров не существует. По крайней мере, глядя Грейс в глаза.        Мое самообладание рухнуло не сразу. До сих пор я добросовестно пытался убедить себя в том, что места, где никто не сломлен, существовать не может. Видя инвалида, думал, что мне повезло. И ругал себя за такие мысли на чем свет стоит. Хотя теперь кажется, что моя ситуация вполне себе сравнялась с остальными.       Так больно называться сиделкой девушки, которую любил. Гнить здесь, рядом с ней, воображая трупную вонь. Да и мало чем она отличалась от мертвеца.       - Ты когда-нибудь видел темноту кожей? – пробормотала Грейс.       - Это невозможно, - мой голос проскрежетал сквозь зубы. Жутковатая ухмылка растянулась на ее лице, прочертив рваную черту, затуманенные глаза хитро смотрели на меня исподлобья.       - А у меня глаза везде! – хриплый смех резанул мой слух. - И ты знал, Нил, что кожу можно сбросить? Просто расстегнуть молнию и оставить ее прямо здесь, на нашей старой плитке? Ты знал? – Грейс склонила голову набок, а мне показалось, что рывком надломила себе шею.       Из моей груди вырвался судорожный всхлип. Или это был не я? Не уверен.       Грейс стала мерно раскачиваться из стороны в сторону и заливисто хохотать, словно малышка. Ее жуткое треснувшее лицо наложилось на изображение моей любимой, навсегда поселившейся в недрах памяти. И меня осенила долгожданная и неизбежная мысль.       - Ты – не Грейс, - прошептал я.       Теперь плевать было, кто же эта незнакомка. Я наконец готов отпустить мираж.       Поднявшись с корточек, я рассеянно отряхнул пыль с брюк и шаткой походкой направился к ней. Запустил пальцы в засаленные волосы и подтолкнул безвольную девушку к себе. Я жадно впился в ее растрескавшиеся губы, ощутив на языке что-то прогорклое и явственный металлический привкус. А ведь когда-то ее аккуратный ротик по вкусу напоминал шоколад.       Отшатнувшись, я скользнул пальцами по тонкой шее и наконец нашел в себе силы.       Отвернуться, сделать семь долгих, как вечность, шагов к выходу, грубо ухватив дверную ручку и с силой дернув ее на себя, вывалиться из этой чертовой ванной. Позади послышался щелчок захлопнувшейся двери.       Я наконец оставил этот безграничный океан шелушащейся лазури, и мой оштукатуренный крейсер устремился к горизонту, освещаемому мигающим солнцем.