Кукольный глаз

Яркий всполох молнии озаряет вышину почерневшего неба. По особняку, наполненному перепуганными учениками, проносятся крики ужаса. Рыдания заполняют пространство под крышей старого дома. Разбитое окно, через которое видно мальчишеский труп, окрашенные алым лужи крови, смешанной с дождевой водой. Ученики сидят по своим комнатам — прячутся. Некоторые предались панике и жалобно кричали, требуя, чтобы их вернули назад. Молодая женщина в шоке смотрит на труп, не веря своим глазам. Проклятие смертей учеников. Еще одна жертва. *** Прошло часа три после очередного убийства. Плач и истерика несколько поутихли, но по старому особняку все так же проносятся громкие вскрики и затухающие в черном пространстве ночи всхлипы. Тесигавара, запершись в комнате, смотрит в темноту. В глазах пустота и боль, смешанная с паникой. Парень взглянул на свои руки и тут же крепко обхватил себя за плечи.. — Да что же это такое, черт побери?! — проскрежетал он, с ужасом впившись взглядом в стену перед собой. — Я… я ведь… я не мог… Повторяющиеся раз за разом слова и внезапно подступивший к горлу комок. Крепко зажмуриться, повалиться боком на кровать — и все забыть. В голове крутится: «я не мог», «это не я». — Этого не может быть! — со злостью и испугом он схватил то, что попалось под руку, и швырнул в стену. Полетевшие во все стороны осколки разбитой вазы впились в ладонь, оставляя кровавую дорожку на руке. В панике стирая следы крови, Тесигавара дрожащими руками убирает осколки, посылает их в мусорное ведро. «Теперь на моих руках кровь. Я убил… убил одноклассника… Слова Сакаки… Проклятие не снимется, даже если мы пойдем в тот храм… это бесполезно». *** За окном дребезжит гроза. Неугомонный дождь барабанит по стеклу, и ручейки воды стекают по нему, обрисовывая придуманные самим дождем узоры, похожие на ленты, струящиеся в хаотичном порядке. В коридоре слышится скрип половицы, потом звук отворяющейся двери. Фигура невысокого роста окутана темнотой, и рука этого силуэта тянется к светильнику, прикрепленному к стене. — Пожалуйста, не надо его включать… — просит тихий, приглушенный голос с той стороны, где расположена кровать. В комнате царит мрак, и только по некоторым очертаниям можно понять, где какие предметы. — Мисаки? — Коичи с трудом проходит, стараясь ничего не сшибить по пути. Наткнувшись на кровать, где сидела девушка, укутанная в одеяло, он садится на краешек, гадая, что у нее за лицо сейчас. Что за настроение или какой взгляд. Из-за темноты ведь мало что видно. — Коичи-кун… — такой же тихий голос без единой эмоции. Но Коичи показалось, или… тон грустный и тревожный. — Я хотела поговорить… — Ясно… — печальный вздох. Парень садится поудобнее на ее кровать и прислоняется спиной к стене. Плечом он чувствует закутанное в одеяло тело Мисаки. — Ты замерзла? — Немного… — кивает она — он может понять это, потому что видит мелькание в темноте. — Я хотела поговорить насчет глаза. — С ним что-то не так? — парень встрепенулся. Мисаки только помотала головой. — Я имела в виду то, что произошло сегодня… — ее голос надрывается. Коичи пугается по-настоящему — ведь он никогда раньше не слышал, чтобы эта девушка всхлипывала или вообще теряла самообладание. — Когда я смотрела на труп, он был окутан тем цветом, но… Он не должен был умирать. — Что? — Коичи пытается посмотреть Мисаки в глаза сквозь тьму, хватая ее за плечи. Напрасно — ничего не видно. Девушка молчит. — Как такое возможно? — Возможно, очередь была не его, но… — неуверенно говорит она, не пытаясь вырваться из рук парня. — Он мог просто подставить себя под удар и принял смерть на себя… Коичи отпускает ее плечи, и несколько минут в комнате царит гнетущая тишина, которая нарушается лишь всполохами молнии и шумом ливня. Парень чувствует, как голова девушки легонько опускается ему на плечо. А потом на это плечо падает несколько слезинок — и парня пробирает до крайности. Мисаки плакала, тихо и приглушенно дыша. — Мисаки… ты не хочешь, чтобы кто-то видел твои слезы? — спрашивает Коичи и поправляет прядь волос на своем плече, выбившуюся из общей массы, легонько задевая повязку на ее глазу. — Коичи, этот глаз — проклятие… — отзывается рваный и несколько хриплый голос девушки. Парень обнимает ее, стараясь успокоить. Уж чего-чего, а того, что Мисаки расплачется у него на плече, он точно не ожидал. Плечи девушки дрожат, ткань его рубашки давно намокла от ее слез. Левый глаз под повязкой для нее — проклятие. Видеть каждый раз цвет смерти и то, как он ярко вспыхивает в момент смерти. Она устала видеть все это. Смерть, казалось, с самого ее рождения шла за ней по пятам. Преследуя, но неумолимо обходя стороной, словно запугивая и говоря: «Скоро я доберусь и до тебя». Теплые пальцы несколько робко дотрагиваются до повязки и снимают ее. Мисаки удивленно хлопает глазами, воззрившись на Коичи. Но его лица не видно из-за темноты, царившей в комнате. Девушка его не останавливает, а лишь берет повязку в ладонь. Зеленый кукольный глаз светится в темноте, чему поражается Коичи, еще не успев снять до конца повязку. — Твой глаз… — Светится. Я знаю… — говорит Мисаки и легко прикрывает глаз ладонью. — Еще он не плачет, как другой… — Мисаки… — теплая ладонь, ласкающая лицо, проводит по глазу и медленно зарывается в ее волосы. — Коичи, я… — внезапный румянец, ощущаемый только девушкой. Такая близость и такая нежность прикосновений невольно манят и смущают одновременно. Тем более от Коичи. Никто не знал, что Мисаки была просто банально благодарна этому парню. Она знала, что нарушает правила, установленные в классе, общаясь с ним, но одиночество, с которым ей приходилось сталкиваться каждый день, было таким невыносимым. — Мне нравится твой глаз… — он легонько проводит рукой по ее лицу и касается губами ее прикрытого кукольного глаза. — Коичи… — теплый шепот, перешедший в хриплый вздох, когда она почувствовала его губы на своих. Внутри порхает что-то воздушное и такое теплое. Вмиг забылось проклятие, забылись смерти и все ужасы, которые пришлось пережить остальным. Только теплые губы и несмелый ответ на робкий поцелуй. Дыхание перехватывает, воздуха не хватает. Мисаки, осторожно зарывшись в его волосы, отстраняет его от себя. — Коичи… — Мисаки, я… — ошеломленный голос, слегка надрывающийся от смущения. Девушка лишь проводит ладонью по его лицу. — Если тебе так нравится мой глаз, я его оставлю… — говорит она, но голос у нее при этом такой же равнодушный, как и раньше. Словно и не было этого поцелуя между ними. — Он очень красивый, Мисаки… — в его тоне слышится смущение. Хорошо, что темно и не видно покрасневших лиц двух подростков. — Ты тоже… очень красивая… несмотря ни на что, даже если смерть нам и не грозит — я обещаю, что твой глаз больше не будет видеть тех цветов… Легкая улыбка тронула губы черноволосой девушки. Об этом знала только она одна и, позволив себе некоторую вольность, она уткнулась парню в грудь. — Спасибо, Коичи…