В ад

"Мама, мы все отправляемся в ад". Когда Джон Вэшер только вступал в ряды стражи Дануолла, его мать приготовила его любимые пирожки с мясом - которое мисс Вэшер, кстати, доставала две недели - парень был очень этому рад. Он обожал пирожки матери лишь немногим меньше, чем ее саму. Через пару лет, получив первое повышение и устную похвалу из уст самого Джеффа Карноу, Джон навестил свою мать, которая к тому времени внешне постарела на несколько десятков лет. Он обнял ее, немножко приподняв над старым, давно не мытым полом - у миссис Вэшер была больная спина -  и заштопал ей несколько дырок на ее любимой блузе, ведь зрение его матери с каждым годом становилось все хуже и хуже, и вставить нитку в иголку было для нее невероятно сложно. "Я пишу это письмо, надеясь, что ты жива". Джон провел рукой по лбу, убирая с него прядь каштановых волос. Потом задул свечу, воск с которой грозил скоро заполнить блюдце, в котором стоял единственный источник света в комнате. "Мама, мы все идем на смерть". Когда Джефф Карноу лично заговорил с ним после отбоя, Вэшер испугался и побледнел. Не зря. - Джон, послушай... - начал Карноу. Дерьмо. - Какая-то тварь перебила пост, который сдерживал приток плакальщиков из Затопленного... - на этих словах капитан стражи скривился и немного даже побагровел от злости. Там были его друзья. Большое дерьмо. - Ты и твои ребята - единственные, кто может... - С этого момента Джон перестал слушать. Невероятно большое дерьмо. - У вас - двадцать минут. Удачи. - Карноу с силой сжал его руку и посмотрел Вэшеру прямо в глаза. - Вам она нужна больше, чем кому угодно. Целых двадцать? Прекрасно. "Мама, пожалуйста - не задавай вопросов. Я не смогу солгать, а ты не сможешь не заплакать". Джон достал из ящика трофейный пистолет - снял с одного из плакальщиков в самом начале чумы. Пересчитал патроны. Сорок. Протянул руку в сторону ближайшей полки. Гранаты, ровно семь штук. И мины, на деле оказавшиеся почти бесполезными - его парни не успевали отбегать, после того, как ставили их, и сами попадали под взрыв. Плакальщики оказались чертовски быстрыми. Но Джон быстрее. И, видимо, вкуснее, если они повелись на его крики, благодаря которым он теперь сидит в темной комнате, оставшиеся солдаты - неизвестно где, а плакальщики равномерно расположились вокруг его - о, Бездна, лишь бы не последнего - пристанища. Всего-то сорок семь бледных, нелюдей, кровь которых капает им под ноги, пока их глаза медленно разъедает чума, а мухи медленно пожирают гниющую плоть. Бывало и хуже. Наверное. "Мама, я полон лжи". - Сол... - Джон осекся. - Ребята, - мужчина пытался подобрать нужные слова, но они ускользали и пропадали где-то глубоко в Бездне. - Знаем. Ни Карноу, ни вы никогда не умели разговаривать тихо. Джон чертыхнулся. Быть может, так даже лучше. Он всегда ненавидел объяснения. Особенно с тех пор, как не смог убедить свою мать покинуть Дануолл, понимая, что еще чуть-чуть - и он не сможет ее защитить. Мать отказалась. "Здесь родилась, здесь и умру, - спокойно ответила уже поседевшая женщина, расправляя складки на сером пальто, которое она носила уже пятнадцать лет. - Чаю хочешь?" "Мама, мы все отправляемся в ад". Джон пнул пустой бак из под ворвани, сделал глоток эликсира Соколова и взял со стены меч, подаренный отцом на двенадцатый день рождения. Он еще сказал что-то про "пригодится, рано или поздно, так или иначе". Старый дурак, лучше бы сам его носил. "Если бы я только мог сделать все правильно!.." Джон взбежал по старой мраморной лестнице, выбил дверь плечом и влетел в дом, рыская глазами в темноте, надеясь не увидеть того, чего боялся последние пять месяцев. Его мать развела костер посередине комнаты и грела над ним руки, видимо, надеясь прогнать озноб, который охватил все ее тело и разум. Женщина была бледна, она еле двигалась и давно перестала отбиваться от мошек, круживших над ее головой. Услышав шаги, она обернулась... ...Глаза, лицо, шея - все в крови. Особенно глаза. И уставилась на Джона. ...Последним, что увидела миссис Вэшер - заплаканное лицо ее сына, который занес высоко над головой длинный, до безумия острый меч. "Мама, я - ужасный сын. Но чертовски прекрасный убийца." Джон открыл старую дубовую дверь, петли которой ужасно заскрипели и заставили первого плакальщика повернуться на звук. Моментально получив пулю в лоб, плакальщик с громким всплеском упал в глубокую лужу. Вэшер поудобнее перехватил меч, облизнул губы и достал второй пистолет, пиная ближайший к нему труп зараженного ногой, в красном от крови ботинке. - Идите к папочке, твари! *** - Корво, а что ты считаешь своим самым-самым ужасным поступком? - зевая, спросила Эмили, поудобнее устраиваясь на большой кровати. - Такого просто нет, Эмили. - спокойно ответит восстановленный лорд-защитник. - Я даже никого толком не убил - а сколько возможностей было!.. - Аттано потрепал девочку по голове и аккуратно поправил ее розовое одеяло, накрывая маленькую Колдуин с головой. - А теперь - спи, солнце, спи. *** - За что теперь пьем? - За то, что мы живы!