За руку

В кабачке было довольно шумно, несмотря на то, что зал ещё не был полон. Но солнце катилось к закату, и народ начинал прибывать, желая передохнуть, конечно же выпить и слегка расслабиться. Сама Нанаба зашла перекусить. Сегодня в город пришлось ехать одной – Рене не захотела, а Петру Ривай не отпустил. Можно было предложить поехать вместе Ханджи, но не было настроения говорить об экспериментах, планах, опытах и прочем. День хороший, теплый, отчего бы не проехаться одной. Не очень-то и далеко, главное вернуться до темна. Всё необходимое было куплено, но жажда и тянущее чувство в желудке сами притащили её в это милое местечко. Нанаба и раньше здесь бывала и с Петрой, и с Гергером. Конечно, узнай Майк, что она одна зашла в заведение подобного рода – практически пивнушку, не пришел бы в восторг, но он, в конце концов, ей не папа, пусть командует там, где может, а в свой выходной она сама будет решать, что ей делать и где бывать. В небольшом зале стало совсем шумно, когда с улицы ввалилась компания полицейских, человек пять и все уже нетрезвые. Громкие голоса, хохот, мат. Нанаба поморщилась, так хорошо всё было, а эти теперь не заткнутся пока не нажрутся до поросячьего визга. Пожалуй, пора уходить, хорошо, что она сразу расплатилась. Свободный большой стол стоял у окна, столик Нанабы - у прохода, потому неудивительно, что один из полицейских, проходя мимо, задел её ружьем. Вот же уроды, мало того, что шляются с оружием, ещё и носят его кое-как. Военный в Нанабе был гораздо сильнее гражданского: — Поаккуратнее с винтовкой. Ей бы язык прикусить да свалить по-тихому. Она не в форме легиона, потому и внимания не обратили бы, но тем уже было весело. — Не бойся, детка, я тебя не обижу. А то присоединяйся к нам. М? – в неё уперся взгляд далеко не трезвых глаз. Ну, вот и пора делать ноги. Нанаба почувствовала, как её не слишком нежно взяли за руку повыше локтя: — Не ломайся, малышка, давай, пойдем. Мы ребята хорошие. Пять пьяных глоток загоготали, довольные собой. Скольких они так достают? Не каждая сможет за себя постоять, но уж это точно не про Нанабу. Другой, ефрейтор вроде бы, горячей противно влажной рукой взял её сзади за шею, приподнимая волосы: — Откажешь своим защитникам, красавица? Защитники херовы. Дело дрянь, теперь уже точно не отцепятся, тем более, когда весь кабак пялится на эту сцену. И никто не вступится, оно и понятно, кому нужны лишние проблемы. Хоть насиловать начнут тут же на столе, все сделают вид, что ничего не происходит, трясутся за свои жопы. И что делать? Рукопашный у неё, конечно, на уровне, но против пяти пьяных мужиков с ружьями переть глупо. Был бы Майк - раскидал бы их одной левой, но Майка здесь нет. Правая рука легла на рукоять ножа, заложенного за голенище. Он всегда был там. Узнав об этом Майк сначала посмеялся, мол, сама не поранься как доставать будешь. Потом, когда увидел, как она им пользуется, похвалил. Ещё во времена службы в гарнизоне Нанабе довелось дружить с одним парнем, который до армии промышлял разбоем в одном из мелких городов, потому и служить подался, чтоб в тюрьму не упекли. Сам он был из охотников и ножом управлял как собственной рукой. Нанаба брала у него уроки целый год, пока в Легион не перевелась и пусть не такого уровня, но всё же определенных высот достигла. И вот теперь ладонь плотно сомкнулась на теплом дереве, плавно вынимая нож. Не хотелось бы, а что делать? Когда тот же весельчак, хохоча и отпуская сальные шуточки, потянулся потрогать её за грудь, Нанаба одним четким движением выбросила кисть и полоснула эту наглую руку лезвием. Не глубоко. Но кровь брызнула во все стороны. Сам нахал отпрыгнул, инстинктивно прижимая руку к груди, остальные шарахнулись в стороны – трусы, пьяные сытые свиньи. Нанаба не мешкая вскочила на ноги и бросилась к двери. Один из полицейских то ли был трезвее, то ли моложе и ещё кое-что помнил из курса обучения. Ринулся за ней, но реакции не хватило, Нанаба, поднырнув, ударила его локтем под дых и выбежала на улицу, мгновенно отвязывая лошадь. Всего несколько секунд и трусливым единорогам было её уже не догнать, а не палить из ружей на оживленной улице всё-таки ума хватило. Первым, что сказал Майк, когда она вернулась было: — Ты что, одна ездила? — Ну да. Он хмыкнул недовольно, поджав губы: — Если ездишь одна, так хоть форму надевай, всё безопаснее. Буркнула в ответ что-то вроде согласия и если по дороге ещё колебалась рассказывать об инциденте или нет, то тут уже сразу определилась – не стоит. Сломает весь мозг своими поучениями. Но он потянул носом, подошел поближе и, уткнувшись в её макушку, недовольно пробурчал: — В кабаке каком-то была? Ну а на что она рассчитывала? Что он не почует? Это же Майк – главный нос Легиона. — Просто зашла поесть. — Одна. Ты понимаешь, что это небезопасно? Она снова покивала согласно: да-да, ты прав, и перевела тему. Утром следующего дня, направляясь к кабинету командора, майор Захариус ни о чем плохом не думал. А зря. — Пришла бумага из военной полиции. Якобы вчера некто ранил в городском кабаке полицейского, а других избил, так пишут, что чуть не до полусмерти. Говорят, разведчик. У Майка в горле запершило, он глотнул воды, звякнув стаканом о графин: — Он был в форме? — Зришь в корень. Нет, но хозяин заведения видел этого разведчика раньше, когда тот был в форме с нашивками Легиона. Вернее та, это молодая женщина. Из наших вчера в город ездил только один человек, я уже выяснил. Скажешь теперь, что не знал? Какого ты не доложил мне сразу же? Захариус непроизвольно сжал кулаки, ох он ей устроит. — Не знал. Правда. Не рассказала. — Посылай за ней. Будем разбираться. Велик был соблазн пойти и привести самому, но лучше не надо. Для неё лучше. Отправленный на поиски рядовой бегал быстро, через десять минут Нанаба уже была в кабинете Смита. Командор, как обычно, был безмятежно спокоен, но при взгляде на своего непосредственного командира сердце ушло в пятки. Может сегодня добраться до стены и смыться с приводом? На той стороне теперь безопаснее, чем здесь. — Пройди, Нанаба, присядь, - Смит снова взял в руки лист с письмом из полиции, - знаешь, зачем вызвал? — Знаю, сэр, - чего уж тут увиливать, когда всё всплыло. Майор скрипнул зубами так, что захотелось зажмуриться. Знает она! Все знают, один командир отряда идиот и не знает ни хрена. — Рассказывай, - Ирвин смотрел скорее доброжелательно, но его на самом деле не поймешь, он всегда так смотрит. — Вчера, в выходной в городе у меня вышел конфликт с представителями военной полиции. Мы слегка повздорили, я была вынуждена обороняться при помощи личного оружия – ножа. — Суть конфликта? — Личного характера. — Приставали? — Да. Все желания Майка из разрозненных гневных картинок сложились в одно – снять ремень, спустить с неё штаны и выпороть так, чтобы неделю сидеть не смогла. Наверное, впервые ему захотелось снять с неё штаны с такой целью. — Какой на самом деле ущерб ты причинила? Здесь написано, что один серьезно ранен и несколько сильно избиты. Ситуация серьезная, но Нанаба поднесла ко рту кулак, сдерживая улыбку: — Нет, сэр. У одного слегка порезана рука и второго я ударила всего один раз. Смит пару раз кивнул, словно поддерживая: — Сколько их всего было? — Пятеро и все пьяны. Ирвин и Майк переглянулись. Не секрет, что полиция порой творит ужасные вещи, случаи избиения и изнасилования горожан не были частым явлением и всё-таки случались, что-то не удавалось замять, но в основном дело спускали на тормозах. А здесь, если задуматься, только на бумаге конфликт полицейских и разведчика, а на деле - пятеро пьяных вооруженных мужиков и одна пусть и тренированная и владеющая холодным оружием, но все же девушка. — Я готова понести наказание, сэр. Доброжелательно улыбнувшись, Ирвин отложил письмо в ящик стола: — А ты считаешь, что должна быть наказана? Она удивленно вскинула глаза. Что он имеет в виду? — Оставляю это на твоего командира, - и кивнул Майку, указывая на Нанабу рукой, - забирай своего бойца. Майк поднялся, так же судорожно сжимая кулаки. Велико было желание выволочь эту – слова не подберешь – за шкирку. — За мной. Нанаба вскочила, отдала Ирвину честь и на подгибающихся ногах вышла из кабинета. Она бы предпочла остаться здесь, рядом с командором, он сейчас внушал больше доверия. Майк шел не оглядываясь и не сбавляя шаг, за ним пришлось едва ли не бежать. Прикрыв за собой дверь кабинета, Нанаба и глаза боялась поднять, казалось, испепелит взглядом. — Майк, я… — Что ты себе позволяешь?! Обращайся по форме! Да он просто в бешенстве. Специально переводит на официальный тон, потому что если как всегда, как родные, то он её сейчас тут расчленит и закопает ночью за казармой. Она вытянулась в струнку, прижав кулак груди: — Простите, сэр. — Объясняй какого хера ты не докладываешь командиру о подобных происшествиях. И молись, чтоб это была достойная причина. Она зажмурилась, ещё крепче сжимая кулак: — Такой причины нет, сэр, - и повторила как у Ирвина, - я готова понести наказание, сэр. Он грохнул кулачищем по столу, на пол упал стакан и лежащая с краю стопка книг: — Я тебе придумаю, блядь, наказание. Ты у меня месяц конюшню чистить будешь и плац, - показалось мало, - и ночевать в карцере, - и зачем-то добавил, - с пауками и крысами. Она была покорна: — Так точно, сэр. Поднял стакан, выпил воды – вот не воды бы сейчас, - посмотрел на неё. Господи, что могло случиться? Она вообще понимает? Майку доводилось всякое видеть и представить себе подобный ужас… с ней. Да ему и так хочется найти этих пятерых уродов и каждого убить с особой жестокостью, а другое невозможно даже представить. Она думает, что такая сильная что ли? Да чудом удалось отбиться и сбежать, просто потому что у трезвого разведчика реакция в отличие от пьяного полицейского хорошая. И самое страшное, что он не может за ней уследить, защитить, невозможно же водить её за руку, не отпуская. — Да хватит уже, стоишь мне тут - образцовый солдат. Сядь. Нанаба выдохнула, вроде пронесло: — Есть, сэр. — Да хватит! Выпил ещё воды, открыл окно, поднял книги. Молча. — А что теперь будет? Майк фыркнул: — Ничего не будет. Чем они докажут, что это был разведчик? Я вообще не знаю, как не стыдно с таким обращаться – пятерых мужиков уделала слабая женщина. — Я не слабая, - ну не слабая же, уделала же. — Молчи, ради Бога. Ну, помолчала, уточнила потом: — К чистке конюшен приступать? — Дура что ли? – и головой покачал. - Впрочем, да, дура. Ты хоть понимаешь, чем всё могло обернуться? Молчание. — Ты знаешь, сколько таких случаев? Молчание. — Ты... – глянул на неё, сидит такая несчастная. Глаза в пол, пальцами перебирает. Маленькой такой показалась, жалкой. Даже стыдно стало, будто на ребенка наорал. Но с другой стороны как по-другому? Да что ж за ерунда? Должен ещё злиться, а её уже жалко. Подошел, прижал голову к груди, погладил. – Дура. Она закивала, мол, да, дура: — В следующий раз я поеду с кем-нибудь, и мы никуда не будем заходить, обещаю. Майк удивленно отстранился, взял пальцами за её подбородок, поднимая лицо, чтобы заглянуть в глаза и сказал ласково-ласково, как несмышленому ребенку: — Ты нормальная? Какой следующий раз? Теперь наши выходные всегда будут совпадать. Хотя бы тогда он сможет водить её за руку.