Flounce between two fires

POV Рин. Не знаю, что на меня нашло, но мой интерес к предыдущим историческим сражениям, в которых непосредственно участвовала и наша деревня, возрос до такой степени, что я как одержимая искала любое упоминание о них, словно то были не обычные заметки или статьи, а какие-то секретные документы. Проходя мимо таких привычных и родных полок с научной литературой, где я проштудировала от корки до корки все издания, и именно благодаря мне на них не лежал слой пыли толщиной в сантиметр, я подбегала к книгам нужной мне тематики и с надеждой смотрела на корешки. Ох, и зря я это делала... Раньше я приравнивала войну к одной единственной битве на просторном поле, где скрещиваются, сцепляются, схлёстываются разношёрстные потоки людей. Теперь же, удостоверившись в несколько ином, что мне стало известно после бессонных ночей с тяжёлыми томами в руках, я, наконец, впитала в себя ртуть ужаса тех дней и прониклась ими до кончиков волос. Мысль о повторном вторжении неприятелей в пока тихую и мирную Коноху смаковала запах ржавчины на моих воспалённых нервах. Меня тошнило от одного этого слова. Я не могла себе представить нечто подобное в наши дни: так не хотелось разрушать иллюзию уюта и спокойствия Деревни Листа. Пусть всё останется как есть: и скупые продавцы, и вечно орущие под окнами пьяницы, я буду пытаться искренне этому радоваться, но уступить место разрушениям, нападений на нас синоби из других деревень - ни за что. Как представляю себе худых, костлявых голодающих людей, которые, по рассказам, ели даже крыс, содержимое желудка мерными толчками поднимается вверх и плещется у дёсен. Если я всё правильно поняла, такое до сих пор творится в Амегакуре - небольшой деревушке, стиснутой в кольце трёх великих стран. В общем, как вы поняли, я была всерьёз озабочена словами мужчины из книжного магазина. Я надеялась на то, что он ошибался, но нутром чуяла нечто неладное. На подобные дела у меня противно точная интуиция. Может, спросить у сенсея? Он человек умный, рассудительный, плохого не скажет, к тому же, преисполнен того самого оптимизма, что недоставало мне. Однако, Минато где-то пропадал вот уже второй день. Пришлось переключить внимание на мать с отцом. Вечером, когда родители должны были пришли домой, на столе их ждал дымящийся мисо-суп и онигири. Я старалась как могла, думая, что в такой уютной и непринуждённой обстановке они не заподозрят меня в больной зацикленности на, в принципе, не детской теме. В ожидании томилась у окна и от волнения забыла снять запачканный фартук, пристально вглядываясь в лица прохожих. На них не было скорбной мины, тонкие морщины подчёркивали улыбку, а не печаль. Неужели, им безразлично происходящее? Разве не видно, что с каждым днём количество поставляемых товаров становится меньше? Что атмосфера деревни густеет металлическим душным прессом? Неужели, не заметны небольшие группы ниндзя из других деревень, подозрительно топчущихся у границы Конохи? Повод для беспокойства есть и не малый. Я чувствовала, что сейчас должно произойти что-то невозможное, неисправимое. Настолько, что его суровая важность затмевает собой совокупность впечатлений от пережитого, да плюс лет десять наперёд авансом. Настолько мощное и непонятное, что страшно. Нет внятной трактовки, возникающей из эфира аксиомы материализации. И не важно, что я сама не поняла, что сказала, используя непостижимый научный лексикон. Кё обеспокоенно вилял хвостом и тёрся около моих ног, после чего стремительным и мягким движением запрыгивал на подоконник, внимательно смотрел на меня, шевеля длинными белёсыми усиками. Его небольшая аккуратная мордочка недвижимо располагалась на гибкой шее, отчего мне казалось, что он превратился в статую. Родители пришли уставшие и явно не в настроении, что было крайне неблагоприятной почвой дальнейшего разговора. Лишь однажды мне удалось втесаться в пространство их внимательности и начать допрос о животрепещущей теме. - А вы участвовали в крупномасштабных битвах с ниндзя из Суны или ещё каких-либо деревень? Отец нахмурился и с раздражённой тщательностью стал пережёвывать рис. За него ответила мама: - Мы были тогда ещё обычными малоквалифицированными медиками. Лечили раненных. - Понятно, - я уже стала жалеть о том, что завела беседу. - А что такое? - насторожилась мать. - Ничего, - просто ответила я. Пришлось подавить в себе эти явно не беспочвенные приступы паники. * * * Я, конечно, знала, что мои родители, в общем, щедрые, но спросить разрешения о том, чтобы Какаши у нас безвозмездно питался каждый день весьма смутно поддавалось мотивам их принципов. Они не были скупыми, вовсе нет...Просто стульев у нас было всего четыре. Несчастливое число, но я не верю в суеверия. В это всё и упиралось. Зачем же нам ещё один предмет мебели, если нас трое? Всё просто. Это - отголосок кисло-сладких, горько-шоколадных и солёно-пряных детских мечт о младшем братике. Или сестрёнке. Мама с папой, уже окончательно решив, что я буду единственным представителем нового поколения, сжались надо мной и завели кошку. И четвёртый стул, который гордой, независимой пустотой напоминал о несбыточных желаниях, так и остался красоваться в одиночестве. На него обычно ставили книги, бельё и прочий хлам, когда проводили уборку по дому, чтобы не пачкать допотопной пылью только что помытые полы или обивку дивана. Иногда Кё радовал полированную, блестящую солнечным светом поверхность своим присутствием, но от этого становилось ещё хуже. Тайком ужинать вдвоём тоже не было вариантом. Во-первых, мне ещё никто не разрешил приводить к домой гостей, а во-вторых - мне становилось не по себе, когда мы оставались наедине. Это было как-то... неправильно, что ли. Разговор не начнёшь: нет общих тем, а просто молчать, как глухие пни - вот уж скукотища. Однако, это всё-таки произошло. Родители, возвращаясь с успешно выполненной миссии, вследствие которой наш бюджет возрос втрое, на радостях пошли сбивать его до прежнего нуля в продуктовый магазин. И недвусмысленно предложили пригласить кого-нибудь из друзей. Ладно, мама сказала прямо: - Пригласи того самого симпатичного мальчика из клана Учиха. Я гневно отказалась, но причины были вовсе не в этом. "У него большое будущее, не то что..." Меня передёргивало от этой мерки по денежному состоянию. К слову, Обито я видела всего единожды. И серьёзно пожалела об этом. Он нёс из универмага четыре до верху заполненные сумки, ручки которых вот-вот порвались бы, что было видно по странному ломаному скрипу лощёной текстуры. Я не решалась подойти к нему, хотя, признаюсь, очень хотела помочь дотащить неподъёмную ношу. Да и мальчик, как я думаю, не обрадовался бы мне. Но любопытство взяло верх и передало эстафету зашедшим в рвущейся судороге нетерпения ногам. Проследив за ним до конца улицы, стараясь не повторить оплошностей, которые я допустила при слежке за Какаши, я пряталась сзади рекламных стендов и зазевавшихся прохожих, охваченная азартом любопытства. Обито дошёл до небольшой резиденции, огороженной по периметру высокой бетонной сероватой стеной, что принадлежала их клану и локтём, так как руки были заняты, отодвинул дверь. Так значит он доставлял продукты к себе домой... Ну что ж, всё ясно, как божий день - он помогает по хозяйству, в этом нет никакого душераздирающего криминала. Но вдруг я увидела, как к нему подошла какая-то симпатичная (и это я заметила с моим-то минус три на оба глаза) девочка. Правду говорят, ревность побуждает на... стоп... кака-ая ещё ревность?! Обычное беспокойство за своего как-никак товарища. Да. И ничего более. Вот так. Но я не могла прекратить глупо пялится на незнакомку и с каждой секундой моё сердце ухало, а точнее падало, как и самооценка, которая и так не подавала признаков жизни из-под плинтуса. Большие, выразительные тёмные глаза, такие чистые и искренние, ореол волнистых тающих угольных прядей, небрежно струящихся по оголённым плечам, фарфоровая кожа. Я уступала ей во всём, если следовать выражению "всё познаётся в сравнении". Даже в одежде. На ней удачно сидел чёрненький топик с такой же эмблемой веера, как на спине у Обито, и подогнутые снизу шорты. Выпендрёжница. И к тому же похожую одежду нацепила, чтобы угодить, наверняка. М-дам, мне бы её смелость гулять в промозглую до костей погоду, если дождь может обрушится в любой миг неудержимым мутным потоком, процеженный сквозь сито облаков. От того, что произошло дальше, меня чуть не хватил инфаркт. Она приподнялась на цыпочки и обняла его. Учиха вздрогнул и бутыль оливкового масла, кое-как державшаяся на самом возвышении продуктов, жалобно звякнув, покатилась по грязной земле, издавая гулкие плещущееся звуки. Он стоял ко мне спиной, поэтому я не видела его выражения лица, но была уверена, что оно хитрое и довольное, как у мартовского кота. Я аж подавилась от такой наглости. Ишь чего удумали - на людях...! Моим телом овладела слабость, будто мышцы разрезали ножницами, а потом хорошенько так придавили сверху тяжёлой глыбой. Ненадолго обострившееся зрение вернулось к норме, два счастливых, я в этом не сомневаюсь, человека превратились в расплывчатые пятна, словно их накрыла капля. Мальчик, вывернувшись, протянул девчонке пакеты и неловким движением взъерошил волосы на макушке. С одной стороны, я всегда недолюбливала Обито, но допустить в его окружение малознакомых и, чует моя печёнка, вредных девчонок... ещё чего не хватало! Родители всегда не одобряли подобные проявления, как бы... ну, можно сказать, любви, в таком раннем возрасте, и я была полностью с ними согласна. А то, что за безобразие творится - с каждым годом ниндзя всё чаще забывают о своём истинном пути. Следует добавить, чтобы совесть потом не мучила, что и у меня есть грешки на этот счёт. К моим пяткам подкатилась та самая выпавшая бутылка, которую я с мстительным наслаждением сжала так, что стекло лопнуло, а находящаяся внутри жидкость разбрызгалась, утопая в почве. Промелькнула паническая мысль, что, возможно, я порезалась, но мне было всё равно. Хотелось рвать и метать. Дребезжащий характерный звук раскрыл моё присутствие. Учиха подозрительно покосился на кусты, вследствие чего я испуганно затаила дыхание и, осторожно поднимаясь с затёкших конечностей, задела, как назло сухую, ветку, которая по законам жанра противно хрустнула. Мне ничего не оставалось, как позорно броситься наутёк, но сделать это посреди просторного поля, где кустов и деревьев было - раз, два и обчёлся, мне не предоставлялось возможным. Поблагодарив судьбу за то, что тренировки по искусству маскировки в Академии не прошли даром, я почти бесшумно, следуя строгому правилу порядка постановления стопы, смотала удочки, стараясь бежать согнувшись, как можно ниже. Промчавшись смерчем далеко от мальчика, я, беспокойно оглядевшись, не увидела его присутствия в ближайшем радиусе и облегчённо перевела дух. Когда я вернулась домой, настроение было скверным-прескверным. Будто мне только что открылась мерзкая личность мальчика. Я даже не могла допустить презумпцию невиновности. Потому что сразу пропадала злость. Я считала, что он предал меня и унизил. Почему - не знаю. Сегодня здравый ум ушёл в тень. Недружелюбно шикнув на подбежавшего ко мне Кё я, не разуваясь, протопала к себе в комнату и тут же плашмя бухнулась на кровать. Ступня ныла. На пройденном мною полу алели точечные пятна крови. Всё-таки порезалась. Плевать. Подперев щекой подушку, я просто безвольно уставилась на противоположную стену. Голая и муторно-серая она полностью соответствовала моим чувствам. Так вот, я пригласила Какаши на ужин и он обещал прийти к семи часам вечера. Предвкушая растерянное лицо Обито, который увидит, как я мило щебечу с его, можно сказать, противником, я просто трепетала от радостного злорадства. Однако, всё пошло наперекосяк. До назначенного времени я иллюстрационно демонстрировала на своём примере изречение "предупреждён, значит, вооружён", то есть суетливо приводила себя в порядок. Оказалось, что в доме нет соли. Пришлось заскочить к Анко после миссии на пару минут, которая оказалась сложного ранга "B" (не везёт, так не везёт). На ней Учиха вёл себя как ни в чём не бывало. Мило улыбался, непринуждённо беседовал, помогал нести рюкзак. Я, позабыв о недавней обиде, отвечала искренней улыбкой, даже не заботясь о том, что Хатаке мрачно шёл сзади нас. Но он же сам сказал, что предпочитает одиночество и не любит "пустую болтовню". Да и не хотела я его беспокоить непринуждённой беседой о погоде: с Хатаке нужно взвешивать каждое слово, чтобы ненароком не проронить что-нибудь глупое, а-то заслужу я презрение на всю последующую жизнь. В таком случае больше подойдёт размышление о смысле жизни шиноби и прочие мозголомательные темы, которыми совершенно не хотелось забивать голову. Однако, вина всё-таки ощущалась и сверлила нервы. Ну так вот, кто меня за язык дёрнул поддержать подколку Митараши? - Для парня своего готовишь, значит? - ехидно прищурилась она, вскинув голову. Кончики прядей чёлки разрезали её поле зрения, выдаваемое нездорово блестящими глазами, как сконцентрированное на моей персоне. - Да, - ляпнула я, не подумав, торопясь поскорее закончить неуютный разговор, но сделала ещё хуже. - Ой... - запоздало пролепетала я, - то есть, нет, - я нелепо попыталась выкрутиться, но безупречный слух подруги распознал нотки фальши в моём дрожащем голосе. - Та-ак, - в предвкушении вальяжно протянула она с видом собственника экзекуторской перед приговорённым к мучительной смерти обвиняемым. В эти секунды она пугала меня. - И кто же это? Я отвела взгляд. - Обито? - предположила девочка. - Нет!! - испуганно воскликнула я, широко раскрыв глаза. - Я его не люблю!! Анко хихикнула. Я отступила на шаг, к порогу, намереваясь немедленно сбежать с места допроса и в таком случае попросить соли у глухонемой сварливой соседки, но та быстро встала в проёме между мной и дверью, загородив путь. - Пока не скажешь - не отпущу, - поставила она ультиматум. Я пожала плечами. - Это... Какаши? - ехидно продолжила девочка, удивительно метко определив что, а точнее кто, у меня на уме. - Нет, - уже нарочито вяло отозвалась я, но губы стали расползаться в предательской улыбке. Ну, я не могу врать без угрызений совести, а если уж такое и случалось, то всеми жестами непроизвольно утверждаю обратное. - Ясно всё с тобой, - как мне показалось, страдальчески вздохнула Митараши. - Ничего тебе не ясно, - сердито буркнула я. - Идём за мной, - она поманила меня рукой, поднимаясь на второй этаж. Дом Анко был не то, чтобы огромный, совсем нет, но куцый и аккуратный интерьер, в котором не было ничего лишнего, придавали дополнительный простор. Её родители, как и мои, могли отсутствовать днями, если не неделями, поэтому девочка обустраивала своё жилище, как хотела и содержала педантичный порядок. Я до сих пор помню, какой она устроила скандал с переходом на личности после того, как я оставила на столе фантик. Но это не мешало ей хранить на столе недоеденные данго, которые она могла есть тоннами и всё не насытиться ими. Забежав в свою комнату раньше меня, подруга тут же ринулась к прикроватному зеркалу. Тут же категорично отвергнув предложенную мне косметику для придания сомнительного очаровательного шарма, я предприняла отчаянную попытку уйти. - Я, конечно, понимаю твоё рвение помочь мне, - заискивающе начала я. - Но ты перебарщиваешь. Путь к сердцу лежит через желудок, знаешь ли, и краситься в моём возрасте - это уже слишком, не находишь? - Ну вот, - обиделась та. - Я тут стараюсь, стараюсь, а она... - Анко театрально приложила тыльную сторону ладони ко лбу, резко перейдя на независимое третье лицо. Блин. Я, так уж и быть, рассказала ей о том, что приглашаю Какаши, в отместку Обито, а потом, поняв, что сморозила лишнее, рассказала и про сегодняшнюю слежку. - Мда-а, подружка, - трагично протянула Анко. - Вроде такая умная, а тут не смогла сообразить... - Что? - сразу вскипела я. - Ты ещё скажи, что я во всём виновата! - Балда ты, - она легонько постучала меня по голове. - Эта девчонка была брюнеткой и до его прихода находилась в обители клана Учиха весьма непринужденно. Ты же знаешь, какой твой кавалер, - при этих словах я мрачно покосилась на Митараши, - стеснительный, и не позволит обнять его абы кого. Из всего этого вытекает, что она его сестра. Меня как молнией шарахнуло. - Точно! - чуть не взвыла я, вспоминая тот самый веер. Его носят именно члены клана! - Просто тогда у меня помутился рассудок, вот я и, - неловко стала оправдываться, но от сердца отлегло. Боже, сколько волнений мне смогла причинить его встреча с обыкновенной сестрой! Умом я понимала, что вещи нужно называть своими именами и вынесла печальный вердикт: да, это была ревность. Да и вообще, шут с ним с этим Обито, зачем я так переживаю из-за этого маленького оборванца? Своих проблем по горло хватает! Однако, вся злость на брюнета сошла на нет, и мне сильно расхотелось нанести ему ответный удар, в виде такой маленькой подлости. Но если я пообещала Какаши, что сытно накормлю его ещё без такой недоброй цели, то слово нужно сдержать. Анко необычайно вдохновилась и принялась без остановки говорить о том, как я должна вести себя в моём случае. После мучительного выслушивания "ценных советов" я, распинаясь, вежливо попросила о разрешении выйти и взять наконец-то злосчастную солонку, из-за которой и был весь этот сыр-бор, переросший в отчаянное положение. Девочка была старше меня на два года, именно эта разница и составляла огромную пропасть непонимания наших интересов. Она давно уже перестала интересоваться новыми знаниями, сейчас её занимали лишь одни мальчики. Я не поддерживала её настрой, но, увы, попадала в радиус его влияния, смотря на своих товарищей несколько иным взглядом. Торопливо пообещав Митараши рассказать все подробности сегодняшнего вечера, я бросила взгляд на часы. Потом моргнула. И снова посмотрела, теперь уже хватаясь за сердце. До встречи с Хатаке оставалось ровно семь минут. Набрав в грудь как можно больше воздуха, я пробкой вылетела из дома и стремглав понеслась к себе, не утруждаясь мыслями о нелицеприятном зрелище моего бега: спутанные, влажные от пота волосы, вытаращенные, нездорово блестящие глаза и хриплое дыхание. Приведя себя в порядок, я наспех причесалась и соорудила некое подобие пучка, одновременно надевая фартук. И как ненормальная побежала к плите. Какаши пришёл точно вовремя, что называется, часы по нему можно было сверять. Настойчивый стук по дереву оповестил все два этажа, да плюс чердак, о прибытии друга. Я, чуть дыша, буквально на цыпочках подлетела к двери, мягко надавила на дерную ручку и важно приосанилась. Хатаке, бросил небрежное: "Добрый вечер", переступил порог, благоразумно вытирая подошвы сандалий о несуществующий коврик (он был настолько пыльным, что я, от греха подальше, свернула его в тугой рулон и бросила в кладовку). Сразу приступать к еде было более чем неприлично, поэтому я завела непринуждённый разговор, меж тем тревожно косясь в сторону дверей. Был большой риск того, что Обито догадается, кто следил за ним и обязательно придёт просить объяснений. Родители ушли к своим давним знакомым, поговорить о жизни за "чашечкой чая". Обычно я боялась оставаться дома одна и, устроившись в холодном углу, сжималась в комочек, крепко стискивая Кё и прислушиваясь к его забитому, отчаянно стучащемуся сердцу. Мне до сих пор было неловко рядом с Какаши. Он, конечно, мой друг, но кто знает, что у него на уме? Во время непосредственного начала трапезы, я чинно последовала к своему стулу и по дороге споткнулась на ровном месте. Хвала богам, мальчик отвлёкся на созерцание моего скромного жилища и не заметил этого. Быстренько, без напускной помпезности, я заняла главенствующее место стола и, сложив ладошки вместе, произнесла привычное: - Приступим к еде. Сегодня я постаралась на славу, приготовив (каюсь, некоторые блюда уже были пригодными к еде) отварной рис с сёмгой, роллы, суши, окономияки, даже рамен зачем-то. Хатаке разделил палочки. - А как же ты будешь есть? - вдруг дошло до меня. - На тебе же... Он подцепил край плотно обхватывающей его лицо синтетической ткани и плавно потянул вниз. У меня перехватило дыхание, а края век стали постепенно отдаляться друг от друга. Мешающий чёрный барьер спустился ниже крыльев носа, представив на обозрение сухие, от недостатка влажного воздуха, но красиво очерченные губы. Когда Какаши полностью снял маску, я, как ни старалась, не смогла обнаружить ни одного природного изъяна. Я прежде не видела столь естественной красоты, от которой так захватывало дух. Как он мог внушать такие подозрения по поводу своей мнимой уродливости из-за столь немотивированных причин?! Безобразие какое, а! Была бы я на его месте, ходила целыми днями, да щеголяла своей улыбкой. Однако, мимолётное затмения рассудка прошло, сменившись адаптированностью к ранее неизвестному мне облику товарища. Хатаке ел, как ни в чём ни бывало, по-видимому, нисколько не смущаясь моему присутствию и, отвлёкшись, спросил: - А ты чего застыла? Я вздрогнула, очнувшись от транса, понимая, что выгляжу очень глупо и, пробурчав что-то невнятное в своё оправдание, чуть не уткнулась носом в морепродукт, мигом расслабившись и сгорбившись. Украдкой, исподлобья, я всё равно не могла отвести с него восхищённого взора. Э-эх, судя по пылающему жару на моих щеках, сидела я красная, как рак. - Вкусно, - похвалил мою стряпню Какаши. - Сама готовила? - он внимательно посмотрел на меня. - Да, - непринуждённо отклонилась на спину стула я. В кулинарном деле я была отнюдь не новичком, но, увы, лучше бы больше тренировалась, чем тратила время на готовку. Неожиданно в дверь постучали. Я аж подпрыгнула от неожиданности. Родители? В окне промелькнула чёрная шевелюра, а потом нежданный посетитель встал на цыпочки, оказавшись Анко. Она хихикала. - Кто это? - поинтересовался мальчик. - Да так, подруга моя. Просто сейчас ей очень нужен кое-какой предмет... То есть нет, это мне он нужен. В общем... как-то так, - я пустилась в путанные объяснения, вставая из-за стола. Покинув жилую площадь дома, я раздражённо высунула голову на улицу и встретилась с недвусмысленным взглядом Митараши. - Вы уже це... - я не дала закончить, испуганно зажав ей рот, превратив оборвавшуюся фразу в невнятное мычание. - Нет! Нет! И ещё раз нет! - троекратное отрицание было настолько громким, что несколько ворон, гортанно каркающих на вывеске ближайшего рыбного магазина вспорхнули и улетели прочь. - И вообще... что ты здесь забыла? - зашипела я, как клубок змей. - Как что... - приподняла брови в недоумении та. - Сторожу дом от одного человечка. Обито... не знаешь такого, случайно? - стопроцентная насмешка, я даже не сомневаюсь. - Ты издеваешься?! - Я серьёзно. Он буквально несколько минут назад проходил мимо твоего дома. Моими усилиями удалось его отговорить зайти к тебе. Я кое-как пояснила ему причину и посоветовала зайти позже, дабы не помешать вам. Я жду благодарностей. - Погоди... А ты тогда как здесь оказалась? - наморщила лоб я. - Подглядывала? - мои глаза сузились в щёлочку, подобно таким, куда кидают монеты в игровых автоматах. - А что, нельзя что ли? - невинно захлопала ресницами Анко. - Да-а... Проблем с вами не оберёшься, - подвела я печальный итог. - Хорошо, постараюсь поскорее попрощаться с Какаши. А ты пока поищи этого Учиху и сообщи ему о том, что его у нас сегодня никто не ждёт. Придумай какую-нибудь отмазку. - Хорошо, - неохотно согласилась она. - Девочки, уходим, - позвала брюнетка. Из кустов азалии, пышно цветущих под нашими окнами, вышли три неизвестные мне особы и уныло поплелись за Митараши. В руке у одной из них я обнаружила бинокль. - Это что ещё за цирк?! - от негодования у меня начался нервный тик глаза. - Чтобы духу вашего я здесь больше не видела! Нашли тут бесплатный спектакль! - я обратно перешагнула через порог и громко захлопнула дверь. После нескольких скрипящих качков на втором этаже что-то упало и треснулось оглушительным звоном. Я с тихим скулежом хорошенько так уткнулась лбом о стенку, не заботясь о ещё уцелевших цветочных горшках на подоконнике, жалобно покачнувшихся при инертно передавшейся силе удара. Хатаке заметил мою перемену в настроении и полюбопытствовал о причине. - Ничего-ничего, всё нормально, - пробормотала я, натягивая на губы непринуждённую улыбку. - Ты наелся? - Да. Большое спасибо, - он с серьёзным видом протянул мне кисть, намереваясь рукопожатием окупить своеобразное чувство уважения и признательности. - Да не за что, - вежливо ответила я, игнорируя жест ладонью и слегка приобняла его за плечи. Друг одёрнулся, как загнанная в угол лань. - Бывай, - поспешно произнесла я, неуклюже отходя. - Доброй ночи! Какаши ушёл сразу же, не задерживаясь, рассыпаясь в неловких благодарностях, но, в общем, выглядел довольным. Я пыталась намекнуть, что не против провести с ним ещё какое-то время, ибо родители обещали вернуться не раньше чем через два часа, а одиноко слоняться по дому при наступлении мглистых тёмных сумерек мне как-то не шибко хотелось. Но мальчик не мог сидеть без дела - всегда ему надо было найти занятие. Беспокоясь об увеличении ущерба вследствие его возможных тренировок внутри помещения, я, не найдя ничего доступного, отпустила его с лёгким сердцем, но с тяготой на душе. В доме стало тоскливо пусто. Как оказалось, на втором этаже всё-таки разбился плафон люстры. Чертыхаясь, я подмела острые осколки, приобретая дюжину незваных царапин, и самоуничижительно пожелала себе "хороших снов" в полной темноте. Как некстати, начался моросящий дождик. Сначала капли слабо барабанили по крыше, а потом стали грозно стучать о гофрированную поверхность, перейдя в ливень. Естественно - август на дворе. Чего ещё ждать от конца лета?.. Кё, как всегда, куда-то смылся и, по-видимому, составил компанию ушедшим Какаши и Обито. Надеюсь, у последнего не возникнет мысли вновь навязывать мне своё общество? Зная силу убеждения Анко и её фантазию, он ещё неделю не будет приближаться ко мне на расстоянии броска куная - Митараши придумает мне такую заразную болезнь, что больше Учиха может никогда не решиться заговорить со мной. М-дам, а ведь это нехорошо. Где-то в отдалении зигзагообразно мелькнула молния, после чего незамедлительно последовал неумолимый гром. Электричество, как назло, было выключено - а какой сумасшедший захочет стать магнитом для грозной ветвистой "стрелы" разрядом в десятки тысяч вольт? Ну, я, например. Не могу засыпать в полном отсутствии света, а свечку зажигать боюсь - вдруг выроню ненароком?.. Дабы не видеть резкие и пугающие своей мимолётностью молнии, что может повлечь за собой невозвратимые последствия, я от греха подальше задёрнула окна тёмно-шоколадными шторами. Помнится, в детстве я сетовала на то, что с приходом рассвета золотая пыль не изящными лучами пробирается сквозь плотную ткань, и это разрушало единственную прекрасную хрупкость неприятного по своей природе раннего пробуждения. Устало пройдя в угол комнаты, где громоздко подпирал одну из четырёх замкнутых прямых основополагающих строения (а точнее просто прикрывал неоклеенный обоями кусок стены) шкаф, я протянула руку к его горизонтальной поверхности, что почти упиралась в потолок. Кончики пальцев слегка задели потрескавшийся край, заодно слизнув сантиметровый слой пыли, и не смогли дотянуться до нужной мне сейчас керосиновой лампы. Вот почему другие девочки хоть как-то вытягиваются в длину, а я до сих пор коротышка коротышкой?! Сетуя на непривлекательные гены роста, я недовольно поплелась в соседнюю помещение, что приходилось спальней родителей, за тумбочкой, намереваясь облокотить её на дверцу шкафа. Неровный дощатый пол стремительно озарил светлый отблеск, оттеняя грозного вида щупальца, тянущиеся из порога комнаты в коридор, но это были обычные колготки, которые мы обычно вешали на дверь, чтобы при её закрытии она не издавала протянутого сухого скрипа. Желаемая вещь находилась как раз около окна. Капли дождя со злостью бросались на тонкое стекло, издавая монотонный глухой стук. Сквозь недоделанный каркас краёв рам пробивался ледяной ветер, хлёсткими полосками стегая лицо, тоненько завывая через хрустальный бинокль искажения звука. Противоположно стоящие дома стали мутнее, размазав свой выдержанный акварельный тон на расплывчатый, разбавившись мутной водой. Тонкие змейки стекающих непостоянных сфер влаги мгновенно меняющихся узоров являлись зрительным препятствием - я перестала различать пейзаж за окном. Всё дрожало серостью. И небо, и земля. Наспех занавесив неприглядную для нервной психики картину, я, наклонившись, подцепила тумбочку за углы и, поднатужившись, приподняла её от пола, а потом, присев, расположила на коленях, удерживая баланс. Сделав рывок, наконец, полностью обхватила предмет мебели и, скользнув взглядом по окну, застыла от ужаса. Молния выхватила огромный силуэт какого-то человека, широко расставившего руки, уцепившегося за стекло с внешней стороны. Это произошло за доли секунды, но образ прочно застрял в моей памяти. Кажется, я даже разглядела смутно знакомое лицо. Я постепенно осознавала, что мы находимся на расстоянии метра. Спустя мучительный миг парализации раздался такой трещащий гром, который постепенно нарастал и, казалось, звучал у меня в ушах, а не в сотнях милях отсюда. Будто взбешённые барабанщики что есть силы колотили железными палицами о гулкие мембраны ударного инструмента в моих ушах, передавая вибрацию всему телу. Мышцы рук расслабились - и тумбочка по всем законам гравитации упала прямо мне на стопу, отдавив пальцы правой ноги. Заверещав, как резанная, от боли и испуга, я подобно полоумной помчалась к лестнице, но у самого её подножья остановилась, вытаращив глаза. Прямо под моими ногами вязким беспросветным омутом разливалась чёрная всепоглощающая тьма. Сквозь стёкла слабо пробивалась единственная светлая проекция, но я смогла различить лишь оконные цветы, не увидев даже кухонный стол. Дверь подразумевалась посередине, но для меня она оставалась каким-то пугающим порталом в неизвестное, из которого в любой момент может ворваться нечто неприглядное и ужасное. А ведь он может зайти через неё, вполне даже. Только вот кто он? Вор? Если так, та он не шиноби, значит, я смогу обезвредить его. Надеюсь, маньякам я и даром не сдалась, так что, успокаивая себя верой в собственное физическое превосходство, я всё-таки не смогла успокоить состояние, близкое к паническому. Сердце упрямо колотилось о рёбра. А закрывала ли я дверь на защёлку? Мучительно принявшись вспоминать, я пришла к выводу, что этот момент по легкомыслию своему упустила. Выход один - через окно. А потом куда? Как часто это бывает, при вынужденном скором размышлении предложения выпрыгивают из текста, путаются, не дают хладнокровно оценить обстановку, не обошло это и мою личность. Боялась я в первую очередь за наши ценные вещи, но, слава богу, они находились на втором этаже куда незнакомцу (или незнакомке) точно было бы не добраться - уж это-то мне по силам! Привыкнув к обесценению собственной жизни ниндзя ещё в Академии, я честно пыталась не волноваться, однако получалось плохо. Раздались настойчивый стук в дверь. После в неё стали безжалостно колотить, но раздражённая процедура резко прекратилась - пришедший догадался просто открыть её. Собравшись с духом, я громко закричала: - Эй! Кто там?! В-выходи! - всё-таки не удержалась, и сорвалась на жалобный писк. Коленки задрожали, ноги налились свинцом, пульс отбивал чечётку в висках. - Я тебя н-не боюсь!! Шагов я не услышала, подлый дождь заглушил их. Если обычно мне был приятен его успокаивающий шелест, то сейчас он держал меня в тисочном напряжении и обращал все попытки как-то различить шум, принадлежащий непрошеному гостю, к нулю. Кто бы это ни был - я должна за себя постоять! К тому же, заварила кашу я, мне её и расхлёбывать. Конечно, перспектива сомнительная, нужно было обезопасить себя не только мотивациями подбадривающих слов, но и оружием. Под руками, как назло, ничего не нашлось. Я схватила том медицинского пособия и прижала к груди, планируя вовремя замахнуться. Постепенно топот усиливался, становясь всё ближе. Ещё немного... Наконец я приподняла импровизированное средство защиты и, прижавшись к стене, что есть силы прочертила резкую параболу, но промахнулась, вместе с тем теряя равновесие и падая на бок. В ту же секунду меня грубо схватили за плечо, отчего моя душа болезненно ушла в пятки. Я медленно обернулась. Конец POV Рин.