Я был нужен бронзовой лошади

– Я был нужен бронзовой лошади, был нужен бронзовой лошади, – повторял он бесконечно. Брел по улице, шептал еле слышно. Мимо проносились люди. Суетливо и привычно. *** Он приходил сюда каждый день. Утром. В безвременье начинающегося дня. Камни мостовой отражали серое небо. Все еще неработающий фонтан зиял в непроницаемой глубине мзги. Шел дождь. Моросил, питал влагой легкие и воздух. Обволакивал прозрачной пеленой глаза. Из этой шипящей водяной мглы, в пенящих струях восставала лошадь. Фыркала, била копытом, брызгая дождевой моросью, мокро и зелено лоснилась бронзовой шкурой. Каждый день он здоровался с лошадью. Сначала про себя, потом вслух. Лошадь насторожено косила зеленым глазом и более ни как не реагировала, не выказывала интереса. Она не терпела панибратства и относилась к этому непонятному, ненужному ей человеку с большим подозрением. Но капля точит камень, а бронза не долговечнее гранита. Тем более что капель у вечно пасмурного утра было в избытке. Однажды бронзовое сердце лошади дрогнуло. Она кивнула. Еле заметно. Но он заметил. – Привет, – сказал он. – Привет, – ответила она и ужаснулась своему безрассудству. – Ты говоришь? – спросил он. – Но в тот день так и не дождался ответа. Не дождался и на следующий день, и следующий за ним – лошадь затаилась в испуге. Лошадям вообще запрещено говорить, а лошадям, отлитым в бронзе в особенности. На этом и держится наш мир. Если бронзовые лошади начнут разговаривать – мир рухнет. Она это прекрасно понимала. Но он был настойчив. А одиночество с каждым днем все пронзительнее. Пелена дождя уже не скрывала слез. Лошадь плакала. Расплавленные капли металла текли из глаз, шипели и срывались черной окалиной в кипящий водяной водоворот. «Мир устоит, – подумала она однажды. – Что может сделать ему одна не самая большая лошадь? Одни не самый большой человек? Мир их столько видел. И ничего. Не рухнул. Но что сказать ему? Если и нарушать запрет, то ни один звук не должен быть потрачен впустую. Доброе утро – банально. Как дела? И что он ответит? Не так уж важны эти дела. Я тут стою, а Вы как поживаете? Смешно и глупо. Что же сказать? Главное. Только самое главное. Придумала». – Привет, – сказал он в несчетный раз. – Вы мне нужны, – ответила лошадь. Мир не рухнул. Не раскололся. Устоял. Но город вздрогнул. Загудел голосом удивленной толпы. Замахал обличающими заголовками передовиц. Лошадь раскололась. На мельчайшие брызги. Опала песком, закружилась в кипящем водовороте. Пропала. Сгинула. И в этом не было ничего удивительного. Ведь у каждой бронзовой лошади есть право сказать самое главное. Но только три слова. Сказать и исчезнуть.