Flounce between two fires

POV Рин. Сегодня стояла невыносимая жара, а мы направились делать профилактические прививки от полиомиелита. Солнце пекло так немилосердно, что на моей нагревшейся до предельной температуры, голове, можно было запросто жарить окономияки. Нет! Умоляю, только не про еду! Что угодно, хоть про полезность иногда прочесть, внушительное по своему объёму и жёлтому оттенку тысячи пыльных страниц, да причём настолько, что от них закладывало нос, и сжималось горло, "Энциклопедию лекарств", которую я к стыду своему, так и не дочитала, однако мило улыбаясь, утверждала совсем обратное. Ещё, взяв в раскрытые ладони, торжественно вверенный мне отцом и матерью, умудрившейся пустить слезу умиления от наивности своего мужа, уверенного в моей необычайной заинтересованности к всяким химическим препаратам, небольшой "деревянный кирпич", хранящий в себе труды великих медиков, держащимся на нескольких тоненьких полосках дешёвого клея, я впервые ощутила на себе всю тяжесть знаний. Как в прямом смысле, что подтвердили натянутые мышцы рук и спины, так и в переносном, ибо мозг весьма болезненно отозвался на заполнение его всякой труднообрабатываемой информацией. Книга была красиво обложена, а ужас её содержания скрывал тёмно-красный переплёт, сразу же вызвавший нездоровые ассоциации с густой жидкостью такого же цвета, настолько быстро циркулирующий на данный момент, что мои щёки приняли смущённый нежно-розовый оттенок. Родители тут же тихонечко удалились, оставив меня наедине с "подарочком", предполагая, что я тут же начну увлечённое чтение под свет мигающей лампы, радостно ёрзая на скрипучем диване. О, как же глубоко они ошибались! Во-первых, на дух не переношу этот доисторический предмет мебели, копивший не складки и вмятины, а мотки паутины и сантиметры пыли, предпочитая ему подоконник. Согнуться бы в три с половиной погибели и подслеповато прищуриться, потому что яркий свет лампочки настойчиво бил в глаза. Я совсем не ощущала дискомфорта твёрдой поверхности и плохого освещения, наоборот, луна бросала приятные мягкие блики, выхватывая мелкие столбики испуганно вжавшихся друг в друга иероглифов. Своё знакомство с книгой я была вынуждена начать со списка сокращений и условных обозначений. - АД, - прочла я свёрнутый вариант артериального давления. Авторы, конечно, молодцы, верно подметили, что после повышения у мамы этого самого давления начинается настоящая Преисподняя. В такие напряжённые часы ты должен ходить на кончиках больших пальцев, подражая балерине, потому что для моей родительницы даже приглушённое тиканье часов было равносильно пронзительному звону набатного колокола. Тогда я благодарна своему кресту, который я буду нести на усталых плечах всю оставшуюся жизнь, а именно, большую роль сыграло моё обучение в Академии Ниндзя и незначительное проявление аутизма. Мы с Кё балансируя, как и наши тени, на узкой точке опоры, носили в комнату мамы чай с двумя ложками сахара через каждые полчаса. Обычно такие коварные казусы случались при неожиданной смене погоды. Увы, похоже, метеочувствительность каким-то странным образом просочившись в мои гены, сыграла свою злое предназначение. - ЛЕД, - наугад выбрала я новое сокращение, произошедшее от "лягушачья единица действия", оказавшееся, к сожалению, не застывшей водой, а всего лишь аморальным словосочетанием земноводного с движением. Может, наши шаги измеряются в прыжках лягушек? Представляю, идёт такой важный дзёнин, а около него прыгает зелёная квакушка. Не-е-ет, точно не так. - ЭДТА - "этилендиаминтетрауксусная кислота", - мне потребовалась прочитать это непроизносимое слово несколько раз, чтобы вникнуть в смысл. Как я предположила, какие-то "эти", по батюшке "лендиа" что-то сделали с "минтетрой" и получили "уксусную кислоту". Ну, или типа того. - Всё! - решительно выдохнула я, захлопывая книгу. - Хватит с меня уже этих сокращений! Проще сменить мозги, потому что я не в силах понимать это безобразие! Что-то я ушла от темы... Ну так вот, лучше уж обсуждать эти термины, чем всевозможные рамены, данго, роллы и суши!! Я бросила мстительный взгляд на идущего рядом со мной Обито, который беззаботно закинул руки за голову и что-то радостно насвистывал. Из-за этого противного мальчишки мой живот подвергнулся ужасным мукам, равносильным яростно царапающемуся зверю, отчаянно пытающемуся выбраться из желудка. Врачи обеспокоенно покачали головой, расшифровав анализы, а именно - я чуть не стала носителем зловредного паразита, который, спустя некоторое время, мог бы полностью сожрать мои внутренности. Брр... И у него ещё хватает наглости предлагать мне водички? Удивительно прохладной, чистой и такой нужной для утоления жажды водички? "Бли-и-ин", - уныло протянула я, осознав, что мне действительно очень хочется пить, но, брать что-то из рук Учихи... Ни за что! - Будешь? - услышала я голос Какаши. Резко обернувшись, я увидела, что он протягивает мне флягу с прозрачной жидкостью, плавно плескавшуюся на самом краю горла. - Пожалуй, буду, - позволительно ответила я и, буквально вырвав небольшой сосуд из его ладоней, жадно сделала несколько больших глотков, в миг опустошив всё содержимое, оказавшееся не таким уж и вкусным. - Ой! - испуганно воскликнула я, скривившись. - Извини, - виновато произнесла я. - Тебе не хватило... - Ничего, - пожал плечами он. - Если ты будешь недееспособна, какой тогда от тебя толк? Вот как всегда проявилась его особенность портить всё, что он до этого доброжелательно сказал, объяснив каким-то сухим, бесчувственным пунктом в одном из бесчисленных правил ниндзя. Я, честно говоря, перестала их заучивать ещё с пятидесятого. Ладно, с сорок четвёртого, но округлить же можно, нэ? * * * Очередь тянулась от самого кабинета до одиноко стоящих у стены стульев, подпираемых высокими деревьями в горшках, и пожилыми дамами, которые вытирали пот с намокшего лба аккуратными белыми платочками и, не переставая, охали, ожидая приёма у ревматолога. Видимо, я серьёзно ошибалась в добросовестности главного врача, забывшего открыть окна, чтобы впустить хоть какой-то ветерок в душное помещение. Быстро оценив окружающую обстановку, я вынесла неутешительный вердикт: стоять нам здесь придётся часа два-три, не меньше. И то, в лучшем случае. Такое положение дел меня категорически не устраивало, поэтому, воинственно насупившись и шумно выдохнув, я схватила своих товарищей под руки и, расталкивая попадавшихся мне по дороге, заняла место в самом начале вереницы из людей. - Эй! Куда без очереди?! - сопутствовали мне возмущённые возгласы. К огромному облегчению, дверь открылась прямо перед моим носом, после чего на пороге возникла уставший ниндзя-медик, поправляющая, выбивающиеся из рабочего головного убора, пряди волос, собранных на затылке в строгий пучок. В руке она держала прямоугольный бумажный лист и, подслеповато прищурившись, быстро что-то черкала на нём. Я вежливо прокашлялась, привлекая к себе внимание. Больные, чей пункт назначения совпадал с моим, громко возмущались, сетуя на "блат" и "мы с утра тут ждём". - Здравствуйте, Мисаки-сан, - поприветствовала я медика как можно учтивее, даже слегка поклонилась. - О, Рин-тян! - наконец заметила она меня и тут же расплылась в улыбке, отчего около краёв её радостно сияющих глаз, появились лучи едва заметных морщинок. - А кто это рядом с тобой? Какие симпатичные мальчики! Обито сделал вид, что у него заболело горло, и сразу принялся не эстетично его прочищать, прикрыв пунцовые от смущения щёки. - Мама, перестань! - воскликнула я с укором и незамедлительно вошла в помещение, потому что, ещё чуть-чуть, и злые взгляды прожгли бы мне спину. * * * Медсестра обнажила тонкую иглу шприца, на кончике которой сверкнула блестящая капелька. Я зажмурилась и отвернулась, сильно ссутулившись. По моей коже, мигом покрывшейся мурашками, провели ваткой, щедро увлажнённой холодящим спиртом, мышцы спины напряглись, как натянутые струны. Металлическое остриё упёрлось мне под лопатку, пронзая эпителиальный покров. Я сжала зубы, умудрившись закусить и язык, что усилило болевые ощущения при введении иглы. Поршень медленно продвигался вперёд, меняя восприятие медикамента на расплавленный свинец. Я чувствовала, будто этот участок каменеет и затвердевает. Когда с секундной, а считанные мгновения всё-таки повлияли на моё состояние, пыткой было покончено, мне стало плохо. Девушка вновь продезинфицировала место точечной ранки и, набрав в другой шприц несколько граммов какой-то тёмно-коричневой консистенции, незамедлительно капнула их в мой раскрытый рот. Вкусовые рецепторы, распробовав омерзительнейшее лекарство, подали в мозг, а заодно и в желудок, в котором за сегодняшний день побывали только пережёванные остатки бутерброда, сигнал тревоги. Мама отошла, пока её временно заменяла Тоя-сан. Та тяжело бухнулась на стул и начала что-то писать в отрывном блокноте, покоящемся среди беспорядка на столе. - Э-м-м... Сколько мне ещё здесь сидеть? - поинтересовалась я беззаботным голосом. - Минутки две, - отозвалась она. - Когда кровь перестанет течь. Я впила в побледневшие ладони свои обкусанные ногти, стараясь не потерять сознание, ибо перед глазами замельтешили чёрные мушки, а уши заложило. После третьего протирания места прокола я не выдержала: - У Вас есть нашатырник? - Зачем тебе? - насторожилась Тоя, а потом изменилась в лице. - Миса-а-аки-са-а-ан!! Рин плохо!! - заголосила она, словно беспомощная первоклассница. Меня мигом уложили на кушетку и принялись больно шлёпать по щекам. Мама сунула под нос отрезвляющий нашатырный спирт, в то время как её сотрудница подняла мои ноги, чтобы кровь прилила к голове. Однако, я настолько привыкла к режуще-колящему запаху бодрящего настоя, что равнодушно отнеслась к его позывам на сохранение моего сознания. - Ну как ты? Хорошо нас видишь? - заботливо спросила медсестра. - Угу, - слегка кивнула я. Очертания предметов становились всё чётче. - Конфетку будешь? - Вы же сами сказали, что мне нельзя ничего есть в течение часа после укола, - еле шевеля языком, напомнила я. Медработницы застыли, а потом, поняв в чём дело, облегчённо расхохотались. Однако, скрип открываемой двери, остановил начавшийся смех. Мама бросила на Тою-сан беспомощный взгляд, так как сейчас мой внешний вид не подходил для всеобщего обозрения, а точнее на мне не было чёрной кофты, она мешалась, верх прикрывал лишь простенький предмет нижнего белья. Я встретилась с, вошедшим в кабинет, Обито злым и недовольным взглядом. - Уходи отсюда! - взвизгнула я, попытавшись встать и выпроводить наглеца, но только что пережитый урон по организму не дал мне даже приподняться на локтях. - Убирайся прочь! - я схватила первое, что попалось мне под руку, как оказалось потом, собственную медицинскую карточку, и метнула в брюнета. Он очухался и спешно ушёл. Вместе с брошенным предметом. - Ой, блииин.... - схватилась я за голову. В карточке была вся история моих болезней, вплоть до вредных привычек и наблюдений у психолога. Долго ждать появления Учихи мне не пришлось. Когда я покидала помещение, он стоял около меня и, буркнув что-то вроде "извини", юркнул туда, откуда я вышла. Я ожидала громких воплей и просьбе о пощаде с его стороны, но таковых мой чуткий слух не уловил. А в коридоре было всё так же жарко. Ноги стали подкашиваться, но я упрямо шла вперёд, не замечая панических предупреждений вестибулярного аппарата. Мой путь прервался когда я, окончательно ослабнув, отклонилась назад, теряя равновесие. Последнее, что я помнила - лёгкий, едва ощутимый, цитрусовый аромат и жалобный хруст рёбер. Конец POV Рин.