Вожделение не происходит от тела, хотя и удовлетворяется телом.
-Акаши-кун, ты понимаешь, что говоришь? - голос Куроко остаётся спокойным, несмотря на ситуацию. Он сейчас слишком устал, чтобы вести душевные беседы. Капитан Тэйко как всегда и не сдержан на тренировках и не поощряет никого. И никогда. Все члены команды должны подстраиваться под него, его власть абсолютна. Ему не нужно утверждать свой авторитет, он и так имеет превосходство над другими серыми людьми. Одни его глаза, всего один взгляд, и ты в плену. До конца жизни будешь принадлежать этому ненасытному монстру. Только сильные имеют право жить. Слабые же умирают, либо подчиняются сильным. -Тецуя, ты мой. Я убью любого, кто прикоснётся к тебе - необычно мягкий голос шепчет в ухо. Обман. Ложь. В нём нет нежности, нет чувств. Сейчас перед фантомом не Акаши. Такого его - Куроко не знает. Но и сказать ничего не может. Красноволосый излучает давящее давление, заставляя голубоглазого вжаться в дверь раздевалки. -Даже себя? Ты ведь чаще всех касаешься меня,Акаши-кун..-он не успевает договорить, замечая как губы капитана изогнулись в очаровательной усмешке. Почему очаровательной? Потому что Акаши абсолютен. Он бог, гений, дьявол. Иногда Тецуя думает, что он ещё и телепат. Так мастерски читать мысли нормальный человек не может. Идеальных существ не бывает, но Сейджуро опровергает этот факт тем, что уже находится на этой Земле. Власть - часть его жизни. Как вдох, как выдох. Каждый день победа. Фантому кажется, что Акаши перестанет существовать, если проиграет. Проигрыш означает смерть. Нет такого понятия, как реванш. Есть только жизнь или смерть. Он наслаждается жизнью, убивая и растаптывая надежды других. -Тецуя, ты ведь понимаешь, как только ты пришёл в эту школу - ты стал моим. Закрепил этот ошейник, - пальцы коснулись бледной шеи и провели по взбухшей венке, которая билась в бешеном темпе после тренировки. -Когда вступил в баскетбольный клуб. Ты дышишь, потому что я тебе разрешаю. Но мне кажется, ты слишком свободен. Тебе не идёт свобода. Ты создан жить во тьме рядом со мной.Если я убью себя, к тебе смогут прикасаться другие. Ты будешь грязный. - гетерохромные глаза отдают опасным блеском. Он никогда не говорит лишнего. Его слова как истина, которую ты должен принимать так или иначе. -Акаши-кун, мне нужно идти. - с лёгкостью вырвавшись из плена капитана, Куроко бежит. Бежит туда, где нет его. Но он везде. Бесполезно. Он сам добровольно вошёл в эту клетку, осознавая все последствия. Но никак не ожидал, что его это затянет. С каких пор сердце начало биться так часто от чувства принадлежности ему. С каких пор голова шла кругом от грубых и властных прикосновений. С каких пор он хотел большего..большего подчинения. Уничтожить свои мысли, отбросить всю "невинность" и отдаться этому демону навсегда. Сейджуро молчит и улыбается. Сколь бы тень не уходила, она вернётся к своему хозяину. Ведь человек не может существовать без тени, как и она без него. Следующая неделя идёт довольно спокойная, только вот сгущающиеся осенние тучи и бесконечный моросящий дождь смывают это самое спокойствие. Даже погода подчиняется ему. Сегодня он не пришёл в школу. Вся команда выдохнула с облегчением. Но тренировку никто не отменял. Куроко истощён. Не физически, а морально. Сейчас он может позволить себе отдохнуть от постоянного контроля капитана. Отдаться в игру полностью, следовать желаниям и инстинктам, не ощущая на себе многозначительный взгляд алых глаз. Аомине как всегда хорош. Он хвалит Тецую, треплет его по голове и мягко приобнимает за острые плечи. Голубоглазый слегка улыбается, не сопротивляется этому проявлению дружбы. С Дайки ему не страшно. Тучи к вечеру рассеиваются, открывая почти красный горизонт. Он напоминает его. Такой же бескрайний, не имеющий ни рамок, ни границ. Куроко становится страшно. Почему-то кажется, будто он следит за ним. Следит и докладывает, как синеволосый любезно провожает его домой, на ходу покупая мороженое. Аомине и Акаши похожи, думает фантом. Только один не скрывает своего нрава, а другой меняет тысячи масок. Такой непредсказуемый, дикий, проникающий. Тень дёргается. Везде. Везде только он и в мыслях и в душе, и в теле, и в сердце. Наконец он остался один. Входная дверь надёжно закрыта. Он защищён от влияния этого мира. Спиной прислоняется к двери и закрывает глаза, сразу же их распахивая, потому что видит его. Он одержим. Нет выхода. Безысходность. Босыми шлепками идёт в душ, настраивая воду нежится под прохладными струями. Время тянется. Секунды как часы. Сидя на кровати в коконе из одеяла, тень падает на подушку. Обессиленно. Будто его выжали. Дрожащими руками прикасается к той самый жилке, которую так обожает Акаши. Все эмоции отображаются в этом кровеносном сосуде. Подушечка пальца нащупывает почти невидимый шрам. Его метка. Самая первая. Куроко прикрывает поддёрнутые дымкой глаза и проваливается в воспоминания.***
Скрип кроссовок по натёртому до блеска полу, скатывающийся пот, тяжёлое дыхание, звук мяча, шуршание сетки, его влекущие глаза, горящие азартом. Капитан усмехается целеустремлённости Тецу. Он самый слабый, такой беззащитный. Так и просит подчинить себя. Куроко не должен быть свободен. Им должен кто-то обладать, захватить его сознание. Подходящая кандидатура прокручивает все возможные случаи подчинить его себе. Команда расходится, в раздевалке наступает тишина. Один фантом всё ещё тут. Его реакция заторможена. Тело трясёт. Колени дрожат. Дверь бесшумно распахивается, обдавая полуобнажённое тело порывами свежего воздуха. Ледяные пальцы скользят по изгибу спины, очерчивая выпирающие позвонки и задерживаются на пояснице. Слова не нужны. Он дышит его прикосновениями. Его присутствием в своей бесполезной жизни. Сейджуро прав - он рождён для него. Приносить ему победу, играть в его команде, поддаваться его капризам, отдаваться его желанию, обуздать своим телом его похоть. -Тецуя..-мягко пробуя каждую букву, Акаши разворачивает исхудавшее тело к себе и подталкивает к подоконнику, заставляя голубоглазого вклиниться ягодицами в пластиковую поверхность. Резкий толчок и он сидит на этой самой злосчастной поверхности. Колени легко раздвигают сильные руки и горячее тело протискивается меж бёдер. Глаза в глаза, нос к носу, губы к губам. Куроко не глупый, он знает, чем всё закончится. Он мыслит логически. Противостоять капитану невозможно и хочется ли вообще? -Акаши-кун..-шепчет губами тень, но их придавливает его указательный палец и обводит контур, почти невесомо надавливая на нижнюю пухленькую губу. Практически срывает с себя промокшую форму от пота, делая движение вперёд, давая возможность ощутить его возбуждение. Тецуя распахивает глаза и слегка откидывает голову назад. Этот момент такой интимный, даже интимнее самого секса. Дрожь прокатывается по телу, собираясь в узле внизу живота. Румянец пробивается на бледные щёки. Инстинктивно он сдвигает колени, но мешает его тело . Страх мелкими крупицами прокрадывается в сердце. Ведь он сам дал ему возможность, открылся. Разрешил использовать его тело. Осознание этого поступка пьянило голову. Мысли тотчас выбивает шаловливый язык, который проходится по правому соску тени, а острые зубы прикусывают его. С побледневших губ срывается тихий всхлип. Но он знает, что ему не нравится. Следующий укус уже в несколько раз чувствительнее. Куроко не сдерживается и сладко стонет, протягивая тонкую руку к совершенному лицу и поглаживая щёку. Алые глаза внимательно следят за его движениями, губы изгибаются в тонкой усмешке. Тецую притягивают ближе, он чуть выше Сейджуро, но это не меняет того факта, что красноволосый полностью обладает им. Тень чуть наклоняется вперёд, утыкаясь лбом в лоб Акаши, помутненными глазами смотрит в ясные алые, зрачки расширены и фантом смущается своего собственного отражения. -Тецуя..-смешок между губ, затем такой желанный поцелуй. Простое касание губ переходит в более откровенное. Язык императора скользит по сладковатым губам,двигается внутрь, зацепливая белый ряд зубов, снова возвращается к облизыванию и покусыванию губ, будто дразня Куроко. А он ничего не соображает. Кажется он хочет ощутить его сильнее, чем сам красноволосый. В нетерпении ёрзает на подоконнике, удовлетворяя себя шероховатой поверхностью. -Какой нетерпеливый мальчик,- нараспев произносит капитан, ногтем поддевая кожицу возле впадинки пупка и оттягивает резинку трусов, которая с оглушительным шлепком шлёпает по молочному бедру голубоволосого. Куроко задохнулся в стоне, смотря на Акаши непростительно пошлым взглядом, обвивая в тиски его сильную шею и притягивая к себе для поцелуя. Уже поздно останавливаться. Тецуя так хочет чтобы его взяли, что готов расплакаться горькими слезами. Признавая своё поражение, он отвечает на все ласки Сейджуро, рукой очерчивает его торс и в раздражение дёргает край шорт вниз. До сознания доходит приглушённый смех, который как шипы впивается в тело. Капитан отходит от разгорячённого тела и медленно снимает нижнее бельё, отбрасывая ненужные тряпки в стороны. Тецуя сгорает в желании, вертя головой в стороны, в уголках глаз накапливаются кристаллики слёз. Тело обессилено. Почему..почему он так медлит, когда уже наконец сделает его своим, ведь тень так хочет принадлежать хозяину. Акаши вновь подходит к голубоглазому, проведя тыльной стороной руки по нежной коже щеки. Куроко смотрит на него ошалелым взглядом и в порыве страсти обхватывает бёдрами его торс, прижимаясь настолько, чтобы насладиться ощущением чужого каменного возбуждения. Совсем пошлые мысли крадутся в голову, вызывая череду сменяющихся картинок перед глазами, где Сейджуро берёт его: грубо, жадно и властно. Совсем не замечая как погрязает в непроглядную толщу дёгтя под названием "Акаши", фантом теряет голову. Он болен им, болен совершенным безумием, но он наслаждается. Этим ощущением его рядом. Тецуе так нравится смотреть, как выглядит Акаши, стоя между его ног. Так возбуждающе. Только ему он может позволить впиваться в кожу неистовыми поцелуями, трогать самые сокровенные места, разукрасить тело в багровый цвет, покрыть все его участки бардовыми, а затем желтеющими синяками. Ему так нравится ощущать тяжесть его тела, нравится цепляться бёдрами за его талию, нравится его приглушённый смех, который перерастает в порыкивания. Ему нравится всё. Эта безумная страсть, будто последняя его ночь, а на следующее утро он не проснётся. К чему жалеть жизнь, себя, если есть такой замечательный шанс побыть игрушкой, послушной марионеткой в его руках. -Тецуя..- последнее что слышит фантом, прежде чем потонуть в крике боли и отчаянья. Акаши входит грубо, сразу на всю длину, преодолевая сопротивление мышц и притискавая таз голубоглазого к своему паху. Куроко ощущает теплую струйку на внутренней стороне бедра, но это не сравниться с тем, как он вдалбливается в податливое тело, а тень лишь послушно уступает красноволосому лидерство. Эти толчки должны продолжаться вечно. Так хорошо, так приятно. Тецуя чувствует заполненность. И осознаёт как напрасна его жизнь без Императора. Ногти впиваются в плечи, стоны разносятся в такт бешеному ритму, уже знакомую жилку покусывают губы, а затем тупая боль пробирает шею. Он слизывает густую, горячую и сладкую кровь, на том самом месте образуется ранка, которая вскоре образует тот самый шрам...***
Куроко подрывается с постели, стирая рукой холодный пот. Опять. Опять мерещится он. Сегодня выходной. Тень проводит его в компании с одиночеством, беспорядочно листая каналы. Голова пуста. Только тело почему-то неприятно ноет. Так медленно проходят 2 часа. Его тянет в сон, в очередной сон с его участием, но он не засыпает. Из последних сил рвётся к свету, пока его не поглотила тьма. Но уже поздно. Он один с ним в клетке, теперь и он зависим от этой давящей несвободы. Император - его сильнейший наркотик, он пробирается под кожу тонкой иглой, разливаясь по всему телу и парализуя конечности. Громкая трель телефона выдёргивает фантома из фантастического мира безумия. Очередное письмо от него. Всего пару строк, заставляющие расплыться волне отчаянья вперемешку с неукротимым желанием. Куроко ждёт. Ждёт скрип не смазанных петель двери, мягкую поступь по половицам, ледяные руки, горячее тело. Вожделённый взгляд, грубую прелюдию и в конце сладко-горькую истому. Он одержим. Одержим демоном, хочет принадлежать ему, пускай терзает его тело, душу, высасывает медленно но верно его кровь. Если он способен удовлетворить это чудовище, то пусть весь мир рухнет, но он его не отпустит. Нетерпеливое ожидание, сердце бьётся размеренно, а вены прячутся под кожей. Приятная прохлада веет по ступням, низкий бархатный голос как опиум окутывает сознание. -Тецуя,-всего лишь набор букв, составляющие имя. Оно ему не нужно. Пусть он даст ему новое имя, пусть отнимет всё, оставляя корежиться в судорогах, расцарапывая оставленные им метки. Тень никогда не произносит его имени. Он не достоин упиваться величием этих слогов. Но что-то взрывается внутри, стряхивает с себя сильные руки, замечая приподнятую бровь и отпихивает Императора на мягкую поверхность дивана. Зачем украшать. Просто на место их бурного совокупления, лишь час взаимных ласк, новой боли, новых стонов, а затем пустота. Он никогда не оставался с ним. Порой он ловил себя на мысли, что ему противна эта связь, однако один взгляд и сомнения отпадают. Как для него победа, так и он для него вдох. Уход - его выдох. Хилое тело седлает его, прижимаясь ближе, как тогда, пах к паху, губы к губам. Куроко нравится сидеть у него на коленях. Он чувствует секунды власти, который позволил он. Голова идёт кругом от ощущения его тела между ног. Повторяется. Он снова повторяется. Сколько раз он получал незабываемое наслаждение лишь находясь рядом и пропуская сквозь пальцы малиновые прядки. -Зачем ты носишь линзы, ты так прекрасен, Акаши..-шепчет он. Зачем слова, пусть звуки растворяются при комнатной температуре. Непривычно видеть его без линз. Куроко улыбается, ласково проводя подушечками пальцев по векам красноволосого, спускаясь к губам и уделяя особое внимание им. Так хочется смять их в поцелуе. Но поцелуи здесь неуместны. Это разрушило бы весь тот мир, в котором жил фантом. Все стереотипы сломались бы к чёрту. Мгновение, глаза в глаза. Аквамарин и гетерохромный взгляд. Тецуя бы выколол их. Ведь они так же принадлежат ему, как и он императору. Неужели он не может взять хотя бы эту маленькую частичку? -Сейджуро..-перебирает языком буквы. Руки перехвачены и пальцы покусывают зубы. Теперь и там будет след. Хочется оторвать ногти, они мешают в полной мере насладится его губами. Он запрокидывает голову, обнажая тонкую искусанную шею. Акаши мало. Тот шрам уже не удовлетворяет. Ловким движением подхватывает под чувствительные местечки под коленями, тень послушно обхватывает его талию, скрещивая стройные ноги крестом.Кожа касается прохладной поверхности письменного стола, неприятно прилипнув к зеркальному покрытию. Сегодня здесь? Какое разнообразие. Откидывая пафос тянется к его шее, захватывая в тиски и приподнимаясь, позволяя стянуть ткань нижнего белья и оставить в одиночестве в углу комнаты. Как так быстро можно избавляться от одежды? Или это просто он тормозит. Рука скользит по внешней стороне бедра, отодвигая ножку чуть шире, перемещаясь на внутреннюю. Пальцы находят заветный вход и проникают вглубь, вырывая у голубоволосого приглушённый стон. -Тецуя,- над ушком звучит насмешливый голос,-Ты хочешь заняться со мной сексом? - растягивая слоги, смеётся он. Этот смех пробирает насквозь, будто дуновение морозного воздуха в горах. Зачем ты мучаешь меня? Ты ведь знаешь ответ. Куроко молчит, лишь ловит руку капитана, поднося ладонь к губам и начинает нежно ласкать каждый палец губами иногда облизывая подушечки и смотря на удовлетворённое лицо сквозь длинные ресницы. Кому нужна эта прелюдия. Зачем затягивать собственное необузданное желание? Чтобы слаще был процесс. Пока фантом не признаёт свою вторую сущность, но с ним он становится мазохистом. Жаждет вспышек боли. Боль для него как глоток воды. Нежность как острые шипы. Лёгкий толчок и хрупкое тело откидывается на стол, а с безумной улыбкой над ним нависает он. Пальцы впиваются в бёдра, расцарапывая и оставляя кровавые полосы, резкий порыв вперёд, протяжный стон и хриплый рык. А потом он помнит только ожесточенные движения внутри. Резко, порывисто, беспощадно. Фаланги пальцев пытаются ухватиться за что-нибудь, но только скользят по стеклу, скрипя неприятным звуком по нему. Выступила испарина с кончиков малиновых волос капает пот, разбиваясь о бледную грудную клетку задыхающегося в оргазме юноши. В глазах пляшут черти, когда лезвие ножа проходится по бусинке соска, который вмиг становится твёрдым. От каждого пореза тело сковывает волной дрожи и судорог. Почему это всего лишь бесполезные полосы? Почему не узор? Почему не слово? Они недостаточно хорошо показывают кому он принадлежит. Мышцы сводит из груди вырывается хрип, анус сжимается и расширяется, вязкая белёсая сперма смешалась с кровью и стекает по молочной коже, капая на тёмный ламинат и смотрится довольно дерзко. Но ему нравится. Ревнует к полу. Потому что на нём отчётливо видны следы их совокупления, а Тецуя прозрачный. Сперма сливается с цветом его кожи, но она впитывает её запах и горечь. Пол можно просто помыть. А сколько бы он не мылся, раздирая мочалкой всё тело, она никуда не денется. Внутри останется часть его. Даже одежда пропитана его запахом, которую он ни разу не видел не прикасался к нему в ней, Куроко заполняет лёгкие древесные ароматом его парфюма. Акаши ушёл. Он снова один. В этой пустой квартире с белыми стенами. Когда он стал спать на диване, а не в комнате? Потому что она заполнена им. Наволочка, одеяло, простыня, гардины, всё пропиталось им. Неизвестное чувство разъедает сердце, глаза защипало, по щекам катятся тёплые капли. Он плачет. Но в чём причина? Кто виноват? Он сам выбрал путь. Знал исход, но всё равно отдался воле судьбы. Следующая неделя просто не существует. Он пропал. Бросив его на растерзание другим. Аомине так добр, ласков и нежен. С улыбкой он прикладывает намоченное полотенце к горящему лбу тени и прижимает к твёрдой и крепкой мужской груди, сжимая руками тонкую спину , не давая отстраниться. Шепчет что-то в ухо, а Тецуя не слышит. Ему противно. Противны эти смуглые руки, белоснежная широкая улыбка, прикосновения. Хочется взять наждачную бумагу и содрать с себя скальп, чтобы вырастить новый слой кожи для него. Он провожает его до дома, а он и не сопротивляется. Даже если увидит его искалеченное тело в прогнившей канаве он не выразит ни одной эмоции. Скорее будет рад избавиться от помехи, только вот Акаши не любит использованную игрушку. Ночь. Глубокая ясная ночь. Яркое звёздное небо и огромная серая луна. Чистая романтика. Он оставил дверь открытой и уже с вечера ждёт его, предварительно приготовив себя, чувствуя прохладу смазки в жаждущей его дырочке. Слышится стук железной ручки о бетонную стену. Пришёл. Шорканье ботинок в прихожей. Мягкая поступь сегодня кажется такой грубой и тяжелой. А я улыбаюсь. Я не боюсь смерти. Я боюсь остаться без твоих прикосновений. Если это день настанет, я выпью формалин. Пальцы с силой хватают за шею и голова звонким ударом прибита к стене. Окоченевшие пальцы ног еле касаются гладкой поверхности пола. Глаза застилает дымка, но я вижу тебя. Ты так прекрасен, когда ревнуешь. Ревнуешь. Я подставил самого себя, спровоцировав тебя. Подставил Аомине, который наверняка лежит без сознания в реанимации. Лишь собственная выгода. Мне так не хватало этих прикосновений, пропитанных ядом. Я не сопротивляюсь, люблю тебя жестокого. Ты что-то говоришь, а я не слушаю. Не хочу слышать этот яростный голос, хочу тебя в себе, без смазки, без подготовки, просто хочу быть изнасилованным тобой. Улавливаю едкое "шлюха" и осознаю весь твой диалог в одном слове. Я не трахался с ним. Значит достаточно простых объятий от чужого, чтобы стать шлюхой? Швыряешь на пол, при полёте ударяюсь рёбрами о тумбочку и падаю. Удачно упал так. Ты разместился между моих ног. Как же мне это нравится. Хочу применить роль развязной бляди, но стоит? Ведь тогда во мне что-то сломается. Стоит разнообразить наши совместные ночи каплей разврата с моей стороны? Ответ теряется между твоими губами, которые жадно впиваются в мои искусанные тобой же, вновь чувствую кровь. Это так романтично, мы как вампиры, так нечестно. Только ты пьёшь мою кровь, а мне не даёшь и молекулы себя. Сдёргиваешь с меня бельё, возишься с бляшкой ремня, кстати, этот звук звонкой застёжки металла меня будоражит, возбуждает, я предвкушаю как за ним скрывается моя очередная маленькая смерть. Приспускаешь штаны, рубашка на тебе. Значит сегодня в одежде? Мне нравится. Порву её ногтями. Вскидываешь мои бёдра и максимально вжимаешься в меня, входя резким толчком и разрывая стенки ануса. Зачем-то сковываешь мои запястья. Я вроде не сопротивляюсь. Выходишь, затем снова на всю длину врываешься , я выгибаюсь причудливым иероглифом, непроизвольно шире раздвигая стройные ноги, принимая всего тебя, такого дикого и пугающего. Чувствую внизу живота долгожданную покалывающую боль. Господи, я так рад. Так рад, что ты позволяешь мне наслаждаться им. Толкаешься уже легче, видимо кровь - отличная смазка в нашем случае. Облизываю губы и протяжно стону , вскрикиваю, возбуждая тебя ещё больше. Тебе нравится, когда я кричу. Я знаю, тебе нравится моё тело. Оно моё оружие против тебя. -Сейджуро..-проникновенно шепчу я самым пошлым голосом, на который только способен. Сильная рука сжимает мои челюсти, твои глаза горят, наклоняешься и затыкаешь колючим поцелуем мой рот. Сразу отпихиваешь язык, проходясь по небу и ряду зубов, посасывая внутреннюю чувствительную поверхность губ. Внутри меня сейчас так жарко и так влажно. Твой член набухает с каждым новым толчком и вот ты уже остервенело вдалбливаешь меня в пол, сжимая ягодицы насаживая на себя по самые яйца, естественно в сопровождении самбы громких шлепков. Пару раз останавливаешься. Я в шоке. В ужасе. И это всё? Я не хочу заканчивать. Хочу тебя в себе. По глазам видишь моё желание и не заставляешь ждать. Какой покорный император. Проникаешь внутрь особенно чувственно, миллиметр за миллиметром. Не выдерживаю и сам толкаюсь к тебе навстречу. Рука обхватывает мой член и движется в хаотичном ритме. И от всего этого безумия я кончаю, сокращая мышцы и вбирая в себя твою сперму, которая струится глубоко внутри меня. Падаешь. От тебя несёт дорогим алкоголем. Ты школьник, забыл? Вздыхаю и зарываюсь пальцами в твои влажные волосы, целую висок, слизывая капельку пота. Так и лежим до утра.Я под тобой, а ты на мне. И знаешь, ты вовсе не тяжелый. Мне так приятно ощущать твоё тело, ощущать что ты мой. Засыпаю. Ты забрал у меня всё, даже сон. А утром просыпаюсь в постели. Не удивляюсь. А нет, поправочка, удивляюсь. Тепло твоего тела рядом. Акаши, ты здесь? Улыбаюсь, как дурак. Дрожу. Смешивается боль и что-то ещё. Пускай я не могу пошевелить и клеточкой тела, но я могу видеть твоё спящее лицо. Первый раз вижу твои глаза закрытыми. Помечу этот день в календаре красным маркером. Набираюсь сил, чтобы вскинуть ногу и перебросить её через тебя, придвигаюсь ближе. Запах. Твой запах. Сексуальный. Хочу. Люблю. Отношения между нами можно назвать любовью? Нет, это как пытаться получить чистый металл из оксида активного металла путём восстановления углеродом - нереально. Но я счастлив. Быть этой самой частичкой чистого металла.