Л
– Так достаточно? – спрашивает Луи, стоя на лестнице и поднимая гирлянду в углу выше. – Не знаю. А ты как думаешь? Луи закатывает глаза и поворачивает шею: – Я не могу сказать, знаешь ли, поскольку я и пытаюсь их повесить. Давай, приложи немножко усилий, это и твоя вечеринка тоже. – Это не моя вечеринка. Даже не пытайся сделать вид, что хоть что-то тут касается меня. – Ну, это все равно и твоя квартира тоже, – пожимает плечами Луи и сдаётся, прикрепляя гирлянду так, как и прикладывал. Он поворачивается, уперев руки в бёдра и зыркает на Гарри: – Ты совсем не помогаешь. – Прошу прощения, – говорит Гарри, делая шаг вперёд, чтобы снять Луи с лестницы и поставить на пол. – А кто тут занимается напитками? Я помогаю больше всех. Луи вздыхает, отходя от лестницы, чтобы взглянуть на гирлянду. Она и вправду висит неровно, но всего на пару сантиметров, так что вряд ли кто-то, кроме него, заметит это. И вообще, мужчина понимает, что ему тоже это неважно, может, из-за того, что эта гирлянда появилась тут из одной из последних коробок Гарри, те самые мигающие разноцветные огоньки из его старой квартиры. Луи нравится, как они смотрятся на потолке его гостиной, неровные и жизнерадостные. Очень нравится, вообще-то. Он может и оставить их там на подольше. Но это не значит, что он прекратит стебаться над Гарри. – Тебе повезло, что тематика украшений в этом году оставляет пространство для несовершенства, - Луи тыкает Гарри в нос. – Повесишь остальные? Ты выше. – Ты просто хочешь поглазеть на мой зад, пока я не вижу, – дразнит Гарри. – Точно, милый, – подмигивает Луи. Гарри улыбается, после чего крутится вокруг, делая вид, что прислуживает: – Конечно, что угодно для именинника. Пока Гарри карабкается вверх, Луи не может не отойти и не наблюдать, не только за тем, как парень выглядит в этих джинсах – хотя это прекрасное зрелище тоже – но и за тем, как он смотрится в его квартире. В ИХ квартире. Он переехал только неделю назад, сразу после стажировки и готовый начинать новую работу в Манчестере в январе, но уже начал заметно все менять. В первую очередь, на кухне появились всевозможные странные приспособления, которые Луи не знает как использовать и, после неудачи с десертом и огнём, в результате которой он поджег собственный свитер, и о которой Зейн никогда-никогда не узнаёт, больше не может использовать без присмотра. Полочки в ванной забиты в два раза больше. В кровати гораздо теплее. Это хорошо, все, что изменилось, но это все-таки много. Луи нравится это, как их жизни смешиваются, но он не может сказать, что это всегда легко. Он растёт и меняется, но не может притворяться, что у него не бывает моментов «о боже, что я делаю», когда он понимает, как много места он выделил в своей жизни, голове и сердце для Гарри. В первый вечер по приезду парня Луи пришлось пойти прогуляться в одиночестве, пройтись по пустым улицам и немного разложить все в голове, перед возвращением в квартиру, которая больше не принадлежит ему одному. Но Гарри дал ему это сделать, понял и не давил. Наблюдая, как Гарри чуть не падает с лестницы, пытаясь повесить гирлянды для Луи, тот не чувствует и крохи сожаления. Так что все хорошо, и он счастлив, и иногда любит Гарри так сильно, что не может дышать, но это гораздо лучше, чем все то, что не давало ему дышать раньше. В спальне все еще стоит несколько коробок, которые нужно распаковать, но, по большей части, все маленькие частички жизни парня уже интегрировались в квартиру. Они пересмотрели все мелочи Гарри и смешали их с Луи: маленький деревянный Будда Гарри теперь стоит рядом с программками Луи на книжной полке, а его же фигурка Гендальфа стоит перед полной коллекцией DVD-дисков сериала «One Tree Hill». Луи попросил Гарри выбрать его любимые фотографии из всей коллекции и заказал для них рамки в качестве раннего подарка на Рождество, а парень развесил их на стенах квартиры, потому что у него лучше с композицией. Им было хорошо жить вместе. И, нужно признать, именинный секс даже лучше, когда это к тому же и «все еще не верю, что ты тут навсегда» секс. Они окрестили каждую комнату в квартире, и большую часть горизонтальных поверхностей, чтобы наверняка. Впервые у него также есть со-ведущий на его ежегодную Рождество-и-день-рождения экстраваганзу, и Гарри, конечно, не такой социально-активный, как Луи, но он неожиданно хорош в планировании праздников. Даже пока он все еще был в Лондоне, он уже звонил в пекарни и сравнивал отзывы на разные кейтеринги, и присылал идеи с кучей восклицательных знаков прямо посреди дня. Это хорошо, потому что Луи решил не делать постановку в этом семестре, но получил главную роль в современном варианте «A Christmas Carol» в своём общественном театре, и спектакль закончился только пару дней назад. Он бы справился со всем сам, конечно, но это бы доставило ему гораздо меньше удовольствия. Все участники постановки тоже приглашены сегодня, и Луи может признать, что он нервничает. Он хочет нравиться этим людям, хочет, чтобы они остались в его жизни и после окончания спектаклей. Сейчас он расширяет свой круг общения, вспоминая, как сильно любил общение и вне работы. Найл и Зейн, и Лиам, и Гарри, и Стэн, конечно же всегда на вершине списка, но ему нужно быть более щедрым. Остальной мир тоже заслуживает немножко Луи Томлинсона. Когда они заканчивают с гирляндами, то переходят к завершению остальной квартиры. Вся мебель вытащена в их спальню, чтобы оставить остальную квартиру свободной для танцев, и они вешают маленькие веточки омелы в каждом дверном проеме. Эта часть ненадолго их отвлекает, но Гарри намерен доказать свою полезность в качестве планировщика вечеринок, так что он накладывает мораторий на омелу, пока они не закончат расставлять напитки. Герцогиня сидит на холодильнике и периодически громко мяукает, поглядывая на Луи, словно знает, о чем тот думает, и будь она проклята, если позволит его мыслям осуществиться. Бесполезно. Дресс-код в этом году подразумевает что-то, что светится, и Луи наденет на неё тот мигающий ошейник, даже если ему придётся пожертвовать рукой. Он все же, в конце концов, надевает на Герцогиню тот самый ошейник после того, как они с Гарри заканчивают со всеми мелочами, которые оставляли на последний момент, так что им осталось только переодеться. Наблюдать за тем, как переодевается Гарри, с того раза в Лондоне стало для него одним из любимейших занятий, и Гарри замечает, как мужчина улыбается ему, когда выпрямляется и, глядя в зеркало, поправляет свою бабочку с мигающими лампочками. Он притягивает к себе Луи за подтяжки – которые тоже тематично покрыты маленькими лампочками – и целует, улыбаясь, и на вкус он как печенье, которое он воровал. Что сказать? Тематические костюмы это его слабость. И снова Найл приезжает первым. Он снова будет диджеем, и в этом году попасть на вечеринку Луи особая часть, поскольку на пригласительных он обещал музыку от The Craic. Он налетает на Гарри и Луи с объятиями, как только переступает порог, что-то крича им прямо в уши, и мужчина думает, что если и есть в мире кто-то счастливее оттого, что они с Гарри сошлись, чем сам Луи, то это Найл. Когда он, наконец, заканчивает их расцеловывать, он начинает раскладывать и настраивать своё оборудование, и подошвы его высоких кроссовок мигают разными цветами с каждым шагом. Зейн и Лиам появляются следующими, руки первого покрыты светящимися браслетами, а на Лиаме – мигающий свитер, который противно проигрывает песенку про снеговика Фрости, если нажать на кнопку. Они несколько раз приходили, в последнее время, обычно приводя с собой Бо, чтобы она привыкала к людям. Герцогиня отлично поразвлекалась, прячась где-то повыше, а затем прыгая на Бо сверху, но, к счастью, Бо просто решила, что кошка теперь ее любимый партнёр по играм, и всюду следует за ней по пятам. Но в этот раз Зейн с Лиамом решили заявиться без своей пушистой содержанки. Зейн сразу же идёт к Найлу, чтобы задать ему миллион вопросов о выбранных им треках, и тот отгоняет его от микшера, а Лиам начинает расспрашивать Луи: достаточно ли у них стаканов, нужна ли ему помощь, и уверен ли тот, что столько гирлянд безопасно включать в один удлинитель и не устроят ли они короткое замыкание. Как будто это может нас остановить, – говорит Луи, и выключает свет, погружая квартиру в темноту, после чего включает гирлянды. Мгновенно комната начинает мигать, сверкать и блестеть, как самый праздничный в мире ночной клуб, и отблески самых разных цветов пляшут на их лицах. – Бомба, – говорит Найл, а затем надевает наушники. Когда часы показывают восемь, приглашённые начинают появляться на входе с бутылками алкоголя и ящиками пива, а также с тысячами мигающих огоньков. Все получают объятие и поздравительный возглас от него, как только приходят, и многие так же приветствуют и Гарри, к счастью. Стэн приходит в цилиндре и пиджаке, полностью покрытых огоньками, и обнимает Луи так сильно, что тот думает, у него точно теперь трещины в паре рёбер. Большая часть актеров и даже часть технической команды из его театра появляется на празднике, как и большая часть учителей из школы, и друзья из Донкастера, и еще новая часть – несколько друзей Лиама из пожарной части, творческие друзья Гарри из университета, редактор Зейна. Луи теряет счёт где-то после третьей порции коктейлей, но он уверен, что не мог отправить так много пригласительных. Спустя какое-то время люди уже толпятся на балконе и за входной дверью, даже на ступеньках. Найлу приходится сделать свою музыку громче – рождественский электро-поп-хаус, как он ее называет, – чтобы все слышали, что вряд ли порадовало соседей. К счастью, у Лиама, святого покровителя доброжелательности и кризис-менеджмента, есть друзья в полиции, так что у них есть страховка от жалоб на шум. Луи подозревает, что Лиам будет ходить от двери до двери ко всем соседям с имбирным печеньем и вежливой беседой, если до этого дойдёт. Он не переживает. Он навеселе, и Гарри такой тёплый рядом, и все, кого он любит, кроме пяти прекрасных девочек дома, собрались сейчас тут, только ради него. Он не переживает ни о чем. Конечно же, есть торт, поскольку Гарри принимал участие в планировании, и он, естественно, абсурдный. В этот раз не Гарри его пек, но это красный бархат, и он очень вкусный, и наверху на нем написано имя Луи. Все поют ему «С днем рождения!», но он не может придумать что бы загадать, когда задувает свечи, и он винил бы в этом алкоголь, но он знает, что причина не в нем. Вместо желания он думает «спасибо», и задувает все с одного раза. Двадцать семь. Это ок. После этого все становится немного расплывчатым и беспорядочным, как можно было бы предположить, когда разные люди из разных сфер жизни Луи пересекаются в одном месте, с алкоголем и массой сентиментальности. Чем позже и чем больше алкоголя выпивается, тем больше простое ощущение праздника превращается во что-то более громкое и пьяное, и гораздо менее скромное. Нужно сказать, что омела сделала своё дело. Наверное, даже слишком хорошо. По всей квартире кто-то целуется, где-то кричат, а один из актеров танцует стриптиз на кухонном столе. Луи лишь поднимает стакан повыше, и разрешает толпе нести себя, принимая поцелуи в щеки и шлепки по заднице. Гарри то появляется, то исчезает из его объятий, давая ему насладиться всем вниманием, и Луи обожает его за это, как и за все остальное. В этом году караоке возвращается, и Луи счастливо наблюдает, как Гарри выходит к микрофону, начиная петь «All I Want for Christmas is You». И его счастье превращается в своего рода радостную панику, когда парень бросает микрофон и хватает его, вытаскивая вперёд, перед всей громко кричащей толпой. Они поют остаток песни дуэтом, слишком смеясь, чтобы попасть в половину нот, но это абсолютный успех. Они, наверное, опозорились, но люди аплодируют, так что Луи осознаёт, что ему плевать. Ну и взгляд Гарри после их выступления тоже неплох, и то, как его пальцы сжимаются на вороте рубашки мужчины. Вечеринка продолжается, смесь звуков, цветов, света и людей делает все таким праздничным, и Луи надеется, что Гарри фотографирует происходящее. Стэн ходит по танцполу, выкрикивая «Хо, хо, хо, с Рождеством!», и наливает водку людям прямо в рот, пока Найл миксует последний сингл Кеши с песней «Little Drummer Boy», и Луи чувствует басы прямо в мозгу. Один из друзей Лиама из пожарной части снял футболку, и разрешает всем выпить с его живота, и, судя по звукам, одна из актрис пытается убедить его пробоваться в роли Роки в следующей постановке «Rocky Horror». В какой-то момент Луи натыкается на Лиама с Зейном в ванной в самом разгаре, Лиам прижат к умывальнику, одна нога вокруг Зейна, и руки того под его рубашкой. – Найдите себе комнату, – выдаёт Луи до того, как анализирует ситуацию. – Другую комнату. Но не нашу комнату. Нет. Не находите себе комнату. Он закрывает за собой дверь и возвращается в комнату, где видит, что Найл танцует с менеджером постановки под рождественскую колядку. Она очень симпатичная. Луи откладывает эту мысль в голове на потом, прежде чем его поглощает группа девушек, с которыми он учился в университете, и забывает обо всем, что делал до этого. Может, уже полночь, а, может, три утра, когда он выходит через промежуток в толпе, пошатываясь и уворачиваясь от той хорошей девочки оттуда или откуда-то еще. Он давно не видел Гарри, поэтому сейчас моргает, заставляя себя сосредоточиться, сканируя комнату. Наконец, он находит Гарри, что стоит у стены с пивом в руке, и его бабочка мигает в такт музыке. Одна его рука лежит на плечах Стэна, а на шее висит камера, и огоньки превращают его волосы в зелёный, синий и красный цвета по очереди. Он выглядит как дома. Он и есть дома, и когда он встречается глазами с Луи через всю комнату, то улыбается и поднимает пиво в беззвучном тосте. Луи поднимает свой стакан в ответ, и вот тот момент, момент, который он не смог бы объяснить, даже если был бы трезвым, словно в комнате нет никого, кроме них, и Луи не может сдержаться: – Я люблю тебя! – кричит он, пытаясь заглушить музыку, но Гарри лишь хмурит брови. – Что? – кричит он в ответ, и Луи почти не слышит его. Он вспоминает весь свой театральный опыт, все, что ему когда-либо говорили режиссёры. Он фиксирует диафрагму, складывает ладони у рта, и когда он кричит «я люблю тебя!», половина присутствующих поворачивается на него. Луи знает, что Гарри услышал, потому что он улыбается невероятно и невозможно широко. Около десятка человек все еще смотрят на них. Неважно. Он надеется, что услышали все. – Я тоже тебя люблю! – кричит парень в ответ. – Я знаю! – снова кричит Луи. Он знает. Это все, что ему нужно, на самом деле. Рождество и его день рождения, и вечеринка, это все прекрасно, и он бы ни за что не отдал это, но вот это... его любят, и он знает это, и знает, что заслуживает любви, и это все. Это больше, чем он мог когда-либо представить. Вечеринка заканчивается в скором времени, все слишком уставшие, чтобы продолжать кутить всю ночь. Люди уходят по одному или по двое, а потом группками, забиваются в машины и такси, оставляют липкие от алкоголя поцелуи на щеках Луи перед уходом. Квартира пустеет, словно уменьшается с каждым ушедшим гостем, и вот их остаётся только пятеро. Найл выключает музыку и стряхивает с волос капли пота, после чего падает на коврик рядом с загадочным коричневым пятном, которое Луи даже не рассчитывает вывести шампунем. Он очень сочетается с остальной квартирой, что сейчас покрыта бутылками и стаканами, тарелками, и бог знает чем еще, как и положено после отличной ночи. Огоньки все еще радостно мигают, освещая их лица более интимно, чем когда в квартире было полно людей. Луи даже приблизительно не знает, сколько времени, и вообще не собирается узнавать. – Это войдёт в историю, я бы сказал, – подаёт голос Гарри, обнимая Луи сзади. Мужчина откидывается назад, позволяя тому поддерживать его вес, и старается не дать им поскользнуться на полу, на котором снег с десятков пар обуви растаял и превратился в кашу в гостиной. – Думаю, некоторые из этих ребят были тусовщики, которые просто приходят домой ко всем, чтобы поесть, – говорит Луи. – Мы не можем знать столько людей. – Но ты поступил правильно, впустив их, – Лиам зевает, рассматривая оборудование Найла. – Так бы поступил Иисус. Рождество. Приют, – с пола раздается фырканье Зейна, где тот полулежит, полусидит, опираясь на стену. – Наверное, ты прав, – сонно соглашается Луи. Он кладёт голову на плечо Гарри, с нежностью глядя вниз, на то, как соприкасаются их колени. – Нет, я рад, что все пришли. Это была хорошая ночь. Найл перекатывается на живот и подпирает подбородок руками, устало улыбаясь: – С днем рождения, Лу. – С днем рождения, – отзывается Зейн, и Лиам с Гарри повторяют за друзьями. – С Рождеством, – отвечает он им, и Лиам широко улыбается ему, сидя за клавишами Найла. Он нажимает на пару клавиш, прежде чем находит мелодию, которую начинает тихонько напевать. – Спой ее полностью, – говорит Луи, потому что это его день рождения, и ему можно что-то требовать. Лиам закатывает глаза, но возвращает пальцы на клавиши и начинает петь: – Дай нам боже радости и счастья, в этот светлый час, – тихо поёт он, а затем Зейн присоединяется к нему, и их голоса переплетаются. – Пусть минуют горести-напасти нас. Найл присоединяется к ним, и его звонкий голос перекрывает остальных: – Пусть нам светят звёзды с ГЕЕ-склона в праздничную ночь, – и он смеётся со своего изменения, но Луи пихает его по ноге. – Пусть умчатся беды и невзгоды прочь, – Гарри медленно раскачивает их вперед-назад, и Луи погружается в его объятия и в песню. Он чувствует, как Гарри вдыхает глубже, и он присоединяется на следующей строчке, и его низкий голос вибрирует и в самом Луи: «Дружбой связаны нежною». Зейн тыкает Луи в ногу носком, и когда мужчина поворачивается, он видит, что Зейн достал зажигалку и размахивает ею в такт: – Мы как в прежние года... Луи глубоко вдыхает и присоединяется, наконец: – Словно в той старой песне мы, будем вместе навсегда, – ему нравилось просто слушать их, но, вообще-то, с ним песня звучит лучше. – Пусть и впредь наш парусник упрямый мчится по волнам, пусть поможет время сбыться нашим снам, – он снова откидывает голову на плечо Гарри. – Пусть подарит небо светлый праздник нам [использован перевод песни Have yourself a merry little Christmas авторства А.Иващенко]. Последние ноты зависают в воздухе, и Луи смотрит на своих друзей. Лучших друзей. – Я люблю вас всех, – говорит он, и все ему улыбаются. – А теперь убирайтесь прочь из моей квартиры. Лиам отвечает ему первыми четырьмя нотами Пятой Сонаты Бетховена, намеренно неправильно. Томлинсон думал, что избавиться от них будет сложнее, учитывая, какие они все уставшие, но Лиам настаивает, что им нужно домой, чтобы выгулять Бо, так что у Зейна нет выбора, кроме как подчиниться ему и позволить подобрать себя с пола. Из них троих только Лиам в состоянии сесть за руль, так что они с Зейном договариваются подвезти Найла до дома, и Луи говорит парню, что тот сможет забрать своё оборудование после Рождества. Они все обнимают Гарри и Луи на прощание, шепча последний раунд «с днем рождения» и «с Рождеством», и потом Луи закрывает за ними дверь и поворачивает ключ в замке. Гарри подходит к удлинителю и начинает все отключать, пока все мигающие лампочки не выключаются, и они остаются в темноте. – Включить обычный свет? – спрашивает он, пробираясь через бардак к Луи. – О боже, нет, – отвечает тот. – Я не хочу знать, сколько нам завтра нужно будет убирать. – Может, нам... – начинает Гарри, но мужчина лишь тянет его в спальню. – Точно нет. Кровать, – говорит Луи, может, он и пожалеет завтра, но сейчас он хочет лишь заснуть со своим мальчиком. Когда они проснутся, Луи сделает им обоим мятный чай, и они сядут перед их кривоватой елкой посреди бардака, и проведут рождественское утро лишь вдвоём, открывая подарки друг от друга, прежде чем поедут в Донкастер на ужин. Он представляет, что в какой-то момент выйдет на кухню, а когда вернётся, то увидит Гарри, сидящего в куче оберточной бумаги, скрестив ноги, возможно, с бантом в волосах и Герцогиней на руках, и он пойдет в спальню, возьмёт его камеру и сфотографирует его. Они повесят это фото на стену в гостиной, на ту, где дверь, ведущая в спальню, где висят фотографии лишь их двоих. Но сначала они идут спать. Они перелезают через диван, который все еще блокирует дверь в спальню, обходят подлокотники в темноте, чтобы наконец зайти в комнату. Раздевшись в тишине и бросив одежду на пол, они забираются в постель, обнимаясь. Гарри легко целует Луи, а затем кладёт голову ему на грудь. – Завтра к твоей маме, - сонным голосом, в котором чувствуется обещание утреннего похмелья, говорит Гарри. – А потом к твоим родителям, на следующий день, - напоминает ему мужчина. Они поедут в Холмс Чапел на следующий день после Рождества, потому что Гарри тоже хочет увидеться с семьей. Луи еще с ними не встречался, но у него уже большие надежды. У него есть тайные планы на совместный рождественский ужин в следующем году, и он думает, что его мама будет не против. – Волнуешься? – спрашивает Гарри, и Луи чувствует его губы на своей груди. – Не-а, – отвечает тот, перебирая волосы парня. – Они меня полюбят. – Я тебя люблю, – счастливо бормочет Гарри. – И я тебя люблю, – говорит Луи. Гарри смотрит на него с улыбкой, прежде чем закрывает глаза: – Я знаю, – говорит он. Луи улыбается. Он и правда знает.КОНЕЦ