Страшная пара.

Вообще, этих двоих вместе в страшном сне не увидишь. Уж больно сочетание получается устрашающее. Нет, ну представьте, идёте вы себе спокойненько в темном переулке, никого не трогаете, и тут на вас перекрещиваются две здоровенные тени.  Если такое всё-таки произойдет, лучше не поднимать голову. Как знающий человек пишу. А перед вами стоят две эдакие дылды, оба шатаются, вид помятый, глаза мутные, а идентичные оскалы такие дружелюбные и невинные, что я бы непременно умилился, если б только не заметил здоровенный вострый топорище и не с меньшей тщательностью заточенную сапёрную лопату.  Ну, я осторожно попятился назад.  – Чем могу быть полезен? – квакнул я, сгребая в кучу остатки здравого смысла и храбрости, на старом добром английском.  Дания хмыкнул, Россия пьяно хихикнула и повисла на руке своего компаньона. – Где там у наших собрание будет, милейший? – поинтересовался Генрих Хенсен, громко стукнув лезвием своего оружия о тротуар. Я опасливо вжал голову в плечи и дрожащей рукой ткнул пальцем в нужное направление. Парочка пофигистично продефелировала в необходимое им место, и тут я понял, что искренне сочувствую Швеции. Генрих и Бервальд же до сих пор не помирились, а про Аню вообще следует промолчать, она набеги родственничка так легко не забудет, как и Лукашевича, интриги Артура, распутность Франциска, вредность Америки... Со стороны улицы, куда ушли Аня и Генрих, донесся звон стекла, чьи-то колоритные ругательства на все том же английском, визг и задорных смех. О, Всемогущий, как хорошо быть маленькой страной до которой никому нет дела.