Попытка выжить

      Когда Чанель и Джунмен уложили Криса в кровать, они спустились в гостиную, где сидели задумчивые Бекхен и Чонде.       — Что будем делать дальше? — спросил Чанель. — С минуты на минуту наш враг может настигнуть нас.       — Нам нужно добраться до правительства. Поэтому, думаю, мне стоит сдаться, — сказал Джунмен.       — Они же убьют тебя, — сказал напугано Бекхен.       — А что ты предлагаешь? Нам нельзя сейчас никуда срываться. Мы можем потерять Сехуна, поэтому нужно просто соглашаться на все их условия, — ответил Джунмен.       — А ты подумал о Кенсу? — спросил Бекхен. — Ты снова начинаешь решать все за него, сынок, это неправильно.       — А правильно подставлять вас всех, Хансоль уже на пути сюда…       — Мой муж едет за мной, — ответил омега. — Значит, я уйду с ним, а вы останетесь, чтобы добраться до президента.       — Бекхен прав, — выдохнул Чонде.       — Что? — хором сказали Чанель и Джунмен.       — Вам нельзя рисковать собой, у вас есть цель, а мы переживем. Хансолю не нужны вы, он приедет сюда к нам, поэтому мы должны встретить его достойно.       — Но он же может навредить вам, — взмолился Джунмен, опускаясь на колени перед Бекхеном, который сидел на диване.       Альфа взял руки старшего в свои.       — Ты же знаешь, на что он способен, зачем ты так? — спросил Джунмен, целуя руки, которые вырастили его.       — Я знаю. Поэтому и хочу уйти. Это все не должно задеть еще и вас.       Во дворе послышался резкий визг тормозов.       — Идите наверх и сидите тихо. Что бы ни происходило, не выходите, — сказал Чонде.       — Но…       — Идите, — крикнул на парней Бекхен.       Чанель и Джунмен сомневаясь, все-таки скрылись, оставив старших вдвоем. Яростный стук раздался в дверь.       — Что бы ни случилось, знай, что я люблю тебя, — шепнул Чонде, целуя Бекхена.       — Я тоже тебя люблю.       — Ким Чонде, если ты сейчас же не откроешь эту дверь, я выломаю её, — кричал с улицы Хансоль.       Чонде сделал шаг, распахивая дверь.       — Тварь! — влетел в комнату Хансоль, тут же ударяя Чонде в лицо.       — Оставь его! — крикнул Бекхен.       — Что? — зло сказал мужчина. — Ты еще что-то смеешь мне говорить?       — Смею, — сказал Бекхен, с вызовом посмотрев на мужа. — Ты приехал за мной, ведь так? Я ушел от тебя, бей меня. Он не звал меня, он ни в чем не виноват, это я сбежал, так вымещай свой гнев на мне.       — Еще успею, — усмехнулся Хансоль. — А куда делся сыночек твой? Джунмен-а, почему ты прячешься. Выходи, Знаешь, почему я не привел сюда людей Джесока? да потому что тебя можно выманить и другим способом.       — Джунмёна здесь нет, — сказал Бекхен. — Ты думаешь, что он бы стал сидеть тут и ждать тебя…       — Но ты же сидел, — усмехнулся Хансоль.       — Я пришел домой, тут мой дом, тут меня любят, поэтому я здесь. А Джунмен вернулся в город, за Чанелем.       Бекхен видел, как побледнел муж.       — Испугался? — усмехнулся Бекхен. — Вот кого тебе нужно действительно бояться, стоит этому мальчику обратиться к правительству, и тебя в миг лишат твоей империи.       — Пусть сначала он доберётся до этого правительства. Люди оппозиции есть везде. Президент хорошо охраняется, и не одна особь любого пола не подберётся к нему ближе, чем на шаг. Только избранным известно, что оппозиция управляет президентом. Он на все пойдет ради спасения своего любимого внука, а мальчишка у нас. Охрана ребёнка предупреждена о Джунмене, поэтому любой взрослый, подошедший к мальчику, будет расстрелян. Твой любимый сыночек все равно скоро умрет.       — Это мы еще посмотрим, — сказал Бекхен.       — А я не пойму, чему ты радуешься, ты ведь тоже останешься без копейки, — сказал зло Хансоль.       — Мне не нужно ничего от тебя. И ты мне не нужен!       — Вот, значит, как заговорил, — сказал Хансоль, хватая Бекхена за руку, и потянул в сторону выхода.       — Я никуда не пойду! — вырывался омега.       — Отпусти его! — встал возле двери Чонде, вытирая разбитую губу.       — Тебе мало досталось, умник? — злится Хансоль, отшвыривая Бекхена к стене, и набрасывается на Чена.       Чонде ловко уворачивается от удара. Хансоль спотыкается о порог, ухватываясь за косяк, тут же чувствуя, как Чонде разворачивает его и ударяет в живот.       — Ты думаешь, я просто так провел пять лет в тюрьме, у меня много приемов в запасе, — говорит Чонде.       — Ну, очень интересно, — смеётся Хансоль, морщась от боли. — Давно нам надо было разобраться. Знаешь, никак не могу понять, за что ты свалился на мою голову.       — Я хочу вернуть себе свою омегу. Больше мне от тебя ничего не нужно, — ответил Чонде. — Может, мы все-таки сможем договориться?       — Не на того напал, — говорит Хансоль, резко разворачиваясь и ударяя Чонде по ногам.       Чен падает, Бекхен кричит и кидается к своему альфе, замечая кровь на уголке стола рядом с которым падает старший.       — Чен, — шепчет омега, прижимая к себе любимого. — Чен, посмотри на меня.       — Все хорошо, — отвечает альфа, пытаясь открыть глаза. — Царапина, не обращай внимания. Я тебя ему не отдам, не бойся.       Бекхен стягивает с дивана покрывало, прижимая его к разбитой голове альфы, оно тут же пропитывается кровью.       — Боже, — говорит Бекхен, чувствуя, как слезы текут из глаз.       — Ты идешь со мной! — говорит Хансоль, хватая омегу за руку.       — Пошел к черту! — вырывается Бекхен.       — Ты не понял? Ты идешь со мной, — говорит Хансоль, разбивая вазу стоящую на столе и подставляя осколок от нее к горлу Чена.       Бекхен смотрит на Чонде, который тяжело дышит, а потом на осколок и осторожно поднимается на ноги.       — Вот это правильно, — смеётся Хансоль, хватая омегу за руку.       Чонде пытается подняться, но Хансоль переносит осколок к горлу Бекхена.       — Не а. Лежи, где лежишь, иначе ты его больше не увидишь, хотя я думаю, вы итак больше не увидитесь.       Альфа, смеясь, пошел к выходу и запихнув Бекхена в машину.       Как только машина скрылась со двора, вниз в гостиную выбежали Джунмен и Чанель.       — И чего вы этим добились? — кричал Джунмен. — Он же теперь убьет его?       — Теперь вы знаете, что президентом управляют, знаете, что все дело в его внуке. С кем будет ребёнок, тот и победит. А Бекхен… Мы вернёмся за ним, я не оставлю его там.       — А если бы ты упал менее удачно? — причитал Чанель, перебинтовывая голову старшего. — А если бы дядя не остановился?       — Ему нужен Бекхен, — улыбнулся Чонде. — Он забрал бы его любой ценой.       — Я не понимаю этой его зависимости, — сказал Джунмён, помогая Чонде устроиться на диване.       — Как бы понятнее объяснить. Это все равно, что отнять у ребёнка любимую игрушку. Бекхен для Хансоля средство для снятия стрессов, удовлетворения своих желаний. Без него он чувствует себя неполноценным, теряет уверенность, нарушается привычный ритм жизни. Он начинает выходить из себя. Любое действие омеги против него вызывает негатив, твой дядя слишком заигрался, Чанель-и. Бекхена ему отдали, когда он был еще слишком молод, поэтому присутствие того рядом — неотъемлемая часть его жизни. Он не сможет избавиться от Бэкки, потому что иначе его собственная жизнь будет разрушена.       — Но мы не можем оставлять папу с ним, — сказал Джунмен.       — Не можем, — кивнул Чонде. — Потому что Бекхен не игрушка и надо объяснить Хансолю это.       Наступила тишина, альфы задумались.       — Нужно в город, — сказал Джунмен.       — Да, но не сейчас, — сказал Чонде. — У меня есть идея.       — Ты о чем? — спросил Чанель.       — Хансоль сказал, что к внуку президента не подпускают взрослых. Он забыл, что у нас есть маленькое преимущество…       — Он не забыл про него, — выдохнул Чанель. — Они думают, что Сехун мертв.       — Это еще лучше, — сказал Чонде. — Сейчас мы должны приложить все усилия, чтобы помочь пережить Сехуну трудный период. А потом он поможет нам.       — Брат оставил два письма, для сына и для мужа… — сказал Джунмен.       — Отдай оба Сехуну, — сказал Чонде. — Он многое пережил за это время, ему будут понятны чувства отца и папы.       — Хорошо.       На лестнице послышались шаги.       — Ой, а что это у вас за погром? — спросил Кенсу. — И где папа?       — Кенсу-я, осторожнее, там стекло, — сказал Джунмен, подбегая к лестнице.       — Я сейчас все уберу, — сказал Чанель, поднимаясь.       — Нет, — донеслось со второго этажа.       Джонин спустился вниз.       — Я сам, а вдруг ты поранишься, — сказал омега.       — Я не маленький ребёнок, — надулся Чанель.       — Ты не маленький, но Джонин все же прав.       — Так вы не ответили, — сказал Кенсу. — Где Бекхен? Что с Чонде?       — Хансоль был здесь, — виновато сказал Джунмен.       — И вы отдали ему папу? — напугано сказал Кенсу.       — Ну…       — О чем вы думали?       — О вас и вашей безопасности, — сказал Чонде. — У нас сейчас нет возможности убегать. Сехуну нужен полный покой, а Хансоль Бэкки ничего не сделает, я обещаю.       Чонде поднялся на ноги и пошел в сторону кухни. Ему было тяжело. Хотя они все это уже обсудили прошлой ночью, но было страшно. До конца не было уверенности в том, что Хансоль поведётся на их маневры. Не было уверенности, что ребята послушаются их и не кинутся на защиту.       Бекхен был сильным, Бекхен был умным. Чонде верил, что Бекхен справится с заданием, которое ему дал его альфа. Просто все внутри почему-то тряслось, и слезы так и норовили брызнуть из глаз.       — Что вы задумали? — спросил спокойный, чуть хрипловатый голос, который был для Чена, как бальзам, голос, который он восстанавливал с такой любовью.       — Ты уже проснулся? — улыбнулся Чонде, посмотрев на Криса, который сидел за кухонным столом и жевал яблоко. — Давно ты здесь?       — Да нет, зашел пару минут назад, — ответил Крис, наливая старшему горячий чай. — Так ты не ответил, что вы задумали? Не думаю, что Бекхен сам так спокойно бы ушел с Хансолем. Даже с ножом у горла.       — Ты же понимаешь, что если человек зависим, избавить его от этой зависимости практически невозможно. А если этот человек зависим от жизни другого человека?       — Вы хотите…       — Пусть это не гуманно, но у нас нет другого выхода, — грустно вздохнул Чонде. — Если тот человек не хочет оставить нас в покое добровольно, придется избавиться от него насильно.       — Бекхен…       — Нет, Бекхен-и не станет его убивать сам. Психически неуравновешенный человек может и сам лишить себя жизни, когда поймет, что сломал свою игрушку. Мне пора, я должен быть там, рядом с Бекки. С Сехуном все будет в порядке, просто постарайся сдержать себя эти три дня. Ты же сам чувствуешь, как страдает твоя омега. Сейчас любое неправильное действие может сказаться на его дальнейшей жизни. Я верю в тебя.       Крис кивнул.       — Будьте осторожны!       — И вы. Надеюсь, мы еще встретимся, — улыбнулся Чонде.       — Обязательно, — обнял старшего Крис.       Чонде поднялся в свою комнату, переоделся и вышел из дома.       — Куда он? — спросил Джонин, нежась в объятиях Чанеля.       — К Бекхену, — ответил Крис, выходя из кухни.       — Один? — подскочил Джунмен.       — Успокойся, они знают, что делают, — сказал Крис. — Как там Сехун?       — С ним Кенсу, боль немного прошла, — сказал Джонин. — Сехун сильный мальчик, я даже не представлял, что он может все это вынести.       — Это хорошо, — сказал Крис. — Я пойду к себе.       — Крис, — окликнул его Джунмен. — Все будет хорошо.       — Да, я знаю. Просто я обещал Чонде, что эти три дня не появлюсь рядом со своей омегой, так будет лучше.       Альфа поднялся в комнату и плюхнулся на кровать, доставая из-за пазухи фото, которое выкрал в доме Сехуна.       Его маленький мальчик, словно солнышко улыбался, глядя в камеру. Рядом были такие любящие родители. Почему жизнь так несправедлива к этому ребёнку?       Альфа внимательно разглядывал лицо господина О. Они были чем-то похожи с Джунмёном. Смелость, готовность защищать и какое-то величие было в этом человеке. Крис уже давно понял, что Сехун во многом походил именно на отца. Волей, стремлениями, терпением. Крис был благодарен бете за это, за то, что не бросил эту маленькую семью и позволил им выжить.       Переведя взгляд на омегу, Крис задумался. Черты этого человека были смутно знакомы. Сехун был очень похож на папу, но было что-то еще, чего Крис не понимал. Омега улыбался ослепительной улыбкой, так нежно прижимаясь к мужу, столько счастья было в этих глазах.       — Чем занимаешься? — спросил Чанель, просовывая голову в комнату.       — Да так, — сказал Крис, пряча фото под подушку. — Думаю о том, что у Сехун-и была замечательная семья.       Чанель лег рядом с другом и крепко его обнял.       — Все будет хорошо, слышишь меня?       — Слышу, — улыбнулся Крис. — Эта фраза в последнее время просто преследует меня, все меня пытаются утешить…       — Мы не утешаем, мы констатируем факт, — улыбнулся Чанель. — Все мы скоро будем счастливы, я просто уверен в этом.       — Господи, Чанни, без него так плохо, — шепнул Крис, уткнувшись в грудь друга. — Я не слышал его голоса несколько часов, я не чувствовал его рук и мне кажется, я умираю здесь без него. Он маленький, он ребёнок, но я люблю его, больше жизни, больше всего на свете, я не представляю, как быть дальше.       — Посмотри на Джунмёна и Кенсу. Они шесть лет любили друг друга, но выдержка Джунмена помогла бедному Кенсу, теперь они счастливы и ждут ребёнка. В вашем с Сехуном случае тоже придется потерпеть, но в отличии от Джунмена ты сможешь касаться, ты сможешь целовать, ты сможешь бесперебойно говорить ему о том, как сильно любишь. Задумайся об этом. А на пару дней в месяц, будешь отправлять Сехуна к нам с Джонином на каникулы.       — Я боюсь сорваться и изменить ему. Не хочу оказаться сволочью.       — Если ты любишь, ты выдержишь. Думаешь, тебя притянет к себе запах чужого омеги?       Крис глубоко вздохнул, он сразу уловил запах Сехуна и отрицательно помотал головой.       — Теперь успокойся, ты справишься.       — И чего это вы тут разлеглись? — сказал Джонин, открывая дверь. — Идите есть, обед на столе.       — А ты? — сказал Чанель, стягивая Криса с кровати.       — Я пойду, покормлю Сехун-и.       — Передай ему, что я его очень люблю, — сказал Крис.       — Обязательно, — улыбнулся Джонин.       Крис и Чанель спустились в кухню, где Кенсу крутился вокруг мрачного Джунмёна.       — С ними все будет хорошо. Они знали, на что шли, — повторял Кенсу, обнимая старшего.       — Мне страшно, — сказал Джунмен. — Я не могу потерять их сейчас. Я так долго мечтал о том, что смогу привести папу к Чонде, и они будут счастливы вместе, у них будет семья, они подарят мне маленького братика…       — Остановись, — возмутился Крис. — Почему ты хоронишь их раньше времени? Это не честно с твоей стороны. Они поверили в нас, они поддерживали нас. Почему сейчас мы не можем просто поверить им?       — Крис прав. Чен не так прост, как кажется, да и Бекхен, наконец, осознал, что хочет быть только рядом со своим альфой. Они победят, и мы еще повозимся с их милыми карапузами, — улыбнулся Чанель.       Джунмен поднял на младших глаза.       — Простите, — шепнул Джунмен. — Я, правда, перестарался со своим беспокойством.       Крис и Чанель обняли старшего, а Кенсу облегченно выдохнул. Он очень переживал за любимого, знал ведь, как тот любил изводить себя по всяким мелочам.       В это время Джонин сидел на кровати Сехуна.       — Ну, поешь хоть немного, — сказал Джонин, погладив мальчика по волосам. — Тебе нужно набраться сил.       — Не хочу, — поморщился Сехун. — Мне даже смотреть на еду не хочется.       — Ты хочешь заболеть? Знаешь, как переживает Крис? Он места себе не находит. Разве тебе будет приятно увидеть, как он страдает из-за того, что тебе плохо?       — Нет, но мне правда плохо. Я хочу к нему. Мне его не хватает. Боль же прошла, можно мне к нему?       — Чен сказал, что лучше не стоит. Сехун-и, пойми, твоя ранняя течка это не игрушки. Она может серьёзно подорвать твое здоровье, а особенно, если рядом будет Крис.       — Почему? Ты же сказал, что течка признак того, что омега готов подарить своему альфе потомство, что омега готов стать со своим альфой единым целым. Почему меня закрыли здесь и не выпускают?       — Потому что тебе всего восемь лет. Сехун, как ты не поймешь, если сейчас пустить все на самотек, вы с Крисом можете вообще остаться без потомства, а в худшем случае ты можешь лишиться жизни. Ты хочешь оставить Криса одного, ты хочешь лишить его возможности быть счастливым, ты хочешь лишить его детей, ради нескольких часов, проведённых рядом с ним? — сорвался Джонин. — Я не думал, что ты будешь так себя вести. Ты думаешь только о здесь и о сейчас, а ты не думал о том, что будет дальше? Природа поиздевалась над вами, но вы должны быть умнее. Пойми, от того, что сейчас ты решишь, зависит ваше будущее. Посмотри на Криса, он думает о тебе, ему плохо, но он держится, он не рвется сюда, понимая, что этим сделает только хуже, он любит тебя, а ты…       Джонин замолчал почувствовав руки мальчика на своей шее и услышав тихие всхлипы на своей груди.       — Прости, ты прав, ты во всем прав, — шептал Сехун. — Я просто не знаю, что мне делать. Я ничего не понимаю, мне больно, у моего тела возникают непонятные желания. Я чувствую себя странно. Знаешь, в доме столько народу, а я чувствую лишь Криса. Его запах. От этого тело напрягается, мне страшно, Джонин-а.       Старший омега крепко обнял мальчика, чувствуя свои слезы на щеках. Как он мог сорваться? Как? Ведь он прекрасно понимал чувства Сехуна. Он вспоминал свою первую течку, когда не знал, что нужно делать, как тело горело от желания, а возбуждение накатывало снова и снова. Ему было пятнадцать, а этому человечку всего восемь.       — Пойдем, тебе нужно принять ванную, — сказал Джонин, вспоминая, как дедушка учил его справляться со своими омежьими потребностями. Теперь это все должен был рассказать и показать Сехуну Джонин.       Джонин набрал воду и осторожно помог Сехуну раздеться. Белье было пропитано смазкой, а тело Сехуна было натянуто, как тонкая струна. Старший разделся сам, и они погрузились в теплую воду. Сехун молчал, наблюдая за действиями старшего. Он ждал, что скажет ему Джонин.       — Я сейчас расскажу тебе все, что знаю сам, но пообещай мне одну вещь, — сказал Джонин. — Ты не сделаешь ничего из того, что я тебе расскажу до тех пор, пока тебе не исполниться шестнадцать лет.       — Почему именно шестнадцать? — спросил Сехун.       — Потому что именно в этом возрасте омега готова к серьезным отношениям со своим альфой.       — Хорошо, я обещаю, что бы ни случилось, я дождусь того дня, — сказал Сехун, прикрывая глаза, потому что руки старшего нежно гладили его по спине.       Омежка вспоминал папу, они часто вот так мылись вместе, баловались, плескались. Сехуну было так хорошо сейчас, что все его заботы уходили на второй план.       — Ты уже почувствовал, что течка — это странное и немного болезненное явление, — говорил Джонин. — Омеги всегда чувствуют приближение течки за несколько дней. Появляется легкий зуд и слабое возбуждение. В первый день течки из ануса начинает вытекать смазка, запах которой привлекает к себе альфу, тело жаждет прикосновений, внутри все горит, хочется ощутить внутри что-то горячее и большое.       Я тебе уже рассказывал о том, что в этот период альфа и омега готовы стать одним целым. Так вот, когда альфа и омега остаются наедине и альфа начинает ласкать свою омегу, организм обоих уже готов к слиянию. Ты, наверное, знаешь, что у альф и омег немного различная физиология, член альфы намного крупнее. Так вот именно благодаря этому альфа считается производителем. Благодаря смазке, выделяемой при течке, альфа легко заполняет своей плотью лоно омеги, они становятся единым целым, а благодаря узлу, разбухающему внутри слившейся пары, зарождается новая жизнь.       Во время течки омега чувствует не только жжение в попе, но еще легкое возбуждение на своем члене. Обычно теплая вода и различные ароматные масла помогают расслабиться. Лучший способ переждать течку — это закрыться в комнате и попытаться расслабиться. Можно конечно попробовать удовлетворить себя самому, но это помогает не надолго.       Сехун молчал, переваривая информацию. Все внутри еще больше напряглось от представленных картинок, дрожь прошлась по всему телу. Джонин включил горячую воду, чтобы согреть ребёнка.       — Джонин-а, а что мне делать с этим? — спросил Сехун, опустив взгляд на свой полувозбужденный член.       — Господи, за что мне это, — выдохнул старший омега. — Я сейчас пойду за полотенцем, а ты попробуй сам избавиться от этого. Подумай, раз уж ты у нас умен не по годам.       Сехун озадачено смотрел вслед удаляющемуся Джонину.       — Сам? Как? — хлопал глазами омежка, а потом осторожно коснулся рукой своего члена.       Легкая волна возбуждения прокатилась по телу. Сехун повторил действие, понимая, что ему это доставляет удовольствие. Рука двигалась по маленькому члену, а в голове всплывал образ Криса, его руки. Сехун подумал какого это было бы, если вместо собственной руки его ласкал альфа.       — Крис…       Глубокий стон, а по руке растекается белёсая жидкость. Сехун напугано озирается вокруг и ныряет в воду. Джонин за шкирку вытаскивает его из ванной.       — Значит, получилось, — сказал старший, видя покрасневшие щеки ребёнка. — Но помни, ты мне обещал.       — Хорошо Джонин-а, — шепнул Сехун, когда старший закутал его в полотенце. — Спасибо тебе.       — Не за что, — улыбнулся Джонин, обнимая Сехуна. — А теперь тебе нужно поесть.       Сехун кивнул. Старший с радостью наблюдал за тем, как Сехун с аппетитом уплетал обед. Видимо, легкая встряска просто была необходима. Джонин верил, что теперь эти двое смогут справиться. Сехун не сможет больше без своего альфы, а Крис всеми способами защитит свою омегу, даже от себя самого.       В гостиной Джунмен разговаривал с кем-то по телефону, Крис и Чанель внимательно наблюдали за ним.       — Ну что? — спросил Чанель, когда старший альфа положил трубку.       — В городе все еще продолжаются беспорядки. Теперь страна поделилась на два лагеря, на тех, кто борется за мир между бетами, альфами и омегами и тех, кто этот мир рушат. В общем, правительство объявило военное положение.       — Ничего себе, — присвистнул Крис.       — Война? — напугано сказал Кенсу.       — Все будет хорошо, — сказал Джунмен, обнимая свою омегу.       — Хм, где-то я это уже слышал, — сказал Крис.       — Джин обещал выяснить, где держат внука президента, — сказал Джунмен. — Теперь у нас одна надежда, связаться с ним и вернуть стране покой.       — Я даже не представляю, как это можно сделать, если половина населения — неотесанные мужланы, которые ненавидят бет, пользуются омегами, задирают друг друга. Разве можно изменить таких людей? — спросил Кенсу.       — Можно, если против них восстанет большинство, — сказал Чанель. — Знаете, сколько людей прячутся сейчас? Просто нужно дать им понять, что если мы все объединимся, то сможем истребить зло. Мы живем в цивилизованном веке. Пора отходить от старых стереотипов, пора начинать жить так, как велит сердце.       — Чанель-и прав, — сказал Джунмен. — Мы должны поднять народ на защиту нашего будущего.       В это время Чонде осторожно пробирался к дому Бекхена, густые кусты скрывали его от посторонних взглядов. Из раскрытого окна он слышал крик своего омеги. Ему так хотелось сейчас придушить того человека, что посмел дотронуться до его любимого. Но он не хотел становиться убийцей и Бекхену бы не позволил.       Крики стихли. Чонде заметил, как обнаженный Хансоль вышел на веранду и закурил. Чен ловко перепрыгнул через ограду и оказался на террасе.       — Дьявол, — прошипел Чонде, осторожно подкрадываясь к альфе и прикладывая к лицу старшего смоченный в хлороформе платок. — Отдохни немного.       Хансоль немного вырывается, а потом обмякает в руках Чонде. Младший укладывает его на кушетку и вбегает в спальню, где на кровати, закутавшись в простыню, лежит Бекхен. Чонде делает пару шагов, омега вздрагивает и пытается спрятаться.       — Тише, родной, это я, — шепчет Чонде, подбегая к кровати и сгребая свою омегу в охапку.       — Чонде, он… Прости…       — Все в порядке, это я должен просить прощения. Я знал, что он может сделать это. Ты ни в чем не виноват. Пойдем, тебе нужно немного успокоиться и расслабиться.       — А он…       — Он нас ближайшие пять часов не побеспокоит.       Чонде занес своего омегу в ванную и набрал воду, сердце сжималось при виде каждого шрама и каждого синяка. Бекхен негромко зашипел, когда они вдвоем погрузились в воду.       — Я помогу тебе, — шепнул Чонде, целуя Бекхена в губы и осторожно протирая его хрупкое тело. — Он больше не притронется к тебе. С сегодняшнего дня, за каждое прикосновение к тебе, он будет нести наказание. Он еще узнает, что такое гнев Ким Чонде. Он будет медленно сходить с ума, потому что, еще сам не понял, во что ввязался.       — Я с тобой, родной, до конца, — сказал Бекхен, расслабляясь в родных руках.       Они знали что так получится, они знали, что Хансоль непременно изнасилует Бекхена. Омега готов был терпеть, потому что месть, которую они приготовили, будет ужасной.