Взрывы: настоящие и не только (Explosions, Literal and Otherwise)

Полицейский участок гудит. С того момента, как Лестрейд видел его в последний раз несколько часов назад, он как-то перевоплотился из простого серого здания в огромного, сверкающего, суматошного монстра, жадно пожирающего каждого офицера в пределах пятидесяти миль, чтобы потом выплюнуть их прямо в полицейские машины и кареты скорой помощи, поджидавшие около участка. Он уже видел, по меньшей мере, шесть пожарных машин, проехавших мимо, и это только по пути сюда. Донован нетерпеливо дожидалась снаружи, барабаня пальцами по капоту полицейского автомобиля, и, завидев его, помахала рукой. Он наскоро припарковался, поняв, что дело действительно срочное; Донован по пустякам дёргать не станет. — Что, чёрт возьми, стряслось? — спросил он приказным тоном, как только подошёл к девушке. Сейчас два часа ночи. Он только попал домой после суточного дежурства. Для любезностей совершенно нет настроения. Донован растрёпана — волосы торчат во все стороны, наверняка она не раз ворошила их пальцами, подумал он, затем решив, что нужно сократить общение с проклятым Шерлоком Холмсом. С кем поведёшься… — Химическая фабрика в Восточном Лондоне взорвалась, — ответила она, голос чуть сорван, как будто ей приходилось слишком часто кричать на людей. — Вся местность охвачена огнём. Он потёр глаза. Чёртовы террористы. — И чем, вашу мать, могу помочь я? — жалобно протянул он. — Я так и не досмотрел тот чудесный сон… Донован открыла перед ним дверцу полицейской машины. — Мы обнаружили там Шерлока, — сообщила она. Лестрейд уставился на неё, безвольно опустив руки по швам. Донован подняла бровь. Он забрался в машину. Они мчались через весь Лондон, разрезая мирную и тихую воскресную ночь, а Донован в спешке поясняла ему ситуацию: — Взрыв произошёл около полуночи, поступили звонки от очевидцев в службы спасения, мы нашли его просто стоящим снаружи… — Христа ради, что он там вообще делал? Донован пожала плечами. — Не знаю. Он ни с кем не разговаривает. Просто отлично. Именно этого ему не хватало, Шерлока в молчаливом припадке. — И почему же? — проворчал он. Донован пронзила его острым, словно игла, взглядом. — Из-за Джона, — тихо произнесла она. — Он был на заводе, когда тот взорвался. Второй раз за вечер Лестрейд непонимающе уставился на неё. — Он..? — прохрипел инспектор. Нижняя губа Донован чуть заметно задрожала. — Мы так думаем, — прошептала она. Обжигающий и тяжёлый, неприятный груз ухнул на дно желудка Лестрейда. Он подумал о Джоне Ватсоне, коренастом, раздражительном, неулыбчивом Джоне. С его безвкусными свитерами и изредка проявляющейся хромотой. Он подумал о Шерлоке. — Дерьмо, — вырвалось у него. *** Лестрейду на службе часто доводилось видеть, как люди погибают. Перед этим они ещё долго бьются в конвульсиях, извиваясь, словно ветки от сильного ветра. Он был свидетелем слёз, страха и паники почти каждую ночь. Шерлока никогда не было в числе пострадавших, конечно, с чего бы ему там быть, он всегда кайфовал на месте преступления, в то время как любой другой человек испытывал бы шок, страх и огорчение. Он обычно носился вокруг, испытывая терпение окружающих, беззаботный, словно бумажный змей в вышине, довольный разгаданным делом. Лестрейду не хотелось признавать, но вид Шерлока, не делающего ничего подобного, почему-то его беспокоил. Он сидел на краю задней части салона скорой, точно так же, как после того странного дела с таксистом, только теперь оранжевое одеяло на его плечах служило не только показухой. Его трясло. Его трясло, а такой бледности на лице Холмса Лестрейд никогда не видел — никто не может быть настолько бледным, он похож на проклятое привидение — он сгорбился, практически свернувшись в маленький клубок, и казалось, что если он скрутится ещё сильнее, то совсем исчезнет с лица Земли. Было похоже, что ему этого и хотелось. У него был вид потерявшегося ребёнка, не замечаемого никем, ни единой душой, включая парамедиков, оставивших его сидеть наполовину под моросящим дождём, прямо перед догорающими развалинами фабрики, предоставленным целиком самому себе. Лестрейд осторожно подошёл. Он не сомневался, что Шерлок уже заметил его приезд, но не потрудился оторваться от сконцентрированного разглядывания усыпанной обломками земли. Его длинные бледные пальцы вцепились в одеяло настолько сильно, что под натянувшейся кожей угадывались костяшки, в волосах застряло несколько древесных осколков, лицо испачкано сажей, а его глаза чернее смерти. Он выглядел сломленным, разбитым человеком. *** Он должен был предвидеть. Он Шерлок Холмс, чёрт побери, ему следовало предвидеть, предусмотреть и просчитать. Но он этого не сделал, даже не попытался, он просто… Они добрались до прохода, разделяющего цеха фабрики — один из преступников тут же шмыгнул в темноту, другой заспешил к дверям, и они моментально застыли, всего на пару секунд, и Джон сказал: «Я за ним». Он быстро скрылся в темноте, Шерлок кивнул, выдохнул и устремился за другим мужчиной. Опомнился он уже на мосту, отбежав от фабрики на добрых две сотни ярдов, взвизгнув и чуть не поскользнувшись на мокром от мороси асфальте, и затем он обернулся, он помнил это и ещё странный звук, больше напоминающий рёв… И склад взорвался. Лестрейд с ним говорит. Он это слышит, но словно чужими ушами, бессмысленное тараторство, не несущее в себе ничего важного. «Я за ним» — сказал Джон, и затем исчез, и он… Глупо, глупо, глупо, ГЛУПО… — Ты меня слышишь? — вопрошал Лестрейд. Слышит, но не может ни говорить, ни двигаться, не потому, что забыл механизм действий, просто нет необходимости, никакой, в подобной растрате энергии. Для чего ему теперь вообще что-либо делать? — Шерлок, послушай, я… — Лестрейд прочистил горло. — Я слышал о Джоне. «Я за ним» Шерлок предпочёл настроить слух на звук мелких капель, разбивающихся о крышу скорой. Лестрейд вздохнул и присел рядом, но это неправильно, совсем не так, рядом с ним должен сидеть Джон, ноя по поводу плеча, холода и дождя, удивляясь, почему он до сих пор принимает участие в безумных затеях Шерлока, интересуясь, что он хочет сегодня на ужин — китайскую еду или пиццу. Лестрейд не должен сидеть здесь. Это место Джона. — Что произошло? — спросил Лестрейд, и его слова перенесли Холмса в случившиеся ранее события, предшествующие всей этой… бессмысленной трате времени. Что произошло? — Джон закинул ноги на кофейный столик и лениво клацал по клавиатуре своего ноутбука, но при этом не сводя глаз с Шерлока. Шерлок нарезал круги по комнате. «Думай, думай, думайдумайдумай» — вертелось у него в голове. Джон дышит. Это раздражает. Чёрт! — Восточный Лондон! — триумфально провозгласил он. Джон вернулся к печатанию. — Хорошо. Шерлок схватил его за руку, стаскивая с кресла и не желая обращать внимание на протестующие визги, Господи, почему он тогда не прислушался… — Мне нужен ассистент, — скомандовал он. — Ну Боже ж мой… — жаловался Джон, но всё же позволил натянуть на себя пальто, затем обернувшись и раскрыв рот, уже собираясь что-то проворчать, но Шерлок заговорщически проговорил: — Будет опасно. Очень, нереально опасно… И Джон вздохнул, зачем он вообще тогда это сказал? Почему просто не оставил его в покое? Ему следовало оставить его дома. — Я ошибся, — прошептал он, громкость его голоса была всего на чуточку выше звука шлепков капель о поверхность луж. — Я должен был… Позволить ему остаться дома. И никуда не ходить. Вытащить его за собой с того чёртового склада. Хоть что-нибудь. Всё, что угодно. — Это не твоя вина, — промямлил Лестрейд. Неправильно. — Всё будет хорошо, — не унимался он. Неправильно. Неправильно, неправильно, неправильно. — Он был единственным, — проговорил Холмс странным голосом. — Кому было не всё равно. Единственным из всех, кого я встречал… кто считал, что я достоин внимания и заботы. Кто давал мне эту заботу. И я убил его. Нужно было предусмотреть. Не втягивать его. Зачем он подвергнул его опасности? Он был важен. «Я за ним» О Господи. Он был так важен. Он закрыл глаза. Дождь всё моросил. Джон. *** Это отвратительная ночь, и лучше она уже не станет. Вся полиция без толку сновала по периметру, и Донован испытала бы огромное счастье, увидев хоть одного офицера, который занимался бы правильным делом в правильном месте. Она прохаживалась вокруг полыхающего здания, крича на людей и делая вид, что знает больше остальных о том, что, чёрт возьми, здесь происходит. Ей было интересно, как там продвигается дело у Лестрейда с Шерлоком, потому что она могла поспорить, что из маленького фрика можно вытянуть какие-никакие ответы… Кучка копов шушукалась в углу, словно они находились на каком-то шоу или что-то в этом роде, и она рявкнула: — Ну-ка быстро рассосались по участкам, — и затем, шугнув коллег, она услышала это. Постукивание, ритмичное и выдержанное, отдающееся эхом по улице позади неё. Донован замерла, но, очевидно, любопытства в ней было не меньше, чем глупости, поэтому она осторожно направилась вдоль по улице. — Здесь кто-то есть? — с опаской позвала она. Стук продолжился, только уже быстрее. Похоже на лязг металла, и явно идёт из-под земли — что за чёрт — оу. Стук доносился из люка, точно посередине улицы — кто-то со всей силы тарабанил в крышку изнутри, посылая асфальту вибрации. — Ребята! — крикнула она этим бездельникам, и они вскоре подбежали, с фонариками в руках и недоумением на лицах, через минуту уже начав бороться с крышкой, орудуя ломами, а Донован направила свет фонаря в тёмные глубины и… Джон Ватсон, бледный и измученный, глядел на неё снизу, устало моргая. — Наконец-то, — выдохнул он. *** Телефон Лестрейда запищал. — Донован, — сообщил он. Ответил почти сразу же. Они в такси. Джон вопрошает: «Химическая фабрика? В самом деле?», а Шерлок фыркает и отвечает: «Элементарно». Джон вздыхает, но, как только Шерлок окидывает его взглядом, бледная улыбка касается уголков его губ, верный знак того, что Джон только имитирует раздражение. — Что? — выкрикнул Лестрейд в трубку. — Подожди – что? Здание пылает. Морось не ослабевает, и Шерлок бежит, страх гонит его вперёд, Господи, нет, сделай так, чтобы он успел выбраться, пожалуйста, Господи, нет… — Понял. Чёрт, это… Хорошо, — сказал Лестрейд и отключился. — Шерлок, они нашли его, — сообщил он. «Я за ним» — выдохнул Джон, и, боже мой, он его отпустил, вот так просто… — Мать твою, Шерлок, ты вообще меня слышишь? — выпалил Лестрейд. Шерлок моргнул, затем устало поднял на него взгляд. Это потребовало множества усилий. — Я сказал, они нашли его, — Лестрейд повторил. Он вздохнул, начиная уставать от медленной сообразительности Шерлока. — Джона, твоего идиотского дружка, — проорал он, заработав заинтересованные взгляды от парамедиков. Теперь Шерлок нахмурился, и Лестрейд уже был готов рвать на себе волосы. — Он жив, — вскричал он. Ещё секунду на лице Шерлока не отражалось ни единой эмоции. Но затем, словно Лестрейд нажал нужную кнопку, словно впрыснул заряд адреналина в каждую вену в теле Шерлока, он резко дёрнулся вверх и встал, как марионетка, которую потянули за ниточку. — Где? — проревел он. Любой подчинится бесконтрольному социопату. Лестрейд, заикаясь, начал говорить: — С другой стороны здания… И Шерлок сорвался с места, побежав, господи, он бежал, бежал, бежал и бежал, никогда раньше он так не бегал, даже преследуя самых опасных преступников. Он прорывался сквозь дождь и давящий воздух, отчаянно, заставляя каждую частицу тела принимать участие в прикладываемых усилиях, каждую малюсенькую клеточку, разрезая ночь вместе с пламенем от рухнувшего здания, уворачиваясь и перескакивая через людей, скорые, машины и всё остальное. Боже правый, он практически летел, почти не ощущая под ногами булыжников, он бежал, бежал, и Джон, Джон, Джон… Он остановился, будучи уже в сотне ярдов от нужной точки. Место кишело людьми. Вокруг была полицейская лента, полицейские машины и скорая, повсюду сверкали огни, здание позади сгорело, превратившись в дотлевающие угольки. Ему следует пойти туда и проверить, но внезапный и ужасно иррациональный страх сжал всё внутри — что если Лестрейд ошибся (не логично, с чего ему ошибаться?), что если — что если он это выдумал? (он мог), что если Джон — он ведь может быть при смерти, он может… Чья-то фигура исчезла из поля зрения, кучка пожарников сдвинулась, открывая больше обзора, и вдруг, в образовавшемся зазоре, за полицейской лентой, Шерлок заметил группу людей, разговаривающих друг с другом. Среди них были в меру перепачканные полицейские, выглядящие насупленными, с ними была Донован, держащая большой чёрный зонт над кем-то маленьким, кем-то закутанным в их собственное шоковое одеяло (куда подевалось одеяло Шерлока, оно, скорее всего, слетело, когда он начал бежать, господи, какая разница), кем-то, кто внимательно вслушивался в слова Донован… кем-то, на ком был серый вязаный джемпер. Ноги тут же понесли Шерлока вперёд, прежде чем мозг мог хоть что-нибудь выдать по факту. Словно во сне, он приподнял полицейскую ленту, люди вокруг растворились, а он не смел оторвать глаз от этой маленькой, далёкой фигуры. Ни за что, даже если приставить пистолет к его голове, даже если весь Лондон взорвётся позади. Он стоял возле ленты и наблюдал. За Джоном. Это на самом деле Джон. Он не просто жив, он в порядке, чуть перемазан грязью, вцепился в своё одеяло и следит за тем, что говорит Донован, и он в порядке, он в порядке. И Шерлок ничего не может сделать, кроме как смотреть. А Джон, может, почувствовав его пристальный взгляд или услышав мысленный зов, моргнул и посмотрел в сторону полицейской ленты, увидел там Шерлока, не сводящего с него глаз, и на его лице сразу же заиграла эта маленькая, тёплая улыбка, которая может принадлежать только ему. Увидев его, Джон, казалось, расслабился. Шерлок скользнул под ленту. *** Для Джона достаточно ново было видеть Шерлока в таком же состоянии, в каком находилось большинство людей здесь; обычно он слоняется вокруг в своём великолепном пальто, бледность кожи становится ещё невыносимее, делая его похожим на чёртову статую из слоновой кости. Но сейчас… Он вымокший, словно побывал в Темзе, его обычно-уложенные-в-творческом-беспорядке волосы полностью растрепались, сгрудившись в мокрые комки, липнущие к шее, на одежде практически везде красовались выпалины, а лицо покрыто сажей и искажено, как у мертвеца. Он встряхнул головой, когда они встретились посреди всего хаоса, и усмехнулся, испытывая радость оттого, что Великий Детектив, наконец-то, выглядит как нормальный человек. — Ну у тебя и видок, — бодро констатировал он. — Миссис Хадсон ни за что не пустит тебя в квартиру, пока ты выглядишь так. О том, что он сам был по пояс в нечистотах, доктор не упомянул — больная тема. Шерлок выглядел так, словно его подстрелили. Просто стоял молча. Джон нахмурился, заметив отметину на щеке Шерлока. — Это сажа или царапина? — он тут же включил режим доктора и поднял мокрую от дождя руку, чтобы изучить повреждение, но как только его пальцы успели коснуться щеки, Шерлок вздрогнул. Ну, нет, «вздрогнул» не совсем подходит, это было более похоже на содрогание всего тела — он сощурил глаза, как от внезапной боли. Или словно бы Джон чем-то его уколол, даже толком не коснувшись. Он опустил руку, чуть потерянный. — Прости? — смутился он. Шерлок восстановил своё самообладание и продолжил внимательно смотреть на него. Сейчас это уже немного нервировало, и Джон не мог понять, что именно он сделал не так. Он осмотрелся, окинув взглядом толпу людей под моросящим дождём, всё ещё борющихся с огнём. Может быть, Шерлок пытался понять, как Ватсон здесь оказался. — Я был в канализации, — признался он. — Я преследовал того мужчину по туннелям, но потом взрыв отвлёк меня… Я его упустил. Он изучал Шерлока, ожидая какой-нибудь реакции на свои слова, но таковой не появлялось. Он продолжил, уже взволнованнее: — Оу. Донован вытащила меня из люка. Всё ещё ноль реакции. Теперь это уже неловко. И Шерлок выглядел так, словно в любую секунду был готов рухнуть. — Ты, эм, — начал он, поёжившись и прокашлявшись. — Тебе, наверное, уже стоит начать разговаривать. Никакой реакции. — Слушай, если это из-за удравшего преступника, прости, но тебе не нужно переживать, хорошо? У Донован есть его описание, я уверен, они отыщут… — Я думал, ты погиб, — сухо прошелестел Шерлок, словно вырывая слова из глубин души, прервав его по привычке. В его голове точно что-то происходило, осознал Джон. Господи, да он дрожит. Что за..? — Что ж… это не так, - всё, что он смог сказать. Пару секунд Шерлок никак на это не реагировал, но затем на его лице вдруг появилась спокойная, широкая улыбка, лучащаяся искренностью, такая нежная, что Джону почти больно видеть её на лице друга. Он хохотнул, немного истерично, затем засмеялся снова и, хоть Джон всё ещё таращился пустым взглядом на работу пожарных, потянулся к нему и заключил в объятия. Джон застыл. Шерлок не из тех, кто любит физические контакты, что отлично, поскольку Джон тоже, и он моментально растерялся, не особо соображая, что делать. Он держал руки на весу, но затем Шерлок сильнее сжал его плечи, и Джон почувствовал влажность на своей шее, успев подумать, что это не дождевые капли, что-то растаяло в сердце, и он обхватил дрожащими руками тонкий торс друга. И вдруг они оказались только вдвоём, словно объятия образовали кокон от остального мира, и Джон забыл и о людях вокруг, и о дожде, даже о чёртовом пылающем здании позади них; он закрыл глаза и предпочёл сконцентрироваться на тепле рук, сжимающих его плечи, мокрых пучках волос Шерлока, щекочущих ухо, мягких подрагиваниях и дрожи тела друга и его сердце, стучащем так близко к сердцу Джона. — Всё хорошо, — пробормотал он, хоть и не был уверен, было ли это обращено к Шерлоку или к нему самому. — Всё хорошо. Ночь догорела, сменившись рассветом, дождь постепенно утих, и до этого момента никто из них не разорвал объятий.