Двери напротив

Двери всегда открывались. Замков на них тоже никто не вешал, часто даже держали открытыми, не боясь ничего. Чего можно бояться в доме со знакомыми с детства людьми? Дверей было много, даже очень. На каждый коридор по шесть или семь. За каждой из них были свои комнаты, своя обстановка. Свои тайны, секреты и люди. Но неизменно что-то выливалось в коридор, растекаясь по нему, заглядывая под каждую дверь, проникая в щели и замочные скважины. Иногда двери резко распахивались, тогда нечему было незаметно появляться, соседние двери открывались сами, а за ними и все остальные, впуская что-то новое в комнаты. Так было с каждой дверью, каждая из них будто тоже жила, принимала новости и сама рассказывала их своим невольным соседкам. Они тут были столь давно, видели стольких жильцов, столько мимо них и за ними проходило жизней, что становилось банально скучно. И тогда двери начинали чудить. Бывало же, что с петель слетит, скрипнет чуть слышно, распахнется в самый неподходящий момент? И вот неожиданная новость уже летит по коридору и стучится в комнаты, открывая жизнь жильца другим дверям. Так и живут, открываясь, закрываясь и недовольно скрипя на нерадивых и жутко, по их мнению, скучных жильцов. Но две двери никогда не открывались одновременно, никогда не скрипели, никогда не позволяли новостям стучаться в обе двери сразу. Они были напротив, вынужденные постоянно смотреть друг на друга. Неизвестно, нравилась ли одна дверь другой, или они и вовсе терпеть друг друга не могли, но ничего не знали ни о комнатах за ними, ни о жильцах. А жильцы ни разу не встречались. За левой, разрисованной чьей-то умелой рукой дверью, живет парень. Живет не так давно, всего полгода, но знать ничего о соседях не желает, почти не выходит, а если и выходит, то по вечерам и возвращается под утро, тут же заваливаясь спать. Он не привык к людям, любит быть один, чтобы никто не мешал, и было тихо. Днем он открывает дверь, впуская в комнату легкий сквозняк, и закрывает ее после обеда. Дверь давно возмущенно скрипит петлями, ругаясь с бездействующим жителем, на один и тот же распорядок дня и тихую жизнь. Но будет ли она когда-нибудь услышана неизвестно. Он высок, но постоянно сутулится, строен, но за вечно мятой одеждой, этого не понять, волосы растрепаны и давно не стрижены, взгляд светлых глаз всегда спокоен. Ходит он тихо, никого не трогая и не замечая, впрочем, и его тоже заметить не стараются, поговорить с ним не хотят, почти забыв о его существовании. Правая же дверь открывается по утрам, весело распахивается, стукаясь о стену и выпуская ее хозяйку, быстро спешащую на учебу. Закрывается дверь тихо и неслышно, будто вздохнув, но крепко, едва потом открываясь. Дверь легка и светла, как и ее хозяйка. Однако, так же своенравна, а порой даже и дерзка. Может открыться, когда не надо, громко хлопнуть ночью, возмущаясь поздним приходом хозяйки, или захлопнуться, да так, что еле откроешь. Возвращается девушка ровно тогда, когда после каждодневного проветривания закрывается левая дверь. Ни на секунду раньше, чтобы успеть заметить мелькнувший между дверью и косяком силуэт. Напевая или что-нибудь недовольно бурча под нос, она летает по комнате за дверью, открывая ее снова уже ночью, чтобы добраться до кухни за любимым чаем. Она всегда в легком платье, часто с улыбкой, яркие глаза смотрят весело и с любопытством, длинные пушистые волосы касаются лопаток, легко лежа на спине. Они разные, они живут по-разному. У них разные мечты, разные вкусы, разные взгляды. Но оба одинаково одиноки, оба чего-то ждут и во что-то верят. Хотят что-то изменить и надеются, что когда-то, в одну секунду изменится все. И ждут, ждут, ждут. Ждут этого за закрытыми дверьми. Но когда-нибудь их двери откроются. Откроются в одну и ту же секунду. Когда он неожиданно проснется рано и выйдет на кухню, а она поспешит на учебу. Когда у нее не зазвенит будильник, и она, опаздывая, резко распахнет дверь, а он только-только раскроет свою, чтобы пустить сквозняк. Когда он снова пойдет куда-то, а ей внезапно захочется чаю. Когда им просто захочется открыть двери. Эта секунда когда-то наступит, обязательно наступит, их дверям надоест хранить молчание, им одновременно станет скучно, а, как и каждой двери в этом коридоре, им когда-нибудь наскучит их тихая жизнь, и они откроются, откроются навстречу друг другу, заставив комнаты стоять открытыми, а их жильцов выйти. Выйти из дверей, вечность стоящих напротив друг друга, но никогда не открывавшихся одновременно, чтобы больше никогда их не закрыть.