Я защищу тебя

По серым, заполненным людьми улицам Москвы, плелся парень. Он чем-то отличался от той серой массы, которая быстро растворялась в этой суете. Нет, он не был какой-то там суперзвездой или хотя бы просто узнаваемым человеком, а всё потому, что он был мертв…

* * * * *

Серым город был не потому что солнышко не могло согреть своими лучами землю из-за предательски высоких небоскрёбов. Виной тому были сами люди. Так-как им было наплевать на всех кроме себя. Мне это хорошо известно, сам был таким, до того момента... Эти 20 минут стояли у меня перед глазами уже вот как девять долгих лет. Если я не ошибаюсь, это был Март 2004 года. Я как-раз шел домой из университета, где мой одногруппник вновь унизил меня перед девушкой, которую я в то время безумно любил. Думаю, любой бы здравомыслящий человек сказал бы что-то на подобие: «Так набил бы ему морду», но я был не из таких, никогда не видел смысла ввязываться в драки, поэтому мне было проще быть просто избитым. Не знаю почему, но по пути к моему дому никогда не было пешеходных переходов, видать власти решили, что они нужны только там где обычно много машин, поэтому я всегда перебегал дороги как можно скорее, а зря. Когда я пролетел уже часть дороги, на той стороне случайно заметил, как тот парень, который избивал и унижал меня, чуть ли не каждый день в универе, целует любовь всей моей жизни, и я невольно остановился. Секунда и я уже умирал на дороге из-за только что сбившей меня машины, истекая и захлёбываясь своей же кровью. Я просто смотрел в голубое небо, в то время как все остальные люди просто проходили мимо, даже не глядя в мою сторону. Я плохо помню что-то из своей жизни, так-как в ней не было никаких особо ярких моментов, о которых можно было бы помнить всегда. Мать бросила нас с отцом, когда мне было 4 года, после чего тот ушел в запой. Приходя только под утро домой, он всегда бил меня, будто бы обвиняя за то, что я всё ещё жив. Интересно, теперь он счастлив? Единственное что я отчетливо помню это свой последний день, день в котором я увидел её, маленькую рыжеволосую девочку, усыпанную едва заметными веснушками и с большими глазами цвета бирюзы. Она сидела рядом с моим домом и напевала какую-то незамысловатую песню. Но её прервал голос молодой женщины, которая звала её домой. Вроде бы она назвала девочку Майей, ей очень идет это имя. На вид девочке было всего лет восемь, не больше. Не подумайте ничего плохого, просто она была похожа на то солнышко, которого мне так не хватало в своей жизни… Новый день, снова я брожу по улицам этого унылого города. Знаете, какого это быть беспомощным? Когда тебя никто не видит, не слышит, а ты не можешь ничего ощутить или же просто помочь человеку, который в этом нуждается. Не чувствовать ни голода, ни усталости, всё что тебе остается это просто бродить по улицам и наблюдать за этим жестоким миром, как это делаю я. Дом, в котором я раньше жил, сгорел 5 лет назад. Я видел, как он пламенится, но ничего не мог сделать. Может это прозвучит немного грубо, но мне теперь уже нет до этого дела. Сегодня было особо красиво на улицах, ведь выпал первый снег. В этом году он выпал раньше, чем когда либо. Люди вокруг были укутаны в тёплые вязаные шарфы и спешили кто куда. Почему в наше время никто не может просто остановится и, посмотрев в небо, забыть все обиды и просто жить? Всё потому что небо уже не было таким голубым как раньше, когда не было так много заводов, машин, когда люди ценили то, что имеют, а не старались достичь большего, уничтожая всё живое. Повернув за угол, я заметил, как женщина лет тридцати кричит на маленькую девочку, которая, уронив свою конфетку на землю, подняла и взяла обратно в рот. Женщина, дав сильную пощечину дочери, сказала, что не хочет себе такую мерзкую дочь. А у меня, просто наблюдая за этим, текли слезы. Ведь даже если мы не способны ничего сделать мы не становимся равнодушными к чужому горю. Мы проникаемся чьей-то болью и искренне желаем ему помочь. Через мгновение сквозь меня пронеслось что-то яркое, хахах, мне даже показалось, что стало как-то теплее, хотя, что за бред я несу? Я же не могу чувствовать температур. Тут же прямо перед той малышкой встала девушка с огненными волосами, закрывая её перед злой матерью. Женщина, фыркнув, взяла дочь под руку и ушла куда-то в неизвестном мне направлении. Присмотревшись к этой девушке, я заметил бирюзовые глаза и добрую улыбку, которая согревала даже в такой мороз. Она ещё минуты две провожала взглядом ту парочку, пока они не скрылись из виду. И тут у меня в голове промелькнуло: «Неужели это она?!», на вид ей было лет семнадцать. Хотя нет, таких случайностей не бывает, наверное, я ошибся. Она, развернувшись, стала уходить куда-то вдаль: «Ну а вдруг!» и я последовал за ней… Шли дни, мне было интересно за ней наблюдать. Как ни странно, у неё было много друзей, которые называли её белкой, хахах, какое же глупое прозвище, хотя оно ей подходило. Но для меня она всегда будет малышкой Майей. Что было не менее глупо, так это то, что она любила разговаривать сама с собой. Поначалу меня это немного настораживало, казалось даже, что она обращается ко мне, но потом она сама, же и отвечала. Надо же, уже 27 Декабря 2013 года, быстро время летит. У неё в школе работа кипит, ведь вечером они решили все вместе отпраздновать Новый Год, и пусть рано, но кто бы отказался от бесплатной еды и музыки? Все ученики наряжают школу мишурой, кидаясь серпантином друг в друга и весело смеясь. Моя малышка наряжала ёлку в спортзале, а чуть позже ей предстояло быть снегурочкой на новогоднем празднике для младшеклассников. Стоя на одной из парт и пытаясь надеть блестящую верхушку на пышную ёлку, она оступилась и упала на пол. Я, подбежав к ней, хотел помочь встать, но осознал насколько глуп, когда мои руки прошли насквозь, Боже, вы не представляете, как сильно я хотел ей помочь, но только и мог, как просто наблюдать, от чего в груди всё сжималось. Спустя несколько часов, она стояла в коротком красном платьице и новогодней шапке, ей очень шло, был бы я жив то, несомненно, раскраснелся бы как рак. Она наотрез отказывалась в этом ходить, но убеждения её одноклассниц и грозный кулак учителя не оставлял ей выбора. Дети были счастливы получать подарки и загадывать желания, садясь Деду Морозу на колени. Самим же Дедом Морозом был одноклассник Майи, не помню, как его звали, вроде Артур. Они с малышами водили хороводы вокруг ёлки, пели новогодние песни и смеялись, мне тоже было весело, не помню, когда я последний раз так смеялся как тогда. Ближе к вечеру для детишек праздник был уже окончен, и они разошлись по домам, а вот для старших классов всё только начиналось. Я начал замечать, как тот парень в костюме Деда Мороза часто смотрел на неё. Даже когда она оборачивалась, чувствуя его взгляд на себе, он, не отрываясь, продолжал смотреть. Может она ему нравится? Почему-то я чувствовал волнение, не к добру это. Вижу, он подошел к ней, что-то сказал и они направились к выходу. Я пошел следом. Вот он говорит, что любит её, а она отвечает взаимностью. Так это он? Парень, о котором она вспоминала, чуть ли не каждый день? Вдруг мне стало не по себе, обида пробрала до глубины души, и захотелось, просто испарится в воздухе будто бы меня никогда и не существовало. Но я не мог. Предчувствие чего-то плохого всё нарастало. 28 Декабря. Сейчас восемь утра, моя малышка сквозь сон улыбнулась, интересно, что же ей сейчас снится? Давненько я не видел снов, девять лет уже как. Когда я был ещё совсем ребёнком, помню, закатил истерику, будто бы не буду больше никогда спать, потому что мне страшно. Во сне меня постоянно что-то душило, но от нехватки воздуха, я назло матери с отцом просыпался вновь и вновь. Но всем было наплевать на мои слезы, и они просто отвели меня к никудышному докторишке, который прописал какие-то жуткие таблетки. Вдруг зазвонил мобильный, от испуга я даже упал со стула, на котором восседал до этого. Майя спокойно взяла трубку, до сих пор досматривая свои сны, но, только услышав голос в трубке, сон как рукой сняло и, договорив, она радостно спрыгнула с кровати и понеслась в ванную комнату. Кто же ей звонил? Через полчаса она уже выходила из дома, но около подъезда стоял он. Она направился к нему, говоря, что рада его видеть. Парень, подарив ей, букет цветов, поцеловал, в тот момент я от злости сжал зубы и вроде бы даже прорычал. Да, это было свидание с Артуром. 29 Декабря. Это странное чувство не покидало меня весь день. Мне было чертовски страшно, но я старался об этом не думать. Так-как сегодня было воскресение по телевизору шло много интересных фильмов, и мы вместе с Майей провели перед ним целый день. Только же на улице начало смеркать, как раздался телефонный звонок. Сможете с одной попытки догадаться, кто звонит? Конечно же, её «новый парень» позвал её прогуляться. Подойдя к телефону в руках у девушки настолько близко, насколько это возможно, я прислушался. Резко мои глаза широко распахнулись, такое чувство, что он был пьян. «Как она могла согласиться?!», единственное, что крутилось у меня в голове последующий час, пока мы добирались до места встречи. Почему он выбрал такое место? Вокруг не было ни души. Когда мы зашли во двор, где должен был ждать Артур, у меня в голове пронеслось: «Беги!», я резко обернулся к Майе, но она уже смотрела на только что появившегося из-за угла парня. Он шел к ней, а в глазах я заметил насмешку и…злость? Черт, как я мог не догадаться раньше?! Он, схватив её за руку, быстро направляясь куда-то. Заведя Майю в какой-то до жути темный переулок, который освещала лишь неполная луна, Артур прижал её к стене и, максимально приблизившись к лицу, сказал, что ненавидит её. В тот момент я нечего не мог понять, но моя малышка видимо его хорошо понимала и сказала что это не её вина, но он её не слушал и через мгновение достал нож. Мои глаза наполнились ужасом, и я закричал что есть силы, а он в то время начал наносить ей глухие удары в живот. Нет, она не кричала, почему она всё это терпит? Через какое-то время Майя упала на землю, а он в свою очередь взбесился её равнодушию, и стал бить её ногами по лицу и груди, крича, что убьет её, убьет всех кого любит её отец - тот человек, благодаря которому умерла его мать. Я не мог терпеть, я кричал, бился в истерике, слёзы лились по щекам. Было так хреново, и в тот момент я всем сердцем желал, чтобы хоть кто-то оказался рядом. Лучше бы я был на её месте. Вдруг, она перестала шевелиться. «Нет! Прекрати, прошу!», закричал я и он, будто бы услышав меня замер. На его лице читался ужас. Кинув нож рядом с моей малышкой, он начал пятится назад и, развернувшись, понесся прочь. Я никак не мог успокоиться и, упав на колени рядом с её, уже не движущимся телом, кричал. Кричал как в последний раз. Кричал от того что нечего не мог, всё что мне было по силе это просто страдать в тот момент когда моя драгоценная малышка истекает кровью с каждой секундой приближаясь на шаг ближе к смерти. Говорят, эмоциональная боль длится лишь 12 минут, всё остальное - самовнушение. Даже не могу сказать правдиво ли это, потому что в тот момент, когда ты понимаешь, что больше никогда не увидишь дорого тебе человека, ты просто теряешь счет времени. Может пройти минут пять, а может и несколько часов… 31 Декабря. Моя маленькая искалеченная девочка лежит уже два дня без сознания в реанимации. К ней подключили этот чертов прибор, который беспрерывно пищал, делая маленькие паузы, от чего перехватывало дыхание и казалось, будто бы следующей не будет и раздастся жуткий однотонный писк, чего я боялся больше всего. Я видел её плачущую маму и ужасно злого на то, что им не разрешали увидеть свою маленькую доченьку отца. Майя была абсолютно вся в бинтах, на которых в некоторых местах проступала кровь. Лишь одна санитарка заходила каждый час, меняя ей капельницы. Я положил свою ладонь на то место, где сейчас лежала её рука и вновь заплакал. Да, я обвинял во всем лишь себя, ведь я не смог нечего с этим сделать, не смог защитить свою малышку Майю. Вдруг раздалось хриплое, едва слышное: «Ты что, плачешь, дурак?», что повергло меня в шок, спустя полминуты я всё же осмелился поднять глаза и встретился с такими уже родными глазами цвета бирюзы. Я, не веря в происходящее, тихо спросил: «Ты меня видишь?», а она лишь двигая губами и не произнося ни звука, ответила: «Да». В тот момент я был несказанно рад. Я понимал, насколько ей было больно что-либо делать, даже просто дышать. Она закрыла глаза и просто слушала мои рассказы, еле заметно улыбаясь. Мне, было, неважно заснула она сейчас или нет, ведь я был просто счастлив, счастлив, что она жива. На часах уже было 23:48, надо же, я, не умолкая, говорил с ней несколько часов подряд. Я вышел посмотреть как там её родители, все-таки буквально через десять минут будут бить куранты, а им предстоит просидеть тут, в волнении минимум эту новогоднюю ночь. На моё удивление никого не было, вообще, в коридорах было абсолютно пусто, что меня насторожило. Вдруг раздался жуткий крик санитарки, и врач с несколькими медсёстрами понеслись к ней. Немного помедлив, я осознал, что они бегут к моей малышке. И тут моё сердце замерло. Я что есть силы, побежал за ними. Кардиомонитор больше не делал пауз, а просто пищал, я это отчетливо слышал даже в коридоре. Зайдя в операционную, я увидел как врач с криками: «Разряд!» прикоснулся какими-то странными железными штуковинами груди девушки, от чего её одарило током, это повторялось снова и снова, и казалось будто бы это уже конец. Мою грудь пронзила острая боль, и я невольно глянул на часы, без одной минуты двенадцать. Я подошел к ней и на глаза стали наворачиваться слёзы: «Я защищу тебя», тихо произнес я и, прикоснувшись к жутко пищащей машине, закрыл глаза, а за окном уже пускали салюты, Новый Год наступил, но не для всех. Я почувствовал холод, от чего по коже пробежали мурашки. Стоп! Холод? Я резко открыл глаза и, осмотревшись по сторонам, ничего не заметил, всё было абсолютно белое. Я поднял правую руку и положил на свою грудь, чувствую, как бьется сердце. Но в моей голове промелькнула лишь единственная мысль: «Майя» и я просто побежал вперёд, нет, я не знал куда направляюсь, просто бежал туда, от куда доносилось тепло. Впереди я заметил силуэт, абсолютно белый, казалось, будто бы он сейчас исчезнет, я, даже не думая начал звать её. Она, повернувшись, удивленно посмотрела на меня. Я остановился и закашлялся из-за бега, такие непривычные ощущения. Она взволнованно произнесла: «Ты как?», «Нормально», «Прости меня», «За что ты извиняешься, дурочка?», «За причиненный вред», «Не стоит, ведь я очень рад, что встретил тебя, моя маленькая». И я, подойдя к ней, крепко обнял. Через секунду, я начал растворятся в воздухе, и, улыбнувшись, произнес лишь одно: «Я буду всегда оберегать тебя. До встречи, моя малышка, Майя»