bang bang bang

Они встречаются в темноте, в узком коридоре, ведущем на сцену маленького клуба с гордым названием «Power» – оба неуловимо похожие друг на друга, в кепках с широкими козырьками и однотонных толстовках, только у Ёнгука на плечах небрежно болтается светлая ветровка. Они не знают друг друга, хотя и встречались несколько раз – тусовка-то одна и та же. Химчан щурится, вглядываясь в фигуру человека напротив, и мимоходом улыбается ему – и шальной луч прожектора именно в этот момент врывается в коридор, высвечивая улыбку Химчана и бликуя на линзах тёмных очков Ёнгука. Прожектор кажется слишком ярким и неожиданным для этого коридора, и отвлекшийся на него Ёнгук неожиданно даже для себя самого здоровается с полузнакомым парнем. – Привет, – легко отзывается тот и подходит ближе – музыка слегка заглушает его голос, чересчур хриплый для такого смазливого лица. Не то чтобы Ёнгук вообще оценивал парней с этой точки зрения, но этот… этот красивый, бесспорно. – Твоя очередь сейчас, не стой столбом, – парень подталкивает его в плечо и улыбается снова. Ёнгук кивает и идет дальше, уже различая сквозь затемненные стекла собравшуюся в клубе толпу. В следующий раз полузнакомый парень смотрит на него именно оттуда. Прожектор – опять – выхватывает из полумрака его фигуру, и Ёнгук зачем-то следит за ним краем глаза, продолжая отчетливо и размеренно начитывать строчку за строчкой. Слова, как и всегда, льются потоком, и Ёнгук сам не замечает, как переходит на чистой воды импровизацию. Толпа шумит что-то одобрительное, это пьянит не хуже соджу – его слышат и понимают, и уже скрываясь в том же темном коридоре Ёнгук думает, что это, наверное, было его лучшим выступлением. В третий раз парень появляется уже тогда, когда сам Ёнгук собирается уходить, прощаясь с друзьями на входе. Вообще, он не то чтобы появляется – он стоит на остановке неподалеку и, кажется, ждет автобус. Хотя какой автобус во втором часу ночи, когда и машин-то уже мало? Ёнгук ёжится от порыва налетевшего ветра и сует руки в карман ветровки, не застегивая её. Пнув камешек, попавший под кроссовок, Ёнгук уже собирается пойти вниз по улице, как вдруг слышит тихое шипение. Парень на остановке трет колено и смотрит на лежащий у ноги камешек едва ли не с обидой. – Прости, – помедлив, говорит Ёнгук и останавливается вновь, глядя на него. – Мне бы такую меткость, – говорит парень, оставляя коленку в покое и переступая с ноги на ногу. – А то я так и не выиграл главный приз в тире. – Тире? – Ну да, в парке развлечений, – парень пожимает плечами и стаскивает с головы кепку. Взъерошенные волосы оказываются черными, хотя, как Ёнгуку казалось, они должны были быть каштановыми – как в прошлую их не то чтобы встречу. Зато благодаря этому жесту в памяти всплывает имя. – Ким… Химчан? – вопросительно тянет Ёнгук. Парень оживляется и кивает. – А я все думал, вспомнишь ли, или заново знакомиться будем. Лишний плюсик ты заслужил. Ёнгук поднимает бровь. – Я не говорил, кстати, что мне нравится твоя читка? – та легкость, с которой Химчан меняет темы для разговора, вгоняет чуточку сонного Ёнгука в ступор. – Мы познакомились несколько минут назад. Нет, не говорил. – Теперь говорю. Твой голос идеально ложится на текст, а текст идеально подходит к голосу. Ёнгук думает, что еще никогда не слушал комплименты, стоя на пустынной ночной улице. Еще он думает, что надо бы что-то сказать в ответ, но Химчану, кажется, это не нужно – он приглаживает взъерошенные волосы и надевает кепку обратно. – Давно хотел это сказать, – подытоживает он. – Ты так и будешь стоять на одном месте, а, Ёнгук? Собственное имя выводит Ёнгука из некоего транса, в котором он пребывает последние пару минут. – Хочешь кофе? – говорит он внезапно и стаскивает очки, небрежно цепляя их за воротник. – Кофе, ночью, с практически незнакомым парнем? Конечно, мамочка учила меня не разговаривать с незнакомцами, но… – Химчан делает паузу. – Так и быть. Я знаю одно неплохое круглосуточное кафе, где его умеют варить так, как нужно. – Тогда веди. Кстати, почему я никогда не слышал, как ты читаешь? Вместо ответа Химчан принимается рассказывать какую-то длинную историю, а Ёнгук слушает его и думает, что сейчас надо бы было пойти домой – спать, и даже почти жалеет о своем странном порыве… Но принесенный официантом, явно знакомым Химчана, кофе оказывается действительно вкусным, и поэтому Ёнгук расслабляется на стуле и надвигает воротник толстовки на подбородок. Химчан рассказывает, что работает в этом же кафе, правда, сегодня не его смена, читает редко потому, что больше предпочитает слушать – слушать Ёнгука, и что-то еще – Ёнгук плохо запоминает. Он следит за двигающимися губами Химчана, пьет кофе и щурится на яркий электрический свет лампы. Ему спокойно и тепло, кофе остывает на дне стаканчика, а Химчан… он интересный. Именно поэтому, наверное, Ёнгук берет у него номер телефона и дает взамен свой. Химчан интересный, и Ёнгук заключает в итоге, что странные порывы не всегда приводят к странным последствиям. Он почти изменит это мнение после быстрого поцелуя под фонарем по дороге домой, но потом, подумав – ровно пять секунд, нужных, чтобы отойти подальше от интересного, но ненормального Химчана, – отбросит в сторону все «почти» и вернется. Хотя бы для того, чтобы уточнить номер чужого телефона. Ну и поцеловать Химчана уже самому.