Не перечь небу!

Небо мольбы не ждет, Небо угроз не слышит… Небо ведет особый счет. (с) Ария. Собор горел над Парижем, обагряя небо цветом алой нечестивой крови. Одинокая девушка неспешным шагом удалялась от него в противоположную сторону. Противоречия терзали ее, и выражение скорбной задумчивости застыло на ее лице. Она убегала. Сбегала от стыда и оставшихся позади, задыхающихся в дыме и гари братьев и сестер. Фрида не спасла их. Все случилось на ее глазах. Солдаты подожгли собор с четырех сторон и оставили всех умирать. Она почти добралась до первой развилки, когда услышала колокола. Фрида!…будто нож вонзили в спину, душа заметалась в груди, как в тесной клетке. Церковники были ее единственной семьей. Теперь господь отнял и эту последнюю соломинку в пустыне ее мироздания. Она трижды прокляла небеса! Колокола взывали о помощи, но безуспешно…никто не придет. Не велено. Уже поздно кого-то спасать. И в городе Париж только крысы, да голубиные гнезда. Дым застилал глаза беглянки, проник в горло и сдавил его. Фрида почувствовала на щеке одинокую слезу. Нет, не время плакать! Добравшись до своего дома, женщина написала письмо своим родителям в Тулузу и младшему послушнику Освальду. Сегодня послушник уехал по ее просьбе из собора. Они… эти люди… не должны страдать, они будут счастливы! Для нее уже все потеряно. Небо ведет особый счет. Оно видит, слышит, знает. Господь знает, что это Она указала солдатам лучшие места. Дрожащими руками Фрида схватила пузырек с ядом и выпила его. В глазах потемнело, руки стали тяжелыми, ноги перестали держать. Она не успеет уйти и Освальд увидит ее холодной, мертвой, холодной… разлюбившей. Вот уже она видит свет. Он дышит покоем и… родиной. Только недолго. Спустя мгновение, перед Фридой возникает ангел в бордовой тунике до пола, прекрасный и пугающий. - Тебе рано, Фрида. - На твоем счету достаточно добрых дел. НЕ ПЕРЕЧЬ НЕБУ. Оно само тебя найдет. В свое время. – Ангел коснулся холодеющего лба губами, светло улыбнулся и исчез, оставив на ее груди черное перо. Женщина потеряла сознание. …Матушка, очнитесь! Пожалуйста, матушка настоятель, очнитесь! – Освальд плакал, звал, прижимался к груди и снова плакал. – Ну очнитесь же! - Никуда я от вас не уйду, не так просто… Освальд! Что с собором? - Вы очнулись, матушка… с собором все в порядке. Звонарь нас спас! Он сумел спуститься по многочисленным выступам собора и открыть главную дверь. Никто не умер, матушка, никто не умер! У Фриды перехватило дыхание. - Пойдем, Освальд. Я хочу покаяться.