Упрямец

Жаркое июльское солнце уже полностью залило тёплым светом стадион для тренировок, на котором совершали утреннюю пробежку выпускники Лётной Академии. Заспанные Помощники и Хозяева, смешавшись в дружную толпу, бегали по кругу, не переставая задевать и пререкаться друг с другом. Их внутренняя сила, уже почти полностью сформировавшись, старалась указать на подходящих партнёров, поэтому за двусмысленными шутками, скрывалось безудержное желание связи, разбуженное подростковыми гормонами. Кому именно пришло в голову, что два диаметрально противоположных вида Сабов и Домов должны учиться вместе, история умалчивала, но чем ближе был «День выбора», тем неуёмней била энергия из неокрепших тел юных курсантов, тем больше становилось несанкционированных вечеринок и запрещённых свиданий. Конечно, администрация Лётной Академии старалась предотвратить такие вопиющие нарушения, но бушующие гормоны всё равно заставляли Домов в обход любой охраны залезать в окна к понравившимся Сабам, а те, в свою очередь, гостеприимно принимали ухаживания, понимая, что их благополучие напрямую зависит от номера, светящегося на руке выбравшего их доминанта. Стальной браслет с небольшим дисплеем надевали всем и Домам, и Сабам с самого рождения, но экран оставался тёмным почти до совершеннолетия. Только когда внутренняя сила подростка просыпалась - проявлялись цифры или, как некоторые их называли - категории. Они обуславливались множеством факторов: духовной энергией, знаниями, заложенным потенциалом, личными качествами, и чем выше был номер, тем больше открывалось возможностей и перспектив в будущей карьере, а также выборе понравившегося партнёра с подходящей категорией. Со временем цифры могли меняться, но это было скорее исключение, нежели правило. Обычно люди или сходились, почувствовав притяжение и сравнив внутреннюю энергию, или всю жизнь так и не могли выбрать правильного человека, обращаясь в соответствующие клубы для одиночек, чтобы не сойти с ума. Был установлен негласный закон - Дом не может взять себе приглянувшегося Саба, если цифры на их браслетах различаются больше, чем на пять пунктов. Во-первых, сказывалась совершенно обычная дискриминация и зашоренность общества, а во-вторых, Дом и Саб должны были получать удовольствие, подпитку друг от друга, а с большой разницей в цифрах - это было просто физически невозможно. Но всё же находились люди, нарушавшие все правила и выбиравшие себе пару с гораздо меньшим или большим номером, плевав на приличия. Это, конечно, осуждалось, так как было прежде всего тяжело для самих партнёров, но не преследовалось. Если двоих всё устраивало, то и говорить было не о чем. У многих курсантов в Лётной Академии цифры уже проявились, а выпускник Джон Уотсон в нетерпении ждал своего показателя. После утренней тренировки он валялся на кровати в комнате общежития и задумчиво перебирал звенья браслета. Он был Сабом, а его самым заветным желанием – стать Помощником Капитана межзвёздного корабля, исследовать самые далёкие неизученные ранее уголки вселенной. Огромные космические станции управлялись исключительно парами, потому что энергия Хозяина-Капитана должна была всегда находиться в уравновешенном состоянии, а для этого требовался подходящий по всем параметрам Помощник-Саб. Проводились специальные сессии, где Дом выплёскивал внутреннюю силу, обретал спокойствие, заряжался духовной энергией от своей пары и многие справедливо полагали, что Помощник несомненно является самым важным человеком на корабле. Прошла уже целая неделя, как Джон начал встречаться с доминанткой Мэри Морстен, на браслете которой светилась цифра 10 – достаточно высокая категория, позволявшая ей беспрепятственно пройти отбор в Капитаны. Милая девушка была в выпускном классе и тоже мечтала о межпланетных путешествиях. Подростки познакомились в библиотеке Академии случайно, обнаружив много общего, и теперь делились друг с другом своими фантазиями, держались за руки, даже целовались. Джону казалось, что ему явно повезло, раз Дом не только разделял его увлечения, но и был довольно мягким в плане подавления силы. Мэри, мило краснея, рассказывала о выпускных экзаменах, перед которыми жутко волновалась, а он, успокаивая, держал её за руку, представляя себя рядом с ней в роли Помощника на капитанском мостике самого быстрого корабля Звёздного флота. Джон Уотсон был совершенно обычным курсантом Лётной Академии, без каких-либо отклонений от нормы: средний достаток в семье, средние оценки и только непередаваемый восторг от первых тренировочных полётов на сверхскоростных истребителях, жажда новых исследований: разожгли его интерес к учёбе, заставляя брать всё новые и новые курсы, повышая квалификацию. Джон гордился собой, ведь даже без номера он умудрился найти себе подходящего Дома, а значит, направление в Звёздный флот было лишь вопросом времени. Ему хотелось приносить пользу, хотелось доказать всему миру, что совершенно обычный Саб может не только отлично подчиняться, оберегая и удовлетворяя своего доминанта, но и с помощью личных природных качеств чего-то достичь в выбранной им профессии. Джон только что вернулся с обязательной утренней тренировки, сходил в душ и теперь отдыхал, нетерпеливо постукивая по слепому стеклу своего браслета: - Почему же так долго? – прошептал он и вздрогнул от знакомого голоса: - Ты что, уже сам с собой разговариваешь? В дверях комнаты стоял его лучший друг, Грегори Лестрейд. Он тоже был Сабом с проявившейся цифрой 16 и учился с Джоном на одном потоке. Они довольно легко сошлись и теперь делили между собой не только мечты о межзвёздных полётах, но и как обычные мальчишки: все секреты и страшные тайны, которые не могли рассказать родителям. - Нет, я просто… - начал Джон, резко садясь на кровати и смущённо теребя краешек покрывала. Он не знал, как сказать, что всё ещё страшно боится, что его категория будет слишком маленькой, или цифры вообще не проявятся. Он бросил быстрый тревожный взгляд на друга, а тот широко улыбнулся. Лестрейд всегда был очень популярен среди сверстников и не только из-за своего весёлого, доброжелательного характера. Ведь довольно высокая категория и бесконечное обаяние позволяли ему самому выбрать себе Дома. Светло-русый с яркими голубыми глазами он, в отличие от Джона, не мечтал исследовать самые удалённые уголки вселенной, а хотел остаться на Земле, чтобы вплотную заняться спортивной карьерой. Родители, не приняв этот странный выбор, направили его в Лётную Академию, но он не унывал, посвящая всё свободное время тренировкам, а Джон с радостью помогал с нужными предметами. - Да ладно, успокойся. Скоро ты получишь свой номер, и сможешь спокойно встречаться с Мэри, – успокоил Грег, закрывая за собой дверь и начиная привычно лазить по полкам, заваленными книгами и конспектами. – Слушай, будь другом. Мне просто необходим твой учебник по «Физике конденсированного состояния частиц», мой куда-то запропастился, – он неловко свалил стопку исписанных мелким почерком конспектов, на что Джон лишь лениво махнул рукой в сторону подоконника. - Посмотри там, - он уже давно сдал этот жуткий предмет, поэтому совершенно спокойно реагировал на все попытки Грега учинить погром в его комнате. - Хватит мечтать о Мэри, лучше помоги мне. Джон сполз с кровати, чтобы, с первого же раза ловко достав нужный учебник, протянуть его довольному другу. - О, спасибо, - поблагодарил тот, начиная тут же тыкать пальцами в всплывающие символы, а Джон рассеяно уставился в окно. По ухоженным дорожкам слонялись незанятые на учёбе курсанты: многие, сидя на аккуратной лужайке, листали конспекты, кто-то играл в невидимый световой мяч, некоторые уже разбились на парочки, а несколько очень популярных в Академии парней подвергалась нападению стайки молоденьких девочек, больше напоминающих маленьких щебечущих птичек: чересчур громко звучали их голоса, проходившие даже сквозь непроницаемое стекло. Всё как всегда. Джон ещё раз обвёл взглядом школьный двор и замер: на самой дальней скамейке расслабленно лежал знаменитый на всю Академию своим ужасным характером вкупе с невероятной гениальностью – доминант Шерлок Холмс. Кудрявая голова была уютно устроена на коленях его неизменной спутницы Ирен Адлер, рукава форменной рубашки небрежно закатаны, обнажая красивые длинные запястья со сверкающим на солнце браслетом, а пальцы, находясь в вечном движении, что-то рисовали на прозрачном паде. Все, конечно, знали, что представителям самой известной в Лётной Академии фамилии доступны разные вольности, вот, например, находиться во время занятий на свежем воздухе, пренебрегать форменной одеждой и водить странную дружбу с доминанткой Ирен. Многие говорили, что они уже давно спят друг с другом и сейчас, когда рука этой красивой, надменной и совершенно несдержанной в плане контроля своей силы девушки, привычно зарылась в тёмные кудри, бережно перебирая прядки, Джон готов был поверить этим слухам. Вообще его никогда не прельщали «нарочитые засранцы», выставляющие свою доминантность и гениальность как дар, считая всех остальных непроходимыми идиотами. Поэтому Джон сторонился Холмса, каждый раз ощущая, как сильная подавляющая волна выбивает почву у него из-под ног, стоит ему подойти слишком близко. Пару раз в библиотеке Джону казалось, что Шерлок, сидящий на несколько рядов дальше, внимательно его изучает, но когда юноша поворачивался, то видел, как Холмс непринуждённо беседует с Адлер, никого вокруг не замечая. Сейчас Джон, не слушая болтовню Грега об экзаменах, размышлял о том, что до этого момента совершенно не интересовался, проявились ли у Шерлока цифры и какие именно. Говорили, что у его брата – Майкрофта Холмса была самая высокая категория за всю трёхсотлетнюю историю Академии – 20, но, что касается его младшего брата, всё было непонятно. Слишком самоуверенный, слишком гениальный, слишком циничный и невыносимый молодой человек, не стесняясь, рассказывающий все личные секреты оппонента, играющий на публику и не скрывал своих намерений пойти в Капитаны, а то что цифры позволят ему это – никто не сомневался. Джон удручённо вздохнул, и почему-то вспомнил о давнем законе, что Дом с высокой категорией мог беспрепятственно забрать любого приглянувшегося ему Саба, даже выбранного другим партнёром. Если внутренняя сила оказывалась мощнее, то она легко ломала связь с более слабым доминантом. Такое происходило крайне редко, в основном пары составлялись по обоюдному согласию и благословению родителей, но случались и разбитые сердца, и слёзы, и жуткие самоубийства от неразделённой или разбитой связи. Общественность не осуждала это дикое варварское правило, оправдывая его тем, что с более сильным доминантом Сабу, несомненно, будет лучше и комфортнее. Непонятно почему, но внутренняя энергия самого Джона каждый раз вела себя очень странно, стоило ему оказаться в прямой видимости серебристых глаз Шерлока Холмса. Его захлёстывало иррациональное желание упасть перед невыносимым Домом на колени, преклонить голову, а ещё лучше прижаться к стройному жилистому телу, подставить шею, чтобы тот отметил его, сделав своим. От таких неестественных, позорных желаний Джон находился в постоянном напряжении, не в силах совладать с юношескими гормонами. Он всегда безошибочно определял местоположение Холмса, будто его внутренний радар был настроен на волну этого гениального Дома. Было жутко стыдно, собственная реакция невероятно пугала, раздражала, а так как Джону никогда в жизни не нравились парни, то он шарахался от Шерлока, стараясь избегать его любыми доступными способами. Может, поэтому он и начал встречаться с Мэри? Умной, доброй девушкой с независимым, сильным характером? Данные качества были главным фактором, который Джон искал в своём Хозяине главным, который требовался, чтобы стать Помощником и осуществить мечту. Но всякий раз, стоило ему ненароком столкнуться с Холмсом в коридорах Академии, сердце так и выпрыгивало из груди, а ладони предательски потели. Ведь высокие красивые скулы, тёмные, вьющиеся от природы роскошные кудри, кошачий разрез слишком красивых для Дома глаз - всё привлекало целую толпу поклонников и не только Сабов, о чём говорила неестественная привязанность Ирен Адлер. Такой, как Шерлок Холмс, наверняка никогда бы не посмотрел в сторону обычного курсанта Джона Уотсона. Юноша, глубоко задумавшись, даже не заметил, что непроизвольно водит пальцем по стеклу, вырисовывая ненавистное имя, пока внезапно не увидел, что Холмс уже давно поднялся и теперь сидит, облокотившись на спинку лавочки, внимательно наблюдая за его окном. Джон пошатнулся от ужаса, встретившись взглядом со светлыми глазами, в которых вспыхивали яркие весёлые искры. Шерлок смотрел так, будто только что прочитал все его мысли, и от этого стало очень неприятно и даже страшно. - У нас занятия через полчаса, - раздался голос Грега прямо над ухом, а Джон, подпрыгнув от неожиданности, тут же бросил испуганный взгляд на ненавистную скамейку, но увидел лишь, что Ирен с силой тянет к главному корпусу смеющегося Шерлока, который даже не смотрит в его сторону, будто ничего странного не произошло. - О чём задумался? – не отставал друг, толкая Джона от окна и кидая ему школьную сумку. – Давай, быстрее собирайся, мы уже опаздываем. Джон легко поймал её в воздухе, а Грег присвистнул. С каждым днём Уотсон становился все быстрее и проворнее. Его бы навыки и талант да в игру, но всё напрасно – Джон бредил космосом, а Лестрейд с сожалением смотрел, как он летает по комнате в поисках нужных падов и конспектов. Небольшого роста, с выгоревшими светлыми волосами, с натренированным телом и красивыми синими глазами - Джон был лакомым кусочком для любого Дома, хотя сколько бы раз Грег ни говорил ему об этом, друг только смеялся и отмахивался, возражая, что на такого коротышку как он, никто, кроме Мэри не позарится. Лестрейд точно знал, что это неправда, и старался всегда быть рядом, чтобы в случае внезапных осложнений помочь другу. Наконец, они выбрались из общежития и поднялись по длинному светлому коридору в основное здание. Вокруг было полно курсантов, спешащих по своим делам, и никто, казалось, не замечал двух закадычных друзей Сабов идущих на занятия. Никто, кроме Джима Мориарти, который внимательным взглядом проводил их до дверей аудитории. Про этого доминанта ходило много неприятных слухов, но он, оставаясь довольно прилежным учеником, изо всех сил стремился получить звание Капитана. Администрация Академии так и не смогла доказать, что именно его вина была и в той некрасивой истории с курсантом Сабом, младше их на пару лет, и того странного происшествия в столовой, после которого пришлось питаться исключительно сухим пайком. Все, конечно, догадывались, кто стоит за злыми шутками, но предпочитали лишний раз не связываться с Мориарти, особенно после того, как он завёл себе двух тупоголовых приятелей Домов, больше смахивающих на охранников. - Уотсон! Уотсон, иди-ка сюда! – громкий голос Джима перекрыл даже жуткий шум спешащих на занятия курсантов. – Не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю, обещаю. На первой половине фразы Джон, вздрогнув, замер в дверях аудитории, а на второй почувствовал, как Грег с силой вцепился в рукав его форменной куртки. - Ты чего? Отпусти, – возмутился юноша, попутно оборачиваясь к стоящему в коридоре Джиму, которого, будто два огромных шкафа, обступили его так называемые друзья-качки. - Не ходи к нему. Зачем бы он тебя ни звал – не ходи, - предупреждающе зашипел Грег. Лестрейд ведь совершенно точно знал, почему Джон внезапно понадобился Мориарти. Пару дней назад он случайно подслушал в туалете разговор Джима со своими друзьями, в котором тот рассказывал, что очень сильно заинтересован в Уотсоне, как в Помощнике. Тогда Грег, прижавшись ухом к двери кабинки, слушал мерзкие рассуждения о пригодности Джона в качестве хорошего Саба и даже хотел вмешаться, но, зная силу ударов прихвостней Мориарти и сопоставив численное преимущество, ничего не сделал, позволив им спокойно уйти. Грег, считая себя трусом, всё это время мучился, ожидая удобного случая, чтобы рассказать Джону правду. А лучший друг, как и ожидалось, совершенно не интересовался парнями, даже начал встречаться с Мэри Морстен, и вот теперь, видимо, до Джима дошли слухи, раз он так скоро решился на первый шаг. - Да ладно тебе Грег, что он может мне сделать? Здесь же полно народу. Ни о чём не беспокоясь, Джон вырвал руку из цепких пальцев, быстро соображая, что же могло понадобиться Джиму? Конечно, он тоже думал, что Мориарти скользкий тип, но нисколечко не боялся, считая его обычным зарвавшимся Домом, который такими странными выходками просто старается привлечь к себе внимание. - Ты что-то хотел? – Джон, скрестив руки на груди в защитном жесте, встал напротив облокотившегося на стенку Джима. – Давай быстрее, я из-за тебя на пару опоздаю. - Говорят, ты начал встречаться с Морстен? – немного растягивая слова, спросил Мориарти и махнул рукой своим охранникам, чтобы они оставили их наедине. - Даже если и так, тебе какое дело? - ощетинился Джон, все ещё не понимая к чему весь этот разговор. Джим, лениво отлепившись от стены, начал грациозно двигаться, обходя Джона по кругу, точно хищник вокруг добычи. Как и Холмс, он тоже пренебрегал установленными правилами и кроме светлой рубашки, выгодно подчёркивающей его худую фигуру и сшитых на заказ фирменных брюк, ничего лишнего не носил. Доминантная волна постепенно окутывала Джона, заставив его открыть рот, чтобы вздохнуть немного воздуха. Мориарти давил, сжимал, парализуя волю, но юноша инстинктивно пытался сопротивляться, не понимая, что происходит. - Какого чёрта? - прохрипел он и сразу почувствовал, как стальные обручи до этого сковывающие его грудь исчезли. - Я просто предупреждаю тебя, Джон, - Мориарти подошёл слишком близко, и так как они были почти одного роста, то казалось, он шепчет слова прямо в губы растерянному Джону, который почему-то не мог сдвинуться с места, зачарованный волшебными алыми вспышками в чёрных глазах Джима. – Последний раз предупреждаю – она тебе не пара. Забудь. - Это ещё почему? – слова давались с трудом, язык еле ворочался, а ноги приросли к полу будто приклеенные. - Просто поверь мне. Я лучше знаю. Вот смотри, у меня уже проявились цифры, - похвастался Джим, размахивая браслетом перед глазами Джона, а тот заметил, что на дисплее горит 15 категория. – Теперь я точно буду Капитаном, а ты станешь моим Помощником. - Не понимаю, с чего ты это взял? - раздался откуда-то с боку знакомый голос, и Джон постарался повернуть голову в сторону говорившего, но сила Джима не давала сдвинуться с места даже на миллиметр. – Отпусти его! - А, Холмс! Тебя вообще никто не спрашивал, вали отсюда! - С каких пор ты здесь командуешь? Кто дал тебе право использовать свою силу на Сабах без их согласия? – голос Шерлока звенел от еле сдерживаемой ярости, и Джиму ничего другого не оставалось, как принять вызов. - Джон - мой! – парировал он, бросаясь в атаку. – Что, Адлер перестало хватать, раз разеваешь рот на чужое? После этих слов стало непривычно тихо, или Джону просто показалось, что вокруг все внезапно замолчали. Он ощутил странную лёгкость и, выдохнув, понял - это сила, удерживающая на месте, ушла, а сам он настолько долго подвергался её воздействию, что просто не мог удержаться на ногах и начал падать. Почти у пола он почувствовал, как его подхватили сильные руки. *** - Джон! Джон! Да очнись ты. Джон пришел в себя сидя на корточках у стены, голова болела, а перед глазами всё ещё плавали разноцветные круги. Напротив стоял совершенно растерянный Грег с каким-то невменяемым выражением на лице. Рядом больше никого не было, коридор был пуст, видимо, звонок всё-таки прозвенел, но Джон, находясь в пограничном состоянии, ничего не заметил. - Я что-то пропустил? – он начал растерянно озираться по сторонам. - Ты даже не представляешь себе - что. Пару они, естественно, прогуляли, сидя в незапертом пустом классе, Лестрейд в красках рассказывал то, чего не смог увидеть Джон. - Холмс даже не дал Джиму слово сказать, так и пригвоздил к стене своей силой, а тебя подхватил на руки. Потом посадил на пол и приказал мне позаботиться о тебе. Как будто надо было просить, - фыркнул Грег, все ещё тревожно всматриваясь в бледное лицо Джона. Подвергнуться воздействию сразу двух Домов в один день, даже не имея категории, было очень опасно. Каждый свободный Саб потенциально становился более внушаемым, если рядом находился подходящий для него доминант, и Грег, в отличие от растерянного Джона, прекрасно понимал – Холмс и Мориарти были именно «подходящими». - Но самое главное – это Адлер, – продолжил он, пытаясь отвлечь Джона. - Ты даже не представляешь себе, с какой лёгкостью она раскидала дружков Джима, просто по стеночке размазала. Какая женщина! - Господи, - выдохнул Джон, потирая ладонью шею. Голова уже почти не болела, но тело ещё плохо слушалось. – Надеюсь, ты не влюбился в неё. Я этого просто не переживу. - Неа, она явно не для меня, – сдулся Лестрейд. Он казался немного расстроенным этим фактом. – Самое главное забыл: Холмс что-то там сказал Джиму на ухо, я не расслышал, отчего тот пошёл пятнами и, даже не соизволив помочь своим дружкам, быстро ушёл. Представляешь? Джон механически кивнул. Он сидел за столом и тоскливо разглядывал какое-то странное пятно на парте, поверхность которой, по идее, должна была отталкивать все известные науке вещества. Понимая, что это нелогичное поведение двух самых выдающихся курсантов Лётной Академии совершенно точно принесет ему сплошные неприятности. Было совершенно неизвестно: по какой причине Джим решил, что он станет его Помощником? А самое главное: зачем за него заступился Холмс? Голова снова начала болеть. Джон устало откинулся на спинку стула, положил руки перед собой и только тогда заметил, что экран его браслета светится, и на нём проявились цифры.